В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

Теперь наступило время, когда писатели-романисты гордятся собой из-за широты своего кругозора и смелости, с которой они отказываются игнорировать реалии жизни; и никогда раньше авторы не имели таких возможностей в вопросе выбора героев. Во времена старомодных романов, когда героем автоматически становился Лорд Бланк Бесцветный или Сэр Ральф Астериск Звездный, были, конечно, некие правила, которые соблюдались, но сегодня – увы, вы вряд ли сможете услышать заставляющие волноваться размышления горячих молодых романистов, провозглашающих, какие они свободные и раскованные. И тем не менее, нет писателя, который осмелился бы сделать своим героем человека в очках.

В старые добрые времена, повторяю, все было очень благопристойно. Герой был молодым и благородным, происходившим от знатных предков, с глазами которого никогда ничего не случалось, разве что они бросали пронизывающие взгляды, от которых трепетали люди из простонародья. Но теперь романисты ищут своих героев в любом слое общества, и непременно по меньшей мере один из них обязательно окажется астигматиком. Киппс (1), несомненно, носил очки; Банкер Бин (2) тоже; а также и Мистер Полли (3), и Клейхэнгер (4), и Биббс Шеридан (5), и множество иных. Тогда почему бы не признать это ?

Романисты движутся в ногу со временем каждый в своем направлении. Так почему бы не в этом ?

Тщетно было бы выдвигать довод, что очки – это неромантично. Это не так. Я знаю это, поскольку я сам ношу очки и я являюсь исключительно романтической личностью, и в очках без оправы с золотой каймой в оксфордском стиле, и в простых очках джентльмена, которые я надеваю в уединении в своем кабинете.

Более того, очень многие носят очки в наше время. Это тот вопрос, который я хочу рассмотреть. Хотя бы с коммерческой точки зрения, если не имеется иных, авторы могли бы серьезно задуматься над вопросом о наделении очками своих героев. Общеизвестно, что читатель романа любит ставить себя на место героя – вообразить на время чтения, что он и есть герой. Какова же аудитория будет у автора первого романа, в котором главный герой будет носить очки? По всей стране тысячи близоруких мужчин будут протирать свои очки и погружаться в его страницы. Нелепо писать в наши дни для нормально видящей публики. Все возрастающая интенсивность жизни, с ее мелким шрифтом, с ее газетами, читаемыми при искусственном освещении, и с ее мерцающими движущимися изображениями, стремительно уменьшает долю народонаселения, которая имеет нормальное зрение, до небольшой горсточки.

Я представляю, что вижу этот роман. На самом деле я думаю, что напишу его сам. «- Ивадни, - шептал Кларенс, снимая свое пенсне и бережно его протирая...» «- Смотрите, - воскликнул Кларенс, - как отчетливо каждый листочек этого деревца отражается в глади озера. К несчастью, я сам не могу видеть этого, так как я забыл очки в гостиной на фортепьяно, но не беспокойтесь обо мне: идите и смотрите!» «Кларенс небрежным жестом поправил свои очки в черепаховой оправе и бесстрашно посмотрел убийце в глаза.» Крутая вещь? Сногсшибательно? Я сказал бы, что да. Можете ли вы представить себе, что в нашей стране найдется простой человек с деньгами для покупки романа в кармане и пенсне на носу, который не стал бы вопить и лягаться подобно разгневанному ребенку, если бы вы утаили мой роман от него?

И, наконец, перестаньте на минуту думать о правдоподобии сюжета и фабулы вашего повествования. Все издатели носят очки, театральные режиссеры тоже. Мой призыв будет неодолим. Все, что я должен буду сделать, это присматривать за правильностью написания и руководить размещением светящейся надписи

ОЧКИ СУДЬБЫ

П. Г. Вуденхауза

над дверьми того театра, который мне случится выбрать для постановки спектакля.

Вы когда-либо обдумывали скрытые возможности для драматических ситуаций с близорукими? Вы знаете, как ваши очки запотевают, когда вы входите в теплую комнату с холода? Тогда представьте своего героя в подобной ситуации. Он ожидает возле логова убийцы, готовясь ворваться вовнутрь и спасти героиню. Он врывается туда. – Руки вверх, ты, мерзавец, - кричит он. Но тут его очки покрываются влагой, и затем он, полуослепший, один на один с настоящим головорезом, отступает и измеряет взглядом расстояние, чтобы справиться с вооруженным киркой негодяем.

Или вы предпочитаете нечто менее потрясающее, нечто более в романтическом стиле? Очень хорошо. Герой, по пути на бал у вдовствующей герцогини, поскальзывается на банановой кожуре и разбивает свою единственную пару очков. Он не осмеливается отказаться от посещения бала, так как дорогая герцогиня никогда не забывала о нем; итак, он входит вовнутрь и предлагает руку и сердце девушке, к которой он испытывает исключительную неприязнь, только потому, что та была одета в розовое платье, а героиня говорила ему, что она собирается быть в розовом. Но розовое платье героини было доставлено домой от модистки с опозданием, и она была вынуждена надеть голубое. Героиня появляется только тогда, когда та, другая девушка уже приняла предложение, и затем для вас начинается прекрасный, живой, горячий рассказ о страсти и человеческом эгоизме.

Пожалуй, я сказал достаточно, чтобы показать, что пришло время, когда романисты, если они не желают отстать от жизни, должны адаптироваться к современным условиям. Оно не собирается им угрожать, но, как я уже сказал, мы, астигматики, составляем существенную часть общества, и можем, если выступим совместно, сделать наше присутствие ощутимым. Пробужденное этой статьей и осознавшее несправедливость обращения с ними, великое множество носящих очки граждан может весьма легко заставить романистов увидеть их правоту. Бойкот героев без очков быстро приведет к необходимой реформе. Быть может, и не потребуется позволить проблеме зайти так далеко, как здесь сказано. Я надеюсь, что нет. Однако, если это предупреждение будет проигнорировано, если мы будем и дальше получать романы о мужчинах с пронзительными серыми глазами, или энергичными черными глазами, или веселыми голубыми глазами – словом, с глазами любого рода при отсутствии каких бы то ни было физических недостатков, мы будем знать, что делать.

Примечания:

1) Киппс – герой романа Герберта Уэллса "Киппс" (Kipps, 1905),

2) Банкер Бин – герой фильма (Bunker Bean, 1936) по роману Харри Леона Вильсона,

3) Мистер Полли – герой романа Герберта Уэллса "История господина Полли" (The History of Mr. Polly, 1910),

4) Клейхэнгер – герой романа Арнолда Беннета "Клейхенгер" (Clayhanger, 1910),

5) Биббс Шеридан – герой фильма (The Turmoil, 1924) по роману Бута Таркингтона.

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

В удивительное время мы живем, когда авторы литературных романов предметом особой гордости почитают широту собственных взглядов и мужество, с которым они отказываются игнорировать жизненные реалии. Никогда прежде писатели не были столь вольны в выборе персонажей. Во времена старомодных романов главным героем неизменно становился лорд Бланк или сэр Ральф Астериск, и на этот счет существовали весьма строгие правила. Но сегодня – только посмотрите, какой гвалт подняла молодая пишущая братия, с пеной у рта доказывая, сколь свободна она и независима. Однако же ни у одного писателя пока не хватило духа вывести героем романа человека в очках.

Раньше, как я сказал, такой вопрос не вставал вовсе. Главным героем был юный отпрыск герцогского рода, представители которого во многих поколениях использовали глаза с единственной целью - бросать пронзительный взгляд, приводя подданных в священный трепет. Нынешние же авторы черпают героев произведений изо всех слоев общества, а, значит, среди персонажей нет-нет, да и должен попасться человек, страдающий астигматизмом. Уж Киппс-то точно носил очки, и Банкер Бин, и мистер Полли, и Клеэхенгер, и Биббс Шеридан тоже, да и десятки других. Почему же не заявить об этом прямо?

Во всех других отношениях писатели дружно шагают в ногу со временем, а тут… В чем причина?

Утверждения, что очки лишают человеку романтического вида, просто смешны. Полная чушь. Я-то знаю, потому что сам их ношу, и выгляжу чертовски привлекательно и в очках без оправы, и в оксфордских, с золотой каемкой, и в повседневных, которые надеваю, работая в кабинете.

К тому же, сейчас все носят очки – да, да! И авторы просто обязаны, хотя бы для более успешных продаж книг, серьезно задуматься о том, чтобы наделить персонажей парой линз на носу. Известно ведь, что читателю нравится ставить себя на место книжных героев, воображать за чтением, будто речь идет о нем самом. Только представьте, какую аудиторию соберет первый роман, главный персонаж которого будет носить очки. По всей стране тысячи близоруких, протерев стекла, с головой окунутся в его страницы. Писать как раньше, в расчете на людей с нормальным зрением, сейчас просто абсурдно. Жизнь становится все более напряженной, а мелкий шрифт, чтение газет при искусственном свете, мерцающий экран кинематографа практически сводят на нет долю тех, кто еще способен похвастаться стопроцентным зрением.

Я живо представляю себе такой роман, может, даже напишу его сам. «Эвадна, – пробормотал Кларенс, снимая пенсне и бережно протирая стекла…». «Погляди, – вскричал Кларенс, – как каждый листок того дерева отражается в неподвижной воде озера. Сам я, к сожалению, этого не вижу, очки мои остались на фортепиано в гостиной, но ничего, не думай обо мне, любуйся же, любуйся!»… «Небрежным движением Кларенс поправил очки в тяжелой роговой оправе и отважно взглянул в лицо убийцам». Каково? Поняли, куда я клоню? То-то же. Да можно ли вообразить хоть кого-то в нашей стране, с достаточной суммой в кармане и пенсне на носу, кто не станет кричать и лягаться, как разгневанное дитя, если ему не дадут прочитать подобный роман?

Задумайтесь, ведь кроме романов есть еще и периодические издания, и театральные постановки. Все редакторы носят очки, импресарио тоже. Устоять не сможет никто. Останется лишь проследить, чтобы чек был выписан на нужную сумму, да любоваться, как над дверями театра, которому повезет заполучить постановку пьесы, водружается неоновая вывеска

П.Г.ВУДХАУЗ

РОКОВЫЕ ОЧКИ

А задумывались ли вы, сколько драматических ситуаций таит в себе близорукость? Знаете, как при входе с холода в теплую комнату запотевают очки? Представьте же в подобном положении главного героя, терпеливо выжидающего у логова убийцы подходящего момента, чтобы ворваться и спасти героиню романа. Наконец, с криком «Руки вверх, негодяи!», он влетает в дом. Но тут очки запотевают, и ослепленный смельчак оказывается один на один с эдаким громилой, который, медленно отступая, примеряется, чтобы огреть его тяжелой киркой.

Хотите что-нибудь не столь щекочущее нервы, более романтическое? Отлично. По пути на бал к графине Доуджер главный герой поскальзывается на банановой кожуре и вдребезги разбивает единственную пару очков. Пропустить бал – значит нанести возлюбленной графине смертельную обиду, невозможно! И он, добравшись, предлагает руку и сердце девице, которую терпеть не может, только потому, что та одета в розовое, а графиня предупредила, что будет в платье этого цвета. Но розовое платье задержалось по пути от модистки, пришлось надеть синее. Графиня появляется на балу ровно в тот момент, когда девица принимает сделанное ей предложение – вот вам прекрасное, живое, захватывающее начало любовной истории, способной вызвать интерес самой широкой публики.

Но – довольно. Надеюсь, теперь ни у кого не осталось сомнений в том, что авторы романов, если конечно не желают безнадежно отстать в погоне за читателем, просто обязаны учитывать условия современной жизни. Не хотелось бы угрожать, но нас, астигматиков, не так уж и мало, а, сплотившись, мы добьемся, чтобы голос наш был услышан. Прочитав эту статью, великая армия очкариков, осознавших творящуюся несправедливость, сумеет-таки заставить писателей считаться со своим мнением. Бойкот всех романов, где герои не носят очки, очень скоро возымеет действие. Хотя, возможно, так далеко дело и не зайдет. Надеюсь, что не зайдет. Однако если сие предупреждение не будет услышано и нам вновь попытаются подсунуть книги о людях с горящими серыми, жгучими черными, или же радостными голубыми глазами – в общем, любыми глазами, лишенными физических недостатков, – уж мы то будем знать, как поступить.

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

В нынешний век романисты как-то особенно возгордились широтой своих взглядов и мужеством не пренебрегать жизненными реалиями. И никогда раньше перед авторами не открывалось таких масштабов в деле выбора героев. Во времена старомодных романов, когда героем автоматически оказывался Лорд Бланк или сэр Ральф Астериск, существовали, конечно, определенные правила, которые должно было соблюдать. Но сегодня, боже мой, вы едва расслышите свои собственные мысли за гулом молодых и горячих романистов, возвещающих о свободе и раскрепощенности в своём творчестве. И, тем не менее, ни один писатель не отважиться надеть на своего героя очки.

В былые времена, как я уже говорил, всё было очень просто. Героем был молодой лорд, чей род корнями уходил к праотцам, никогда не надевавшим на глаза ничего, кроме как сверлящего взора, заставлявшего дрожать людей послабее. Теперь же романисты в поисках своего героя вхожи во все классы человеческого общества, и наверняка, хотя бы по случайности, по меньшей мере один из них должен был бы оказаться астигматом. Киппс бесспорно носил очки, как и Банкер Бин, а также мистер Поли, Клейхенгер, Биббс Шеридан, и куча других.

Со временем романисты пробуют себя во всех направления. Почему же не в этом?

Развивать довод о том, что очки сами по себе неромантичны бесполезно. Всё как раз наоборот. Я знаю это, потому что сам ношу их, а я являюсь необычайно романтичной фигурой, в независимости от того какие на мне очки - в золотой оксфордской оправе, без неё или же простые джентльменские, одеваемые мною в уединении моего кабинета.

Более того, в наши дни, очки носят все. И вот какую точку зрения мне хотелось бы изложить. Исходя из коммерческих или каких-нибудь других интересов, авторам следует серьёзно призадуматься над проблемой создания героев-очкариков. Общеизвестным фактом является то, что читателю романа нравиться ставить себя на место героя и, читая, представлять, что он и есть герой. И какую огромную аудиторию заполучит писатель первого романа с «четырёхглазым» героем! По все стране тысячи близоруких мужчин протрут свои очки, чтобы погрузиться в страницы его книги. Продолжать в наше время писать только для людей с нормальным зрением просто нелепо. Растущее напряжение современной жизни с её мелким шрифтом, газетами читаемыми при искусственном свете, мерцающими в тёмном зале кинокартинами сводят к единицам часть населения с совершенным зрением.

Мне кажется я уже вижу подобный роман. Вообще-то, я, пожалуй, напишу его сам. «Эвадна, - прошептал Кларенс, снимая своё пенсне и нежно протирая его…» «Видишь, - воскликнул Кларенс, - Как чётко каждый лист вон того дерева отражается в неподвижной воде озера. Сам я не вижу, увы, так как забыл очки на фортепиано в гостиной, но не беспокойся обо мне, а просто смотри и любуйся!» «Небрежным жестом Кларенс поправил свои очки в черепаховой оправе и смело шагнул навстречу убийцам.» Лихо закручено? Ну что, зацепило? Уверен, что да. Даже представить нельзя, что найдётся в этой стране хотя бы один человек с деньгами на эту книгу и в пенсне на носу, кто не заплачет и не залягается как сердитое дитя, попробуй вы отговорить его от покупки.

А теперь замрите на секунду и вспомните ещё и о правах на переиздание и театральную постановку этой истории. Все редакторы, как и театральные антрепренеры, ходят в очках. Притяжение моего произведения будет непреодолимо. И всё что мне останется сделать, так это проследить, чтобы на чеке была поставлена соответствующая сумма и указать верное расположение светящейся вывески

«Очки Фатума»

по П.Дж.Вудхаузу

над входом какого-либо театра, который мне доведётся выбрать для постановки этой пьесы.

Вы когда-нибудь задумывались о скрытых возможностях близорукости для скачка напряжения в драматической ситуации? Вы ведь знаете, что очки запотевают, когда с холода входишь в тёплое помещение. Теперь представьте себе вашего героя в таком положении. Он сидел в засаде у логова убийцы, готовясь ворваться и спасти героиню. И вот он врывается во внутрь. «Лапы к верху, ты мерзавец!» - кричит он. И тут стёкла его очков затуманиваются, и он оказывается временно ослепшим перед шкафообразным головорезом, отступающим назад и оценивающим расстояние для того, чтобы запустить в него ледоруб.

Но может вы предпочитаете что-нибудь не такое остросюжетное, а нечто выдержанное в более романтичном духе. И так, Герой по дороге на бал у герцогини Даугер поскальзывается на банановой кожуре и разбивает свои единственные очки. Пропустить бал он не смеет, поскольку дорогая Герцогиня никогда не простит ему этого. Поэтому он приезжает и со входа делает предложение руки и сердца особенно не нравящейся ему девушке, потому что она одета в розовое, ведь героиня сказала ему, что будет в розовом. Но доставка розового платья от портнихи на дом героине задерживается, и та вынуждена появиться в голубом. Героиня входит к тот момент, когда другая девушка принимает предложение героя. Ну разве не славный, живой и горячий старт для истории о страсти и о человеческих эмоциях.

Я уже достаточно высказался, чтобы указать на то, что наступил час, когда романистам, не желающим оказаться аутсайдерами, следует адаптироваться к новым условиям. Не хочется угрожать, но, как я уже упоминал, мы астигматы являемся крупным меньшинством и можем, если соберемся вместе, дать почувствовать наше присутствие. После этой статьи, раскрывшей несправедливое обращение с ними, великая армия граждан носящих очки могла бы с лёгкостью урезонить романистов. Бойкот героев не носящих очки привёл бы к необходимой реформе. Но вероятно не будет нужды заходить так далеко. Я надеюсь. Но если это предупреждение останется без внимания и если нам в руки снова попадёт какой-нибудь из этих романов о мужиках с проницательными серыми, живыми чёрными, весёлыми голубыми, да с любыми другими глазами, в действительности не страдающими каким-либо мышечным недугом, уж мы точно знаем, что предпринять.

В защиту близорукости

Теперь та эпоха, когда авторы романов гордятся широтой своих взглядов и храбростью, с которой они отказываются игнорировать реалии жизни, и никогда прежде авторы не подходили с таким размахом к делу выбора героев. Во времена старомодных романов, когда автоматически героем был лорд Бланк или сэр Ральф Астерикс, тогда, конечно, были определённые правила, которые следовало соблюдать, но в наши дни вы вряд ли не слыхали весь этот гомон молодых серьёзных писателей о том, какие они независимые и не стеснённые условиями. Тем не менее, ни одному писателю не достало смелости заставить своего героя надеть очки.

В прежние времена, как я говорил, всё было прекрасно. Герой был молодой лорд, происходивший по прямой линии от тех, кто никогда ничего не делал со своими глазами, за исключением того, что пронизывающим взглядом заставлял трепетать людей слабых. Теперь же авторы романов выбирают своих героев из разных слоев общества, и несомненно, по крайней мере, время от времени среди них должны попадаться близорукие. Киппс, без сомнения, носил очки, так же как Банкер Бин, как г-н Полли, Клейхенгер, Бибс Шеридан, и множество других. Почему бы об этом так и не заявить?

Авторы вместе с временами перемещаются в разных направлениях. Почему не в этом?

Бесполезно прибегать к доводу, что очки неромантичны. Это неправда. Я знаю, потому что сам ношу очки и являюсь необыкновенно романтической личностью, будь на мне очки без оправы, или же мои оксфордские очки с золотым ободком, а то и простые элегантные очки, которые я надеваю в уединении своих занятий.

Кроме того, все носят теперь очки. Я хочу обратить на это внимание. По коммерческим причинам, если не по каким иным, авторы должны серьёзно поразмыслить над вопросом обочкаривания своих героев. Это признанный факт, что читатель романа любит представлять себя на месте героя – воображать во время чтения, что он и есть герой. Какой аудиторией будет располагать автор первого романа о герое в очках. По всей стране тысячи близоруких людей протрут свои очки и погрузятся в повествование. Это нелепо, продолжать писать в теперешние времена для полноценно видящей публики. Растущая напряжённость жизни, со всеми этими маленькими шрифтами, чтением газет при искусственном свете, с мерцанием кинокартин, уменьшает слой населения с хорошим зрением до жалкой горстки.

Я будто вижу этот роман. На самом деле, думаю, я напишу его сам. «‘Эвадна’, - пробормотал Кларенс, снимая пенсне и осторожно его протирая..» «‘Взгляните’, - вскричал Кларенс, -- как отчётливо отражается каждый лист того дерева поодаль в неподвижной воде озера; сам-то я не могу, так как забыл очки на пианино в гостиной, однако, не беспокойтесь обо мне, идите и взгляните!» «Кларенс небрежным движением поправил свои очки в черепаховой оправе и встретил наёмных убийц без содрогания» Классная вещь? Живенько? Ещё бы. Вы можете предположить, что по всей стране найдётся хотя бы один человек в пенсне, у которого достанет средств на книгу и который не станет кричать и топать ногами, как сердитый ребёнок, если отказать ему в этом моем романе?

И на мгновение призадумайтесь о периодических изданиях и правах на драматургические постановки. Все редакторы носят очки, так же, как и директора театров. Моя притягательность будет непреодолимой. Всё, что мне нужно будет делать – смотреть, чтобы в чеке было проставлено верное число и руководить размещением электрической вывески

ОЧКИ СУДЬБЫ

П.Г.ВУДХАУЗ

над дверями того театра, который мне случится выбрать для постановки пьесы.

Вы когда-либо задумывались, какие скрытые возможностями драматических сцен открывает близорукость? Вы знаете, как затуманиваются очки, если войти в тёплую комнату с холода? Так вот, представьте своего героя в такой ситуации. Он ждал снаружи убежища убийцы, приготовляясь стремительно ворваться и спасти героиню. Он стремительно врывается. «Руки вверх, вы, негодяи!», восклицает он. А потом его очки запотевают, и вот он стоит, временно ослепший, а сзади к нему подбирается самый настоящий головорез, примеряясь, как уложить его одним ударом мотыги.

Или вы бы предпочли что-нибудь менее сенсационное, что-нибудь в более романтическом духе? Так и быть. Герой по пути на бал к вдовствующей герцогине поскальзывается на банановой кожуре и разбивает вдребезги свою единственную пару очков. Он не смеет подвести и не явиться на бал, так как милейшая герцогиня не простит его, поэтому он прибывает и делает предложение девице, которую особенно недолюбливает, и всё потому что она одета в розовое, а героиня говорила ему, что будет в розовом. Однако, розовое платье героини слишком поздно доставили от модистки, и пришлось надевать голубое. Героиня входит как раз в тот момент, когда та, другая, принимает его предложение, и вот вам изысканное, яркое, живое начало для общественно-интересного романа о страсти.

Но я уже достаточно сказал, чтобы показать, что пришло время, когда авторы, если только не хотят оказаться в числе отстающих в этой гонке, должны изменить себя в соответствии с современными условиями. Не хотелось бы угрожать, но как я уже сказал, мы, близорукие, в подавляющем меньшинстве, и можем, если соберёмся вместе, обозначить своё наличие. Побуждённая данной статьёй поразмыслить над несправедливостью обхождения с ними, огромная армия очконосящих граждан очень легко может сделать так, что авторы увидят причины. Бойкот героев без очков вскоре сможет обеспечить неизбежную реформу. Возможно, что не будет необходимости заходить так далеко. Я надеюсь, что не будет. Однако, если этим предупреждением пренебрегут, если появятся ещё романы о людях с добрыми серыми глазами, или сверкающими чёрными глазами, или весёлыми голубыми глазами – собственно, всё равно с какой разновидностью глаз, если им недостаёт некоторого мышечного недуга, мы знаем, что нам следует делать.

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

В наши дни писатели подчеркнуто гордятся тем, что перестали зашориваться и смело отвергли лакировку реальности; авторы как никогда свободны в выборе действующих лиц. В старомодных романах героем непременно был лорд Имярек или сэр Ральф Прочерк, и в ту эпоху приходилось соблюдать всяческие условности, но теперь... Просто невозможно собраться с мыслями, до того расшумелись важные молодые дарования, провозглашая, какие они независимые и свободомыслящие. Да только ни один сочинитель не набрался храбрости и не разрешил персонажу надеть очки.

В старину, как уже сказано, прекрасно обходились. В героях состоял юный аристократ, отпрыск длинной линии таких же предков, а у них глаза употреблялись только для пронзительного взгляда, пред которым трепетали мелкие людишки. Сейчас не то - романисты подбирают характеры из разных сословий, где, конечно, хоть изредка должны попадаться страдающие астигматизмом. Киппс наверняка носил очки; да и Банкер Бин; а также мистер Полли, Клейхенгер, Биббс Шеридан и еще добрый десяток. Отчего не признаться прямо?

Беллетристы идут в ногу со временем во всех других направлениях. Почему не в этом?

Бесполезно выдвигать аргумент, будто в очках нет романтики. Ничего подобного. Кому и знать, как не мне – ведь я сам их ношу и произвожу чрезвычайно романтическое впечатление, будь то в оксфордских с позолоченными дужками, или без оправы, или в скромной мужской модели для уединенной кабинетной работы.

Кроме того, нынче все ходят в очках. Вот куда я клоню. Хотя бы из финансовых соображений литераторам следует серьезно поразмыслить о том, чтобы приспособить кому надо окуляры. Всеми признано, что читатель любит идентифицироваться с героем – воображать себя на его месте. Какая широкая аудитория будет у автора первого же романа с очкариком на главных ролях! По всей стране тысячи близоруких протрут линзы и зашелестят страницами. Бессмысленно в наше время так и писать для людей без диоптрий. Растущий темп жизни, мелкая печать, чтение газет при искусственном свете, мерцающий экран синематографа непрерывно суживают сектор народонаселения со стопроцентным зрением, осталась разве что жалкая горсточка.

Я будто вижу эту романтическую историю. Да чего там, сам ее напишу.

"- Эвадна, - вздохнул Кларенс, снимая пенсне и любовно протирая стекла..."

"- Смотри, - воскликнул Кларенс, - как ясно на глади озера отражается каждый листочек того деревца. Правда, я оставил очки на рояле в гостиной и сам увидеть не могу, но обо мне не беспокойся и смотри, смотри!.."

"Кларенс небрежным жестом подвинул черепаховую оправу и бестрепетно вперил взор в убийц..."

Здорово? Пробирает? Надо говорить! По-вашему, найдется в стране хоть один настоящий мужчина в пенсне и с малой толикой денег на книгу в кармане, который не зарыдает как дитя, если не достанет мой роман?

Да еще прикиньте, во что выльются права на публикацию в периодических изданиях и на инсценировку. Редакторы все поголовно очкарики, и директора театров тоже. Они не устоят. Мне лишь останется проследить, чтобы чек выписали на подходящую сумму, да вывеску в электрических огнях

П.Г.Вудхауз

ОЧКИ СУДЬБЕ

ровно повесили над входом избранного мной театра.

Вы когда-нибудь задумывались, какие драматические коллизии сулит близорукость? Знаете ведь, стекла запотевают, когда входишь в теплую комнату с холода. Ну так представьте себе героя в той же ситуации. Он выжидал у логова убийц, прежде чем ворваться и спасти героиню. Врывается. "Руки вверх, негодяи!" Тут линзы туманятся, и он временно слепнет, а высоченный громила пятится, отмеривая расстояние, чтоб дать ему с размаху топором.

Или вам больше по душе произведения не столь остросюжетные, сколь чувствительные? Отлично. Герой, направляясь на бал у вдовствующей герцогини, поскальзывается на банановой кожуре и разбивает единственные очки. Пропустить бал он не смеет – милейшая герцогиня не простит; так что он является и делает предложение девушке, которую терпеть не может, потому что на ней розовое платье, а героиня дала понять, что будет в розовом. Как нарочно, новый туалет поздно принесли от модистки, и ей пришлось выехать в голубом. Несчастная застает их, когда предложение принято - вот вам жизненный и яркий зачин для рассказа о страстях и вечных ценностях.

Впрочем, я привел довольно доказательств, что пришло время литераторам, не желающим остаться за бортом, соответствовать современным условиям. Не хочется угрожать, но, как уже отмечено, мы, жертвы окулистов, представляем собой растущее меньшинство и, объединившись, заставим к себе прислушаться. Когда, благодаря моей статье, великая армия очконосцев осознает, насколько несправедливо к ней относятся, убедить беллетристов труда не составит. Достаточно бойкотировать безочковых героев, и реформы не заставят себя долго ждать. А может, дело и не зайдет так далеко. Надеюсь, что нет. Если же к предупреждению не прислушаются, если нам будут по-прежнему навязывать романы про всяких господ, у которых проницательные серые глаза, или палящие черные, или веселые голубые – словом, какие угодно глаза без малейших признаков астигматизма - мы знаем, что делать.

_________________

Киппс – центральный персонаж романа "Киппс, или История простой души" (1905) английского писателя Герберта Уэллса (1866-1946), приказчик в галантерейной лавке.

Банкер Бин – герой одноименного романа (1912) американского юмориста Гарри Леона Уилсона (1867-1939), конторский служащий.

Мистер Полли – главное действующее лицо в романе Г.Уэллса "История мистера Полли" (1910), мелкий торговец мануфактурой.

Клейхенгер – герой трилогии "Клейхенгер" (1910), "Хильда Лессуэй" (1911), "Эти двое" (1916) английского писателя Арнольда Беннета (1867-1931), работал в семейном печатном деле.

Биббс Шеридан – действует в романе "Круговерть" (1915) американского писателя Бута Таркингтона (1869-1946), неудачник в семействе нуворишей.

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА.

Наступило время, когда романисты особенно гордятся широтой взглядов и мужеством, с которым они отказываются игнорировать реалии жизни, и когда авторам предоставлена небывалая свобода в выборе героев. В эпоху старомодных романов, когда центральным персонажем обязательно был какой-нибудь лорд N, существовали правила, которым писатель должен был следовать. Сегодня же серьезные молодые романисты громогласно провозглашают себя вольнодумцами, свободными от каких либо условностей. И все же ни один из них не решился надеть очки своему герою.

Раньше это считалось нормальным. Но прошли те времена, когда главным героем романа обязательно был молодой аристократ, отпрыск многих поколений благородных предков, который использовал глаза только для того, чтоб проницательным взглядом приводить в трепет менее достойных. В наши дни романисты повернулись лицом к персонажам из различных слоев общества, и хоть один, пусть даже второстепенный герой, должен быть астигматиком. И Киппс, и Банкер Бин и даже мистер Полли без сомнения, носили очки, Клеэхенгер и Биббс Шеридан были близорукими, и еще многие и многие другие.

Романист должен идти в ногу со временем. Так почему бы не в этом направлении?

Принято утверждать, что очки не романтичны. Совсем нет! Я то знаю, потому что сам ношу очки, и, должен сказать, что я исключительно романтическая личность. В пенсне ли, в Оксфордских очках в золотой оправе, в простых очках, которые я ношу в уединении в моём кабинете – я остаюсь романтиком.

И, кроме того – в наши дни все носят очки. Авторам следует подумать о том, чтобы если не из каких либо иных, то хотя бы из коммерческих соображений, надеть очки своим героям. Читателям нравится ставить себя на место персонажей. Вы только подумайте, какой успех будет иметь история о любви очкарика. По всей стране тысячи близоруких людей протрут очки и погрузятся в чтение. Да это просто абсурдно – в наши дни продолжать писать для аудитории, которая не носит очков. В наш безумный век - век мелкого шрифта, газет, которые мы читаем при искусственном освещении и движущихся картинок, количество народа со стопроцентным зрением стремительно уменьшается.

Я представляю этот роман. И даже больше - я собираюсь написать его сам.

«Эвадна», - прошептал Кларенс, сняв песне и с нежностью полируя его…»

« - Ты только взгляни, как ясно отражается каждый листочек того дерева в зеркале озера. О, как жаль, что я не могу этого видеть, ведь я оставил мои очки на фортепиано в гостиной. Но не беспокойся обо мне. Ты должна посмотреть на это! »…

«Кларенс небрежным жестом поправил очки в черепаховой оправе, и, не дрогнув, взглянул в глаза убийцам…» Цепляет? Берет за душу? Еще как! И вряд ли найдется в нашей стране хоть один человек с суммой, необходимой для покупки моего романа в кармане и пенсне на носу, который не вскрикнет и не затопает ногами, как рассерженный ребенок, если вы попытаетесь лишить его этой книги.

А только задумайтесь на минуту о возможности переноса моего романа на театральную сцену. Все редакторы и все театральные менеджеры носят очки. Моё предложение будет встречено с распростертыми объятьями. Мне останется только проверить цифры на чеке и проследить за установкой электрической вывески

РОКОВЫЕ ОЧКИ

П. Г. ВУДХАУЗ

над дверью театра, который я выберу для постановки моей пьесы.

Сколько возможностей, какие драматические ситуации скрывают себе простые очки!

Все вы знаете, что очки запотевают, когда вы входите в теплую комнату с мороза. А теперь представьте, что наш герой попадает в такую ситуацию. Он готов ворваться в логово злодея и спасти героиню. Он бросается вперед. « Руки вверх, негодяи!» – восклицает он. И в этот момент очки его очки затуманиваются. И вот он, ослепший, пятится от здоровенного головореза, который размахивает мотыгой, пытаясь достать нашего героя.

Или вы предпочитаете нечто менее драматичное. Немного романтики? Прекрасно. Герой отправляется на бал к вдовствующей герцогине, по дороге подскальзывается на банановой кожуре и разбивает свои единственные очки. Но он ни за что отважится пропустить этот бал, ведь иначе его возлюбленная герцогиня никогда его не простит. Он идет туда и делает предложение девушке, которая ему совсем не симпатична. Почему? Да потому-что она одета в платье розового цвета, а героиня предупредила, что будет в розовом. Но ей в тот вечер пришлось одеть голубое – модистка не успела сшить платье к балу. И вот, героиня появляется как раз в ту минуту, когда её возлюбленный делает предложение другой! Перед вами великолепная, интригующая завязка истории о любви, страсти и человеческих отношениях.

Думаю, я сказал достаточно, чтобы вы смогли понять – пришло время, когда романисты должны приспособиться к требованиям современной жизни, иначе они окажутся за бортом. Это не угроза, но мы, люди в очках, в большинстве, и если мы соберемся в месте - мы сила. Вдохновленная моей статьей и осознающая всю несправедливость существующего положения вещей, армия близоруких граждан способна заставить романиста изменить взгляды. Бойкот всем персонажам со стопроцентным зрением поможет нам добиться нашей цели. Я не думаю, что стоит заходить так далеко. Надеюсь, до этого не дойдет. Но если наш призыв не будет услышан, если романы о людях, с проницательными серыми, живыми черными или веселыми голубыми глазами – любыми глазами, без каких либо дефектов зрения будут появляться вновь и вновь – что ж, тогда мы знаем, что делать.

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

Вот и настало время, когда прозаики гордятся мужеством, с которым они пренебрегают отказом от правды жизни, и широтой своих взглядов; никогда прежде авторы не располагали такими возможностями при выборе персонажа. Безусловно, во времена старомодных романов - где главный герой машинально становился лордом Блэнком или сэром Ральфом Астериском - существовали правила, которые следовало соблюдать, но сегодня – взгляните! – от шума, поднятого ретивыми юными прозаиками, которые кричат о том, насколько они раскрепощены и свободны, уже закладывает уши. И при том - ни один писатель не отважился надеть на своего героя очки.

Так вот, в прошлом это было в порядке вещей. Главным героем становился молодой лорд, чьи родовитые предки не напрягали глаз (не считая взглядов, от которых незнатных людей бросало в дрожь). Но теперь прозаики ищут своих героев во всех слоях общества, и, конечно же, среди персонажей то и дело должны попадаться астигматики. Киппс наверняка носил очки; и Банкер Бин тоже; как и мистер Полли, Клейхэнгер, Биббз Шеридан* и многие другие. К чему кривить душой?

Во всем остальном прозаики идут в ногу со временем. Почему же не в этом?

Не стоит доказывать, что очки неромантичны. Неправда. Я знаю, потому что сам ношу очки и при этом остаюсь неисправимым романтиком, какие бы очки я не надел: без оправы, позолоченные для Оксфорда или обычные, которые я ношу в уединенности кабинета.

И потом, в наши дни все носят очки. Заявляю со всей ответственностью. Хотя бы по коммерческим причинам авторам стоит задуматься о том, чтобы подпортить зрение своим героям. Общепризнано, что человек, читающий роман, любит ставить себя на место героя - представлять во время чтения, что герой – он сам. Только представьте себе аудиторию писателя первого любовного романа, главный герой которого носит очки! По всей стране тысячи близоруких мужчин протрут стекла очков и уткнутся в его страницы. В наши дни абсурдно продолжать писать для нормально видящей публики. Растущая напряженность жизни, с ее мелким шрифтом, ее газетами, читаемыми при искусственном освещении, и мелькающими кинолентами, сводит долю населения с идеальным зрением к единицам.

Я уже вижу этот роман. На самом деле, думаю, я сам его напишу. «Эвадна, - прошептал Кларенс, нежно протирая снятое с носа пенсне...» «Взгляни, - вскричал Кларенс, - как четко каждый лист того дерева отражается на неподвижной глади озера. Сам я, к сожалению, видеть этого не могу, ибо забыл очки на фортепиано в гостиной, но не волнуйся обо мне: взгляни же!» «Небрежным жестом Кларенс поправил очки в черепаховой оправе и бесстрашно шагнул навстречу злодеям». Ну как? Зацепило? Уверен, что да. Неужели вы думаете, что хоть один человек в этой стране, у которого есть деньги в кармане и пенсне на носу, не завизжит и не затопает, как рассерженный ребенок, если отнять у него мой роман?

А теперь на минуточку задумайтесь о правах на публикацию и постановку. Все издатели носят очки, так же как и все театральные режиссеры. Мое послание найдет путь к их сердцам. Мне останется лишь убедиться, что на чеке стоит верная сумма, и позаботиться, чтобы на входе в театр, который я сочту подходящим для постановки моей пьесы, повесили электрическую вывеску:

СУДЬБОНОСНЫЕ ОЧКИ

АВТОР П. Г. ВУДХАУЗ

Не задумывались, какие драматические возможности таит в себе близорукость? Вам знакомо, как запотевают очки, когда входишь в теплое помещение с холода? Так вот, представьте своего героя в подобной ситуации. Он затаился у логова разбойников, готовый ворваться внутрь и спасти героиню. Врывается. «Руки вверх, мерзавцы», - кричит он. А затем стекла его очков затуманиваются, и вот он уже на какое-то время ослеплен и немаленький такой головорез пытается улизнуть, прикидывая расстояние, чтобы оглушить нашего героя своей киркой.

Или же вы предпочтете нечто менее динамичное, чтобы было побольше романтики? Отлично. По дороге на бал к вдовствующей герцогине герой поскальзывается на банановой кожуре и разбивает свои единственные очки. Он не решается не явиться, ибо любезная герцогиня ни за что ему этого не простит; поэтому он приходит на бал и делает предложение девице, которая ему не нравится совершенно: та одета в розовое, а главная героиня сказала герою, что будет в розовом. Но розовое платье героини задержала модистка, и девушке пришлось надеть голубое. Героиня входит как раз в тот момент, когда та, другая принимает его предложение – и вот вам живая, энергичная, прелестная завязка для занимательной любовной истории.

Но достаточно! Я уже показал, что романистам - если они не хотят плестись в хвосте - пора приспособиться к современным условиям. Не хочется никого пугать, но – поверьте - мы, астигматики, представляем довольно многочисленное меньшинство и можем, если соберемся вместе, заставить с нами считаться. Вдохновленное этой статьей на борьбу с несправедливостью великое воинство очкариков может без труда заставить романистов прозреть. Необходимых перемен легко добиться с помощью бойкота. Возможно, до подобных мер не дойдет. Надеюсь, что нет. Но если это предупреждение останется без внимания, если нас и дальше будут кормить романами о людях с пронзительными серыми глазами, или жгучими черными глазами, или радостными голубыми глазами – на самом деле, любыми глазами без дефекта зрения - мы будем знать, какие принять меры.

* Киппс, Банкер Бин, мистер Полли, Клейхэнгер, Биббз Шеридан – герои произведений англоязычной литературы начала ХХ века: «Киппс. История простой души» Герберта Уэллса, «Банкер Бин» Гарри Леона Уилсона, «История мистера Полли» Герберта Уэллса, «Клейхенгер» Арнолда Беннетта, «Смятение» Бута Таркингтона.

В ЗАЩИТУ БЛИЗОРУКОСТИ

Сейчас как раз то самое время, когда писатели гордятся широтой своих взглядов и мужеством, с которым они воспринимают действительность, да к тому же они никогда еще не были так вольны в выборе героев. В век старомодного романа, когда главным персонажем, само собой, выступал лорд Бланк или сэр Ральф Астериск, еще соблюдались определенные правила, но сейчас… сам себя не расслышишь в гомоне серьезных молодых писателей, заявляющих о том, как они свободны и независимы. И, тем не менее, ни у одного писателя не нашлось храбрости надеть на своего героя очки.

В былые времена, как я уже сказал, дело обстояло гораздо проще. Главным действующим лицом был молодой надменный отпрыск, чьи предки всего-то и делали, что заставляли простых людишек трепетать пред своим проницательным взглядом. Сейчас в поисках героя писатели обращаются ко всем слоям общества, и уж конечно, хотя бы один из этих персонажей по чистой случайности вполне может оказаться близоруким. Киппс ведь наверняка носил очки; Банкер Бин, мистер Полли, Клэйхангер, Бибс Шэридан и многие другие, все они были близоруки. Так почему же не сказать об этом прямо?

В иные времена писатели движутся в иных направлениях. Почему бы не в этом?

Бессмысленно доказывать, что в очках нет ничего романтичного. Это так. Я знаю, потому что и сам их ношу, и я единственная романтичная натура, будь я в очках без оправы, в очках в золоченой Оксфордской оправе или в обычных очках, которые я надеваю в уединении своего кабинета.

Более того, очки теперь носят все. Вот ведь в чем дело. Так что, хотя бы по коммерческим причинам, если уж не по каким-либо еще, писатели должны серьезно призадуматься над кругленькими очечками для своих героев. Не секрет, что читатель любит воображать себя на месте главного персонажа. Какой же успех ожидает автора первого романа с подслеповатым героем! Тысячи близоруких протрут свои очки и погрузятся в чтение. Глупо в наши дни по старинке писать для людей с нормальным зрением. Всевозрастающая напряженность жизни, мелкий шрифт в газетах, читаемых при искусственном освещении, и мелькающие кадры кинофильмов сводят их количество буквально до нескольких человек.

Я прямо так и представляю себе этот роман. Да что там, я, наверное, сам его и напишу.

« - Богиня, - прошептал Кларенс, снимая и аккуратно протирая пенсне…»

« - Взгляните, - воскликнул Кларенс, - как ясно отражается каждый листик вон того дерева в ясной глади озера. Я-то сам не вижу, к сожалению, потому что забыл очки в музыкальном салоне, но вы за меня не переживайте: просто пойдите и посмотрите!» … «Кларенс небрежным жестом нацепил очки в черепаховой оправе и, не дрогнув, посмотрел в глаза убийцам». Ну, как? Захватывает? То-то же. Неужели вы думаете, что в этой стране найдется хотя бы один человек при деньгах и с парой пенсне на носу, который не будет кричать и топать ногами, как рассерженный ребенок, когда узнает, что вы прячете от него мой роман?

А задумайтесь на минутку о возможности снять кино или поставить спектакль с подобным сюжетом. Все редакторы носят очки, театральные руководители тоже. Мое предложение будет просто сногсшибательным. Мне останется только проверить, правильно ли выписан чек, и проследить за тем, как над входом театра, который мне посчастливится выбрать для постановки пьесы, поместят светящуюся вывеску

«П. Г. ВУДХАУЗ. ОЧКИ СУДЬБЫ».

Вы когда-нибудь представляли, какое многообразие драматических поворотов открывается при близорукости? Вспомните, как затуманиваются очки, когда заходишь с холода в теплое помещение. Теперь представьте в таком положении вашего героя. Готовый ринуться в логово убийцы и спасти героиню, он выжидает нужный момент, с криком: «Руки вверх, мерзавцы!» врывается в его убежище и вот, временно ослепший, он стоит перед самым настоящим головорезом, который пятится назад и прикидывает, как бы запустить в него монтировку.

Или вы предпочитаете что-нибудь более душевное? Пожалуйста. Спеша на бал к герцогине Довагер, главный герой поскальзывается на банановой кожуре. Единственные очки – вдребезги, но пропустить бал он не решается, прелестная герцогиня его за это не простила бы, поэтому он все-таки идет и делает предложение девушке в розовом, которую он вообще-то терпеть не может, но ведь его возлюбленная сказала, что собирается облачиться именно в этот цвет. Однако, портниха запоздала с розовым платьем, и героиня вынуждена появиться в голубом. Она выходит как раз в тот момент, когда другая принимает предложение. Это ли не красивое, живое, захватывающее начало истории страсти и интереса окружающих?

Я уже достаточно сказал, дабы доказать, что пришло время писателям приспосабливаться к новым условиям, если они не хотят оказаться не у дел. Не хочу никого пугать, но, как я уже заметил, нас, близоруких, подавляющее меньшинство, и если мы объединимся, то с нами придется считаться. Взволнованная этой статьей о несправедливом к себе отношении, огромная армия слабовидящих граждан может с легкостью заставить писателей понять, в чем тут дело. Неприятие героев без очков вскоре принесет свои плоды. Возможно, дело не зайдет так далеко. Надеюсь, что нет. Но если это предостережение все-таки не воспримут всерьез, если нам по-прежнему будут предлагать романы о людях с проницательным взглядом серых или черных глаз, о людях с веселыми голубыми или какими бы то ни было еще глазами, лишенными некоего физического недостатка, мы знаем, что делать.

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

Мы живем в удивительный век, когда писатели гордятся широтой взглядов и той отвагой, с которой они отказываются презирать реальную действительность; при этом никогда прежде у автора не было такой свободы при выборе героя. Героем классического старомодного романа неизбежно оказывался лорд N или сэр Ральф Такой-то, и тут уж, разумеется, приходилось соблюдать определенные правила. Сегодня же голова идет кругом от хора усердных молодых авторов, объявляющих о своей свободе и незашоренности. И все же никому еще не хватило духа надеть на героя очки.

В прежние времена, как я уже упоминал, всё было просто. Герой - юный отпрыск знатного рода, и если кто из его предков и носил что-то на лице, то только пронизывающий взгляд, который вселял трепет в сердца людей. Теперь же автор черпает героев из всех слоев общества, и, уж конечно, у кого-то их них зрение должно быть не в порядке. Киппс, несомненно, носил очки; Банкер Бин тоже; и мистер Полли, и Клэйхенгер, и Биббс Шеридан, и многие-многие другие. Так зачем же об этом молчать?

Все каноны романа меняются с течением времени. Почему этот остается неизменным?

Довод, что очки, будто бы, не романтичны, не выдерживает никакой критики. Вовсе нет. Я точно знаю, поскольку ношу их сам, а уж я-то - фигура исключительно романтическая, что в очках без оправы, что в позолоченном «Оксфордском» пенсне, что в простецких стекляшках, которые я надеваю в тиши кабинета.

И потом, сегодня все носят очки. На этом хочу заострить внимание. Авторам следует серъезно подумать об оснащении героев очками хотя бы из коммерческих соображений. Считается, что читатель любит ставить себя на место главного персонажа, воображать себя героем. Представьте, какие будут тиражи у автора первого романа с героем-очкариком! Тысячи близоруких читателей по всей страны протрут стекла очков и погрузятся в его страницы. Сегодня глупо продолжать по старинке писать для тех, кто видит хорошо. Жизнь становится напряженнее, шрифт мельче, газеты читают при искуственном освещении, экраны кинотетаров мерцают; и в результате у нас осталась всего горстка людей с отличным зрением!

Я ясно представляю этот роман. Даже, пожалуй, сам его напишу. «Эвадне, - прошептал Кларенс, сняв пенсне и осторожно протирая стекла...», «Гляди, - воскликнул Кларенс, - как замер каждый листик дуба в тихом зеркале воды там, поодаль. Увы, я забыл очки на пианино в гостиной, так что сам ничего не вижу, но не беспокойся об мне. Иди же, взгляни!», «Небрежным жестом Кларенс поправил очки в черепаховой оправе и не дрогнув повернулся к убийцам.» Ведь здорово же? Чувствуете? То-то. Неужели вы думаете, что в этой стране найдется хоть один человек с необходимой суммой в кармане, который не закатит истерику словно обиженный ребенок, если вы вдруг попытаетесь лишить его такого романа?

А теперь задумайтесь на секунду о продолжениях и о правах на театральную постановку. Все редакторы и управляющие театров носят очки. Они не смогут передо мной устоять. Надо будет только проверить сумму на чеке и проследить за размещением светящейся вывески

ОЧКИ ФОРТУНЫ

П.Г. ВУДХАУЗ

над дверьми того из театров, который я выберу для постановки.

Случалось ли вам размышлять над тем, сколько скрытых драматических возможностей таит в себе близорукость? А знаете ли вы, как запотевают стекла очков когда входишь с мороза в теплую комнату? Вот представьте героя в таком положении. Притаившись у логова убийцы, он готовится ворваться туда и спасти героиню. Вот он врывается. «Руки вверх, мерзавцы», - восклицает герой. И тут стекла очков мутнеют, он временно слепнет, а огромный головорез уже отскочил назад и прикидывает, как бы добраться до героя киркой.

Или, может, вы предпочитаете нечто попроще? Что-нибудь с романтическим уклоном? Нет проблем. По пути на бал у вдовствующей герцогини, герой поскальзывается на банановой кожуре и разбивает единственные очки. Не пойти на бал он не может, поскольку этого ему никогда не простит герцогиня, так что он все же идет и просит руки самой противной из девиц. Все дело в том, что эта девица одета в розовое, а героиня как раз обещала ему быть в розовом платье, но модистка не прислала его вовремя, так что пришлось надеть синее. Героиня входит в тот самый момент, когда другая принимает предложение героя, и вот у нас уже готова прекрасная, живая и энергичная завязка для повествования о жизни, полной страстей.

Впрочем, я уже достаточно убедительно показал, что писателям, не желающим плестись в хвосте, пришло время приспосабливаться к условиям современного мира. Конечно, никаких угроз, и все же, замечу, мы, очкарики, лишь в незначительном меньшинстве, так что если мы объединимся, то заставим с нами считаться. Поняв из этой статьи, что с ней обращаются несправедливо, огромная армия граждан-очкариков легко призовет писателей к благоразумию. Бойкот героям без очков быстро приведет к нужным изменениям. Возможно, заходить так далеко и не придется. Даже надеюсь на это. Но если к нашему предупреждению не прислушаются, и все эти пронзительные серые, сияющие черные, озорные голубые – словом, любые глаза, не отмеченные каким-нибудь мышечным дефектом, будут и дальше появляться в романах, то мы знаем, что делать

В защиту астигматизма

(П.Г. Вудхаус.)

Такое удивительное наше время, когда романисты гордятся широтой взглядов и отвагой своего нежелания игнорировать всю прозу жизни; и никогда ещё не открывался перед авторами такой простор для выбора героев. В эпоху старомодного романа, когда героем автоматически выступал лорд Блэнк или сэр Ральф Астериск были, конечно, определённые правила, которых следовало придерживаться, но сегодня..., да вы голоса своего не услышите за рёвом серьёзных молодых романистов, провозглашающих их необыкновенную свободу и раскованность. И при всём этом ещё ни один писатель не осмелился надеть на своего героя очки.

Как я уже сказал, в старину всё было прекрасно. В героях ходил молодой лорд, и все его многочисленные предки имели, разве что, единственный дефект зрения – пронзительность взора, которая приводила обыкновенных людей в трепет. Но сегодня романисты спускаются во все слои общества в поисках героев, и, разумеется, хотя бы один из них, ну хоть случайно затесавшийся, должен быть близорук. Несомненно, Кипс носил очки, как и Банкер Бин, как мистер Полли, Клэйхэнгер, Бибс Шеридан и ещё пара дюжин других. Так почему бы не сказать об этом?

Романисты шагают в ногу со временем во всех, иных направлениях. Отчего же не в этом?

Не стОит трудов оспаривать неромантичность очков. Они романтичны. Уж я то знаю, потому что сам ношу очки, и я необыкновенно романтичен как в очках без оправы, так и в окаймлённых золотом, оксфордских, или в простых джентльменских, которые ношу в затворничестве своего кабинета.

А потом, сегодня все носят очки. Это я хочу особо подчеркнуть. Хотя бы из коммерческих соображений авторам следует серьёзно задуматься на предмет застекления глаз своих героев. Общепризнанно, что читатель любит ставить себя на место героя, воображать себя героем во время чтения. Какую аудиторию получит писатель, который первым выведет героя очкарика! Тысячи близоруких людей по всей стране протрут свои очки и погрузятся в страницы его романа. Абсурдно в наши дни писать по старинке, – для людей с нормальным зрением. Всё возрастающее напряжение жизни, с её мелкой печатью, чтением газет при искусственном освещении, мерцанием экранных картинок, сводит долю населения с отличным зрением к жалкой горсточке.

Кажется, я вижу этот роман. Признаться, думаю написать его сам. " -Эвадне,- шепчет Кларенс, снимая пенсне и нежно его протирая. - Смотри,- восклицает Кларенс, - как ясно отражается каждый листочек вон того дерева в глади озера. Увы, я не могу сам видеть это, ведь я оставил очки в гостиной на пианино, но не тревожься обо мне, иди и смотри!"..." Кларенс беспечно поправляет свои очки в черепаховой оправе и не дрогнув, оборачивается к убийцам". Горячий матерьялец? Каков эффект? То-то и оно, скажу я вам. Как по вашему, найдётся ли в этой стране хотя бы один человек в пенсне и с наличностью в кармане, достаточной для покупки этой книги, который не завизжит и не затопает ногами как рассерженный ребёнок, если вы спрячете от него мой роман.

А только на минутку задумайтесь о правах на сериалы и театральные постановки. Все редакторы носят очки, равно как и все театральные менеджеры. Никто не устоит перед моим призывом. Мне только останется проверить правильность суммы на чеке да проконтролировать установку световой вывески

Спектакли* Судьбы

П.Г. Вудхаус

над дверями того театра, который мне заблагорассудится избрать для постановки этой пьесы.

А вы оценивали когда-нибудь возможные драматические ситуации, таящиеся за близорукостью? Вам известно как затуманиваются очки, когда вы входите в тёплую комнату с холода? Только представьте себе вашего героя в таком положении. Он ждёт, готовый ворваться в бандитское логово, чтобы спасти героиню. Он врывается. – Руки вверх, негодяи, - кричит он. И тут его очки заплывают туманом, и вот он, временно слепой, а перед ним громила, отступающий только чтобы лучше размахнуться и точнее угостить его лопатой по голове.

Или вы предпочитаете что-нибудь не столь сенсационное, больше в романтическом ключе? Хорошо! Герой, по пути на бал к вдовствующей герцогине наступает на кожуру банана и разбивает свои единственные очки. Он не осмеливается пропустить бал, потому что дорогая герцогиня никогда ему этого не простит; поэтому он идёт и делает предложение девушке, которая совсем ему не нравится, потому что она одета в розовое, а героиня сказала ему, что она будет в розовом. Но розовое платье героини задержалось у модистки и ей пришлось надеть голубое. Она входит как раз в момент принятия предложения героя той, другой девушкой, и вот вам славная, живая, пикантная завязка истории страсти и человеческих отношений.

Ну я уж достаточно наговорил для освещения того факта, что романистам пора приспосабливаться к современным обстоятельствам, коли они не желают плестись в хвосте гонки. Не хочу угрожать, но заявляю что мы астигматики, значительное меньшИнство и сумеем, если объединимся, дать почувствовать своё присутствие. Великая армия очкастых граждан, пробуждённая этой статьёй до осознания несправедливости отношения к ней, быстро вправит мозги романистам. Бойкот героев без очков вскоре приведёт к необходимой реформе. Возможно, так далеко заходить не потребуется, я надеюсь. Но если это предупреждение проигнорируют, если нам опять предложат романы о людях с проницательными серыми, или завораживающими чёрными, или весёлыми голубыми, - какими угодно глазами, но которым недостаёт искривления хрусталика, мы знаем что делать в таком случае.

* Игра слов. ``Spectacles`` переводится одновременно как ``спектакли``, так и ``очки``.

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

Удивительно, что в наше время, когда писатели гордятся широтой взглядов и мужеством, с которым они отказываются закрывать глаза на реальную действительность, авторы, как никогда прежде, ограничены в выборе героев своих книг. Раньше, когда героем романа мог стать лишь кто-нибудь вроде лорда Бланка или сэра Ральфа Астериска, безусловно, нужно было соблюдать определенные правила. Но к чему они сегодня, когда молодые романисты, с жаром заявляя о своей свободе и раскованности, поднимают такой шум, что вам трудно расслышать даже свои собственные мысли? Заметьте, до сих пор ни одному писателю не хватило смелости создать героя, который носил бы очки.

В прежние времена, скажу я вам, ничего странного в этом не было. Глаза героя - молодого потомственного аристократа – упоминались лишь в связи с его пронизывающим взглядом, заставляющим дрожать от страха представителей низшего сословия. Но в наше время романисты находят своих героев в самых разных слоях общества и, разумеется, можно было бы ожидать, что кто-то из этих героев страдает астигматизмом. Вне всякого сомнения, очки носил Киппс*, как носил их и Банкер Бин**, а также мистер Полли***, Клейхенгер****, Биббс Шеридан***** и еще пара десятков персонажей. Но почему бы тогда не заявить об этом прямо?

Писатели движутся со временем в совершенно разных направлениях. Но почему так происходит?

Не стоит доказывать, что очки неромантичны, это далеко не так. Я знаю, о чем говорю, поскольку ношу очки и при этом считаю себя очень романтичным. И неважно, сидят ли на моем носу очки без оправы, очки в тонкой золотой оправе или простые мужские очки, которые я надеваю, когда нахожусь один в своем кабинете.

К тому же, сейчас все носят очки, и на это обстоятельство я хотел бы обратить ваше внимание. Если у авторов нет других причин, то хотя бы ради коммерческого успеха они должны серьезно задуматься о том, чтобы надеть на своих героев очки. Всем известно, что читатель любит ставить себя на место героя романа, чтобы во время чтения пережить все те события, которые происходят с героем. Так что у автора первого романа, герой которого будет носить очки, найдутся читатели. По всей стране тысячи людей, страдающих близорукостью, хорошенько протрут свои очки и с головой окунутся в страницы этого романа. Глупо в наше время продолжать писать для публики с хорошим зрением. Нам все больше и больше приходится напрягать глаза, ведь мы каждый день сталкиваемся с мелким шрифтом, читаем газеты при искусственном освещении, смотрим фильмы на мерцающих экранах. Все это приводит к тому, что лишь у единиц идеальное зрение.

Кажется, я знаю, каким должен быть этот роман. Собственно, я полагаю, что напишу его сам. «Эвадне, - прошептал Кларенс, снимая пенсне и осторожно протирая его …» «Взгляните, - воскликнул Кларенс, - как отражается в неподвижных водах озера вон то дерево! Можно разглядеть каждый листочек! Я, к несчастью, забыл очки на фортепиано в гостиной и ничего не вижу, но не беспокойтесь обо мне. Вам обязательно нужно пойти посмотреть!» «Кларенс небрежно поправил очки в черепаховой оправе и без страха взглянул на убийц». Ну как, впечатляет? Сильно написано? Еще бы! А теперь подумайте, как отреагирует человек, который носит очки и имеет средства на покупку этой книги, если вы утаите от него мой новый роман? Да он же будет кричать и лягаться, как капризный ребенок!

Если задуматься, у подобной истории большое будущее, ведь можно создать целую серию романов с этим героем. Кроме того, на ее основе можно написать пьесу. А поскольку все редакторы, как и все театральные менеджеры, носят очки, то можно не сомневаться, что мой герой их очарует. Все, что я должен буду сделать, это проверить, правильно ли заполнен чек, и проследить, светится ли у входа в театр, который мне случится выбрать для постановки пьесы, надпись

П.Г.ВУДХАУЗ

ОЧКИ СУДЬБЫ

Вы когда-нибудь задумывались о том, сколько сюжетных ходов может быть основано на близорукости? Наверняка вам известно, что очки запотеют, если вы зайдете с холода в теплую комнату. А теперь представьте в подобной ситуации своего героя. Он находится у логова убийцы и собирается ворваться туда, чтобы спасти героиню. Он врывается. Но тут его очки запотевают, и он на время слепнет, а находящийся перед ним отъявленный негодяй отступает назад и замахивается топором.

Или вы не любитель остросюжетной литературы и предпочитаете что-нибудь по романтической части? Пожалуйста. Герой, направляясь на бал к вдовствующей герцогине, поскальзывается на банановой кожуре и разбивает свои единственные очки. Он не осмеливается пропустить бал – герцогиня никогда ему этого не простит! Так что он появляется на балу и делает предложение девушке, которая ему совсем не нравится, ведь на ней розовое платье, а в розовом собиралась быть на балу героиня. Но розовое платье не доставили вовремя от модистки, и героиня вынуждена пойти в голубом. В тот момент, когда другая девушка принимает предложение, входит героиня, и вот у вас превосходная напряженная и необычная завязка любовной истории, которая будет интересна читателям.

Думаю, я убедил вас, что пришло время, когда романисты, если хотят быть первыми, должны как-то приспособиться к современным реалиям. Никаких угроз, но, скажу я вам, мы, астигматики, хоть и находимся в значительном меньшинстве, тем не менее, собравшись вместе, можем громко заявить о нашем присутствии. Прочитав мою статью, огромная армия носящих очки граждан поймет, как несправедливо с ними обошлись, и заставит писателей образумиться. Бойкотирование героев, которые не носят очки, очень быстро приведет к желаемому результату. Возможно, до бойкота дело и не дойдет. По крайней мере, я на это надеюсь. Но, если мое предупреждение проигнорируют, если нам и дальше будут предлагать романы об обладателях проницательных серых глаз или сверкающих черных глаз или лучистых голубых глаз, в общем, всяких там идеально видящих глаз, мы будем знать, что делать.

Примечания переводчика:

* Герой романа Герберта Джорджа Уэллса «Киппс» (1905).

** Герой романа Гарри Леона Уилсона «Банкер Бин» (“Bunker Bean”, 1912).

*** Герой романа Герберта Джорджа Уэллса «История мистера Полли» (1910).

**** Герой романа Арнолда Беннета «Клейхенгер» (1910).

***** Герой романа Бута Таркингтона «Суматоха» (“The Turmoil”, 1915).

В защиту слабовидящих П. Г. Вудхауз

Примечательные настали времена – писатели гордятся широтой своих взглядов и смелостью, с которой они отвергают условности и изображают правду жизни; и никогда ещё перед авторами не стоял такой богатый выбор персонажей. Раньше, когда героем романа неизменно становился лорд Блэнк или сэр Ральф Астериск, существовали определённые правила, соблюдение которых было обязательно; теперь же – голова идёт кругом от гвалта молодых горячих писателей, ратующих за свободу и раскованность. Однако никто до сих пор так и не отважился нацепить на героя очки.

В старомодных романах, повторюсь, очки были ни к чему. Герой, молодой лорд, происходил от знатных предков, которые пользовались глазами исключительно с одной целью: метать грозные взгляды, повергавшие слабых духом в трепет. Ныне писатели просеивают все слои общества в поисках героев, и уж какой-то из них наверняка оказался бы подслеповатым. Киппс несомненно носил очки; а также Банкер Бин, мистер Полли, Клейхенгер, Бибс Шеридан, и множество других. К чему замалчивать?

Писатели подхватывают любое веяние времени, но только не очки. Почему?

Возражение, что очки, мол, неромантичны, – несерьёзно. Совсем наоборот. Кому, как не мне, об этом знать – ведь я сам ношу их, а тип я необычайно романтичный, будь на мне очки без оправы, в оксфордской золотой или в самой обычной, – те, которые я надеваю вдали от суеты.

Кроме того, сейчас все носят очки. Я хочу обратить на это обстоятельство самое серьёзное внимание. Из одних лишь коммерческих соображений авторам следовало бы призадуматься и снабдить своих героев дополнительной парой глаз. Общеизвестно, что читатель любит ставить себя на место героя и даже воображает себя героем. Страшно подумать, сколько читателей соберёт история с героем-очкариком. Тысячи близоруких людей протрут очки и погрузятся в чтение. В наши дни писать для публики с нормальным зрением – совершенный абсурд. Жизнь становится напряжённее, шрифт мельчает, газеты читают под искусственным светом, кадры кинофильмов мельтешат перед глазами; и вот итог – осталась жалкая горстка людей с идеальным зрением.

Я так и вижу эту историю. Больше того, я сам её напишу. “Эвадна, – прошептал Кларенс, бережно протирая пенсне...” “Гляди, – воскликнул Кларенс, – насколько ясно отражается каждый листик этого дерева в зеркальной глади озера. Мне, увы, не рассмотреть – я забыл очки на пианино в гостиной. Но не обращай внимания – гляди же!” ... “Небрежным движением руки Кларенс поправил очки в роговой оправе и смело взглянул в глаза убийце.” Каково? Пробирает? Еще бы. Теперь представьте себе человека с пенсне на носу и несколькими купюрами в кармане. Да он закатит истерику и будет брыкаться, словно капризный ребёнок, едва вы попытаетесь отобрать у него мою книжку.

Не следует также забывать о правах на театральные постановки. Все редакторы, а с ними и все режиссёры, носят очки. Стоит только бросить клич – никто не устоит. Останется лишь проверить, верная ли сумма вписана в чек, и проследить за установкой светящейся вывески

ОЧКИ СУДЬБЫ

П. Г. ВУДХАУЗ

над входом в тот театр, который мне вздумается избрать для постановки.

А какие сюжетные ходы с внезапно слепнущим героем ждут своего часа! Вам знакома ситуация, когда вы входите в тёплую комнату с холода, и очки запотевают? Теперь представьте себе героя, оказавшегося в сходном положении. Он затаился рядом с логовом злодея, готовясь ворваться и спасти героиню. Вот герой заскакивает внутрь. “Руки вверх, мерзавец!” кричит он. И как назло, очки запотевают, герой слепнет, а отъявленный головорез чуть отходит, примеряется и поднимает кирку.

Желаете меньшего накала? Чего-нибудь более романтичного? Пожалуйста. По дороге на бал к вдовствующей герцогине герой поскальзывается на шкурке банана и разбивает единственную пару очков. Пропустить бал немыслимо – дорогая герцогиня не простит. И вот герой появляется на балу и делает предложение девушке в розовом, которую он особенно не переносит, – а всё потому, что героиня обещала быть в розовом. Однако портниха запоздала с розовым платьем, и героине пришлось надеть голубое. Она входит как раз в то мгновение, когда та девушка принимает предложение героя. Вот вам замечательное живое начало истории о человеческих страстях.

Пожалуй, я показал достаточно ясно, что наступили времена, когда писатели обязаны, – если они не хотят плестись в хвосте, – приноровиться к современным условиям. Не хотелось бы угрожать, но мы, очкарики, в многочисленном меньшинстве и, сплотившись, заставим считаться с собой. Эта статья разбудит огромную армию близоруких граждан и покажет им творящуюся несправедливость, а уж они с лёгкостью заставят писателей задуматься всерьёз. Реформа необходима, и бойкот героев, не желающих носить очки, быстро расставит всё по местам. Однако незачем доводить до крайности. Я надеюсь на лучшее, но хочу предупредить: если авторы будут упорствовать и заваливать нас всеми этими историями о людях с пронзительными серыми, чёрными сверкающими или задорными синими глазами, – да и вообще с любыми лишёнными изъянов глазами – расплата не заставит себя ждать.

______________________________________

Киппс – герой романа Герберта Уэллса “Киппс”

Банкер Бин – герой романа Гарри Леона Уилсона “Банкер Бин”

Мистер Полли – герой романа Герберта Уэллса “История господина Полли”

Клейхенгер – герой романа Арнольда Беннетта “Клейхенгер”

Бибс Шеридан – герой романа Бута Таркингтона “Суматоха” (The Turmoil)

В защиту астигматизма.

Наступила новая эра, и литераторы гордятся широтой своих взглядов и смелостью, с которой принимают веления времени. Ведь никогда прежде авторы не имели такой свободы в выборе персонажей. В старые добрые времена, когда героем модного романа мог стать только сэр А. или лорд Б., - конечно, следовало соблюдать определенные правила; теперь же молодые, дерзкие и знаменитые романисты громко заявляют о полной свободе от предрассудков, заявляют так громко, что и себя не услышишь порой. И, однако же, никто еще не решился вывести на первый план героя в очках.

В старые добрые времена, говорю я вам, все было просто и ясно. Героем становился молодой наследник титула, новая поросль благородного древа, поколения предков которого не обременяли свои глаза ничем иным, кроме пламенного взора – и перед взором эти простирались ниц все, чья кровь была хоть чуточку пожиже. Но сейчас романисты в поисках «своего» героя не брезгуют и низкими слоями общества и, право, там довольно людей с плохим зрением.

Классики лукавы. Без сомнения, Герберт Уэллс, поведавший нам историю сиротки Арти Киппса, представлял его в очках; очкариками были, конечно, и мечтательный Биббс Шеридан, и скромный клерк Банкер Бин и многие, многие другие. Так почему бы не заявить об этом честно и прямо?

Времена меняются, и романисты меняются вместе с ними. Отчего бы не измениться герою?

Напрасно говорят, что очки неромантичны. Это заблуждение. Я сам их ношу, и – украшает ли мой нос пенсне, оксфордская золотая оправа для торжественных случаев или скромный, но достойный академический экземпляр, - романтичнее меня не найти человека.

А, кроме того, в наши дни очки носят все. На этом я настаиваю особо. Авторам следует серьезно отнестись к этому обстоятельству – если иных причин нет, то хотя бы из соображений коммерческого успеха. Общепризнанный факт – читатель любит ставить себя на место героя. Только вообразите – какую благодарную аудиторию обретет автор, первым выведший на сцену близорукого героя. По всей стране многие тысячи очкариков протрут замшей стекла и углубятся в чтение. В наши дни писать для людей с хорошим зрением – абсурд. Жизнь становится все напряженнее, газетный шрифт – все мельче. А искусственное освещение, а мелькание рекламы? Тех, кто хорошо видит, уже можно по пальцам пересчитать.

Та любовная сцена просто стоит у меня перед глазами. Больше того, я, пожалуй, решусь доверить ее бумаге. «Эвадна, - шепнул Кларенс, снимая очки и нежно протирая их…» «Посмотри же, - вскричал Кларенс, - как четко всякий листик вон того дерева отражается в глади пруда! И пусть мне не суждено узреть сию чудную картину, ибо я оставил очки на рояле в гостиной, - не печалься обо мне: иди же!Смотри! » ... «Кларенс бережным жестом поправил черепаховую оправу своих очков и бестрепетно посмотрел в глаза убийцам». Каково? Бьет наповал, не правда ли? И разве найдется во всей стране хоть один человек с моей книжкой в кармане и с пенсне на носу, который не возопит, как обиженный ребенок, если вы лишите его радости приобщения к такому роману?

А публикации в журналах? А права на постановку? Все издатели носят очки и все театральные управляющие. Я воззову к их чувствам, и мой призыв будет неодолим. Мне останется только проследить, чтобы чек был выписан на правильную сумму, и выбрать место для сверкающей афиши

ВЗГЛЯД СУДЬБЫ

П.Г.ВУДХАУЗА

над дверями того театра, который я изберу для постановки своей пьесы.

Пытались ли вы когда-либо оценить скрытый трагизм и накал страстей, порожденных плохим зрением? Очки запотевают, стоит войти с холода в теплое помещение, это известно всем. Ну, а теперь представьте в такой ситуации благородного героя. Он изнывает снаружи, ожидая подходящего момента ворваться в логово убийцы и спасти героиню. Он врывается. «Руки вверх, сопротивление бесполезно!» - кричит он. Тут стекла его очков покрываются влагой, он становится слеп и беспомощен, а злодей уже тянется к лому, примеряя дистанцию и направление удара.

Вы предпочитаете нечто менее пугающее, что-нибудь в романтичном духе? Извольте. Герой, собираясь на бал у вдовствующей королевы, поскальзывается на банановой кожуре и ломает единственную пару очков. Он не решается пропустить бал, поскольку милостивая королева никогда не простит ему этого; он идет. Идет – и делает предложение самой отвратительной особе просто потому, что она одета в розовое, а героиня обещала ему, что будет на балу именно в розовом. Однако, новое платье героини поздно принесли от модистки, и бедняжке пришлось обходиться голубым. Героиня входит ровно в тот момент, когда мерзкая разлучница принимает предложение – и здесь вы имеете прекрасную, горячую, темпераментную завязку вашей истории о страстях и комедиях человеческих.

Полагаю, сказанного довольно. Пришло время, когда романисты, если они не желают оказаться последними в гонке за призом, должны приспособиться к современным условиям. Никто не собирается угрожать, - но мы, астигматики, находимся сейчас в таком многочисленном меньшинстве, что вполне можем, если объединимся, стать серьезной силой. Пробужденные этой статьей, осознавшие всю несправедливость обращения с собой, тысячи и тысячи близоруких сограждан - такая сила может победить и убедить любого. Что нам люди с хорошим зрением – их слишком мало, чтобы остановить вал неизбежных перемен. А может, и не понадобится заходить так далеко. Надеюсь, что нет. Но если это предостережение пропадет втуне, если страницы романов по-прежнему будут пестреть описаниями язвительных серых глаз или холодных черных глаз или живых синих глаз – или любых иных глаз без близорукого прищура, - мы знаем, что делать.

В защиту близорукости

В наши дни писатели особенно гордятся широтой взглядов и смелостью, с которой они отказываются закрывать глаза на жизненные реалии; не было еще у авторов такого простора для выбора героев. Во времена старомодных романов, когда героем по умолчанию был лорд Блэнк или сэр Ральф Астериск, естественно, существовали определенные правила, которые приходилось соблюдать, а сегодня - да вы собственных мыслей не услышите за этим гвалтом молодых и горячих писателей, кричащих о том, как они вольны и свободны. А все-таки ни у одного из них не хватило смелости надеть на своего героя очки.

В былые дни, я уже говорил, это не вызывало удивления. Герой был юным лордом из рода, в котором каждому предку глаза требовались лишь для того, чтобы бросать испепеляющие взгляды, от которых прочих людишек бросало в дрожь. Сейчас же писатели за героями лезут во все общественные классы, и, разумеется, хоть один из них, хотя бы по случайности, должен был оказаться близорук. Разумеется, Киппс носил очки. И Банкер Бин тоже носил. И мистер Полли, и Клейхенгер, и Биббс Шеридан, и многие другие. Так почему бы так и не написать?

Во всем остальном писатели шагают в ногу со временем. Так в чем же дело?

Бесполезно также выдвигать довод, что очки неромантичны. Это неправда. Я это знаю потому, что сам их ношу, и личность я необычайно романтическая - что в очках без оправы, что в оксфордских, с золотой оправой, что в простых интеллигентных очках, которые ношу дома.

Более того, очки сейчас носят все. Вот на чем хотелось бы заострить внимание. Хотя бы по коммерческим соображениям авторам следует серьезно подумать над тем, чтобы их герои надели очки. Общепризнанный факт, что читатель романа любит ставить себя на место героя - чтобы, читая, воображать, что он и есть герой. Представьте себе, какую аудиторию соберет автор первого романа, в котором главная роль будет отдана герою в очках. Тысячи близоруких со всей страны тут же кинутся протирать очки и с головой погрузятся в эти страницы. В наши дни все еще писать для хорошо видящей публики просто нелепо. Растущий темп жизни и, соответственно, мелкий шрифт, чтение при искусственном свете и бесконечное мелькание - все это сводит количество безупречно видящих людей к совершенно ничтожной цифре.

Я просто-таки вижу этот роман перед глазами. Я, наверное, сам его на самом деле и напишу. " - Эвадни, - прошептал Кларенс, сняв пенсне и ласково его протирая... - Посмотри, - воскликнул он, - как хорошо отражается каждый листок вон того дерева в озерной глади. Сам я, к сожалению, этого не вижу, я забыл очки на пианино в гостиной, но ты за меня не волнуйся: иди и посмотри на это!" ... "Кларенс небрежным жестом приладил очки в черепаховой оправе к переносице и бестрепетно взглянул на убийц." Ну как, зацепило? Еще бы. Вы себе представляете, чтобы хоть кто-нибудь в этой стране, у кого в кармане есть деньги на книгу, а на носу - пара пенсне, не закричал и не застучал кулаками по полу, будто сердитый ребенок, если вы откажетесь продать ему мой роман?

А теперь отвлекитесь на мгновение и подумайте об авторских правах - и на публикации в газетах, и на сценические постановки. Все редактора носят очки, как и театральные менеджеры. И сила моего обаяния станет просто неотразимой. Мне придется лишь раздавать пригласительные билеты и наблюдать, как устанавливают электрическую надпись

П. Г. ВУДХАУЗ

РОКОВЫЕ ОЧКИ

над дверьми любого театра, который я выберу для постановки пьесы.

Вы задумывались когда-нибудь над тем, сколько драматических эпизодов предоставляет близорукость? Знаете, как запотевают очки, когда вы входите в теплую комнату с холода? Представьте в такой ситуации своего героя. Вот он ждет за дверью логова убийц, готовясь ворваться и спасти героиню. Вот он врывается. "Руки вверх, мерзавцы!" - кричит он. И тут его очки полностью запотевают, и вот он стоит, временно ослепший, а огромный головорез уже пятится, прикидывая дистанцию, с тем чтобы пощекотать его киркой.

Или вам не надо таких шокирующих подробностей, вы хотите более романтического сюжета? Извольте. По пути на бал, который давала Вдовствующая Герцогиня, герой поскальзывается на банановой кожуре и разбивает единственные свои очки. Он не смеет пропустить бал, потому что герцогиня никогда ему этого не простит; поэтому он входит и делает предложение девушке, которую сильно не любит, потому что она одета в розовое платье, а героиня ему сказала, что будет в розовом. Однако портниха не успела сшить розовое платье в срок, поэтому ей пришлось одеться в синее. Героиня появляется как раз в тот момент, когда другая девушка принимает его предложение - и вот вам хорошая, милая, живая завязка к истории о страсти и человеческих отношениях.

Но, в общем, сказанного уже достаточно, чтобы показать, что писателям, если они не желают плестись в хвосте прогресса, самое время приспосабливаться к современным условиям. Не хочется никому угрожать, но все-таки мы, близорукие - в значительном меньшинстве, и если мы объединимся, то можем громко дать о себе знать. Почувствовав после этой статьи глубокую несправедливость, огромная армия очкариков довольно легко могла бы растолковать писателям, что к чему. Забастовка слабовидящих наверняка добилась бы необходимых реформ. Возможно, правда, до этого и не дойдет. Надеюсь, что не дойдет. Но если наше предупреждение оставят без внимания, если нас будут продолжать пичкать рассказами о людях с пронзительными серыми глазами, или с бегающими черными, или с веселыми голубыми - с какими угодно, на самом деле, глазами, но без физических недостатков - мы знаем, что делать.

В защиту астигматизма.

Нынешние литераторы гордятся своими широкими взглядами и смелостью, с которой они живописуют прозу обыденной жизни. Никогда прежде не выходили из-под их пера столь разные герои. Героем старого романа был непременно либо лорд Бланк, либо сэр Ральф Астериск, и существовали правила, которые соблюдались неукоснительно; сегодня же – о, сегодня едва ли можно вообразить серьезного автора, который не объявлял бы во всеуслышанье о том, как он свободен и раскован. Но увы! Пока еще ни один из них не отважился сделать своим героем очкарика.

Вот раньше, доложу я вам, раньше все было было чудесно. Главный герой – обязательно юный лорд, отпрыск древнего рода, чьи благородные предки не утруждали свои глаза ничем, разве что пронзительным взглядом, наводившим трепет на подданных. Теперь же писатель в поисках героев погружается во все общественные сословия, и, разумеется, кого-нибудь из них следовало бы наградить астигматизмом. Киппс наверняка был в очках, и Банкер Бин, и мистер Полли, и провинциальный Клехэнгер, и Бибс Шеридан*, и многие другие. Так почему бы не сказать об этом прямо?

Время идет, и писатели устремляют взгляды во все новые направления. Так почему бы не устремить их на очкариков?

Считается, что в очках нет ни капли романтики. Вовсе нет. Пустой довод. Я знаю, потому что сам ношу очки, и я чрезвычайно романтичен, будь на мне пенсне, либо золотая оправа, когда я в Оксфорде, либо элегантные очки, подобающие джентльмену, когда я уединяюсь в своем рабочем кабинете.

Более того, все теперь в очках. Вот на что я хочу обратить внимание. Поэтому хотя бы из меркантильных соображений, если уж нет никаких иных причин, автор должен сделать выбор в пользу человека со слабым зрением. Читатель, как известно, любит воображать себя на месте литературного персонажа. Подумайте, какую благодарную аудиторию соберет героический роман с очкариком в главной роли. Тысячи близоруких по всей стране протрут очки и погрузятся в чтение. В наши дни писать для нормально видящих людей – абсурд. Растущее напряжение жизни, мелкий шрифт, газеты при искусственном освещении, мерцание движущихся картинок** - в итоге от населения с нормальным зрением остается ничтожная горстка.

Я даже представляю такой роман. Пожалуй, я сам создам этот шедевр. Вот:

" - Эвадна***... - бормочет Кларенс, тщательно протирая пенсне...

- Взгляни на то дерево! - восклицает Кларенс. - Как ясно каждый лист его отразился в зеркальной глади озера. Увы! Мне не дано увидеть, потому что я забыл очки на пианино в гостинной. Но не печалься обо мне. Иди, взгляни!”

"Небрежным жестом Кларенс поправил очки в черепаховой оправе и поднял на ассасинов бестрепетный взгляд.”

Ну как? Впечатляет? Думаю, вполне. Уверяю вас, что во всей Англии вы не сыщете ни единого очкарика, обладателя драгоценного тома, который не будет вопить и драться, как рассерженный ребенок, при попытке отобрать у него мое произведение.

Далее представьте себе последующую судьбу этого творения в виде драмы. Все издатели носят очки, все директора театров носят очки. Им не устоять! Мне же только и останется проверить, что мое имя вписано в чек без ошибок, и полюбоваться, как над входом театра, который удостоен чести поставить мою пьесу, светится электрическими огнями вывеска:

ОЧКИ СУДЬБЫ

ПЬЕСА г-на П. Г. ВУДХАУЗА

Приходило ли вам когда-нибудь в голову, сколь драматические коллизии таит в себе близорукость? Например, когда с мороза входишь в теплое помещение, стекла запотевают.

Теперь представьте героя в очках. Вот он притаился, выжидая момент, чтобы ворваться в логово бандитов и спасти героиню от гибели. Вот он врывается. Вот он кричит:

- Руки в верх, подонки!

И тут очки запотевают, и на мгновенье ослепленный, он стоит беспомощно перед злобным громилой, который уже примеряется убить нашего героя одним взмахом кирки.

Хотите чего-нибудь менее ужасного и более романтичного? Извольте. По дороге на бал ко вдовствующей герцогине Глостерской, наш герой падает, поскользнувшись на банановой кожуре, и разбивает единственную пару очков. Не явиться на бал невозможно, герцогиня в жизни ему этого не простит; итак, он входит, ослепленный, и делает предложение девице, которая ему весьма неприятна, потому что она в розовом наряде, а героиня обещала ему, что придет в розовом. Но модистка не успела вовремя закончить розовое платье, и героиня пришла в голубом. Она входит в ту самую минуту, как другая девица принимает предложение, и вот интригующая, эмоциональная, душещипательная завязка истории о стремлениях и страстях человеческих.

Впрочем, я привел достаточно примеров того, как должен поступать нынешний автор, чтобы не отстать от велений времени. Я никому не угрожаю, но мы, астигматики, представляем солидное меньшинство, и если мы объединимся, с нами придется считаться. Разбуженное моей статьей стремление к справедливости поможет широким массам очкариков образумить писателей. Бойкот персонажей с нормальным зрением вызовет необходимые реформы. Возможно, что столь кардинальные меры и не понадобятся. Надеюсь. Но если не прислушаются к нашим предупреждениям, если нас так и будут кормить рассказами о проницательных серых, или страстных черных, или веселых голубых – да каких угодно глазах, безупречных с медицинской точки зрения, - мы за себя постоим.

В ЗАЩИТУ БЛИЗОРУКОСТИ

В наш век романисты необычайно гордятся широтой взглядов и решительно отвергают самую мысль о том, чтобы пренебречь окружающей действительностью. Да и никогда прежде авторам не была дарована такая свобода в выборе героев. В старомодном романе главным действующим лицом по умолчанию становился лорд Прочерк или сэр Ральф Пробел, и, конечно, требовалось соблюсти некие общепринятые правила. Не то теперь – в гуле молодых, серьезных романистов, на каждом углу трубящих о свободе и раскрепощении, едва улавливаешь собственную мысль. Однако, несмотря на все это, не нашелся еще писатель, решившийся украсить переносицу своего героя очками.

В старые добрые времена все было предельно просто. В роли героя выступал молодой отпрыск аристократического семейства, чьи предки неустанно пеклись о том, чтобы их глаза служили одной единственной цели – испепелять пронзительным взором менее достойных представителей человечества. Но в наше время романисты заимствуют героев во всех слоях общества, и, конечно же, хотя бы некоторые из них оказываются близорукими. Киппс несомненно носил очки, как и Банкер Бин, и мистер Поли, и Клейхэнгер, и Биббс Шеридан*, и многие, многие другие. Почему бы так и не написать?

Со временем романисты начали делать шаги во всех возможных направлениях. Почему бы не шагнуть и в этом?

Бессмысленно утверждать, что очки неромантичны. Это не так. Я сам их ношу, а я необычайно романтичен, какие бы очки на мне ни красовались: без оправы, оксфордские золотые или самые обыкновенные, надеваемые в уединении кабинета.

К тому же все сегодня носят очки. В этом-то все дело. Хотя бы из коммерческих соображений авторы должны всерьез задуматься, не пора ли водрузить окуляры на носы героев. Общеизвестно, что читатель любит представить себя на месте героя – любит, перелистывая страницы, вообразить героем себя. Только подумать, сколько читательских сердец завоюет писатель, первым решившийся вывести на авансцену очкарика. По всей стране тысячи близоруких протрут линзы и с головой окунутся в повествование. В наши дни писать в силу привычки для публики с нормальным зрением – верх глупости. Возрастает напряженность жизни: мелкий шрифт, чтение газет при искусственном освещении, мелькание кинопленки – и все это стремительными темпами подкашивает ряды населения с неиспорченным зрением.

Этот роман словно стоит у меня перед глазами. По правде говоря, может быть я сам его и напишу. «Ивадна, - шепчет Кларенс, снимая и нежно протирая пенсне…» «Видишь, – воскликнул Кларенс, – как ясно листва сего древа отражается в безмятежной глади озера. Сам я, к несчастью, этого не вижу, поскольку забыл очки на фортепиано в гостиной, но не думай обо мне: иди и любуйся!»… «Небрежным движением руки Кларенс поправил очки в черепаховой оправе и бесстрашно посмотрел на убийц.» Сильно сказано? Берет за душу? Несомненно. Как вы думаете, останется ли в стране хоть один человек с парой монет в кармане и пенсне на носу, который не бросится с воплями на пол, подобно обиженному ребенку, если вы попытаетесь лишить его священного права купить мой роман?

Постойте, а какие возможности открываются для театральных постановок и публикации продолжений! Все редакторы носят очки, как и все театральные продюсеры. Они не устоят перед моим творением. Мне останется лишь проследить, чтобы в чеке была указана нужная сумма, да проверить, как установлена светящаяся вывеска

ОЧКИ СУДЬБЫ

П.Г. ВУДХАУЗ

над входом в театр, который я соизволю избрать для спектакля.

А задумывались ли вы о драматических ситуациях, сокрытых в близорукости? Вспомните, как запотевают очки, когда заходишь в теплое помещение с холода. А теперь представьте нашего героя. Он затаился у логова убийцы, готовый ворваться внутрь и спасти героиню. Вот он внутри. «Руки вверх, негодяи!» И тут очки запотевают, он ослеплен, а устрашающих размеров головорез пятится, примериваясь для славного удара киркой.

А может быть, душа ваша просит чего-нибудь менее жестокого, чего-нибудь более романтичного? Прекрасно. По пути на званый бал у вдовствующей герцогини наш герой теряет равновесие, поскользнувшись на банановой шкурке, и вдребезги разбивает единственные очки. Опасаясь навеки впасть в немилость у дражайшей герцогини, он не осмеливается пропустить бал и по прибытии делает предложение руки и сердца девушке, которую терпеть не может, – ведь она в розовом, а со слов героини он знает, что розовое должно быть на ней. Но из-за нерасторопности портнихи героиня вынуждена облачиться в голубое. Она появляется как раз в ту минуту, когда другая девушка принимает предложение, и на наших глазах разворачивается восхитительная, живая, бьющая через край драма человеческих страстей и отношений.

Сказанное убедительно доказывает: если романисты не хотят плестись в хвосте, им пора приспособиться к современным условиям. Не хочется угрожать, но, в конце-концов, мы, очкарики, – меньшинство представительное, и, объединившись, докажем, что с нами нужно считаться. Прочувствовав благодаря этой статье всю несправедливость обращения, могучая армия близоруких граждан с легкостью вынудит романистов прозреть. Бойкот героев, не обремененных очками, незамедлительно приведет к долгожданным переменам. Конечно, хотелось бы верить, что нужда в столь суровых мерах отпадет. Но если это предупреждение не удостоят вниманием, если нам продолжат навязывать романы о героях с проницательными серыми глазами, или сверкающими черными глазами, или смешливыми голубыми глазами – в сущности, любыми глазами, не отягченными каким-либо дефектом, мы знаем, что делать.

* Герои романов Герберта Уэллса, Гарри Уилсона, Арнолда Беннетта и Бута Таркингтона

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

В наш странный век писатели гордятся широтой взглядов и бесстрашием, с которым они отказываются игнорировать реальную жизнь; и никогда прежде не было у авторов такого простора при выборе героя. В дни старомодного романа, когда героем обязательно становился лорд NN или сэр Ральф ***, разумеется, приходилось соблюдать определенные правила, а сегодня – даже собственных мыслей невозможно расслышать за гамом уверенных молодых писателей, спешащих сообщить, как они свободны и раскованы. И все же - ни одному писателю не хватило мужества надеть на своего героя очки.

В прежние времена, как я сказал, иначе и быть не могло. Героем становился юный лорд, предкам которого на протяжении многих поколений глаза нужны были только для того, чтобы бросать пронзительный взгляд, приводящий в смятение людей низшего сорта. Но теперь писатели в поисках героев добираются до всех слоев общества, и, несомненно, хотя бы у некоторых из героев есть астигматизм. Киппс, без сомнения, носил очки; и Банкер Бин тоже; а еще мистер Полли, Клейхенгер, Биббс Шеридан и множество других. Так почему не сказать об этом прямо?

Романисты постоянно ищут новые повороты. Почему бы не обратиться к этой теме?

И не пытайтесь доказывать, будто очки неромантичны. Это неправда. Я знаю, поскольку сам ношу очки, а я всегда необыкновенно романтичен – надену ли я очки без оправы, или профессорские, в золотой оправе, или даже обычные очки, в черепаховой оправе, которые ношу в тиши кабинета.

Да сегодня вообще все носят очки. К этому я и клоню. Даже если оставить остальные причины, просто по коммерческим соображениям авторы обязаны всерьез задуматься о том, как бы очетырехглазить своих героев. Давно известно, что читателю нравится ставить себя на место героя романа – он сам на время чтения становится героем. Представьте, какую аудиторию получит писатель, который первым выведет в качестве героя очкарика. По всей стране тысячи близоруких протрут очки и уткнутся в книгу. В наши дни нелепо продолжать писать для публики с нормальным зрением. Напряженная жизнь, мелкий шрифт, чтение газет при искусственном освещении, мельтешение кадров в кино – от всего этого людей с идеальным зрением можно пересчитать по пальцам.

Я почти уже вижу этот роман. Да что там – пожалуй, я сам его и напишу.

"Ивэдни, - пробормотал Кларенс, снимая и ласково протирая пенсне…"

"Смотри, - воскликнул Кларенс, - как отчетливо каждый лист вон того дерева отражается в безмятежной глади озера. Я сам, к сожалению, не вижу, потому что забыл очки на пианино, но не думай обо мне: смотри! Смотри!.."

"Беспечным жестом Кларенс поправил очки в черепаховой оправе и решительно взглянул в глаза убийцам…"

Каково? Пробирает? По-моему – да. Подумайте: любой человек в нашей стране, если на носу у него пенсне, а в кармане – достаточно денег на книгу, разве он не завизжит и не затопает ногами, как капризное дитя, попробуй вы отнять у него мой роман?

А задумайтесь на минуточку о правах на переиздание и театральную постановку. Все редакторы и все антрепренеры носят очки. Они не устоят передо мной. Мне только и останется – проверить сумму в чеке, да руководить установкой электрической вывески

ОЧКИ СУДЬБЫ

П. Г. ВУДХАУЗ

над входом в театр – любой, в какой только я пожелаю отдать пьесу.

А вы задумывались когда-нибудь, какие скрытые возможности, какие драматические ситуации таит в себе близорукость? Вы знаете, как запотевают очки, когда входишь с мороза в теплую комнату? Так представьте вашего героя в таком положении. Он выжидает перед бандитским логовом подходящего момента, чтобы ворваться и спасти героиню. Он врывается с криком: "Руки вверх, негодяи!" И тут его очки затуманиваются, и герой застывает, временно ослепший, а громадный головорез, отступив в сторону, примеривается, как половчей врезать герою киркой.

Или вы предпочитаете что-то менее кровожадное, что-то более романтичное? Пожалуйста. Герой спешит на бал к герцогине Доуэджер, но, поскользнувшись на банановой кожуре, разбивает единственную пару очков. Не пойти на бал немыслимо – добрейшая герцогиня этого не простит; герой идет и делает предложение неприятной особе, которую терпеть не может – все из-за того, что она надела розовое платье, а ведь прийти в розовом обещала героиня. Но героине, которой модистка опоздала прислать розовое платье, пришлось надеть голубое. Она входит как раз в тот момент, когда неприятная особа отвечает "согласна", – и вот вам красивая, живая, острая завязка для истории страстей и людских судеб.

Но сказано уже достаточно, чтобы понять: настало время, когда романисты, если не хотят плестись в хвосте, должны приспосабливаться к новым условиям. Не хотелось бы никого пугать, но, как я уже говорил, нас, астигматиков, не так уж мало, и мы сможем, если сплотимся, заставить услышать себя. Осознавшие после моей статьи несправедливость такого к себе отношения, воины великой армии очконосцев могут поучить писателей уму-разуму. Бойкот безочковых героев быстро приведет к требуемой реформе. Возможно, даже не придется прибегать к столь крутым мерам. Надеюсь, что нет. Но если мое предупреждение не подействует, если появятся очередные романы о людях с зоркими серыми глазами, или пронзительными черными глазами, или приветливыми голубыми глазами – да вообще любыми глазами, без намека на атрофию мышц, мы знаем, что тогда делать.

---------

Комментарий переводчика:

Артур Киппс, Банкер Бин, Альфред Полли, Эдвин Клейхенгер, Биббс Шеридан – «негероические» герои романов начала ХХ века:

“Киппс” (1905), Герберт Уэллс;

“Банкер Бин ” (1912), Гарри Леон Уилсон;

“История мистера Полли” (1910), Герберт Уэллс;

“Клейхенгер” (1910), Арнольд Беннет;

“Суматоха” (1915), Бут Таркингтон.

В ЗАЩИТУ АСТИГМАТИЗМА

Особенность нашего века такова, что романисты гордятся широтой своих взглядов и смелостью, с которой они отказываются пренебрегать реалиями жизни – никогда раньше не были писатели столь вольны в выборе своих героев. В дни старомодного романа, когда героем автоматически становился лорд Такой-то или сэр Ральф Имярек, приходилось, разумеется, соблюдать определенные правила, но сегодня – ведь себя с трудом слышишь в оглушительном хоре рьяных молодых романистов, провозглашаюших свою смелость и свободу от условностей. И все же ни один из них не отважился надеть на своего героя очки.

В былые времена, как я уже сказал, это было в порядке вещей. Героем становился молодой лорд, происходивший из хорошего рода, и глаза его не имели другого применения, кроме как бросать проницательные взгляды, под которыми тушевались другие, более ничтожные, особи. Но сегодня романисты ищут своих героев во всех классах общества и, конечно, хотя бы один из них должен страдать астигматизмом. Несомненно, очки носили и Киппс, и Банкер Бин, и г-н Полли, и Клейхэнгер, и Биббс Шеридан, и множество других героев. Почему же не сказать об этом прямо? В любом другом отношении романисты идут в ногу со временем, так почему же не в этом?

Выдвигать аргумент о неромантичности очков просто несерьезно, потому что это не так. Уж я-то знаю – сам ношу очки, а я фигура необыкновенно романтичная, хоть в очках без оправы, хоть в оксфордских с золотым ободком, хоть в простых роговых, которые я ношу в тиши своего кабинета.

Кроме того, сегодня очки носят все. Вот о чем я хочу сказать. Хотя бы в силу коммерческих причин, если не каких-либо других, писателям следует крепко подумать – а не вооружить ли своих героев очками. Читатель любит ставить себя на место героя и, читая, воображать, что он и есть герой – это факт общеизвестный. Какую аудиторию соберет писатель, первым решившийся сделать очкарика героем своего романа! По всей стране тысячи близоруких людей протрут очки и погрузятся в его страницы. В наши дни просто нелепо продолжать писать для нормально видящей публики. Жизнь становится все более напряженной: мелкий газетный шрифт, чтение при искусственном свете, мельтешащие кадры кинокартин – все это сужает часть населения с превосходным зрением до жалкой горстки.

Я прямо-таки вижу этот роман. Да что там – я бы и сам мог его написать. «Эвадна, - прошептал Кларенс, любовно протирая свое пенсне ...» «Взгляни, - воскликнул Кларенс, - как четко отражается каждый листочек вон того дерева в неподвижной глади озера. Досадно, что я сам этого не вижу: забыл очки в гостиной на фортепиано, но не беспокойся обо мне – смтри, смотри! ...» «Небрежным жестом Кларенс поправил очки в черепаховой оправе и бесстрашно взглянул в лицо злодеям» Здорово, а? Понимаете, о чем я? То-то. Неужели вы думаете, что во всей стране найдется хоть один человек, имеющий в кармане деньги на книжку, а на носу пенсне, который не завопит возмущенно, как рассерженный ребенок, посмей хоть кто-нибудь посягнуть на мой роман?

А авторские права на публикации в журналах и постановки? Задумайтесь на минутку – все редакторы, а также театральные импрессарио, носят очки. Притягательность моего романа будет непреодолимой. Мне и делать-то ничего не надо будет, разве что проверять, правильно ли указана сумма в чеке да руководить установкой электрической вывески

ОЧКИ СУДЬБЫ

П.Г. ВУДХАУЗ

над входом в театр, которого я удостою чести поставить мою пьесу.

Задумывались ли вы о драматических моментах, скрытые возможности которых таит в себе близорукость? Знаете, как запотевают очки, когда входишь в теплую комнату с холода? Ну а теперь представим себе героя в такой ситуации. Он на улице, готовый ворваться в логово убийцы и спасти героиню. Вот он врывается. «Руки вверх, негодяи!», кричит он. И тут очки его покрываются влагой, на какое-то время он не видит абсолютно ничего, а в это время здоровенный головорез пятится назад и шарит рукой в поисках тесака.

Или же вы предпочитаете что-то не столь драматичное, что-то в более романтическом духе? Очень хорошо – герой, направляясь на бал к вдовствующей герцогине, поскальзывается на банановой кожуре и разбивает свою единственную пару очков. Не появиться на балу он не может, так как глубокоуважаемая герцогиня не простит ему этого никогда, поэтому он является на бал и делает предложение девушке, которую он особенно недолюбливает, просто потому, что она одета в розовое, а героиня сказала ему, что на ней будет розовое платье. Но модистка запоздала, розовое платье не было готово в срок, и героине пришлось прийти в голубом. Она появляется как раз в тот момент, когда другая девушка принимает его предложение, и вот вам пожалуйста – готово занимательное и живенькое начало истории страсти, трогающей сердца широкой публики.

Но, пожалуй, хватит – я сказал довольно, чтобы доказать, что пришло уже то время, когда романисты, если они не хотят остаться за бортом, должны приспособиться к современным условиям. Никто, конечно, не угрожает, однако, как я уже сказал, мы, астигматики, составляем подавляющее меньшинство и способны, собравшись вместе, заставить считаться с нами. Воодушевленная этой статьей и ощущением несправедливого к ней отношения, огромная армия очкариков запросто сможет заставить романистов образумиться. Бойкотируя героев, не носящих очки, очень скоро можно добиться желанных перемен. Возможно, не будет надобности позволять делу заходить так далеко. Во всяком случае, надеюсь, что нет. Но если предупреждение будет проигнорировано, и если еще будут появляться романы, где фигурируют герои с проницательными серыми, или выразительными черными, или веселыми голубыми глазами – любыми глазами, лишенными каких-либо физических недостатков, мы знаем, что нам делать.