Боже мой! – вскрикнул Остас Хигнетт

Он уставился на фигуру, которая маячила перед ним в тусклом свете, проникавшем через иллюминатор. Было 7.30 утра, он только что проснулся ото сна, полного странных кошмаров и подумал, что он всё ещё спит, потому что фигура перед ним запросто могла бы быть в его ночном кошмаре. Затем он понял, что это его кузен Самуэль Марлоу. Так же как в случае с отцом в свинарнике, он узнал его по его шляпе. Но почему он так выглядит? Это просто обман зрения при неясном освещении или его лицо действительно чёрное, а ярко – малиновый рот вдруг увеличился раз в шесть?

Сэм повернулся. Он смотрел на себя в зеркало с удовлетворением, которое для стороннего наблюдателя не вязалось с его внешним видом. Хигнетт никогда не страдал галлюцинациями. Лицо его кузена было чёрным и, повернувшись, он помазал его куском горелой пробки, чем сделал его ещё чернее.

- Ты проснулся? – спросил он и включил свет.

Остас Хигнетт отпрянул как испуганная лошадь. Лицо его друга, тускло освещённое, выглядело обескураженным. Но выглядел он отвратительно. Ничто, с чем сталкивался Остас Хигнетт в своих недавних кошмарах не поразило его столь сильно, даже столь необычные элементы фауны как слоны в остроконечных шляпах или живые шорты. Внешний вид Сэма был для него ударом. Он как будто перенёс его в другой мир, ужасный и кошмарный.

- Что? Что? Что? – бормотал он.

Сэм взглянул на себя в зеркало и добавил черноты на нос.

- Как я выгляжу?

Остас Хигнетт испугался, что рассудок покинул его кузена. Он не мог вспомнить ни одного нормального, здравомыслящего человека, который при такой наружности беспокоился бы о том, как он выглядит.

- Мои губы достаточно красные? Это для концерта на корабле, помнишь? Он начинается через полчаса, хотя мой выход наверняка придётся на вторую часть. Скажи мне, как друг, нужно сделать уши ещё чернее или они и так хороши?

Опасения Хигнетта сменились любопытством.

- Что, скажи на милость, ты делаешь на этом концерте?

- О, они не оставили мне выбора. Они говорили, что я очень ценен для них и они не примут отказа. - Сэм добавил цвета ушам. - Собственно говоря, сказал он небрежно, моя невеста решила это за меня.

Пронзительный вопль с нижней койки доказал, что смысл последнего замечания не прошёл мимо ушей Остаса.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я помолвлен. Я тебе не говорил? Я ведь помолвлен.

Остас тяжело вздохнул.

- Я это предчувствовал. Кто она?

- Я тебе не говорил, как её зовут?

- Нет.

- Странно! Я, наверное, забыл. - пробормотал он сквозь пыль, так как он ещё почернил свой нос. – Это действительно странное совпадение. Её фамилия Беннетт.

- У неё, должно быть, есть имя.

- Да, конечно, у девушек есть имена.

- Как её зовут?

- У неё прекрасное имя. Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Конечно, на свете, должно быть, есть сотни девушек, которых зовут Вильгельмина Беннетт, но всё-таки это совпадение.

- Какого цвета её волосы? – потребовал Остас Хигнетт упавшим голосом. – Её волосы! Какого они цвета?

- Волосы? Дай подумать. Ты спрашиваешь про цвет её волос. Ну, наверно, их можно назвать каштановыми или золотистыми… или тициановыми.

- Неважно, как их можно назвать. Они рыжие?

- Рыжие? Ну да. Очень подходящее слово. Теперь, когда ты это сказал, я понимаю, что они действительно рыжие.

- Она проделывала с тобой трюк, кидаясь на тебя неожиданно, будто в волнении, словно котёнок на клубок шерсти?

- Да.

Остас Хигнетт издал вопль.

- Сэм – сказал он – ты сможешь выдержать потрясение?

- Смогу.

- Вдохни!

- Я готов.

- Девушка, которая помолвлена с тобой, и девушка, которая обещала выйти за меня замуж, это один и тот же человек.

- Ну и ну! – сказал Сэм.

- О, Боже! – вскрикнул Юстас Хигнет.

Он безотрывно смотрел на человека, который возвышался над ним в слабом свете, проникающем в каюту через иллюминатор. Часы показывали половину восьмого, и он только что очнулся от беспокойной дремы, полной странных кошмаров, и какое-то время ему даже казалось, что он все еще видит сон, потому что существо, стоящее перед ним могло бы без пропуска входить в любой кошмар. Потом он вдруг понял, что это его кузен, Сэмюель Марлоу. Как в анекдоте про отца в свинарнике, он его узнал по шляпе. Но почему он так выглядит? Может быть, это просто игра неверного света, или его лицо и в самом деле почернело, а рот вдруг вырос в шесть раз и стал ярко-малиновым?

Сэм повернулся. Он смотрел на себя в зеркало с удовлетворением, совершенно неоправданным его наружностью с точки зрения случайного наблюдателя. Оказалось, Хигнету все это не померещилось. Лицо его кузена действительно было черным; и тот, повернувшись, прошелся по лицу жженой пробкой, делая его еще чернее.

- Привет! Проснулся? – спросил он, и включил свет.

Юстас Хигнет дернулся, как испуганная лошадь. Освещенный тусклым светом профиль его друга и так обескураживал. Анфас же вообще внушал отвращение. Ничто из того, с чем Юстас Хигнет столкнулся в своих недавних сновидениях – а там встречалась достаточно странная живность, например, слоны в цилиндрах, или бегающие трусы – не испугало его так сильно. Вид Сэма сразил его наповал. Казалось, он попал в совершенно чужой и чудовищный мир.

- Что... что... что… ? – пробулькал он.

Сэм критически оглядел себя в зеркале, и нанес еще один черный мазок на нос.

- Как я выгляжу?

Юстас Хигнет стал опасаться, что его кузен тронулся умом. Трудно представить, чтобы нормальный человек так выглядел, де еще жаждал оценки своей внешности.

- Мои губы достаточно красные? Видишь ли, это для корабельного концерта. Начинается через полчаса, хотя, кажется, мой выход не раньше второй части. Будь другом, скажи, добавить черноты за ушами, или и так сойдет?

В голове Хигнета любопытство сменилось мрачным предчувствием.

- Ради Бога, зачем тебе это выступление на корабельном концерте?

- О, они меня заманили. Так уж получилось, что они меня очень ценят и не принимают отказ, - Сэм сделал черноту на ушах гуще. – На самом деле, - сообщил он беззаботно, - это моя невеста настаивает на этом.

Резкий вскрик с нижней койки провозгласил, что Юстас понял суть замечания.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я обручился. Я тебе разве не сказал? Да, я обручен.

Юстас тяжело вздохнул

- Я боялся самого худшего. Кто она?

- Я тебе не сказал ее имени?

- Нет. Странно! Наверное, забыл. – Он мурлыкал легкомысленный мотивчик, черня кончик носа. – Довольно любопытное совпадение. Ее фамилия Беннет.

- Может быть, она родственница.

- Это правда. Конечно, у девушек бывают родственники.

- Как ее зовут?

- Это еще нечто любопытное. Ее зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина!

Конечно, должно быть существуют сотни девушек по имени Вильгельмина Беннет, но это все равно странное совпадение.

- Какого цвета ее волосы? – потребовал ответа Юстас Хигнет глухим голосом. – Ее волосы! Какого они цвета?

- Ее волосы? Ну-ка, дай подумать. Ты спрашиваешь, какого цвета ее волосы. Ну, их можно назвать золотисто-каштановыми, или светло-коричневыми, или даже можно сказать, что они тициановые….

- Неважно, как ты их можно назвать. Они рыжие?

- Рыжие? Ну да. Это хорошее определение. Сейчас, когда ты сказал, я понимаю, что они рыжие.

- У нее есть привычка хватать тебя, как котенок клубок шерсти, когда она волнуется?

- Да. Да, есть такое

Юстас Хигнет издал резкий крик.

- Сэм, - сказал он, - ты готов к шоку?

- Я постараюсь выдержать.

- Лучше сядь. Та девушка, с которой ты обручен, и та, что обещала выйти замуж за меня – одно и то же лицо.

- Ну и ну! – сказал Сэм

«Мамочки!» - вскричал Юстас Хигнетт.

Он уставился на нависший над ним призрачный силуэт. Часы показывали пол-восьмого, в окно каюты проникал лишь неясный свет сумерек. Он только что очнулся от тревожного сна, полного причудливых видений, и на мгновение вообразил, что все еще спит – сей новоявленный ужас получил бы главную роль в любом кошмаре. Запросто. И тут он понял, что перед ним двоюродный брат, Сэмюэл Марлоу. Юстас узнал его по шляпе, как в небезызвестной истории про папашу в свинарнике. Но почему он в таком виде? Может, померещилось в темноте – бывают же оптические иллюзии? Или же лицо Сэмюэла и вправду почернело, а рот вытянулся до ушей и приобрел несвойственный ему ярко-пунцовый оттенок?

Сэм разглядывал себя в зеркале с удовлетворением, которое озадачило бы любого свидетеля этой сцены. Вдруг он повернул голову, и выяснилось, что со зрением у Хигнетта все в порядке. Действительно, физиономия приятеля была чернее не бывает. Более того, уже обернувшись, тот продолжал старательно возить по лицу кусочком жженой пробки.

- Привет! Не спишь? – спросил он. И включил свет.

Юстас Хигнетт взвился, как испуганная лошадь. Профиль, увиденный в полумраке, уже пошатнул его самообладание. Анфас же, лицо это внушало настоящий ужас. Ни один персонаж из недавнего кошмара не произвел бы на Юстаса столь сильного впечатления - ни слоны в цилиндрах и теннисных шортах, ни прочие представители редкой фауны. Наружность Сэма поразила его в самое сердце. Казалось, что в единый миг Юстас Хигнетт перенесся в иной мир, мир жуткий и негостеприимный.

- Что?.. Кто?.. Что?.. – сдавленно просипел он.

Сэм скосил глаза на свое отражение и легким движением подкрасил нос.

- Ну? Как я выгляжу?

Юстас Хигнетт почувствовал искреннее беспокойство за родственника. А не протек ли у него случаем чердак? Учитывая обстоятельства, трудно представить, чтобы человек в здравом уме стал всерьез интересоваться мнением окружающих о своей внешности.

- А рот? Может, нужно поярче? Вот, готовлюсь к концерту для пассажиров. Начало через полчаса, но сказали, что мой выход во второй части. Посоветуй, будь другом, вокруг ушей еще подрисовать - или и так сойдет?

В душе Юстаса опасения уступили место любопытству.

- А с какой стати ты решил поучаствовать в концерте для пассажиров?

- Да вот, уломали. Узнали откуда-то, что я человек талантливый, и никакие отговорки не помогли. – Сэм нанес на уши очередной слой сажи. – Да, и между прочим, моя невеста тоже просила меня выступить. Прямо-таки настаивала.

Вопль, который донесся с нижней койки, свидетельствовал о том, что истинное значение этой реплики от Юстаса не ускользнуло.

- Твоя невеста?

- Ну да. Девушка, с которой я обручен. Разве я не рассказывал тебе о помолвке?

Юстас тяжко вздохнул.

- Так я и знал - дело плохо. Скажи хоть, кто она такая?

- А я не упоминал ее имени?

- Нет.

- Странно. Забыл, наверное. - Он подмалевал кончик носа, мурлыкая легкомысленный мотивчик. – Тут есть одно забавное обстоятельство, между прочим. Ее фамилия – Беннетт.

- Родственница, наверное.

- Ты прав. Бывают же у девушек родственники. Ну конечно.

- А имя?

- Еще одно поразительное совпадение. Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- На свете, конечно, сотни девушек по имени Вильгельмина Беннетт, но каково совпадение, а?

- Какого цвета у нее волосы? – Голос Юстаса Хигнетта звучал настойчиво и глухо. – Волосы! Какого они цвета?

- Волосы? Дай подумать. Хочешь знать, какого цвета ее волосы. Ну, можно назвать их золотистыми... или пламенными... еще говорят «тициановские»...

- Забудь про эпитеты. Рыжие они или нет?

- Рыжие? Ну да. Очень верно подмечено. После твоих слов мне сразу стало ясно – да, они именно рыжие.

- А когда она волнуется, то иногда вцепляется в тебя - ни с того, ни с сего? Цап-царап, как котенок? Есть у нее такая привычка?

- Да. Да, есть.

Юстас Хигнетт издал резкий возглас.

- Сэм, - сказал он, - ты человек чувствительный?

- Сейчас узнаем.

- Мужайся, друг.

- Я готов.

- Твоя Вильгельмина Беннетт и моя бывшая невеста – одна и та же девушка.

- Ну и дела, - протянул Сэм.

– Боже правый! – воскликнул Юстас Хайнет.

Он уставился на силуэт, который маячил перед ним в тусклом оконном свете каюты. На часах была половина восьмого, и он только что очнулся от беспокойного сна, замученный странными кошмарами. На мгновение он подумал было, что все еще спит: силуэт перед ним мог с легкостью оказаться продолжением любого кошмара, и он бы ничуть не удивился. Затем он вдруг сообразил, что это его кузен, Сэмюэль Марлоу. Прямо как в той истории про папашу в свинарнике, узнать его можно было разве только по шляпе. Но почему он так выглядел? Может, дело было в плохом освещении, или его лицо и впрямь было черным, а рот увеличился раз в шесть и приобрел ярко-малиновый оттенок?

Сэм повернулся. Он смотрелся в зеркало с таким удовольствием, которое стороннему наблюдателю показалось бы неуместным при столь странном внешнем виде. Нет, Хайнету не померещилось. Лицо его кузена было в самом деле черным, а когда тот повернулся и обмазался куском жженой пробки, оно стало еще чернее.

– Ну здравствуй! Проснулся? – сказал он и включил свет.

Юстас Хайнет отпрянул, как испуганная лошадь. Смутно очерченный профиль его друга уже решительно сбивал с толку. Лицо же целиком представляло собой нечто омерзительное. Ни один из кошмаров Юстаса Хайнета, – а снились ему и такие необычные представители фауны, как слоны в цилиндрах и спортивных шортах – так не впечатлял. Вид Сэма сразил его наповал. Казалось, он прямиком пришел из какого-то иного, наводящего ужас мира.

– Что… что… что такое…? – пробормотал он.

Сэм искоса взглянул на себя в зеркало и еще немного подкрасил нос черным.

– Как я выгляжу?

Юстас Хайнет начал опасаться за рассудок своего кузена. Он с трудом мог представить себе человека в здравом уме, который бы, выглядев именно так, жаждал услышать, как он выглядит.

– У меня губы достаточно красные? Понимаешь, это для корабельного концерта. Начало через полчаса, хотя, я думаю, мой выход только во второй части. Будь другом, скажи, мне еще раз пройтись черным вокруг ушей, или и так хорошо?

На смену сомнениям Хайнета пришло любопытство.

– С чего это ты вдруг выступаешь на корабельном концерте?

– А, это они меня заманили. Я как-то рассказал им о своих талантах, и теперь уж от них никак не отвертеться. – Сэм погуще намазал черным вокруг ушей. – Вообще-то, – сказал он невзначай, – моя невеста настаивает на том, чтобы я чем-нибудь занялся.

Пронзительный возглас с нижней койки стал подтверждением тому, что последнее замечание не ускользнуло от Юстаса.

– Твоя невеста?

– Девушка, с которой я обручен. Я тебе разве не рассказывал? Ну да, я обручен.

Юстас тяжело вздохнул.

– Я боялся худшего. Выкладывай, кто она?

– Разве я не говорил тебе, как ее зовут?

– Нет.

– Занятно! Стало быть, я забыл. – Он промурлыкал веселенькую мелодию, подкрашивая черным кончик носа. – Это и впрямь довольно занятное совпадение. Ее фамилия – Беннетт.

– Может быть, родственники.

– Очень может быть. У девушек, определенно, бывают родственники.

– А имя?

– Это тоже весьма примечательно. Вильгельмина.

– Вильгельмина!

– Понятное дело, на свете, должно быть, есть сотни девушек, которых зовут Вильгельминами Беннет, но все же это совпадение.

– Какого цвета у нее волосы? – спросил Юстас Хайнет глухим голосом. – Волосы! Какого цвета?

– Волосы? Хм, дай-ка подумать. Какого цвета волосы, говоришь? Ну, можно сказать, что они красновато-медные… Или желтовато-медные… Еще можно назвать их золотисто-каштановыми…

– Какая разница, как их называть. Они рыжие?

– Рыжие? Ну да. Очень точное описание. Так и есть: рыжие.

– А с ней бывает такое, что она, если разволнуется, вцепится в тебя так, прямо как котенок в моток шерсти?

– Бывает.

Юстас Хайнет пронзительно вскрикнул.

– Сэм, - сказал он, – ты сможешь вынести удар?

– Постараюсь.

– Соберись с духом!

– Я готов.

– Девушка, с которой ты обручен, – это та же самая девушка, которая обещала выйти замуж за меня.

– Надо же! – сказал Сэм.

- Господь Всевышний! – вскричал Юстас Хигнет.

Он пытался присмотреться к фигуре, которая маячила над ним в тусклом свете, пробивавшемся в каюту через иллюминатор. Было половина восьмого, и Юстас только что очнулся от тревожного сна, полного причудливых видений. Какой – то момент он все еще не мог определиться между сном и явью, так как фигура, стоявшая над ним, могла вернуться в один из недавних кошмаров, поэтому удержался от вопросов. Затем внезапно пришло осознание, что это его кузен Самюэль Марлоу. И так же, как в известном анекдоте про папу в хлеву, Юстас узнал его по шляпе. Но что за вид? Что это – игра теней? Если нет, то почему лицо кузена почернело, а рот вырос до невероятных размеров и стал багрово – красным?

Наглядевшись с удовольствием в зеркало на свое отражение, которое вряд ли бы достойно оценил случайный прохожий, Сэм обернулся. Нет, Хигнет не страдал галлюцинациями. Лицо двоюродного брата действительно было черным, но видимо не достаточно, так как, обернувшись, тот еще раз прошелся по нему жженой пробкой.

- Привет! Не спишь? – спросил Сэм и включил свет.

Юстас шарахнулся в сторону как испуганная лошадь. Если в тусклом свете лицо его друга в профиль всего лишь сбило его с толку, то в анфас – зрелище было просто отвратительным. Ничего подобного Юстас не встречал даже в своих недавних сновидениях. А уж там то он насмотрелся: взять хотя бы слонов в шляпах и спортивных трусах – кстати, последние оказали на него самое глубокое впечатление. Вид Сэма сразил его наповал и, казалось, загнал в чужой, ужасный мир.

- Что…что…что…? – пробулькал он.

Сэм искоса посмотрел на себя в зеркало и еще подчернил нос.

- Как я тебе нравлюсь?

Юстас Хигнет начал опасаться, что братец не в ладах с головой. Не мог разумный человек не беспокоиться о том, что о его внешности скажут окружающие.

- Может губы еще подкрасить? Это для корабельного концерта. Начало через полчаса, хотя думаю раньше, чем ко второй части не успею. Слушай, будь другом, начерни еще за ушами! Или хватит?

Любопытство сменило мрачные опасения Хигнета за голову кузена.

- Какого черта ты делаешь на корабельном концерте?

- О! Меня туда запрягли. Каким – то образом узнали, что я полезный человек, и отказа они не примут. – Сэм еще подкрасил за ушами. – Дело в том, - небрежно добавил он, - что моя невеста высоко оценила эту затею.

Пронзительный вопль с нижней полки подтвердил значимость последнего заявления для Юстаса.

- Твоя невеста!

- Девушка, с которой помолвлен. Я что не говорил об этом? Ну да! Помолвлен.

Юстас тяжело вздохнул.

-Я опасался худшего. И кто же она?

- И имени ее не называл?

- Нет.

- Интересно. Должно быть – забыл. – Он подчернил кончик носа, напевая легкую мелодию. – Очень любопытное совпадение. Ее фамилия Беннет.

- Ну, может они состоят в родственных отношениях.

- Может. Девушки всегда состоят в отношениях.

- Как ее имя?

- А это еще одна поразительная вещь. Ее имя – Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Конечно, в мире ведь сотни девушек по имени Вильгельмина Беннет! Но это все же совпадение.

- Какого цвета ее волосы? – Продолжал пытать Юстас Хигнет замогильным голосом. – Волосы! Какого они цвета?

- Волосы? Сейчас вспомню. Итак, какого они цвета? Ну, можно сказать красновато – коричневые или желтовато – коричневые…или нет, можно сказать золотисто – каштановые…

- Наплевать, как можно сказать! Рыжие?

- Рыжие? А что, возможно. Да, так лучше всего. Как хорошо ты подсказал: ее – волосы – рыжие.

- У нее что, в крови – бросаться за первым встречным, как котенок за клубком шерсти?

- Ага. Возможно.

- Сэм! – Пронзительно возопил Юстас Хигнет. – Ты в силах вынести удар?

- Я нанесу ему ответный.

- Держись!

- Уже готов.

- Девушка, с которой ты помолвлен, обещала выйти замуж за меня!

- Да, дела.- Вымолвил Сэм.

- Господи боже! – вскрикнул Юстас Хайнетт.

Он уставился на фигуру, которая вырисовывалась в тусклом вечернем свете, пробивавшемся в каюту сквозь иллюминатор. На часах была половина восьмого, он только что очнулся от тревожного полуденного сна, полного жутких видений, и на секунду решил, что все еще спит, потому что человек перед ним мог запросто сойти за своего в любом ночном кошмаре. Тут до него дошло, что это его кузен, Сэмюэл Монро. Он узнал его по шляпе, как в бородатой шутке про папу в свинарнике. Но что у него за вид? Это игра неровного света, или его лицо в самом деле почернело, а губы выросли в шесть раз и приобрели ярко-малиновый оттенок?

Сэм обернулся. Он разглядывал себя в зеркале с удовлетворением которое, на взгляд стороннего наблюдателя, как-то не вязалось с его обликом. Глаза Хайнетта не обманули: лицо его кузена было черным. Повернувшись, тот мазнул по лицу кусочком жженого угля, и оно почернело еще больше.

- Здорово! Проснулся? – сказал он и включил свет.

Юстас Хайнетт отшатнулся, как перепуганная лошадь. При плохом освещении профиль его друга вводил в некоторое замешательство. Анфас же смотрелся вовсе омерзительно. Ни один из персонажей его недавних сновидений, а среди них встречались и такие нетипичные представители животного мира, как слоны в цилиндрах и спортивных шортах, не производил на него столь оглушительного впечатления. Вид Сэма сразил его наповал. Ощущение было такое, словно он одним махом перенесся в другой, пугающий мир.

- Что… что… что…, - проблеял Юстас.

Сэм скосил глаза на свое отражение в зеркале и подрисовал на носу еще одну черную полоску.

- Как я выгляжу?

В душу Юстаса Хайнетта закралось подозрение, что его кузен повредился рассудком. Он плохо представлял, чтобы по-настоящему здравомыслящего человека в таком вот виде волновало мнение о том, как он выглядит.

- У меня губы достаточно красные? Понимаешь, это все для концерта на корабле. Начало через полчаса, но мой выход вроде только во второй части. Скажи как друг, мне уши сделать потемнее или и так сойдет?

Настороженность в душе Хайнетта сменилась любопытством.

- С чего это вдруг ты участвуешь в концерте?

- Меня уломали. Мол, мне цены нет, и они не примут отказа. – Сэм еще гуще намазал уши черным. – Вообще-то, - небрежно обронил он, моей невесте было очень важно, чтобы я не болтался без дела.

С койки донесся пронзительный вопль, из чего следовало, что от Юстаса не ускользнула важность этого заявления.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я помолвлен. Разве я не рассказывал? Да, я обручился.

Юстас тяжко вздохнул.

- Этого-то я и боялся. И как же ее зовут?

- А я не говорил?

- Нет.

- Странно. Наверно, забыл. – Беспечно мурлыкая себе под нос, Сэм подкрасил кончик носа. – Довольно-таки забавное совпадение. Ее фамилия Беннет.

- Может, родственница?

- Точно! Само собой у девушек бывают родственницы.

- А зовут ее как?

- Это не менее поразительно. Ее зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- На свете, конечно, полно девушек по имени Вильгельмина Беннет, но все же какое совпадение!

- Какого цвета у нее волосы?- замогильным голосом спросил Юстас Хайнетт. – Волосы. Какого они цвета?

- Волосы? Так, дай-ка подумать. Ты спрашиваешь, какого цвета у нее волосы. Ну, можно сказать, что они золотисто-каштановые, или цвета меди или, скажем, как на картинах Тициана…

- Без разницы. Они рыжие?

- Рыжие? Ну, да. Очень точное описание. Если ты так ставишь вопрос, то… да, они рыжие.

- У нее нет привычки от волнения вцепляться в тебя, как котенок в клубок?

- Да. Так и есть.

С губ Юстаса Хайнетта сорвался резкий стон.

- Сэм, ты готов к удару?

- Я не дрогну.

- Мужайся!

- Говори.

- Девушка, с которой ты обручился, и та, что обещала выйти за меня – одно и то же лицо!

- Ну и дела! – воскликнул Сэм.

- О боже! – возопил Юстас Хайнетт.

Он не мог оторвать взгляд от нависшей над ним призрачной фигуры. Призрак смутно маячил в тусклом свете, едва проникавшем через иллюминатор каюты. Часы показывали половину восьмого вечера. Юстас только что очнулся от короткого, но тревожного сна, полного воистину кошмарных видений, - и теперь ему казалось, что ужасный сон все еще продолжается. По крайней мере, возвышавшееся над ним существо могло сыграть главную роль в любом кошмаре без грима. Однако, приглядевшись, он с облегчением узнал своего кузена, Самюэля Марлоу. Так же, как в хрестоматийном случае с почтенным отцом, работавшим в хлеву среди свиней, узнать его можно было исключительно по шляпе. Но что, святые угодники, с ним произошло? Была ли это лишь игра неверного вечернего света, - или лицо Самюэля действительно стало черным, а губы раздулись вшестеро против обычного и приобрели интенсивный цвет бордо?..

Сэм наконец-то отвернулся от зеркала. Его физиономия выражала живейшее довольство увиденным – довольство, на взгляд бесстрастного наблюдателя, не имевшее под собой никаких оснований. Нет, то была не галлюцинация: его кузен действительно преобразился в чернокожего; как только Юстас осознал сей ужасающий факт, Сэм уверенно мазнул по лицу жженой пробкой, - и почернел еще безнадежнее.

- Привет! Проснулся? – Не дожидаясь ответа, Сэм включил свет.

Юстас беспомощно заморгал подобно оленю, пойманному в безжалостный луч прожектора. Даже при беглом взгляде физиономия Сэма в профиль вызывала тошноту, а анфас – полнокровное омерзение. Свежеотсмотренные кошмары, в которых фигурировали слоны в цилиндрах и спортивных шортах и прочая не менее элегантная живность, и то не произвели на него столь гнетущего впечатления. Появление Сэма было подобно удару под дых, безжалостно швырнувшему Юстаса в неизведанный, но, несомненно, кошмарный новый мир.

- Эээ… Что… ты… что? - проблеял он.

Сэмюэл скосил взгляд на свое отражение в зеркале, подумал и добавил пару черных штрихов на носу, затем с видимым удовлетворением поинтересовался:

- Как тебе?

Юстас ощутил серьезные опасения насчет состояния шариков и роликов кузена. Возможно, джентльмен в своем уме способен выкрасить лицо в цвет ваксы; но если после этого он, как ни в чем не бывало, интересуется мнением окружающих о своем внешнем виде, - тут уж о здравом рассудке говорить не приходится.

- Как тебе кажется, губы я накрасил достаточно? Это для судового концерта, ты помнишь, конечно. Начинается уже через полчаса. Мой выход - во втором отделении. Будь другом, - посмотри, с ушами все в порядке, или еще черненьким мазнуть?..

Юстас все же позволил любопытству взять верх над опасениями.

- Что ты, черт возьми, забыл на судовом концерте?

- Ох, они просто взяли меня измором! Заявили, что без меня ничего не получится, и я просто не имею права отказаться, - Сэм нанес еще несколько мазков на уши. – Ну, и, по правде говоря, моя невеста просто до смерти хочет увидеть меня на сцене.

- Твоя… невеста?

- Девушка, с которой я помолвлен. Ты что, ничего не знаешь?

Юстас тяжело вздохнул.

- Кажется, я не зря за тебя опасался. И кто же она?

- Неужели я тебе не говорил?

- Нет.

- Странно! Должно быть, вылетело из головы, - Сэм, сосредоточенно подкрашивая кончик носа, вдруг издал странный свистящий звук. - Знаешь ли, забавнейшее совпадение… Ее фамилия Беннет.

- Может быть, ее связывают родственные отношения с?..

- Я бы не удивился. Девушек вечно связывают какие-нибудь отношения…

- А имя? Как ее имя?

- Это еще одно забавное совпадение. Ее зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина?!

- Вообще-то на планете, должно быть, живут тысячи девиц по имени Вильгельмина Беннет. И все-таки это совпадение нельзя не назвать удивительным.

- Какого цвета у нее волосы? – вскричал враз осипший Юстас Хайнет. – Ее волосы! Какого они цвета, отвечай?

- Волосы? Хм, дай мне подумать… волосы… я бы, наверное, описал их как золотые. Или огненные. Или даже – играющие красками тициановой палитры…

- Плевать на твои описания! У нее рыжие волосы, да?

- Рыжие? Наверное, можно назвать их и рыжими. Вполне вероятно. Да, сейчас, после твоих слов, я определенно уверен, что они именно рыжие.

- И она так и норовит в волнении вцепиться тебе в локоть, - точь-в-точь котенок, запускающий когти в клубок?

- Да, да, точно как котенок.

Юстас издал крик раненого зверя.

- Сэм, - произнес он торжественно. – Ты готов перенести сильнейшее из потрясений?

- Хм, пожалуй, я мог бы рискнуть.

- Обещай держать себя в руках!

- Клянусь!

- Твоя невеста уже помолвлена… помолвлена со мной!

- Н-да, такие дела, - буркнул Сэмюэл.

«Боже мой!» - воскликнул Юстас Хигнет, глядя в изумлении на фигуру, вырисовывающуюся перед ним в тусклом свете, проникающем в иллюминатор каюты.

Было полвосьмого утра, и он только очнулся от дремоты и от страшных снов, но в тот момент ему показалось, что он всё ещё спит, так как фигура, стоящая перед ним определённо больше напоминала ночной кошмар. Затем он вдруг понял, что это был его кузен, Сэмюель Марло. Как в той истории про отца в свином загоне, он был узнаваем по своей шляпе. Но почему он так выглядел? Была это игра света или его лицо и впрямь почернело, а рот увеличился раз в шесть и стал малиново-красным?

Сэм отвернулся. Он смотрел на себя в зеркало с удовольствием, которое показалось бы случайному свидетелю неуместным. Нет, Хигнет не страдал галлюцинациями. Лицо его кузена действительно было черным, а повернувшись, он ещё раз коснулся лица обугленной пробкой, придавая ему черноты.

«Привет! Проснулся?» - спросил Сэм и включил свет.

Юстас Хигнет растерялся как пугливая лошадь. Очертания профиля его друга действительно вводили в замешательство. В анфас это было отталкивающее зрелище. Ничего подобного Хигнет давно не видел даже в своих кошмарах, а ведь ему снились и слоны в шляпах и бегающие штаны, что тоже его глубоко удивляло. Но внешность Сэма поразила его как удар. Он как будто внезапно попал в другой, полный ужасов мир.

«Что… как … зачем…?» - бормотал он.

Сэм искоса посмотрел в зеркало и ещё припудрил нос сажей.

«Ну как я выгляжу?»

У Юстаса появились опасения, что причинами такого поведения Сэма могло стать помешательство. Он не мог представить себе ни одного разумного человека, который бы так выглядел и ещё интересовался мнением о своей внешности.

«У меня достаточно красные губы? Видишь ли, это для нашего концерта на корабле, он начнётся через полчаса, хотя, я думаю мой выход во втором акте. Будучи другом, ты не поможешь мне с ушами? Или они уже достаточно чёрные?»

Непонимание Хигнета сменилось любопытством.

«Какого чёрта ты участвуешь в концерте на корабле?»

«Ну, они меня втянули в это, говоря, что я незаменим, и они не примут отказа». Сэм ещё подчернил уши. «На самом деле, это моя невеста поставила мне условие, что я должен чем-то заниматься».

Пронзительный вопль, донёсшийся с нижней койки, доказал, что важность замечания не прошла мимо ушей Юстаса.

«Твоя невеста?»

«Девушка, с которой я помолвлен. Разве я тебе не говорил об этом? Да, я помолвлен».

Юстас тяжело вздохнул.

«Я боялся худшего. Расскажи, кто она?»

«Разве я не говорил, как её зовут?»

«Нет».

«Странно! Наверно я забыл», напевая лёгкую мелодию, он ещё припудрил нос сажей, - «Довольно любопытное совпадение - её фамилия Беннет.»

«Они могут быть родственницами».

«Ну да, конечно, девушки бывают родственницами».

«А какое у неё имя?»

«Это тоже довольно удивительно - её имя Вильгельмина».

«Вильгельмина!»

«Разумеется, в мире может быть сотня девушек по имени Вильгельмина Беннет, но всё же, это совпадение».

«Какого цвета у неё волосы?» спросил Юстас глухим голосом. «Волосы! Какого они цвета?»

«Волосы? Минутку, дай мне вспомнить… Ты хочешь знать, какого цвета у неё волосы. Ну, что-то вроде золотисто-каштановых или красновато-коричневых.. ну или медно-красные…»

«Неважно какого они оттенка. Они рыжие?»

«Рыжие? Ну, да. Очень подходящее определение. Действительно, как ты и говоришь, они рыжие».

«У неё есть привычка набрасываться на тебя в эмоциях внезапно, как котёнок на клубок пряжи?»

«Да, да, есть».

Юстас издал пронзительный вопль.

«Сэм», спросил он, «сможешь ли ты перенести этот шок?».

«Я постараюсь».

«Держи себя в руках!»

«Я готов».

«Та же самая девушка, с которой ты помолвлен, обещала выйти за меня замуж».

«Ну и ну!» сказал Сэм.

- Боже мой! - воскликнул Юстас Хигнет.

Он уставился на смутно виднеющуюся фигуру, которая возвышалась над ним в тусклом свете, шедшем из иллюминатора каюты. Была половина восьмого, и он только что очнулся от беспокойного сна, полного странных кошмарных видений. Он на мгновение подумал, что, должно быть, все еще спит, так как эта фигура могла бы появиться прямиком из одного из таких видений. Затем до него вдруг стало доходить, что фигура эта была его кузеном, Сэмюэлем Марлоу. Как в истории про отца в свинарнике «Вы легко отличите его от свиней – он в шляпе!». Но почему же он так выглядит? Игра ли это тусклого света, или его лицо, и в самом деле, черное, а его рот внезапно стал ярко малиновым и в шесть раз больше, чем обычно?

Посмотрев на себя в зеркало с удовлетворением, которое обычному наблюдателю показалось бы странным, Сэм повернулся. Нет, Хигнет не страдал галлюцинациями. Лицо его кузена действительно было черным, а тот, повернувшись, еще подчернил его горелой пробкой.

- Привет! Ты проснулся? - сказал он и включил свет.

Юстас Хигнет отпрянул, как испуганная лошадь. Плохо различимый профиль друга привел его в полнейшее замешательство. Это было отталкивающее зрелище. Ничто, с чем Юстас Хигнет столкнулся в своих недавних снах – а в них были такие необычные представители фауны как слоны в цилиндрах и шортах – не оказало на него настолько сильного воздействия. Внешность Сэма его просто огорошила. Он будто бы внезапно попал в другой, ужасающий мир.

- Что за чертовщина!? – вскрикнул он.

Сэм скосил глаза, и добавил черный штрих себе на нос.

- Как я выгляжу?

Юстас Хигнет начал бояться, что из-за причины этого маскарада он упадет с полки. Он не смог бы понять ни одного, в самом деле, нормального человека, который бы выглядел как его кузен и при этом интересовался мнением других о своем внешнем виде.

- Мои губы достаточно красные? Знаешь, это для корабельного концерта. Он начнется через полчаса, хотя, думаю, что я участвую только во втором отделении. Будь другом, намажь еще немного черным за ушами, или с ними все в порядке?

Страх Хигнета уступил место любопытству.

-Что, скажи на милость, ты делаешь в этом корабельном концерте?

- Ох, они меня в это просто втянули. Сказали что-то вроде того, что я важный человек, и они не примут от меня отказа. - Сэм добавил краски ушам. - Собственно говоря, - сказал он как бы, между прочим, - для моей невесты важно, чтобы я там как-то поучаствовал.

Вскрик удивления с полки подтвердил, что Юстас не упустил важности замечания.

- Твоей невесты?

- Девушки, с которой я помолвлен. Разве я тебе об этом не говорил? Да, я помолвлен.

Юстас тяжело вздохнул.

- Я боялся худшего. Скажи, кто она?

- Я разве не называл тебе ее имени?

- Нет.

- Любопытно! Должно быть, забыл. – Он хмыкнул, черня кончик носа. – Довольно забавное совпадение, в самом деле. Ее фамилия Беннетт.

- Должно быть она родственница.

- Точно. У девушек действительно бывают родственники.

- А как ее зовут?

- Это тоже поразительно! Ее зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Ну конечно, на свете должны быть сотни девушек по имени Вильгелимина Беннетт, но это по-прежнему совпадение.

- Какого цвета у нее волосы? – глухим голосом потребовал ответа Юстас. – Ее волосы! Какого они цвета?

- Ее волосы? Дай-ка подумать… Ты спрашиваешь меня, какого цвета у нее волосы. Ну… можно было бы назвать их золотисто-каштановыми… или красновато-коричневыми… а можно еще Тициановскими…

- Не важно, как бы ты их назвал. Они рыжие?

- Рыжие? Пожалуй, да, это как раз хорошее определение. Теперь, когда ты так сказал, они – рыжие.

- А у нее есть привычка внезапно тебя хватать, когда она взволнована, как котенок хватает клубок шерсти?

- Да. Точно есть.

Юстас Хигнет пронзительно вскрикнул.

- Сэм, - сказал он, - перенесешь ли ты шокирующую новость?

- У меня достаточно отваги для этого.

- Держись!

- Я готов.

- Девушка, с которой ты помолвлен, это та же самая девушка, которая дала слово мне.

- Вот это да! – воскликнул Сэм.

- Боже милостивый! - воскликнул Юстас Хигнетт.

Он уставился на фигуру, которая маячила над ним в тусклом вечернем свете, проникавшем сквозь иллюминатор отдельной каюты. На часах было семь тридцать, и он только что проснулся от неспокойного и неглубокого сна, полного странных кошмаров, и на миг ему подумалось, что он, должно быть, все еще спит, так как стоящая перед ним фигура могла бы войти прямиком в любой кошмар, не вызывая никаких подозрений. Но тут он внезапно понял, что это его кузен, Сэмюэль Марлоу. Как и в легендарной истории с отцом в свинарнике, Юстас узнал его по шляпе. Но почему он выглядит таким образом? Это обман зрения в неясном свете, или его лицо действительно черно, а рот внезапно вырос в шесть раз и стал ярко-малиновым?

Сэм Обернулся. Он разглядывал себя в зеркале с удовлетворением, которое, на взгляд случайного наблюдателя, вряд ли можно было оправдать его внешним видом. Хигнетт не стал жертвой иллюзии. Лицо его кузена было черным; и, поворачиваясь, Сэм как раз нанес еще один мазок кусочком горелой пробки и сделал его еще чернее.

- Привет! Проснулся? - спросил он и включил свет.

Юстас Хигнетт отпрянул, как напуганная лошадь. Профиль его друга и при неясном освещении достаточно сбивал с толку, в анфас же он был просто омерзителен. Ничто, с чем столкнулся Юстас Хигнетт в своих недавних сновидениях - а в них водилась такая необычная фауна, как слоны в цилиндрах и спортивных трусах - не оказало на него столь глубокого впечатления. Внешность Сэма сразила его, как удар. Казалось, она перенесла его прямиком в некий иной, полный ужасов мир.

- Что... Что... Что?.. - пробулькал он.

Сэм покосился на себя в зеркало и добавил немного черного на нос.

- Как я выгляжу?

Юстас Хигнетт начал опасаться, что его кузен повредился в уме. Он не мог вообразить себе, чтобы по-настоящему здравомыслящий человек, выглядя таким образом, мог интересоваться, как он выглядит.

- Мои губы достаточно красные? Это для корабельного концерта, видишь ли. Он начинается через полчаса, хотя, кажется, я не задействован до второго отделения. Скажи мне как друг, ты бы нанес еще черного вокруг ушей, или и так хорошо?

В мыслях Хигнетта беспокойство сменилось любопытством.

- С каких это пор ты участвуешь в корабельных концертах?

- А, меня втянули. Как-то прошел слух, что я ценный кадр, и они просто слышать не хотели об отказе.

Сэм еще подкрасил уши.

- Вообще-то, - небрежно обронил он, - Это моя невеста настаивала, чтобы я как-нибудь поучаствовал.

Резкий вопль с нижней койки возвестил о том, что Юстас уловил всю значительность реплики.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я помолвлен. Я разве тебе не рассказывал? Да, я помолвлен.

Юстас тяжело вздохнул.

- Я боялся худшего. А кто она?

- Я разве не назвал тебе ее фамилию?

- Нет.

- Странно! Наверное, я забыл.

Он принялся напевать что-то легкомысленное, черня кончик носа.

- Это и впрямь довольно странное совпадение. Ее фамилия Беннетт.

- Возможно, это родственница.

- И правда. Конечно же, у девушек бывают родственницы.

- Как ее зовут?

- Это еще одно довольно любопытное совпадение. Ее зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Конечно же в мире, должно быть, сотни девушек по имени Вильгельмина Беннетт, но все-таки это странное совпадение.

- Какого цвета у нее волосы? - глухо спросил Юстас Хигнетт, - Волосы! Какого они цвета?

- Волосы? Так, дай-ка подумать. Ты спрашиваешь, какого цвета у нее волосы. Ну, их можно было бы назвать золотисто-каштановыми... Или с медным отливом... Или же можно было бы назвать их оттенок тициановским...

- Не важно, как их можно было бы назвать. Они рыжие?

- Рыжие? Да, пожалуй. Это очень подходящий эпитет. Если хорошенько подумать, они и в правду рыжие.

- У нее есть привычка от возбуждения внезапно вцепляться в человека, как котенок в клубок шерсти?

- Да. Да, есть такая привычка.

Юстас Хигнетт издал резкий крик.

- Сэм, - спросил он, - ты в состоянии перенести шок?

- Валяй, я рискну.

- Мужайся!

- Я готов.

- Девушка, с которой ты помолвлен, это та же самая девушка, которая обещала выйти за меня замуж.

- Ну и ну! - сказал Сэм.

-Боже мой!- вскричал Юстас Хигнет.

Он уставился на силуэт, который неясно вырисовывался в тусклом свете проникавшем через иллюминатор каюты. Было полвосьмого утра, Хигнет только очнулся от тревожной дремы, полной причудливых кошмаров и, на какое-то мгновение, ему показалось, что он все еще спит- настолько хорошо вписалась бы фигура, стоявшая над ним, в любой из его страшных снов. Внезапно, на него снизошло озарение- это же его кузен Сэмюел Марлоу. Как и в истории об отце в свинарнике, он узнал Сэмюеля по шляпе. Но что с ним случилось? Неужели это фокус тусклого освещения или его лицо и вправду стало черным, а рот, вдруг, увеличился в 6 раз и принял ярко красную окраску?

Сэм обернулся, налюбовавшись своим самодовольным изображением в зеркале. Сторонний наблюдатель вряд ли смог бы объяснить это самодовольство внешним видом Сэма. Хигнет не бредил- лицо его кузена было черным. Оно стало даже чернее, когда, разворачиваясь к нему, Сэм провел по лицу куском жженой пробки.

-Привет! Ты проснулся?- сказал он и включил свет.

Юстас Хигнет вздрогнул как испуганный конь. Плохо освещенный профиль друга приводил его в довольно сильное замешательство, но анфас он казался просто омерзительным субъектом. Ничто из того, с чем он сталкивался в своих недавних сновидениях- а сталкивался он в них с такими необычными представителями фауны, как слоны в цилиндрах и бегающие шорты,- не смогло произвести на него такого глубокого впечатления. Внешний вид Сэма, словно удар кулаком, сразил его наповал. Казалось, он попал прямехонько в чужой кошмарный мир.

-Что…что…что за…?- выдавил он.

Сэм прищурился, глядя на себя в зеркало и слегка затемнил нос.

-Как я выгляжу?

Юстас Хигнет начал опасаться за здравие рассудка своего кузена. Он и помыслить не мог о том, чтобы вменяемый человек, выглядящий подобным образом, жаждал узнать чье-то мнение на предмет своей внешности.

-У меня достаточно красные губы? Видишь ли, это для концерта на корабле. Он начнется через полчаса, хотя, думаю, я выступаю только во втором отделении. Скажи мне как друг, думаешь стоит добавить немного черного вокруг ушей или уже достаточно?

Тревога Хигнета сменилась любопытством.

-И с чего это ты вдруг решил выступать на корабельном концерте?

- О, они просто силком втянули меня в это. Каким-то непостижимым образом выяснилось, что я очень ценный кадр и отказа они не примут. Сэм добавил цвета в области ушей. К тому же,- добавил он вполне обыденным тоном,- моя невеста очень рада, что я чем-то занимаюсь.

Резкий вскрик, раздавшийся с нижней койки, оповестил окрестности о том, что Юстас не пропустил мимо ушей столь важный факт.

-Твоя невеста?

-Девушка, с которой я обручен. Разве я тебе не говорил об этом? Да, я обручен.

Юстас тяжко вздохнул.

-Я ожидал наихудшего. Скажи, кто она?

-Разве я не сказал как ее зовут?

-Нет.

-Странно! Должно быть я забыл,- Сэм чернил нос, напевая веселенький мотивчик,- На самом деле это очень забавное совпадение- ее фамилия Беннет.

-Возможно они родственницы.

-Верно. Конечно, у девушек бывают родственники.

-А как ее зовут?

- Это еще поразительней. Ее зовут Вильгельмина.

-Вильгельмина!

- Конечно, должно быть, в мире сотни девушек по имени Вильгельмина Беннет, но все же интересное совпадение.

- Какого цвета ее волосы?- спросил Юстас Хигнет загробным тоном.- Волосы! Какого они цвета?

- Ее волосы? Дай-ка подумать. Ты хочешь знать какого цвета у нее волосы. Ну, можно сказать, что они золотисто-каштановые…или красновато-коричневые…или,можно сказать, что они в духе портретов Тициана…

-Неважно, как можно сказать. Она рыжая?

-Рыжая? Ну да. Это очень неплохое описание. И, раз уж на то пошло, она действительно рыжая.

- У нее есть такая привычка – внезапно вцепляться в тебя, когда она взволнована, словно котенок в клубок шерсти?

- Да-да, точно.

Юстас Хигнет резко вскрикнул.

-Сэм,- сказал он,- переживешь ли ты такой удар?

- Рискни.

- Соберись с духом.

- Я готов.

- Девушка, с которой ты помолвлен- та самая девушка, которая согласилась выйти замуж за меня.

- Ну и ну,-пробормотал Сэм.

"Боже праведный!" воскликнул Юстас Хайнет.

Он уставился на силуэт, который маячил над ним в бледном свете, сочившемся из иллюминатора каюты. Было 7.30, и он только что очнулся от беспокойного сна, и на какое-то время ему даже показалось, что он не просыпался: фигура, стоящая перед ним, была словно продолжением его кошмара. Внезапно он понял, что перед ним его кузен, Сэмюэл Марлоу. Как в бородатом анекдоте про священника в свинарнике, Юстас узнал его только благодаря шляпе. Но почему же Сэмюэл выглядел так странно? Была ли то игра изменчивого света, или его лицо действительно почернело, а рот вырос раз в шесть и побагровел?

Сэм наконец отвернулся от зеркала и посмотрел на Юстаса. То, что Сэм так любовался собой, было более чем странно, учитывая, как он выглядел. Нет, это не галлюцинация Хайнета. Лицо кузена было черным; даже поворачиваясь, он не перестал натирать его углем; лицо сделалось еще чернее.

– Привет! Не спишь? – спросил он и включил свет.

Юстас Хайнет в испуге отшатнулся. Профиль его друга в сумраке выглядел более чем неприятно. Увы, анфас оказался еще отвратительнее. Ни одно из последних сновидений Юстас Хайнета – даже про слонов в цилиндрах и шортах – так не впечатлило его. Вид у Сэма был убийственный. Юстасу вдруг показалось, что он попал в какой-то другой, весьма странный мир.

– Что с тобой ...что… что такое… – лепетал он.

Прищурившись, Sam посмотрел в зеркало и еще раз слегка подкрасил нос.

– Как я тебе?

Юстас Хайнет начал опасаться, что у кузена не все в порядке с головой. Он не мог представить себе нормального человека, которого в таком виде интересовала бы реакция окружающих.

– Губы больше не подкрашивать? У нас тут концерт намечается. Начало – через полчаса, хотя, по-моему, мне только ко второй части. По дружбе, подскажи, за ушами подкрасить или хватит так?

Любопытство Хайнета взяло верх.

– Каким ветром тебя занесло участвовать в концерте?"

– Да так, уговорили. Сказали, что я им нужен, что возражения не принимаются. – Сэм снова подкрасил уши. – А вообще-то – небрежно произнес он, – это моя невеста настояла на том, чтобы я хоть как-то поучаствовал в нем.

С нижней полки донесся вопль, и это означало, что Юстас оценил важность реплики.

– Невеста?

– Девушка, с которой мы обручены. Я не говорил тебе, что ли? Я обручен.

Юстас тяжело вздохнул.

– Я понял, что дело плохо. И кто же она?

– Я и этого не говорил?

– Нет.

– Надо же! Забыл, наверно. – Промурлыкав что-то, он подкрасил нос. – По странному совпадению, ее фамилия Беннет.

– Может быть, она ее родственница.

– И правда. Конечно, у девушек есть родственницы.

– А зовут ее как?

– Имя тоже особенное. Вильгельмина.

– Вильгельмина?

– Естественно, в мире сотни девушек по имени Вильгельмина Беннет, но, все же, это чистое совпадение.

– А цвет волос у нее какой? – глухо спросил Юстас Хайнет. – Волосы! Какого цвета волосы?

– Волосы? Дай подумать. Какого цвета волосы, говоришь? Ну, может быть, каштановые, золотистые… цвета меди....

– Оттенок не описывай. Рыжие?

– Рыжие? Пожалуй, да. Вот-вот, так оно и есть. Да, ты точно выразился – действительно, они рыжие.

– Послушай, а когда Вильгельмина волнуется, она, случайно, не хватает тебя за руки, как котенок – клубок?

– Да, она имеет такую привычку.

Юстас Хайнет издал пронзительный вопль.

– Сэм, – сказал он. – У меня к тебе важное дело, только не переживай!

–Попытаюсь!

– Держись!

– Я готов.

– Девушка, с которой ты обручен, обещалась мне в жены.

– Надо же! – сказал Сэм.

– О, Господи! – завопил Юстас Хайнетт, вперившись взглядом в фигуру, которая смутно возвышалась в неверном убывающем свете, сочившемся через иллюминатор. Была половина восьмого, он только что пробудился от тяжелой дремоты, в продолжение которой его терзали безумные кошмары, и на одну секунду вообразил, что еще спит, ибо фигура эта могла смело бронировать себе место в самом страшном сне. И тут неожиданно до него дошло, что это не кто иной, как его кузен, Сэмюель Марлоу. Он распознал его по шляпе, как пресловутого папашу из пресловутого свинарника. Вот только почему у него такой странный вид? Это обман призрачного света, или он действительно стал черен лицом, а рот его вспух до невероятных размеров и приобрел ярко-малиновый оттенок?

Сэм оборотился от зеркала, в которое гляделся с удовольствием, очевидно не вязавшимся с тем, что в нем отражалось. Нет, Хайнетт не бредил: кузен действительно почернел лицом и продолжал на ходу подкрашивать его жженной пробкой.

– Ку-ку! Проснулся? – промолвил он, зажигая свет.

Юстас Хайнетт дернулся, как вспугнутая лошадь. Вырисовывавшийся в полумраке профиль и без того внушал достаточные опасения. Теперь же, когда он повернулся к нему анфас, зрелище было просто омерзительным. Ни один персонаж из сновидений Юстаса Хайнетта – а были там даже такие диковинные звери, как слоны в цилиндрах и спортивных шортах – не взволновал его так сильно. Новое обличье Сэма подействовало на него, как удар под дых,словно он оказался в совершенно чуждом и враждебном мире.

– Что… что… что?... – Слова заклокотали у него в глотке.

Сэм прищурился на свое отражение зеркале и слегка подчернил нос.

– Как я выгляжу?

Тут уже Юстас Хайнетт всерьез испугался за рассудок своего кузена. Ну не мог он вообразить, чтобы человек, будучи одновременно в здравом уме и в таком виде, искренне за свой вид переживал.

– Губы достаточно яркие? Да это я к корабельному празднеству готовлюсь, через полчаса уже начинают, хотя, по-моему, мой выход только во втором отделении. Скажи мне по-честному, уши стоит еще подмазать, или и так сойдет?

– За каким это чертом тебе вздумалось в нем лицедействовать? – спросил Хайнетт, у которого любопытство вытеснило страхи.

– Что делать? Обложили со всех сторон! Оказалось вдруг, что я – незаменимый человек, и они даже слушать ничего не захотели. – Сэм все-таки подкрасил уши. – Вообще-то, – добавил он как бы между делом, – на этом сильно настаивала моя невеста.

Вопль, раздавшийся с нижней полки, возвестил о том, что Юстас по достоинству оценил все значение последней фразы.

– Твоя невеста?

– Ну, девушка, с которой я помолвлен. Я что, не говорил? Я женюсь.

– Я как чувствовал, – с тяжелым вздохом проговорил Юстас. – Скажи мне, кто она.

– Я разве не говорил, как ее зовут?

– Нет.

– Странно… Должно быть, забыл. – И он принялся за кончик носа, неслышно напевая какую-то легкомысленную мелодию. – Ты знаешь, это очень странное совпадение. Ее фамилия – Беннетт.

– Может, родственница?

– Точно! У девушек ведь бывают родственницы.

– А как ее зовут?

– Сейчас ты опять удивишься: Вильгельмина.

– Вильгельмина!

– На свете наверняка сотни девушек по имени Вильгельмина Беннетт, в нашем случае это простое совпадение.

– Какого цвете у нее волосы? – глухим голосом спросил Юстас Хайнетт. – Волосы у нее какого цвета?

– Волосы? Как бы это сказать… Какого цвета, говоришь? Кажется, он называется «каштановым»… или «красновато-каштановым» … иногда еще его называют «тициановским»…

– Какая разница, как его называют! Она рыжая?

– Рыжая?.. Ну конечно! По-моему, это самое правильное определение. Да, теперь, услыхав это от тебя, я заявляю со всей ответственностью: она рыжая.

– А у нее нет привычки, в минуты оживления, вцепляться в тебя, как вцепляется котенок в клубок шерсти?

– Точно, точно.

Юстас Хайнетт издал повторный вопль.

– Сэм, – сказал он, – ты в состоянии перенести шок?

– Попытаюсь.

– Соберись с духом!

– Собрался.

– Девушка, с которой ты помолвлен – та самая, что обещала выйти за меня!

– Так, так, – ответил на это Сэм.

- Боже мой, - воскликнул Юстас Хигнетт.

И уставился на фигуру, которая темнела над ним в тусклом свете, падавшем из иллюминатора каюты. Была половина восьмого, он только что очнулся от тревожной дремы, полной странных кошмаров, и несколько секунд ему казалось, что должно быть он все еще спит, поскольку без всяких сомнений фигура, находящаяся перед ним, могла явиться только в страшном сне. Потом внезапно Юстас осознал, что это - кузен Сэмюэль Марлоу. Смог узнать его по шляпе, как в той истории про папашу в свинарнике. Но почему кузен так выглядит? Это просто странная игра неясного света, или лицо в самом деле черное, а рот увеличился в размерах раз так в шесть и стал ярко малиновым?

Сэм разглядывал себя в зеркале с удовлетворением, которое, по мнению стороннего наблюдателя, вряд ли было оправданным при такой внешности, затем повернулся. Нет, Хигнетт не страдал от галлюцинаций. Лицо кузена и впрямь было черным, и уже повернувшись, тот продолжал трудиться над ним с куском горелой пробки в руках, чтобы сделать еще чернее.

- Привет! Проснулся? – спросил Сэм и зажег свет.

Юстас Хигнетт отпрянул как напуганная лошадь. Неясно видимый профиль друга вызывал некоторое замешательство. А в анфас зрелище было вообще отвратительное. Никто из тех, с кем Юстасу довелось встретиться в недавних снах (даже такие необычные представители животного мира, как слоны в цилиндрах и спортивных шортах), не произвел на него столь глубокого впечатления. Вид Сэма так его потряс, что Юстасу почудилось, будто он прямиком попал в иной, ужасный мир.

- Что…что… что? – Прокудахтал он.

Сэм посмотрел искоса на свое отражение в зеркале и добавил еще чуток черного на нос.

- Как я выгляжу?

У Юстаса Хигнетта появились опасения, что кузен лишился рассудка. Он не мог представить себе ни одного здравомыслящего человека, которого при таком внешнем виде волновало бы мнение окружающих о том, как он выглядит.

- Губы достаточно красные? Понимаешь, это для концерта на корабле. Он начинается через полчаса. Хотя полагаю, что мой выход во второй части. Ты не мог бы по–дружески слегка подкрасить мне черным вокруг ушей, или может уже достаточно?

Любопытство Юстаса сменилось пониманием.

- С какой стати ты участвуешь в концерте на корабле?

- Ох, они меня втянули. Как-то стало известно, что я – важная персона, и отказа не приняли бы.- Сэм сделал цвет ушей еще темнее.- Собственно говоря, - сказал он небрежно, - Моя невеста фактически настояла на том, чтобы я участвовал.

Громкий вопль с нижней койки возвестил о том, что значение фразы не осталось незамеченным.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я помолвлен. Разве я тебе не говорил? Я помолвлен.

Юстас тяжело вздохнул.

- У меня ужасное предчувствие. Скажи, кто она.

- Разве еще не говорил?

- Нет.

- Любопытно! Должно быть забыл. – Он напевал какой-то веселенький мотивчик, подкрашивая черным кончик носа. – Довольно любопытное совпадение, в самом деле. Ее фамилия Беннетт.

- Может быть она – родственница.

- Верно. У девушек, конечно, есть родственницы.

- Как ее имя?

- Это еще одна примечательная деталь – ее зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Конечно, в мире должно быть сотни девушек, которых зовут Вильгельминами Беннетт, но все ж бывают случайные совпадения.

- Какого цвета ее волосы? – глухим голосом спросил Юстас. – Волосы! Какого цвета?

- Волосы? Дай подумать. Ты спрашиваешь, какого цвета волосы. Ну, их можно назвать рыжеватыми… или рыжевато-коричневыми…можно - Тициановскими…

- Не имеет значения, как их можно назвать. Они рыжие?

- Рыжие? Пожалуй, да. Очень подходящее слово. Как ты сейчас выразился – они рыжие.

- У нее есть привычка внезапно вцепляться в тебя, как котенок в клубок шерсти, когда она чем-то взволнована?

- Да. Точно.

Юстас Хигнетт издал пронзительный крик.

- Сэм, - обратился он, - ты сможешь вынести удар?

- Попытаюсь.

- Крепись!

- Я готов.

-Девушка, с которой ты помолвлен, обещала выйти замуж за меня.

- Ну и ну. – Сказал Сэм.

- О Боже! - вскрикнул Юстас Хайнет.

Он пристально смотрел на непонятную фигуру, маячившую над ним в мерцающем свете, который исходил из иллюминатора каюты. На часах было семь тридцать и он только что очнулся от от беспокойной дремоты, полной ночных кошмаров. В этот момент ему показалось, что сон, должно быть, ещё продолжается. Ведь то, что он увидел, могло бы вполне оставаться игрой воображения, это точно. Но затем Юстас наконец понял, что видением на самом деле является его кузен, Сэмюел Марлоу. Он мог легко опознать его по шляпе. Но почему же двоюродный брат выглядел так странно? Игра ли это неясного света, или же его лицо на самом деле было чёрным как сажа, а рот почему-то стал в шесть раз больше нормального размера и окрасился в ярко-малиновый цвет?

Сэм повернулся. Он смотрел на себя в зеркало с видом полного удовлетворения (однако любой другой человек вряд ли посчитал его удовольствие оправданным). Нет, Хайнет не страдал от галлюцинаций. Лицо его кузена действительно было чёрным. А спустя пару секунд изменившийся до неузнаваемости Сэмюел сделал его ещё темней, слегка коснувшись его жжёной пробкой.

- Алло! Ты проснулся? - сказал он и включил свет.

Юстас Хайнет метнулся в сторону как испуганная лошадь. Пока что смутный профиль его друга приводил в некое замешательство. А в анфас его внешность была просто отталкивающей. Ничто из того, с чем Юстасу пришлось сталкиваться в своих недавних снах (например, с такими необычайными представителями фауны как слоны в цилиндрах и шортах), не оказало на молодого человека такого большого влияния. То, что он увидел, поразило его как ударом. Казалось, что он внезапно оказался в совершенно ином и пугающем мире.

- Что... что... что...? - пробормотал он.

Сэм искоса ещё раз посмотрел на себя в зеркало и добавил ещё немного чёрного на нос.

- Ну, как я выгляжу?

Юстас Хайнет начал было опасаться в истинной причине происходящего. Он просто не мог себе представить нормального здравомыслящего человека, который бы так выглядел и был при этом озабочен мнением окружающих.

- Мои губы достаточно красные? Это всё для концерта на корабле, знаешь. Он начинается через полчаса, хотя я думаю, что до второй части моя помощь всё равно не понадобится. Как друг другу, не мог ли бы ты добавить немного чёрного вокруг ушей? Или они в порядке?

В мыслях Хайнета чувство любопытства сменило все прежние опасения.

- Что тебя дёрнуло выступить во время концерта на корабле?

- О, это они заманили меня. Каким-то образом решили, что я могу оказаться полезным. А отказов они не принимают, - Сэм сделал цвет ушей более насыщенным, - На самом деле, - сказал он мимоходом, - это моя невеста настояла,чтобы я чем-то занялся.

Возглас удивления с нижней койки свидетельствовал о том, что значение последнего высказывания не прошло мимо Юстаса.

- Твоя невеста?

- Да, девушка, которой я помолвлен. Разве я тебе о ней не рассказывал? Да, я на самом деле обручён.

Юстас тяжело вздохнул.

- Я предполагал худшее. Скажи мне, кто она?

- Разве я не сказал тебе её имени?

- Нет.

- Странно! Я, наверное, забыл, - он ненадолго задержал дыхание, когда коснулся жжёной пробкой кончика носа, - это, на самом деле, любопытное совпадение. Её зовут Беннет.

- Она может оказаться знакомой.

- Это правда. Конечно, у девушек бывают связи.

- И как же её зовут?

- Это другая довольно любопытная вещь. Её имя Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Разумеется, в мире, должно быть, есть сотни девушек, которых зовут Вильгельмина Беннет, но это, тем не менее, всё ещё совпадение.

- Какого цвета её волосы? - спросил Юстас Хайнет более низким голосом, - Её волосы! Какого они цвета?

- Её волосы? Дай мне подумать. Ты спрашиваешь меня о цвете её волос. Ну, можно сказать, что они каштановые... или коричневые... или даже золотистые...

- Неважно, как ты их пытаешься назвать: от этого суть не меняется. Они ведь рыжие?

- Рыжие? Ну, в общем, да. Это определение очень подходит. Хорошо, раз уж на то пошло, то они рыжие.

- А есть ли у неё такая шалость, внезапно хвататься за тебя, как котёнок за комок шерсти, когда она веселится?

- Да. Да, действительно есть.

Юстас Хайнет вдруг пронзительно вскрикнул.

- Сэм, - произнёс он, - ты сможешь перенести шок?

- Я постараюсь.

- Ну, приготовься!

- Я готов.

- Девушка, с которой ты помолвлен, та же самая, которая обещала выйти замуж за меня!

- Вот так так! - ответил Сэм.

- Господи, боже ты мой! – воскликнул Юстас Хигнетт.

Он уставился на фигуру, смутные очертания которой едва угадывались в вечернем свете, падавшем сквозь иллюминатор. На часах была половина восьмого; он только что пробудился от неглубокого беспокойного сна, полного диких кошмаров. Поначалу решил, что еще спит, ибо стоявшее перед ним видение в каком угодно кошмаре приняли бы с распростертыми объятиями. Он c трудом сообразил, что в каюте стоит не кто иной, как его кузен, Сэмюэль Марло. Его можно было узнать по головному убору, как известного фермера, ставшего достоянием истории: "А папаша сейчас в хлеву со свиньями – да вы его не спутаете: тот, что в шляпе". Но почему у него такой вид? Виной ли тому обманчивый, неверный свет, или лицо его кузена в самом деле почернело, а губы вдруг увеличились в шесть раз, став при этом ярко-алого цвета?

Сэм повернулся. Случайный свидетель затруднился бы объяснить, почему тот любовался своей внешностью с таким довольным видом, принимая во внимание, что это была за внешность. Оказалось, что Юстас находится в добром здравии, и это никакая не галлюцинация. Лицо его кузена действительно было черным-черно. Добавив мазок жженой пробкой, Сэм повернулся к Юстасу.

- А, не спишь? – сказал он и включил свет.

Юстас Хигнетт взвился, словно испуганный конь. При неярком свете и в профиль лицо его друга вызывало смятение. При хорошем освещении и анфас оно выглядело омерзительно. Юстас только что насмотрелся во сне немало всякой гадости – чего стоили хотя бы такие образчики дикой природы как слоны, щеголяющие в цилиндрах и беговых трусах – но чернолицый Сэм потряс его до самых глубин. Юстас был сражен на месте. Казалось, это черное лицо пришло за ним из другого, чужого и страшного мира.

- Что?... Что это?... прохрипел он.

Сэм скосил глаза на свое отражение и добавил штришок сажи на нос.

- Ну, как я тебе?

Юстас Хигнетт начал опасаться за рассудок кузена. Он не мог себе представить, что человек с таким лицом, будучи в здравом уме, может интересоваться мнением окружающих об этом самом лице.

- Как думаешь, добавить кармина на губы? Это я для концерта, знаешь ли. Через полчаса на пароходе начинается концерт, хотя мой выход, вроде бы только во второй части. Слушай, будь другом, скажи, за ушами надо подкрасить или хватит?

Смятение в мозгу Хигнетта сменилось любопытством.

- Чего это ради ты собрался участвовать в концерте?

- Да у меня и выбора-то не было. Как узнали, что я могу неплохо выступать, так и вцепились, сколько я ни отнекивался. – Сэм добавил краски на уши, которые и так были чернее ночи. – А кроме того, - сказал он, не придавая этому значения, - моя невеста довольно настойчиво попросила, чтобы я выступил.

Вопль, раздавшийся с нижней койки, показал, что Юстас не упустил всей важности последнего замечания.

- Твоя невеста?

- Да, девушка, с которой я помолвлен. А я тебе не говорил? Ну да, я помолвлен.

Юстас издал тяжелый вздох.

- Именно этого я и боялся. Кто она такая?

- Разве я не говорил, как ее зовут?

- Нет.

- Вот забавно! Должно быть, забыл. - Он подкрасил кончик носа, мурлыкая веселенький мотивчик. – Забавное совпадение, очень забавное. Ее фамилия Беннетт.

- Может, они родственницы?

- В самом деле. Конечно, у девушек ведь бывают родственницы.

- А как ее зовут?

- Тоже удивительная вещь. Зовут ее Вильгельмина.

- Вильгельмина?!

- Наверняка на свете есть сотни девушек по имени Вильгельмина Беннетт, но все равно – забавное совпадение, правда?

- Какого цвета у нее волосы? – раздался внезапно севший голос Юстаса Хигнетта. – Ее волосы! Какого они цвета?

- Волосы? Надо подумать. Ты хочешь знать, какого цвета ее волосы. Ну, их можно назвать каштановыми ... или темно-каштановыми ... или можно назвать каштановыми в золото, словно у тициановских красавиц....

- Неважно, как их можно назвать. Рыжие?

- Рыжие? Ну да, рыжие. Очень удачный эпитет. Раз уж ты ставишь вопрос таким образом, то да, рыжие.

- А нет ли у нее привычки, когда она взволнована, наскакивать на тебя, словно котенок на клубок?

- Точно, есть такая привычка.

Юстас Хигнетт громко застонал.

- Сэм, - спросил он, - способен ли ты вынести удар?

- Можно попробовать.

- Соберись с силами!

- Уже.

- Та девица, с которой ты помолвлен, и та, что обещала выйти за меня – это одна и та же.

- Ну надо же! – сказал Сэм.

- Караул! - закричал Юстас Хайнетт.

Он уставился на фигуру, которая вырисовывалась над ним в неверном вечернем свете, проникавшем через иллюминатор. Было полвосьмого, и внезапно разбуженному Юстасу чёрная тень казалась продолжением кошмаров, мучивших его весь беспокойный сон. Вдруг Юстас узнал в этом призрачном видении своего кузена, Сэмюеля Марло. Да уж, трудно спутать. Но что за вид у того? Просто игра сумеречного света, или лицо кузена на самом деле черно, как смоль, а рот внезапно вырос на шесть размеров и стал ярко-малиновым?

Сэм повернулся к зеркалу. Он осматривал себя с удовлетворением, которое случайному наблюдателю показалось бы диким. Нет, Хайнетт не ошибся. Лицо его кузена было черно, и, повернувшись к зеркалу, он добавил ему выразительности, сделав ещё один штрих куском жжёной пробки.

- Привет! Ты проснулся? – сказал он и включил свет.

Юстас Хайнетт отпрянул, как испуганная кобыла. Сэмюель Марло в темноте и в профиль приводил в замешательство. Сэмюель Марло анфас и при свете приводил в ужас. Ничто, с чем Юстасу Хайнетту пришлось столкнуться в своих недавних снах - а они содержали в себе такую необычную фауну, как слоны в шортах и цилиндрах - не затронуло его так глубоко. Наружность Сэма сбивала с ног, как прямой удар в челюсть. Она легко и непринуждённо переносила вас в иной и страшный мир.

- Что ..., что ..., что ...? - булькал Юстас.

Скосив глаза, Сэм взглянул на свой профиль, и добавил чёрный штрих к носу.

- Я хорошо выгляжу?

Юстас Хайнетт со страхом начал осознавать, что крыша его кузена потихоньку съезжает. Нормальный человек, находясь в таком обличье, не стал бы спрашивать, хорошо ли он выглядит.

- Как думаешь, может губы подкрасить немножко? Это всё для концерта. Начало через полчаса, но я выступаю только во второй части, так что время ещё есть. Скажи мне как друг, подкрасить ещё немножко вокруг ушей, или не стоит?

Любопытство сменило подозрения в уме Хайнетта.

- Интересно, что это ты собрался исполнять на концерте?

- Да меня просто-напросто втянули в это дело! Каким-то образом все узнали о моих способностях, и отвертеться не удалось.

Сэм добавил пару штришков к ушам.

- Собственно говоря, - бросил он небрежно, - на этом настояла моя невеста.

Пронзительный вопль, донёсшийся с нижней полки, дал понять, что значение этого замечания Юстасом не упущено.

- Твоя невеста?!

- Да, девушка, с которой мы помолвлены. Разве я не говорил тебе? Я помолвлен.

Юстас тяжело вздохнул.

- Плохо дело. Кто хоть она?

- Разве я тебе не говорил?

- Нет.

- Интересно! Я, должно быть, забыл. - Сэмюель мурлыкал весёлую мелодию себе под нос, усердно черня кончик последнего. - Любопытное совпадение, кстати. Её зовут Беннетт.

- Возможно, она её родственница.

- Конечно. У девушек всегда полно родственников.

- Её первое имя? - О, это ещё лучше. Её первое имя – Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Да, в мире сотни Вильгельмин Беннетт. Она – одна из них.

- Какого цвета у неё волосы? – глухим голосом потребовал Юстас Хайнетт. - Её волосы! Какого цвета?

- Её волосы? Дай подумать... Ты меня спрашиваешь, какого цвета у неё волосы. Так… Знаешь, их можно было бы назвать красновато-коричневыми... Или желтовато-коричневыми... В-общем, что-то вроде золотисто-каштановых.

- Мне наплевать, как их можно было бы назвать! Они рыжие?

- Рыжие? Кстати, да… Метко подметил! Слово "рыжие" подходит здесь больше всего.

- Когда она взволнована, то может внезапно вцепиться в тебя, как котёнок в клубок шерсти, так?

- Да! Да, она может.

Юстас Хайнетт вскрикнул.

- Сэм, - сказал он, - ты можешь перенести удар?

- Хоть сто.

- Будь готов…

- Ну!

- Девушка, с которой ты помолвлен, - та же самая девушка, которая обещала жениться на мне.

- Как? – удивлённо спросил Сэм.

- Боже милостивый! – воскликнул Юстас Хигнетт.

Он не мог отвести взгляда от маячившей над ним фигуры, освещенной меркнущими лучами заката, которые проникали через иллюминатор каюты. Было половина восьмого, и Юстас только–только вышел из беспокойного, полного невиданных кошмаров, забытья. Поэтому в первую минуту ему почудилось, что он все еще спит, ибо этот молчаливый субъект, стоящий пред ним, мог привидеться не иначе как в каком-нибудь страшном сне.

Затем, Хигнетта вдруг внезапно осенило: это же ни кто иной, как его двоюродный брат Сэмюель Марлоу! Как в известной истории о папаше в хлеву, Юстас смог распознать кузена только благодаря шляпе.

Но в каком он виде?! Была ли причиной тому просто игра тусклого света; или лицо приятеля и впрямь почернело, а рот, внезапно увеличившийся раз в шесть от нормального размера, приобрел яркий багровый оттенок?

Сэм повернулся и, с удовлетворением, которое, учитывая его внешний вид, могло бы показаться - для стороннего наблюдателя - совершенно необоснованным, стал разглядывать себя в зеркале.

Нет, Хигнетт не пал жертвой галлюцинации. Лицо кузена и в самом деле было черным, а он, как раз повернувшись к зеркалу, при помощи куска жженой пробки, сделал его еще чернее.

- О, привет! Ты не спишь? - сказал он и зажег свет.

Юстас отшатнулся, словно испуганный конь. Профиль приятеля, увиденный в сумеречном свете, и без того привел его в замешательство. Но вид анфас! Сэм представлял собой поистине отвратительное зрелище. Ничего из того, что Юстас Хигнетт видел в своем недавнем сне - а снились ему столь необычные представители фауны, как слоны в цилиндрах и шортах - не потрясло его так сильно. Вид Сэма Марлоу сразил его наповал. Он словно явился для того, чтобы забрать его, Юстаса, в потусторонний кошмарный мир.

- Что?.. Что?.. Что?.. – пробулькал он.

Сэм покосился в сторону зеркала и немного подмазал сажей нос.

-Как я выгляжу?

Поначалу, Юстас решил: его кузен спятил. Трудно было себе представить, чтобы человек в здравом рассудке и с таким же, как у Сэма, лицом, стал заботливо осведомляться о том, как он выглядит?

- Губы достаточно красные? Это, знаешь ли, для корабельного концерта. Он начнется через полчаса, хотя я сомневаюсь, что потребуюсь до начала второго отделения. И еще. Будь другом, скажи, надо подкрасить под глазами? Или и так сойдет?

Дурные предчувствия, оставив Хигнетта, уступили место любопытству.

- Так ты у нас участвуешь в корабельном концерте?!

- Да, меня тут втянули в это дело. Почему-то, все решили, что я – талант, и лучше меня никого не найти…. - Сэм посильнее зачернил уши. - А, кроме того, - добавил он, как бы невзначай, - моя невеста убеждена: я непременно должен принять участие в этом мероприятии.

Пронзительный вопль, донесшийся с нижней полки, засвидетельствовал: смысл сказанного не ускользнул от Юстаса.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я помолвлен. Разве я не говорил тебе об этом? Да, я помолвлен.

Юстас тяжело вздохнул.

- Я опасался худшего. Ну, рассказывай. Кто она?

- Разве я не сказал, как ее зовут?

- Нет.

- Странно! Забыл, должно быть, - мурлыкая какой-то легкомысленный мотив, Сэм измазал посильнее кончик носа. - Вероятно, это простое совпадение. Ее фамилия – Беннет.

- Родственница, наверное.

- Действительно. У девушек обычно есть родственники.

- А зовут ее как?

- Еще один, довольно примечательный факт. Вельгельмина.

- Вельгельмина?!

- Без сомнения, в мире сотни девушек с именем «Вельгельмина» и по фамилии «Беннет», но все же, это простое совпадение.

- А волосы, у нее какого цвета? – глухим голосом допытывался Юстас, – Ее волосы. Какой у них цвет?

- Ее волосы? Дай-ка подумать. Цвет, говоришь…. Ну, наверное, их можно назвать темно-рыжими… или красно-коричневыми… или золотисто – каштановыми….

- Не предполагал, что ты способен подобрать столько эпитетов. Проще говоря - рыжие?

- Рыжие? Точно. Очень хорошее описание. Теперь, когда ты предложил мне его, да, действительно - рыжие.

- И у нее есть привычка: когда она сильно волнуется, то неожиданно вцепляется в тебя, как котенок в клубок шерсти?

-Да, да. Точно!

Юстас Хиггет громко застонал.

-Сэм,- спросил он, - ты способен пережить сильное потрясение?

- Уж как-нибудь постараюсь.

-Ну, тогда - держись!

- Я готов.

- Девушка, с которой ты помолвлен – та же самая, что обещала выти замуж ЗА МЕНЯ!

- Ну и ну! – удивился Сэм.

- Господи сохрани! – вскрикнул Юстас Хигнет.

Он уставился на силуэт, который вырисовывался в тусклом свете, что проникал сквозь иллюминатор в каюту. Было семь тридцать вечера и он только что пробудился от беспокойной дремоты, наполненной странными кошмарами, и на мгновение ему почудилось, что он всё ещё спит, потому что фигура перед ним очень органично могла бы войти в любой кошмар. И вдруг до него дошло, что перед ним его кузен, Сэмюэль Марлоу. Как и в историческом случае с папашей в свинарнике, узнать его можно было лишь по шляпе. Но почему он так выглядел? Обман ли это зрения, вызванный плохим освещением, или его лицо и правда чёрное, а рот стал раз в шесть больше и окрасился малиновым цветом?

Сэм отвернулся. Он рассматривал себя в зеркале с удовлетворением, которое сторонний наблюдатель посчитал бы неоправданным. Хигнет не ошибся. Лицо кузена было чёрным; и, отвернувшись, он ещё больше подчернил его куском жжёной пробки.

- Здорово! Проснулся? – спросил он и включил свет.

Юстас Хигнет дёрнулся как испуганная лошадь. Профиль его друга, нечёткий в полутьме, сбивал с толку. Анфас пугал куда сильнее. Ни один персонаж, с которым Хигнет столкнулся с своих последних снах – а в них присутствовала такая необычная фауна, как слоны в цилиндрах и бегающие шорты – не потряс его так глубоко. Внешность Сэма поразила его как удар грома. Казалось, Юстас вот-вот попадёт чужой, чудовищный мир.

- Что... что... что...? – прохрипел он.

Сэм взглянул на себя в зеркало и подкрасил нос.

- Как я выгляжу?

Юстас Хигнет испугался, что его кузен лишился разума. Он не мог понять, как может человек в своём уме, выглядящий подобным образом, беспокоиться о том, как выглядит.

- Мои губы достаточно красные? Я, знаешь ли, готовлюсь к концерту. Он начнётся через полчаса, но, думаю, я не выйду на сцену раньше второго отделения. Скажи мне, как на духу, стоит ещё подчернить вокруг ушей, или и так хорошо?

Любопытство сменило мрачные предчувствия Хигнета.

- И зачем это тебе учавствовать в концерте?

- Меня втянули. Как-то так вышло, что я оказался ценным кадром и они не смогли не взять меня, - Сэм подкрасил уши. – На самом деле, - мимоходом произнёс он, - моя невеста настаивала на том, что я должен чем-то заниматься.

Нижняя койка резко заскрипела – явное свидетельство того, что смысл фразы не ускользнуло от Юстаса.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я помолвлен. Я тебе не говорил? Да, я помолвлен.

Юстас тяжело вздохнул.

- Я опасаюсь худшего. Говори, кто она.

- Я не называл её имени?

- Нет.

- Забавно. Должно быть, я забыл. – Он хмыкнул, нанося краску на кончик носа. - Это весьма любопытное совпадение, знаешь ли. Её фамилия Беннет.

- Они могут быть родственницами.

- Верно. Конечно, у девушек бывают родственницы.

- Как её зовут?

- А вот и другое интереснейшее совпадение. Её зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Конечно, в мире могут существовать сотни девиц с именем Вильгельмина Беннет, но это всё же совпадение.

- Какого цвета её волосы? – спросил Юстас Хигнет глухим голосом. – Её волосы, какого они цвета?

- Волосы? Секунду, дай-ка подумать. Ты спрашиваешь, какие у неё волосы. Так, их можно назвать золотисто-каштановыми.... или красновато-коричневыми.... или тициановыми....

- Меня не интересует, как ты можешь их назвать. Они рыжие?

- Рыжие? А, ну да. Ты хорошо подобрал эпитет. Теперь, когда ты описал их так, да, они рыжие.

- А она - такая нелепая привычка - не хватается за тебя внезапно, когда приходит от чего-то в восторг, как котёнок за клубок шерсти?

- Да, хватается.

Юстас Хигнет пронзительно закричал.

- Сэм, - начал он, - ты сможешь перенести удар?

- Я попытаюсь.

- Держись. Девушка, с которой ты помолвлен, обещала выйти за меня замуж.

- Так, так! – произнёс Сэм.

- Мама! - завопил спросонья Юстас Хигнет.

Кто-то нависший, едва различимый в сумраке подступавшей ночи, заполнившем каюту, приковал к себе его взгляд. Юстас Хигнет проснулся в половине восьмого и в первый миг, не узнав кузена, безуспешно пытался понять - проснулся ли. Ведь Стивена Марло в эту минуту наверняка приняли бы за своего в любом кошмаре, и чтобы после такого количества чудовищно несуразных картин, встававших перед глазами, стоило их только закрыть, увидеть еще одну с закрытыми... Как в известном анекдоте узнать папу в хлеву помогла шляпа. Только вот лицо... Неужели оно вдруг поменяло цвет на черный, губы - на ярко-малиновый, а рот вытянулся до ушей? Или всему виной обманчивый свет?

Сэм в последний раз одобрительно - человеку неподготовленному в это трудно поверить - глянул на себя в зеркало и переключился на Хигнета. Нет, тому не померещилось - у кузена действительно почернело лицо, и, поворачиваясь, он еще добавил черноты куском жженной пробки.

- Ага! Не спишь? - спросил Сэм, вклячая свет.

Юстас Хигнет отпрянул. Если в профиль и в потемках лицо друга могло напугать, то сейчас казалось просто омерзительным. Словно он внезапно очутился в чужом и враждебном мире, и на его фоне даже недавние видения - слоны в цилиндрах и спортивных трусах и прочая удивительная живность - представлялись милыми и родными.

- Что... что... что... - прохрипел Юстас.

Сэм искоса глянул на себя в зеркало и мазнул пробкой по носу.

- Ну, как я выгляжу?

Юстас Хигнет взирал на кузена с опаской. Человек в здравом уме и твердой памяти, обладая подобной внешностью, едва ли захочет выслушать, что о ней думают окружающие.

- Как губы? Не стоит подкрасить? Концерт - дело нешуточное, сам понимаешь. Начнется через полчаса. Я, правда, выступаю, как будто, во втором отделении. Будь другом, погляди - как там за ушами. Хватит, или еще добавить?

В душе Хигнета любопытство пересилило страх.

- И что ж ты, интересно, собираешься исполнить?

- Да, понимаешь, пристали с ножом к горлу. Кто-то проболтался, что без меня они как без рук - пришлось согласиться. - Сэм занялся ушами. - К тому же, - небрежно заметил он, - невеста потребовала, чтобы я обязательно выступил.

Судя по воплю с нижней полки, последняя реплика попала в цель.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я помолвлен. Ты что - не в курсе? Да, мы помолвлены.

Юстас тяжело вздохнул.

- Я так и знал. И кто же эта девушка?

- Разве я не говорил?

- Нет.

- Странно! Видимо, забыл. - Продолжая тушевать кончик носа, Сэм замурлыкал что-то легкомысленное. - Как ни странно, фамилия у нее оказалась Беннет.

- Наверное, какая-то родня.

- Ты прав. Любая девушка приходится кому-то родней.

- А имя?

- Тут еще одно поразительное совпадение. Ее зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Разумеется, на свете множество девушек по имени Вильгельмина Беннет, и все-таки занятно.

- А волосы? - глухо произнес Юстас Хигнет. - Какого они цвета?

- Волосы? Постой-ка. Ты хочешь знать, какого цвета у нее волосы? Ну, их можно назвать "золотисто-каштановые"... или "с медным отливом"... или вот еще - "тициановы"...

- Называй, как угодно, только скажи - они рыжие?

- Рыжие? Пожалуй. Как ты точно подметил. Теперь я вижу - они действительно рыжие.

- А, волнуясь, она вцепляется в тебя, точно котенок - в клубок шерсти?

- Да. Да, она такая.

Юстас Хигнет резко вскрикнул.

- Сэм, - спросил он, - ты способен выдержать удар?

- Попробую.

- Приготовься!

- Я жду.

- Ты решил жениться на той самой девушке, что обещала выйти за меня.

- Та-та-та! - произнес Сэм.

- Боже правый! – прокричал Юстас Хайнетт.

Он уставился на лицо, склонившееся над ним и освещаемое тусклым светом через окошко каюты. Было полвосьмого и он только очнулся от беспокойной дремоты, полной странных кошмаров. На секунду он решил, что всё еще спит, потому что лицо перед ним могло быть часть любого кошмара без всяких вопросов. Потом он вдруг осознал, что это его кузен Сэмюэль Марлоув. Из-за одного случая отца в свинарнике, он узнал его по шляпе. Но почему он так выглядел? Это всего лишь игра света или его лицо и впрямь было черное, а рот вдруг увеличился в 6 раз и стал ярко-малиновым?

Сэм отвернулся. Он смотрел на себя в зеркало с таким удовлетворением, которое бы показалось странным случайному свидетелю этого зрелища, так как подобный внешний вид никак не мог его вызвать. Хайнетт не страдал от галлюцинаций. Лицо его кузена было черным, а повернувшись, он даже провел по лицу кусочком угля, чтобы сделать его еще чернее.

- Эй! Ты проснулся? - спросил он, включив свет.

Юстас Хайнетт вздрогнул как испуганная лошадь. Размытый профиль друга всего лишь сбивал с толку, тогда как сейчас при свете он вызывал отвращение. Что бы ни повстречал Юстас в своих последних снах, ничто не взволновало его так сильно, а в них ведь появлялись даже столь необычные объекты животного мира, как слоны в шляпах и шортах. Появление Сэма сразило его, как удар. Его будто перенесли прямиком в совершенно другой, ужасный мир.

-Что … что… что…? – прогукал он.

Сэм взглянул на себя в зеркало и намазал еще черного на нос.

-Как я выгляжу?

Юстас Хайнетт начал бояться за своего кузена. Он не мог себе представить ни одного здравомыслящего человека, выглядевшего подобным образом и обеспокоенного тем, чтобы ему сказали как он выглядит.

-Губы достаточно красные? Это для концерта на корабле, вот. Он начинается через полчаса, хотя я вроде как участвую только во второй части. Прошу как друга, намажь мне еще немного черным вокруг ушей, или с ними всё в порядке?

Опасения Хайнетта уступили место его любопытству.

- С каких это пор ты участвуешь в концерте на корабле?

- Ну , это они втянули меня, говорили, что я незаменим и что они не примут ответа "нет".

Сэм намазывал свои уши всё больше и больше.

-На самом деле,- сказал он ненароком, - моя возлюбленная считает, что я должен хоть чем-то заниматься.

Внезапный крик с нижней койки свидетельствовал о том, что примечательность высказывания не осталась незамеченной Юстасом.

-Твоя возлюбленная?

-Девушка, с которой я помолвлен. Разве я не говорил тебе? Да, я помолвлен.

Юстас глубоко вздохнул.

-Я боялся, что будет хуже. И кто же она?

-Я что не говорил тебе как ее зовут?

-Нет.

-Любопытно. Забыл наверное. – Он напевал какую-то простую мелодию пока намазывал черным кончик носа. – Довольно-таки любопытное совпадение на самом деле. Ее зовут Беннетт.

-Наверное родственник.

-Да, конечно. У девушек бывают родственники.

-Как ее зовут?

-И это тоже довольно интересно. Ее зовут Вильгельмина.

-Вильгельмина!

-Конечно, сотни девушек на Земле носят имя Вильгельмина Беннетт, но все-таки это совпадение.

-Какого цвета ее волосы? - спросил Юстас Хайнетт глухим голосом. – Волосы! Какого они цвета?

-Волосы? Ну-ка дай мне подумать. Какого же они цвета. Ну, можно назвать их темно-рыжими… или красновато-коричневыми.. или золотисто-каштановыми…

-Неважно как ты назовешь их. Они красные?

-Красные? А почему бы и нет. Это очень подходящее слово. Давай остановимся на том, что они к-р-а-с-н-ы-е.

- Она цепляется в тебя неожиданно, когда взволнованна, как котенок в клубок шерсти?

-Да. Да, именно так и происходит.

Юстас вскрикнул.

-Сэм, ты сможешь перенести шок?

-Постараюсь.

-Держись!

-Я готов!

-Девушка, с которой ты помолвлен, обещала выйти замуж за меня!

-Вот так вот! – произнес Сэм.

— О, Господи! — воскликнул Юстас Хигнет.

Чьи-то неясные очертания смутно маячили перед ним в тусклом свете, пробивавшемся через круглое окно каюты. Было около половины восьмого, и Юстас как раз приходил в себя от полного неприятных видений, беспокойного сна. Сначала ему показалось, что он все еще спит, ведь такое могло привидеться только в каком-нибудь кошмаре. Потом до него неожиданно дошло, что это его кузен Самуэль Марлоу. Как и в общеизвестном случае с папашей в свинарнике, он узнал Самуэля по шляпе. Но что это с ним? Либо Юстасу примерещилось, либо и вправду лицо кузена почернело, а губы страшно раздулись и стали ярко красными.

Сэм повернулся к зеркалу и посмотрелся в него с удовлетворением, о причинах которого постороннему зрителю оставалось только догадываться. Нет, Хигнету ничего не привиделось. Физиономия его кузена была действительно черной, и он продолжал ее подмазывать куском горелой пробки.

— А, ты не спишь? — справился он и зажег свет.

Юстас Хигнет подскочил, как испуганная лошадь. Производивший в сумерках довольно неприятное впечатление профиль друга при ярком свете просто наводил ужас. Весь только что привидевшийся ему во сне необычный животный мир со слонами в цилиндрах и спортивных трусах не шел с этим зрелищем ни в какое сравнение. Внешний вид Сэма настолько потряс Юстаса, что ему вдруг почудилось, будто его занесло в какие-то чужие и страшные края.

— Чего? — булькнул он.

Сэм покосился на себя в зеркало и еще подмазал нос.

— Ну, как я выгляжу?

У Юстаса Хигнета закралось сомнение: а в своем ли уме его кузен? Ведь ни один нормальный человек, имея подобный вид, не стал бы задавать такие вопросы.

— Губы не очень бледные? Это я для концерта. Начало через полчаса. Хотя мой номер, кажется, только во второй части. Слушай, будь другом, подмажь мне еще немного за ушами. Или и так хорошо?

Страх в душе Хигнета уступил место любопытству.

— С чего это ты вдруг решил участвовать в концерте?

— Да, они так просили. На самом деле им без меня никак не обойтись. Просто не мог отказаться.

Сэм принялся подкрашивать себе уши.

— Кстати, — добавил он, как ни в чем не бывало, — моя невеста тоже очень хотела, чтобы я в нем поучаствовал.

Мгновенно последовавший с нижней полки вопль свидетельствовал о том, что услышанное не оставило Юстаса равнодушным.

— Твоя невеста?

— Ну да, невеста. Неужели ты не знаешь? Я помолвлен.

Юстас шумно вздохнул.

— А, я боялся худшего. И кто же она?

— Разве я тебе не говорил?

— Нет.

— Странно. Забыл наверно.

Сэм опять стал подмазывать кончик носа, мурлыкая про себя какую-то веселую песенку.

— Просто невероятное совпадение, ее фамилия Беннет.

— Возможно родственница.

— Должно быть. Конечно, у всех девушек имеются родственники.

— А как ее имя?

— Еще одна примечательная деталь. Ее зовут Вильгельмина.

— Вильгельмина!

— А что тут такого? Мало ли на свете девушек, которых зовут Вильгельмина Беннет. Простое совпадение.

— И какого цвета у нее волосы? — упавшим голосом потребовал ответа Юстас Хигнет. — Ее волосы, какого они цвета?

— Ее волосы? Дай-ка подумать. Ты спрашиваешь, какого цвета ее волосы. Ну, вообщем, можно сказать, что они каштановые, с медным оттенком, знаешь, как на картинах Тициана.

— Оставь Тициана в покое. Она рыжая?

— Рыжая? Ну да, а что? Это ты в самую точку попал. Лучше не скажешь. Она действительно рыжая.

— А когда волнуется, то бросается на людей, будто котенок на клубок шерсти?

— Да, да. Точно так.

Юстас Хигнет издал пронзительный крик.

— Сэм, — обратился он к кузену, — способен ли ты пережить настоящее горе.

— Попытаюсь.

— Соберись с силами.

— Ладно, выкладывай.

— Девушка, с которой ты помолвлен, мне тоже обещала выйти за меня замуж.

— Ну и ну! — воскликнул Сэм.

- Черт побери, - воскликнул Юстас Хигнет, вытаращив глаза на склонившуюся над ним фигуру, едва различимую в тусклом свете, сочившемся из иллюминатора. Была половина восьмого утра, и Юстас только что очнулся от беспокойного сна, наполненного кошмарными видениями. Сначала он подумал, что все еще спит, потому, как нависающая над ним фигура могла отправляться прямиком в один из его кошмаров и её приняли бы там с распростертыми объятьями. Но тут до него дошло - это ведь никто иной, как его кузен Сэмюел Марлоу, собственной персоной. Как в известной истории о папе в свинарнике – отличить его можно было по шляпе. Но почему он так выглядит? Была ли то игра света, или его лицо на самом деле почернело, а губы увеличились раз в шесть и налились кровью?

Сэм обернулся. Удовольствие, с каким он смотрелся в зеркало, показалось бы более чем странным постороннему наблюдателю. Нет, Хигнет не страдал галлюцинациями. Лицо его кузена действительно было черно, а, повернувшись, он еще пару раз мазнул по нему кусочком жженой пробки, добавляя черноты.

- Эй, ты там проснулся уже? – спросил Сэм и включил свет.

Юстас Хигнет отпрянул, словно испуганный конь. В профиль и при тусклом свете его друг выглядел слегка обескураживающе. В анфас же он просто ужасал. Ничто столь пугающее не являлось Юстасу даже в его недавних кошмарах, наполненных весьма необычной фауной, вроде слонов в цилиндрах и спортивных шортах. Он взглянул на Сэма, и ему показалось, что ураган подхватил его и перенес в чужой и пугающий мир.

- Как …что…? – пробормотал он.

Сэм скосил глаза на зеркало, и добавил черноты на носу.

- Как я тебе?

Юстас испугался, что его кузен слегка повредился в рассудке. Да и какой здравомыслящий человек, выглядящий подобным образом, будет интересоваться мнением окружающих о своей внешности.

- Как по-твоему, губы у меня достаточно красные. Это для корабельного концерта. Он через полчаса начнется, но вроде бы я выступаю только во второй части. Скажи мне, как друг – добавить немного черного возле ушей или так сойдет.

Опасения Хигнета уступили место любопытству.

- С чего это ты вдруг решил выступить на концерте?

- Уговорили. Сказали, что без меня как без рук и никаких отговорок слушать не станут. - Сэм еще немного подкрасил уши. - И потом, - добавил он, как бы между делом, - моя невеста настаивает, чтобы я занялся чем-нибудь.

Судя по пронзительному воплю, раздавшемуся с нижней полки, Юстас не пропустил столь важное заявление мимо ушей.

- Твоя невеста?

- Ну да, девушка, с которой я обручен. А что, я разве тебе не сказал? Да, я обручен.

Юстас тяжело вздохнул.

- Я боялся, что все намного хуже. И кто она?

- А я тебе разве не говорил, как её зовут?

- Нет.

- Странно. Забыл, наверное. – Мурлыкая легкомысленную песенку, он еще немного зачернил кончик носа. - Какое удивительное совпадение. Представь, её фамилия - Беннет.

- Может быть, родственница.

- Точно. У девушек бывают родственники.

- А зовут её как?

- Это просто поразительно. Её зовут Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Конечно. В мире, наверняка, сотни девушек, которых зовут Вильгельмина Беннет. Но все равно – удивительное совпадение.

- А какого цвета её волосы? – Глухим голосом потребовал ответа Юстас Хигнет,- Волосы! Какого цвета?

- Волосы? Дай подумать. Ты спрашиваешь, какого цвета её волосы. Ну, я назвал бы их золотисто-каштановыми, или красновато-коричневыми…

- Не имеет значения, как бы ты их назвал. Они рыжие?

- Рыжие? Ну, в общем… это очень хорошее описание. Ну, если ты так хочешь … да, они рыжие.

- А если она взволнована – то вцепляется тебя как котенок в клубок шерсти?

- Да, точно.

Юстас Хигнет издал пронзительный вопль.

- Сэм, - воскликнул он, - способен ли ты вынести удар?

- Постараюсь.

- Крепись, дружище.

- Я готов.

- Ты обручен с той же девушкой, что обещала выйти замуж за меня.

- Да неужели! – воскликнул Сэм.

- Боже мой! – воскликнул Юстас Хигнет.

Он не отрывал глаз от фигуры, которая угрожающе нависла над ним в рассеянном свете, струившемся в каюту из иллюминатора. Часы показывали половину восьмого, Юстас только что очнулся от беспокойных, кишащих кошмарами, сновидений, и на секунду решил, что сон продолжается, потому и не задавал никаких вопросов. Нечто, стоящее подле него, было достойно любого ночного ужаса. И вдруг его осенило, это же кузен, Сэмюэль Марлоу. Как и в знаменитом случае с отцом в свинарнике, признал он его по шляпе. Но что с ним произошло? Может, это просто игра света и тени, или у него и впрямь совершенно черное лицо, а губы распухли до невообразимых размеров и приобрели ярко красную окраску?

Сэм повернулся и не без удовлетворения осмотрел себя в зеркале, что на взгляд стороннего наблюдателя вряд ли могло увязаться с подобным обликом. У Хигнета не было галлюцинаций. Лицо кузена было черным; а, повернувшись, он для пущего эффекта провел по нему еще раз горелой пробкой.

- Ну что, проснулся? – спросил кузен и включил свет.

Юстас Хигнет вздрогнул, словно испуганная лошадь. Нечеткий в приглушенном свете профиль друга приводил в смущение. Вид в анфас вызывал отвращение. Последние отрывки сна – в них присутствовали такие необычные представители фауны, как слоны в цилиндрах и спортивных трусах – не произвели на него столь сильного впечатления. Внешний вид Сэма поверг его в состояние шока. Юстаса будто в мгновение ока перенесло в какой-то другой и ужасный мир.

- Что … что … что …? – пробулькал он.

Сэм скосил глаза на зеркало и добавил на носу еще немного сажи.

- Как выгляжу?

У Юстаса Хигнета возникли опасения, что кузен повредился рассудком. Трудно было представить, что человек в здравом уме ищет одобрения у окружающих при такой-то физиономии.

- Губы достаточно красные? Это для концерта на корабле. Он начнется через полчаса, но я только во втором отделении. Будь другом, вокруг ушей намажь мне, или там уже как надо?

Самые мрачные предположения в душе Хигнета сменились любопытством.

- Что могло заставить тебя участвовать в этом концерте?

- Ну, меня долго уговаривали. Каким-то образом просочились слухи о моем таланте, и так просили, отказаться было невозможно. – Сэм усилил расцветку на ушах. – На самом деле, - добавил он обыденным тоном: - моя невеста очень хочет, чтобы я тоже поучаствовал.

Вопль изумления с нижней полки подтвердил, что значимость фразы от Юстаса не ускользнула.

- Твоя невеста?

- Девушка, с которой я обручен. Разве я не рассказывал? Да, это так.

Юстас глубоко вздохнул.

- Я уже подумал о худшем. Расскажешь, кто она?

- А что, я не говорил, как ее зовут?

- Нет.

- Странно! Наверное, забыл. - Не торопясь с ответом, он намазал пробкой кончик носа. – Любопытное совпадение, знаешь ли. Ее зовут Беннетт.

- Возможно, родственница.

- Вполне. Конечно же, у девушек имеются родственники.

- А какое у нее имя?

- Это еще одна поразительная вещь. Вильгельмина.

- Вильгельмина!

- Да, в мире найдутся сотни девушек по имени Вильгельмина Беннетт, это просто совпадение.

- Какого цвета у нее волосы? – спросил Юстас Хигнетт глухим голосом. – Волосы! Какого они цвета?

- Волосы? Дай подумать. Ты спрашиваешь, какого цвета у нее волосы. Ну, можно сказать, что они золотисто-каштановые … или медные … может быть это цвет называется Тициан …

- Неважно как он там называется. Рыжие?

- Рыжие? Пожалуй, это самое точное слово. Вот как только ты это сказал, я понял, что рыжие.

- Когда она волнуется, она не хватает тебя неожиданно за руку, как котенок клубок шерсти?

- Да, именно так.

Юстас Хигнетт издал отчаянный крик.

- Сэм, - произнес он, - ты сможешь выдержать удар судьбы?

- Я постараюсь.

- Держись.

- Я готов.

- Девушка, с которой ты помолвлен, это та самая девушка, которая обещала выйти за меня замуж.

- Так, так! – сказал Сэм.

– Боже милостивый! – воскликнул Юстас Хигнет.

В тусклом свете, просочившемся в каюту через иллюминатор, маячило нечто. Часы показывали полвосьмого, Юстас только вынырнул из короткого тревожного забытья, он даже подумал было, что еще спит, потому как существо перед ним вполне могло быть персонажем кошмарного сна, тут никто и слова бы не сказал. Могло – но вдруг оказалось его кузеном, Сэмюэлем Марлоу. Как в достопамятном эпизоде с папашей в хлеву, опознанию помогла шляпа. Но что за вид? Были это причудливые тени или его лицо и вправду почернело, а рот вдруг разбух до невероятных размеров и расцвел веселым малиновым цветом?

Сэм обернулся. Все это время он разглядывал себя в зеркале с удовлетворением, которое сторонний наблюдатель вряд ли бы с ним разделил. Хигнет понял, что это не галлюцинация. Лицо кузена было именно черным – оборачиваясь, он как раз вновь мазнул себя жженой пробкой и стал еще чернее.

– Привет! Проснулся? – сказал он и включил свет.

Юстас Хигнет дернулся, как пришпоренная лошадь. В полутьме, да еще в профиль, лицо друга, конечно, приводило в замешательство. Но анфас был просто тошнотворным. Ничто из недавних кошмаров Юстаса Хигнета – а населяли их, прямо скажем, не самые однозначные представители фауны, взять хотя бы слонов в цилиндрах и спортивных трусах, – увиденному наяву и в подметки не годилось. Внешность Сэма разила наповал. Один взгляд – и Юстас словно попал в жуткий и враждебный мир.

– Что… что… что…? – заквохтал он.

Сэм бросил взгляд в зеркало и подчернил нос.

– Как я тебе?

Юстас Хигнет начал опасаться, что кузен повредился рассудком. Ни один человек в здравом уме не будет, вот так намазавшись, докучать окружающим вопросами о своей внешности.

– Губы не бледные? Понимаешь, это для корабельного концерта. Начало через полчаса, хотя я, кажется, во втором отделении. Скажи мне как друг, сделать уши почернее или им уже хватит?

На смену мрачным предчувствиям пришло недоумение.

– Как тебе в голову взбрело участвовать в корабельном концерте?

– Да вот, втянули. Мол, мне цены нет, да как же без меня… – Сэм старательно чернил уши. – Моя невеста, кстати, тоже очень настаивала.

Пронзительный вскрик с нижней полки оповестил, что смысл сказанного не ускользнул от Юстаса.

– Твоя невеста?

– Девушка, с которой я обручен. А ты не знал? Да, мы обручились.

Юстас тяжело вздохнул.

– Я так и думал, что все это не к добру. Кто она, говори.

– А я разве не говорил?

– Нет.

– Странно. Забыл, видно. – Подкрашивая кончик носа, он замурлыкал беззаботный мотивчик. – Любопытное, знаешь ли, совпадение. Ее фамилия Беннет.

– Может, родственница.

– Вполне возможно. У девушек тоже бывают родственницы.

– А зовут как?

– Представляешь, вот еще странность – зовут Вильгельминой.

– Вильгельминой!

– Разумеется, в мире сотни девушек по имени Вильгельмина Беннет, но все равно странно.

– А волосы какого цвета? – упавшим голосом продолжал допытываться Юстас Хигнет. – Волосы! Что у них за цвет?

– Волосы? Как тебе сказать. Значит, какого цвета волосы? Такие, знаешь, золотистые… или каштановые… можно даже назвать их тициановскими…

– Да называй как хочешь. Скажи только – рыжие?

– Рыжие? Ну что ж… Теперь, когда ты так сказал, да, пожалуй, они и вправду рыжие.

– И еще у нее манера, чуть что – хватается за тебя как котенок за клубок шерсти.

– Точно. Так и есть.

Юстас Хигнет огорченно крякнул.

– Сэм, – сказал он, – готов ли ты вынести удар?

– Давай рискнем.

– Крепись!

– Уже.

– Девушка, с которой ты обручен, – та самая, что дала слово выйти за меня.

– Так, так… – протянул Сэм.