Август 2002 г.

Старейшее общество, а не голландский новодел

Казалось бы, ну что общего у Вудхауза с Голландией?..

Когда беседа в уголке бара "Муллинер" коснулась животрепещущей темы голландских цитат в творчестве Вудхауза, неутешительный вывод напрашивался сам собой. Загибались пальцы, что-то вспоминалось, но вот уже вроде как все и вспомнилось, а пальцев осталось предостаточно. И однако, за две недели пребывания автора этих строк в Нидерландах – то тут, то там, в самых порой неожиданных местах, расцвечивались эти самые Нидерланды цитатами из Вудхауза.

Визит мой в Голландию, хотя и явно дружественный, носил тем не менее легкий налет официальности. И не столько потому, что меня приглашали, принимали, окружали заботой и вниманием председатель общества Елле Оттен и жена его Марьянне – это-то как раз относится к дружеской стороне дела. Просто приурочена поездка была к очередной встрече Голландского общества Вудхауза, что три раза в год проходят в Амстердаме, в баре "Муллинер" (Лейнбансхрахт, 266). Говорят, прежний владелец бара был поклонником Вудхауза, и хотя сейчас здесь уже совсем другие люди, – название осталось, и встречи проводятся, и при входе висит памятная табличка о том, что общество было основано здесь, в баре "Муллинер", 27 ноября 1981 года.

Впрочем, формальному основанию Общества предшествовало письмо, написанное Вудхаузу где-то в самом начале 70-х и испрашивающее его согласия создать общество его почитателей. Ответ Мастера висит в рамочке на стене в баре, а 80-летие автора идеи и письма Кейса ван Рейсвейка как раз и праздновалось обществом 15 июня сего года.

Протокольная часть вечера включала: поднятие бокалов за здравие отца- основателя, а также новобрачных членов Общества Петера и Генриэтте Ухесов, оглашение приветственных посланий отсутствующих на встрече членов Общества и приветствие Обществу со стороны присутствующего на встрече заморского гостя – Тони Ринга, а также минуту молчания в память Королевы Матери, которая долгие годы была патроном Голландского общества Вудхауза.

Собственно повестка дня включала два основных мероприятия – бега с яйцом на ложке по набережной Лейнбанс-канала и Состязание свиней. Бега с яйцами проходили, как, видимо, и дo'лжно проходить бегам с яйцами. Солнышко, спасибо, светило. Упавшие яйца за аутсайдерами подъедала годовалая сеттерша Олив. Проезжавшая мимо велосипедная полиция (два полисмена и одна полисвумен) одарила участников кросса благосклонными улыбками. Всевозможные нарушения правил, как, скажем, пронос ложки с яйцом упакованными в целлофановый пакетик, всячески пресекались. После положенных четверть- и полуфиналов, а также фотофинишей, результаты которых на сегодняшний день уже должны быть проявлены и отпечатаны, победитель был провозглашен. Вдобавок были провозглашены две шовинистические сентенции. С английской стороны – "А не устроить ли вам на будущий год заплыв с яйцом по Лейнбанс-каналу? С голландской стороны – "Интересно, как бы отнеслась российская милиция к такому забегу на улицах Москвы?"

Что же до Состязания свиней, то с прискорбием вынуждена отметить – не только саму Императрицу, но и ее, если можно так выразиться, со-породниц на конкурсе встретить не удалось. Остается только надеяться, что причина кроется не в отсутствии у членов Общества необходимых знаний о внешнем виде главной свиньи Вудхауза. Так или иначе, те представленные на конкурс экземпляры, что имели хоть какие-то свинские черты, были, – увы и ах! – скорее родственницами Королевы сэра Грегори Парслоу-Парслоу. Безусловное исключение представляла сшитая Марьянне Оттен поистине дьявольского вида свинья – хоть и черная, как и положено беркширцам, но с ярко-алыми ушами, хвостом и пятачком.

В число номинантов входили также сеттер Олив, не получившая приза из тех соображений, что "Собака – не свинья", а также Пепейн – отрок лет десяти, получивший-таки третью премию. Оставшееся за скобками "маленькие мальчики все-таки чуточку свиньи" отдавало, видимо, должное нелестному мнению взрослой мужской части персонажей Вудхауза об их юных собратьях. На мой взгляд, наиболее достойно была представлена на конкурсе Невидимая Свинья, выгуливаемая своим хозяином на специальном свинячьем поводке (или как там эта штука называется). Позвякивая висящим на ошейнике колокольчиком, Невидимая Свинья протискивалась между столами и стульями, обнюхивала присутствующих и – судя по реакции некоторых из них – даже пыталась куснуть.

Состязание свиней плавно перетекло в аукцион, на который была выставлен принимавший участие в предыдущем конкурсе портрет свиньи. Знаменательна картина была не только тем, что принадлежала кисти новобрачной Генриэтте Ухес, но также и потому, что новобрачный Петер Ухес, самонадеянно утверждавший, будто портрет писан с него, стал к тому же победителем бегов с яйцом на ложке...

Упомянутая где-то в начале официальная сторона моего визита всплыла еще раз, в следующее воскресенье, когда Амстердам своим неожиданным присутствием почтил американский вудхаузеанец Элиот Милстейн. Вновь собравшиеся в гостеприимном "Муллинере" председатель общества Елле Оттен, секретарь общества Иосефа Олстгорн и Петер Нивенгаузен (что-то вроде Михаила Кузьменко в той его ипостаси, которая занимается классификацией Вудхаузовских изданий), ожидая заокеанского гостя, лихорадочно пытались припомнить, что же они про него знают. Петер, похоже, не знал ничего. Елле припоминал, что на прошлогодней встрече во Флориде Элиот делал весьма любопытный доклад о сливочниках в форме коровы. Иосефа же доподлинно знала, что Элиот приезжает с сыном, который запросил после встречи с вудхаузеанцами сводить его в Макдоналдс. Последнее вызвало определенное недоумение (ехать из Америки в Голландию, чтобы поесть в Макдоналдсе?!), и как-то сам собой сложился образ папаши с сыночком а ля отец и сын Блюменфельды (см. "Этот неподражаемый Дживс", глава X)… К счастью, все обошлось – сын оказался существенно старше (он окончил школу и получил в награду поездку в Европу), изящнее и милее Блюменфельдовского отпрыска и, в конечном итоге, согласился на посещение аргентинского ресторана. Что до Элиота, то он внес в беседу конструктивную нить, посвятив всю встречу рассказам о своей коллекции первых изданий Вудхауза. Однако к чести Элиота надо сказать, он не только сам заметил, но и по достоинству высоко оценил подарок, презентованный Елле Оттену от лица Российского общества Вудхауза, а именно – футболку-поло с профилем Альпийского Джо. Консервативные же голландцы, жаждущие хоть три раза в год видеть своего председателя при галстуке, реагировали на поло более чем холодно; особо откровенные высказывались в том духе, что Дживс бы ее не одобрил…

Рассказ же об обещанных Вудхаузовских цитатах начну с той, что каждое утро встречала меня на балконе у Марьянне Оттен, – речь идет о розе "Сэр П.Г. Вудхауз". Первое упоминание о посвященном Вудхаузу розовом кусте, растущем в саду у Тони Ринга, внимательный российский читатель может найти в послесловии Н.Л. Трауберг к книге "Билл Завоеватель". Однако на крыше у Оттенов такой куст (точнее, – два куста) тоже растут – в горшке. Роза поистине чудесная и цвела она многочисленными огромными цветами (хотя – на удивление – бордовыми, а не сливового цвета, как можно было ожидать). Выведена эта роза на розовой ферме "Belle Epoque" господином Й.Д. Марсе – членом Голландского общества Вудхауза. Подробнее о розе можно узнать на сайте фермы или прогулявшись со Старой, Верной по саду лорда Эмсворта.

Наиболее же представительная (или, скорее, наиболее представленная в произведениях Вудхауза) голландская цитата – сэр Филип Сидни. Тут опять напрашивается это "казалось бы…" Казалось бы, что общего у сэра Филипа Сидни с Голландией? А с чего, например, в голландском замке Huize De Voorst находится Международная Академия дворецких?.. С сэром Филипом Сидни-то как раз все ясно – ну, вернее, становится ясно по прочтении зарисовки Елле Оттена о сэре Ф.С., его месте в истории Голландии и произведениях Вудхауза (прилагается). Если коротко, то – см., например, примечание И.М. Бернштейн к роману "Не позвать ли нам Дживса?" (Сэр Филип Сидней (1554–1586) считался воплощением рыцарского идеала, погиб от раны на войне в Нидерландах. Сохранился рассказ про то, как он уступил фляжку с водой раненому солдату, которого на носилках проносили мимо него, и сказал при этом: "Твоя нужда больше моей"). Ранен и погиб он во время осады голландского города Зутпен, где благодарные жители установили в его честь памятник, а благодарное общество Вудхауза на сохранившуюся от городской стены башню прибило памятную доску.

Но наиболее забавным и неожиданным как, кстати, и для принимающей стороны было обнаружение в одном из сувенирных магазинчиков сливочника-коровы. Пусть не серебряного, но и не какой-то там подделки – настоящего Делфтского фарфора корова-сливочник, причем трех разновидностей – в сидеть, в стоять и опять в стоять, но как-то неуловимо по-иному. И хотя стоячая корова больше соответствовала своему серебряному прототипу, сидячая выглядела куда как милее, а посему именно она была выбрана и с огромной благодарностью принята в подарок.

Кроме того, Тони Ринг от Английского Общества Вудхауза Российскому Обществу Вудхауза презентовал плакат с видами Эмсворта – не лорда, но городка, в котором Вудхауз жил с 1904 по 1914 год. Плакат будет всенепременно вывешен на всеобщее обозрение 15 октября сего года на очередной встрече Российского Общества. Отдельные фотографии, иллюстрирующие вышеизложенное, прилагаются.

• Бар "Муллинер"
• Забег с яйцом в ложке перед баром "Мулинер". Справа, в футболке Российского общества Вудхауза, – председатель Голландского общества Вудхауза Елле Оттен.
• Памятная табличка на стене бара "Мулинер"
• Памятник сэру Филипу Сидни (вверху) в городе Зутфен
• Памятная табличка в городе Зутфен
• У входа на розовую ферму, родину розы "Сэр П.Г. Вудхауз"
• Роза "Сэр П.Г. Вудхауз"
• Корова-сливочник Делфтского фарфора