Отрывок

He seated himself, dodged a lump of sugar which a friendly hand had thrown from a neighbouring table, and beamed on his young friends like a Cheshire cat. It was his considered view that joy reigned supreme. If at this moment the poet Browning had come along and suggested to him that the lark was on the wing, the snail on the thorn, God in His heaven and all right with the world, he would have assented with a cheery "You put it in a nutshell, my dear fellow! How right you are!"

"God bless my soul," he said, "it really is extraordinary how fit I'm feeling today. Bright eyes, rosy cheeks, and the sap rising strongly in my veins, as I believe the expression is. It's the London air. It always has that effect on me."

Pongo started violently, not because another lump of sugar had struck him on the side of the head, for in the smoking-room of the Drones one takes these in one's stride, but because he found the words sinister and ominous. From earliest boyhood the loopiness of this uncle had been an open book to him and, grown to man's estate, he had become more than ever convinced that in failing to add him to their membership list such institutions as Colney Hatch and Hanwell were passing up a good thing, and he quailed when he heard him speak of the London air causing the sap to rise strongly in his veins. It seemed to suggest that his relative was planning to express and fulfil himself again, and when Frederick Altamont Cornwallis Twistleton, fifth Earl of Ickenham, began to express and fulfil himself, strong men-Pongo was one of them-quivered like tuning forks.

"The trouble with Pongo's Uncle Fred," a thoughtful Crumpet had once observed in this same smoking-room, "and what, when he is around, makes Pongo blench to the core and call for a couple of quick ones, is that, though well stricken in years, he becomes, on arriving in London, as young as he feels and proceeds to step high, wide and plentiful. It is as though, cooped up in the country all the year round with no way of working it off, he generates, if that's the word I want, a store of loopiness which expends itself with terrific violence on his rare visits to the centre of things. I don't know if you happen to know what the word 'excesses' means, but those are what, the moment he sniffs the bracing air of the metropolis, Pongo's Uncle Fred invariably commits. Get Pongo to tell you some time about the day they had together at the dog races."

Little wonder, then, that as he spoke, the young Twistleton was conscious of a nameless fear. He had been so hoping that it would have been possible to get through today's lunch without the old son of a bachelor perpetrating some major outrage on the public weal. Was this hope to prove an idle one?

It being the opening day of the Eton and Harrow match, the conversation naturally turned to that topic, and the Bean and the Egg, who had received what education they possessed at the Thames-side seminary, were scornful of the opposition's chances. Harrow, they predicted, were in for a sticky week-end and would slink home on the morrow with their cars pinned back.

"Talking of Harrow, by the way," said the Bean, "that kid of Barmy Phipps's is with us once more. I saw him in there with Barmy, stoking up on ginger pop and what appeared to be cold steak-and-kidney pie with two veg."

"You mean Barmy's cousin Egbert from Harrow ?"

"That's right. The one who shoots Brazil nuts."

Lord Ickenham was intrigued. He always welcomed these opportunities to broaden his mind and bring himself abreast of modem thought. The great advantage of lunching at the Drones, he often said, was that you met such interesting people.

"Shoots Brazil nuts, does he ? You stir me strangely. In my time I have shot many things-grouse, pheasants, partridges, tigers, gnus and once, when a boy, an aunt by marriage in the scat of her sensible tweed dress with an airgun-but I have never shot a Brazil nut. The fact that, if I understand you aright, this stripling makes a practice of this form of marksmanship shows once again that it takes all sorts to do the world's work. Not sitting Brazil nuts, I trust ?"

It was apparent to the Egg that the old gentleman had missed the gist.

"He shoots things with Brazil nuts," he explained.

"Puts them in his catapult and whangs off at people's hats," said the Bean, clarifying the thing still further. "Very seldom misses, either. Practically every nut a hat. We think a lot of him here."

"Why?"

"Well, it's a great gift."

"Nonsense," said Lord Ickenham. "Kindergarten stuff. The sort of thing one learns at one's mother's knee. It is many years since I owned a catapult and was generally referred to in the sporting world as England's answer to Annie Oakley, but if I had one now I would guarantee to go through the hats of London like a dose of salts. Would this child of whom you speak have the murder weapon on his person, do you suppose ?"

"Bound to have," said the Egg"

"Never travels without it," said the Bean"

"Then present my compliments to him and ask if I might borrow it for a moment. And bring me a Brazil nut." A quick shudder shook Pongo from his upper slopes to the extremities of his clocked socks. The fears he had entertained about the shape of things to come had been realized. Even now, if his words meant what they seemed to mean, his uncle was preparing to be off again on one of those effervescent jaunts of his which had done so much to rock civilization and bleach the hair of his nearest and dearest.

He shuddered, accordingly, and in addition to shuddering uttered a sharp quack of anguish such as might have proceeded from some duck which, sauntering in a reverie beside the duck pond, has inadvertently stubbed its toe on a broken soda-water bottle.

"You spoke. Junior ?" said Lord Ickenham courteously. "No, really. Uncle Fred! I mean, dash it. Uncle Fred! I mean really. Uncle Fred, dash it all!" "I am not sure that I quite follow you, my boy." "Are you going to take a pop at someone's hat ?" "It would, I think, be rash not to. One doesn't often get hold of a catapult. And a point we must not overlook is that, toppers being obligatory at the Eton and Harrow match, the spinneys and coverts today will be full of them, and it is of course the top hat rather than the bowler, the gent's Homburg and the fore-and-aft deerstalker as worn by Sheriock Holmes which is one's primary objective. I expect to secure some fine heads. Ah," said Lord Ickenham, as the Bean returned, "so this is the instrument. I would have preferred one with a whippier shaft, but we must not grumble. Yes," he said, moving to the window, "I think I shall be able to make do. It is not the catapult, it is the man behind it that matters."

The first lesson your big game hunter learns, when on safari, is to watch and wait, and Lord Ickenham showed no impatience as the minutes went by and the only human souls that came in sight were a couple of shopgirls and a boy in a cloth cap. He was confident that before long something worthy of his Brazil nut would emerge from the Demosthenes Club, which stands across the street from the Drones. He had often lunched there with his wife's half-brother. Sir Raymond Bastable, the eminent barrister, and he knew the place to be full of splendid specimens. In almost no place in London does the tall silk headgear flourish so luxuriantly.

"Stap my vitals," he said, enlivening the tedium of waiting with pleasant small-talk, "it's extraordinary how vividly this brings back to me those dear old tiger-shooting days in Bengal. The same tense expectancy, the same breathless feeling that at any moment something hot may steal out from the undergrowth, lashing its top hat. The only difference is that in Sunny Bengal one was up in a tree with a kid tethered to it to act as an added attraction for the monarch of the jungle. Too late now, I suppose, to tether this young cousin of your friend Barmy Phipps to the railings, but if one of you would step out into the street and bleat a little . . . Ha!"

The door of the Demosthenes had swung open, and there had come down the steps a tall, stout, florid man of middle age who wore his high silk hat like the plumed helmet of Henry of Navarre. He stood on the pavement looking about him for a taxi-cab-with a sort of haughty impatience, as though he had thought that, when he wanted a taxi-cab, ten thousand must have sprung from their ranks to serve him.

"Tiger on skyline," said the Egg.

"Complete with topper," said the Bean. "Draw that bead without delay, is my advice."

"Just waiting till I can see the whites of his eyes," said Lord Ickenham.

Pongo, whose air now was that of a man who has had it drawn to his attention that there is a ticking bomb attached to his coat-tails, repeated his stricken-duck impersonation, putting this time even more feeling into it. Only the fact that he had brilliantincd them while making his toilet that morning kept his knotted and combined locks from parting and each particular hair from standing on end like quills upon the fretful porpentine.

"For heaven's sake. Uncle Fred!"

"My boy?"

"You can't pot that bird's hat!"

"Can't ?" Lord Ickenham's eyebrows rose. "A strange word to hear on the Ups of one of our proud family. Did our representative at King Arthur's Round Table say 'Can't' when told off by the front office to go and rescue damsels in distress from two-headed giants ? When Henry the Fifth at Harfleur cried 'Once more unto the breach, dear friends, once more, or close the wall up with our English dead', was he damped by hearing the voice of a Twistleton in die background saying he didn't think he would be able to manage it ? No! The Twistleton in question, subsequently to do well at the battle of Agincourt, snapped into it with his hair in a braid and was the life and soul of the party. But it may be that you are dubious concerning my ability. Does the old skill still linger, you are asking yourself? You need have no anxiety. Anything William Tell could do I can do better."

"But it's old Bastable."

Lord Ickenham had not failed to observe this, but the discovery did nothing to weaken his resolution. Though fond of Sir Raymond Bastable, he found much to disapprove of in him. He considered the eminent barrister pompous, arrogant and far too pleased with himself.

Nor in forming this diagnosis was he in error. There may have been men in London who thought more highly of Sir Raymond Bastable than did Sir Raymond Bastable, but they would have been hard to find, and the sense of being someone set apart from and superior to the rest of the world inevitably breeds arrogance. Sir Raymond's attitude toward those about him-his nephew Cosmo, his butler Peasemarch, his partners at bridge, the waiters at the Demosthenes and, in particular, his sister, Phoebe Wisdom, who kept house for him and was reduced by him to a blob of tearful jelly almost daily-was always that of an irritable tribal god who intends to stand no nonsense from his worshippers and is prepared, should the smoked offering fall in any way short of the highest standard, to say it with thunderbolts. To have his top hat knocked off with a Brazil nut would, in Lord Ickenham's opinion, make him a better, deeper, more lovable man.

"Yes, there he spouts," he said.

"He's Aunt Jane's brother."

"Half-brother is the more correct term. Still, as the wise old saying goes, half a brother is better than no bread."

"Aunt Jane will skin you alive, if she finds out."

"She won't find out. That is the thought that sustains me. But I must not waste time chatting with you, my dear Pongo, much as I always enjoy your conversation. I see a taxi-cab approaching, and if I do not give quick service, my quarry will be gone with the wind. From the way his nostrils are quivering as he sniffs the breeze, I am not sure that he has not already scented me."

Narrowing his gaze. Lord Ickenham released the guided missile, little knowing, as it sped straight and true to its mark, that he was about to enrich English literature and provide another job of work for a number of deserving printers and compositors.

Yet such was indeed the case. The question of how authors come to write their books is generally one not easily answered. Milton, for instance, asked how he got the idea for Paradise Lost, would probably have replied with a vague "Oh, I don't know, you know. These things sort of pop into one's head, don't you know," leaving the researcher very much where he was before. But with Sir Raymond Bastable's novel Cocktail Time we are on firmer ground. It was directly inspired by the accurate catapultmanship of Pongo Twistleton's Uncle Fred.

Had his aim not been so unerring, had he failed, as he might so well have done, to allow for windage, the book would never have been written.

Участники

• Антон Старцев
• Сергей Бирюков
• Надежда Сечкина
• Shtusha
• Полина Крюкова
• Эдуард Ткач
• Алексей Баденко
• Бороноева Марина
• Алла Акхмерова
• Казанская Мария
• Куликова Наталья
• Гейдар Амангельдин
• Стас Никонов

Переводы

Победители

1. Надежда Сечкина
2. Алла Ахмерова
3. Мария Казанская и Гейдар Амангельдин

Рецензия

Видимо, размер и трудность отрывка распугали наших подруг-водопроводчиц и Великих Скоттов. Все участники заслужили, чтобы им начислили очки, все присланные переводы по-своему достойны, но ни один не свободен от недостатков. Первое место я с некоторыми оговорками присудила Надежде Сечкиной (не в первый раз, кажется), второе - Алле Ахмеровой и третье пополам - Марии Казанской и Гейдару Амангельдину. Вообще распределять места очень трудно, я радуюсь только, что речь идет все-таки о скромных призах, а, скажем, не о вступительных экзаменах. Хороших текстов больше, чем мест, и как сравнивать найденную цитату с хорошо построенной фразой или смысловую ошибку со стилистическим монстром? Дальше я постараюсь сказать по несколько слов о каждом из участников.

Антон Старцев. В тексте есть замечательные находки (мне например, понравилась "расхаживать гоголем" и многое другое), тем более обидно, когда Антон пишет длиннейшие невразумительные фразы, пытаясь передать оригинал слово в слово. Ну вот, например: "В какой замечательной форме я себя нахожу". Или "Сбылись самые худшие ожидания, которые он испытывал относительно возможного развития событий". Ну почему не "Сбылись его худшие ожидания"? "Беда дяди Понго, Фреда" - понять, о чем речь, практически невозможно. Совершенно правы все, кто написали тут просто "дяди Фреда" - мы все часто говорим о родственниках друзей, как о своих, а из предыдущего понятно, что дядей он приходится именно Понго. "Пятый граф Икенхэмский" - совершенно правильно. Трауберг когда-то мне объясняла, что если лорд - то лорд, например, Аффенхем, а если титул - то шестой виконт Аффенхемский. "Малыш Барми Фиппса" - все-таки приятель Барми Фиппса, или родственник, или еще как, а малыш - это сын. Эта ошибка очень у многих. У кого-то он даже парень Барми Фиппса, а это уже вызывает совсем сомнительные ассоциации. "Расстреливает бразильские орехи" - несколько натужно, но, по крайней мере, сделана попытка написать фразу, которая допускала бы двоякое прочтение. "Испугавшись ее строгого твидового костюма" - это понятно, из-за ошибки распознавания. А вот была ли она теткой его будущей жены? Скорее все-таки просто теткой. (Нескольких участников сбил с толку этот "марьяж" - разумеется, речь идет не о свадьбе, а только о степени родства). "Робин Гуд" вместо Анни Оукли - очень неплохо. Единокровный брат - не очень, лучше все-таки сводный, даже если это не совсем то. "Лопни моя селезенка" - хорошо. Не знаю, говорил ли так кто-нибудь когда-нибудь, но так писали в старых английских переводах, и сразу возникает атмосфера. "почти ежедневно была доводима им до состояния слезливого студня" - тут почти у всех не очень удачно, но это, Антон, согласитесь, уже просто никуда. "На безрыбье и единокровный брат рыба" - по-моему, очень неплохой вариант.

Надежда Сечкина. Я присудила Надежде первое место, несмотря на множество замечаний, потому что здесь мне больше всего понравилась интонация и попытка, как в оригинале, играть со стилями. Вот и прозвища у Надежды едва ли не самые удачные. Я совершенна согласна, что Понго надо оставить Понго, а остальные переводить. Теперь замечания. "Тряслись, как осиновые листья" - здесь как с тиранами в ванных. Все остальные, кто употребил эту идиому, совершенно правильно написали "тряслись, как осиновый лист". ":пророчили они, ждал препаршивый уик-энд". Препаршивый - хорошо, а вот за временами надо следить, не "ждал", а "ждет". "Стрелок бразильских орехов" - не удачно. Мне больше всего понравился вариант Марии Казанской - см. ниже. "Я надеюсь, эту мишень поразить не так легко" - это вообще не то. У кого-то дальше был самый удачный вариант "Надеюсь, он бьет их в лет", хотя тут нежелательная рифма. "При себе ли у этого отрока сие убийственное орудие" - удачный пример игры со стилем, а вот "этого" и "сие" в одной фразе - не годится. "Тогда передайте ему от меня поклон" - самый, наверное, удачный вариант этой фразы. "Самые худшие страхи". Надежда, я искренне верю, что это описка, и вы знаете, что превосходную степень надо образовывать каким-нибудь одним способом. "Поседению ближайших родственников" - ой, нехорошо. "Привязывать юного кузена вашего друга Барми Фиппса" если честно, я знаю, как выпутываться из этих родительных падежей, сама бы я (да простит меня Ссмит), поступилась бы точностью и написала "вашего юного друга". ":шелковый цилиндр, как будто это был украшенный плюмажем" - это был вычеркивается без всякого ущерба. " В своем отношении к окружающим - его племяннику Космо, его лакею Пизмарчу, партнерам по бриджу, официантам из "Демосфена", а особенно к его сестре, Фебе " - посмотрите, как легко вычеркиваются здесь все "его". "Лучше, добрее и человечнее" - намного удачнее, чем многие другие варианты с тем, чтобы сделать его таким-то и таким-то человеком. "Композиторов" - эта ошибка попалась всего у двоих. Вот лишнее доказательство того, что в словарь надо лезть, даже если слово кажется вам стопроцентно знакомым. Сколько достойных людей писали в переводе сатин и вельвет, только из-за того, что по-английски было написано satin и velvet!

Очень рада, что почти все нашли цитату из Браунинга и даже в двух переводах - Гумилева и Фельдмана. Тут вы можете дать мне фору (а не форы, как кто-то написал), потому что пару лет назад я искала перевод Пиппы (Вудхауз цитирует ее почти в каждой книге), но так и не нашла и выкручивалась сама. Кстати, собственные переводы ( см. ниже) тоже вполне неплохи.

Shtusha Почему-то мне везде мерещится тень отца Иды Рам, хотя Алексей, наверное, спокойно переводит рассказ и вообще в этом конкурсе не участвовал. Сперва я подумала, что он - это Гейдар Амангельдин, но у Штуши слог еще более некрасовский и даже некрасовские удачи и неудачи. Здесь как раз свой перевод из Браунинга, в целом ничего, но вряд ли Браунинг употребил бы такую банальную рифму как ползет-идет. "Замахнуть пару рюмок" - может быть, во времена Вудхауза говорили именно так, но я это выражение слышу впервые. "Стреляет бразильские орехи" - выпрашивает у знакомых, что ли, как сигареты? "Английский Энни Оукли" - нет, тут так просто не выкрутиться. "Комплименты" - еще одно слово, за которым не вредно слазить в словарь. "Предчувствия о недобром характере намерений его дяди начали приобретать реальные очертания" - нет, это все-таки не Некрасов! "Держать на поводу мальчонку" - вообще за такое можно бы и дисквалифицировать, как за голубоглазых мальчиков. Такое впечатление, что переводчик никогда не охотился на тигров в Бенгалии. "Хочу видеть его глаза". I wonder - не цитата ли это? Я сама из ружья стреляла только раз и то по консервной банке, поэтому не знаю, фраза про белки глаз - из стандартного лексикона охотников или все-таки имеются в виду слова, сказанные полковником Прескоттом? "Остался ли еще порох в пороховницах" - это из Тараса Бульбы. Есть такое направление - постмодернистский перевод - где как раз используются цитаты из своих авторов, но мне не кажется, чтобы это было применимо к Вудхаузу (хотя как часто хочется!). Любимов где-то писал, что в переводе "Дон Кихота" Санчо Панса у него сказал о ком-то, что рыльце у него в пушку. Редактор указал на то, что Сервантес не читал Крылова, и Любимов, страшно пристыженный, поправил. Конечно, то были богатыри, не мы, но помнить полезно. "Не терпящему вздора от своих почитателей" - тот или иной вариант подобной кальки попадается, наверное, почти в половине переводов, а ведь это просто синоним строгости. "Полукровка лучше, чем дворняга" - грубовато и не по делу. А вообще в тексте очень много удачных находок. Мне не понравилась общая интонация, но это уже чисто субъективное впечатление, ни в коей мере не буду на нем настаивать.

Полина Крюкова. Очень хотелось дать Полине какое-нибудь из призовых мест, но, увы, в переводе есть несколько откровенных глупостей, хотя, мне кажется, удачи их все-таки перевешивают. "Благослови меня Господь" - ничего подобного дядя Фред не говорит, это просто междометие. "Сын старого холостяка" - боюсь, без главного специалиста по Вудхаузу тут не обойтись. Я согласна с Гейдаром, что это эвфемизм old son of a bitch, и, надо сказать, большинство перевели именно в таком духе, но может быть, Ссмит нас просветит, что имелось в виду на самом деле? "Обеды: охотно предоставляли возможности" - как-то слишком одушевленно. "Он не строгает бразильский орех" - вот она та самая явная глупость. Катапульта - глупость номер два. Мелких замечаний у меня побольше, но, думаю, Полина, найдет их сама. Да, и вот еще: "Выстреливает в голове" после того, как столько шла речь о стрельбе, лучше "щелкает" как у Эдуарда Ткача - вполне разговорно и современно, что по отношению к Мильтону достаточно забавно.

Эдуард Ткач. Каждый раз я отмечаю оригинальные находки Эдуарда Ткача, но, увы, ни разу не смогла дать ему призовое место. Собственно, та же картина на этот раз. Совершенно правильная попытка сообщить в тексте, а не в примечании, что речь идет о домах для умалишенных, но вот слово психушка - никак. А вот "эйфория" - вполне удачная попытка уйти от эксцессов, которые у нас действительно ассоциируются с чем-то другим, и при этом употребить книжное словцо. "Темз-сайдская семинария" - ужасно, почти все остальные сумели здесь выпутаться. "Кореш" - фи! Охотник-рогаточник - придумано неплохо, но можно было и с орехами выкрутиться, как будет видно из дальнейшего. "Не рогатка красит человека, а человек - рогатку" - мне нравится.

Алексей Баденко. Как всегда, хороший текст, правда, несколько тяжеловатый. Ошибки - все те же, что я уже упомянула. "В сиротстве жить и слезы лить" - это из какой-то другой оперы.

Марина Бороноева. Хороший перевод, тоже немного тяжеловатый, но есть явные удачи. А вот прозвища мне не понравились. "производит на меня эффект" - плохо. "Подол" - несколько ниже, чем "известный район". Ну ладно, дальше смысловые ошибки, которые Марина найдет сама.

Алла Ахмерова. Этому переводу я отдала второе место, опять-таки за интонацию, да простит меня Ссмит за такой субъективный подход. "Психиатрические клиники" в тексте, а не в примечании - очень правильно. "сдвиг по фазе", чтобы уйти от "эксцессов" - ну, может быть. "Анни Окли" в штанах - н-не очень. Кстати, чтобы покончить с ней, словарь персоналий предлагает писать "Анни Оукли" и приводит такой пример перевода строчки из Д. Хэммета"I'm not Annie Oakley, but:" - "Я, конечно, не снайпер, но:" Впрочем это просто для примера. "Капельница" - подход мне нравится, а результат - нет, а вот то, что божок не дает спуска - по-моему, хорошо.

Мария Казанская. Единственный пока текст, в котором решена проблема стрелка. "Ну да, того стрелка, специалиста по бразильским орехам". Мне казалось, что этот вариант лежит на поверхности, ан нет. По-моему, за одно это Мария заслужила свое третье место. "Парни не из слабых" - ох не нравятся мне эти парни. "Прихватив своих авто" - надеюсь, описка. Сэр и лорд пишутся с маленькой буквы, мне уже надоело про это говорить. Барристер - некоторые переводчики так пишут, но мне кажется, все-таки адвокат.

Куликова Наталья. Много удачных мест, но в целом попытка играть со стилями скорее неудачная. Вроде бы хорошее слово "вьюнош", а не лезет. Вот и "головной офис" - вроде бы та самая система юмора, а что-то не получается. "Лучше брат сводный, чем желудок голодный" - хорошо придумано, наверное, можно и так, хотя все-таки варианты с раком и рыбой нравятся мне больше. Обезьян для Понго - понятна попытка уйти от женского рода, но что-то получилось не фонтан.

Сергей Бирюков. Очень неплохо, но куча откровенных глупостей, когда Сергей просто не понял текст. А вот пример нежелательной рифмы, который я давно хотела подыскать: " Тогда передайте ему мои поздравлЕНИЯ и спросите, не могу ли я позаимствовать это орудие на мгновЕНИЕ". Это конечно, частность, просто к слову пришлось.

Ульянова Наталья. Тоже много хорошего, но при этом такие досадные вещи, как "его восприятие жизни достигло пика эмоций" или "какие потрясающие ощущения я испытываю", "силачи", "темзсайдская семинария" etc.

Гейдар Амангельдин. Вот задал мне АК задачу своими никами. Если это действительно Гейдар, он вполне заслужил свое третье место, а если очередное воплощение Иды Рам - то хватит с него и прошлых призов. Ладно, будем судить невзирая на лица. "Стрелок-чемпион по бразильским орехам" отличный вариант, даже лучше, чем у Марии Казанцевой, я до такого не додумалась. Старый щукин сын - я действительно думаю, что имелось в виду именно это, а вот надо ли так писать - еще вопрос. "Он бьет их на взлете, не по сидячим" - и нет нежелательной рифмы, как бьет - в лет, и ассоциация с птицами сразу видна. А вот что такое вышитые носки для меня загадка. "Поправка на ветер" - отлично, а вот "почти ежедневно была низведена до состояния слезливого желе" - тут что-то с грамматикой, хотя само слезливое желе - образ очень близкий к оригиналу. Ну, а хорошие места найдете сами, их слишком много, чтобы все перечислять.

Стас Никонов. Ну почему у меня нет в запасе кучи поощрительных призов? Столько всего хорошего в этом переводе, но из-за всяких глупостей не тянет он на призовое место. Хорошо: психбольницы в тексте. Плохо: незаконнорожденный старикан, плантация, высиживание бразильских орехов. А вот мелкое замечание, опять-таки, к слову: не стоит писать, "разговор свернул в это русло", если в следующей фразе появляется Темза. У меня как-то сразу получилось, что разговор свернул в русло Темзы. Но вообще это пустяки. Почему-то Стас единственный из всех обратил внимание, что клуб называется не "Демосфен", а "Демосфены". Очень понравилось мне про предка, который первым рванулся в атаку - красавец, волосы стянуты в косу. Душа отряда! А какой Стас молодец, что поймал цитату из Гамлета. Привести все четверостишие - вполне оправданный ход, когда речь идет о цитате, которую англичанин узнает с двух слов.

Конечно, мне не хватило пороху разобрать последние переводы так же подробно, как первые; очень надеюсь, что better and wiser men в форуме сделают это за меня.

KDM (Екатерина Доброхотова-Майкова)