Пока я шел в книжный магазин, мысли мои, естественно, вертелись вокруг старины Уорплсдона. Я был заинтригован этой историей и продолжал строить самые разные догадки. Я даже представить себе не мог, в какую же передрягу мог влипнуть такой человек, как он.

Когда около полутора лет назад я узнал от сведущих людей, что моя тетушка Агата, уже давно овдовевшая, или, как говорят, покинутая покойным мужем на произвол судьбы, собирается вновь вступить в брак, я испытал искреннее сочувствие к тому несчастному глупцу, который поведет ее под венец. Ведь это же была моя "железная" тетка, глотавшая битое стекло и приносившая человеческие жертвы при свете полной луны.

Однако, когда до меня начали доходить некоторые подробности и выяснилось, что этот незавидный жребий выпал на долю кораблестроительного магната лорда Уорплсдона, жалости у меня заметно поубавилось. Я понял, что исход дела далеко не предрешен. Даже если рано или поздно она одержит над ним верх и заставит прыгать с тумбы на тумбу, ей придется для этого изрядно попотеть.

Лорд Уорплсдон был крепкий орешек. Я знал его всю свою жизнь. В возрасте пятнадцати лет (естественно, когда мне было пятнадцать) он застукал меня на конюшне, где я курил одну из его любимых сигар, и битый час гонялся за мной по буеракам с охотничьим хлыстом. И хотя с годами наши отношения вошли в более спокойное русло, при мысли о нем меня каждый раз пробирала дрожь. В общем, если бы мне пришлось выбирать себе спутника для путешествия между ним и гиппогрифом, я бы не колеблясь предпочел последнего.

Что могло заставить этого человека со стальными нервами взывать о помощи к Дживсу, оставалось для меня неразрешимой загадкой. Размышляя над версией о компрометирующих письмах, попавших в руки белокурых охотниц за золотом, я вошел в магазин и обратился к продавцу.

- Доброе утро. – поздоровался я. – Мне нужна книга.

Мне следовало бы предвидеть, что глупо спрашивать книгу в книжном магазине. Этим можно напугать и сбить с толку тех, кто там работает. Именно так отреагировал на мои слова старый хрыч с потертой физиономией, подошедший обслужить меня.

- Книга, сэр? – вопросил он с плохо скрытым удивлением.

- Спиноза, - уточнил я.

На его лице отразилось полное замешательство.

- Вы сказали "Спиноза", сэр?'

- Я сказал "Спиноза".

Судя по всему, он считал, что если мы обсудим это обстоятельно, как мужчина с мужчиной, нам в конце концов удастся понять друг друга.

- Может быть, вы имели в виду "Прялку"?

- Нет.

- Тогда, может быть, "Отравленную булавку"?

- Тоже нет.

Он сделал еще одну отчаянную попытку:

- "Путешествие по неизвестному Борнео с ружьем и фотокамерой"?

- Спиноза, - твердо повторил я. Мне нужна была именно эта книга, и менять свои намерения я не собирался.

Он тяжело вздохнул, как человек, понявший. что ничего здесь уже не поделаешь.

- Я посмотрю, есть ли она у нас, сэр. - Но, может быть, вам понравится вот это. Говорят, здорово написано.

Он удалился, безнадежно бормоча себе под нос "Спиноза", а я остался, держа в руках нечто под названием "Морская пена".

Вид у книжонки был паршивый. На обложке какая-то особь женского пола с длинным зеленым лицом нюхала темно-красную лилию. Только я собрался отшвырнуть ее и заняться поиском "Отравленной булавки", о которой он говорил, как услышал чей-то удивленный возглас: "Боже правый, это же Берти"! Обернувшись, я обнаружил, что этот жизнерадостный вопль исходит от высокой, самоуверенного вида девицы, которая неслышно нарисовалась позади меня.

- Боже правый, Берти, это ты? - От неожиданности я громко вскрикнул и шарахнулся в сторону, как испуганный мустанг. Передо мной стояла дочь старого Уорплсдона Флоренс Крей.

По дороге в книжную лавку мои мысли, представьте себе, снова вернулись к этому крайне любопытному делу старого Лорда Ворплсдона. Я был заинтригован. Трудно представить в какую из вероятных затруднительных ситуаций мог попасть подобный человек.

Около восемнадцати месяцев назад, когда из достоверных источников я узнал новости о том, что моя тетушка Агата, много лет как вдова, вернее сказать брошенная, снова собирается выскочить замуж, моей первой эмоцией, вполне естественной, учитывая обстоятельства, была жалость к тому несчастному простофиле, который намеревался вести ее под венец, моя тетушка, как известно, обладает крутым нравом, из разряда тех, кто ест битое стекло и проводит человеческие жертвоприношения при свете полной луны.

Но когда ко мне начали поступать более точные сведения, и я узнал, что парень, вытянувший короткую соломинку – Лорд Ворплсдон, судоходный магнат, мое сочувствие к нему ощутимо поубавилось. Легкой победы тут не ожидалось. Даже если, спустя определенное время, тетушке удастся вымуштровать его так, что он будет прыгать через обруч по ее команде, она поймет - это была битва.

Он был опасным человеком, этот Ворплсдон. Я знал его всю жизнь. Это он, в возрасте пятнадцати лет - мои пятнадцать, конечно же - застал меня на конюшне курящим одну из его особых сигар, а потом гнался за мной целую милю по пересеченной местности, размахивая охотничьим хлыстом. И хотя за прошедшие годы наши взаимоотношения стали более официальными, каждый раз при мысли о нем у меня мороз по коже пробегает. Если бы мне пришлось выбирать, с кем отправиться на прогулку, с ним или гиппогрифом, я бы без колебания выбрал гиппогрифа.

Тяжело представить, как человек с такой воинственной натурой мог снизойти до просьбы о помощи у Дживса, и я уже было задумался о вероятности появления какой-нибудь жадной до денег блондинки с компрометирующими письмами, когда, по достижении места назначения, я приступил к изложению заказа.

- Доброе утро, доброе утро, - сказал я. - Мне нужна книга. – Конечно, я должен был знать, насколько это глупо, пытаться купить книгу в книжном магазине. Это просто-напросто пугает и сбивает с толку его обитателей. Изъеденный молью старик вышедший обслужить меня, не был исключением.

- Книгу, сэр? – ответил он с нескрываемым удивлением.

- Спиноза, - уточнил я.

Ответ неприятно поразил его.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Я сказал Спиноза.

Возможно, он считал, что если выговаривать эту фразу друг другу достаточно долго, в конечном счете, услышишь верную формулировку.

- Вы не имеете в виду «Самопрялка»?

- Нет.

- Это не может быть «Отравленная заноза»?

- Не может.

- Или «С ружьем и камерой в малоизвестном Борнео»? спросил он, теряясь в догадках.

- Спиноза, - я ответил твердо, и не думая отступать.

Он тихо вздохнул, понимая сложность ситуации.

- Я пойду, поищу ее на складе, сэр. Но, вот, возможно, вы о ней спрашивали. Говорят умная вещь.

Он ушел, безысходно бормоча себе под нос «Спиноза», оставив меня с книгой «Снегопад» в руках.

Она выглядела довольно мерзко. На обложке была изображена женщина с зеленым продолговатым лицом, вдыхающая аромат багровой лилии, и я уже собирался отшвырнуть ее прочь и поискать «Отравленную занозу», о которой говорил старик, как вдруг услышал нечеловеческие крики «Боже мой! Берти!», и, обернувшись, обнаружил их источник – высокую девушку внушительного вида, незаметно подкравшуюся ко мне.

- Боже мой, Берти! Это действительно ты? – Я резко ухнул и шарахнулся в сторону, как испуганный мустанг. Это была дочь старого Ворплсдона, Флоренс Крей.

Я шел в книжную лавку, а мысли мои снова и снова возвращались, как вы, наверное, догадываетесь, к этой глубоко заинтриговавшей меня истории со стариком Уорплсдоном. Мне трудно было представить, во что мог влипнуть такой человек, как он.

Когда около 18 месяцев назад из хорошо информированных источников до меня дошла весть о том, что моя вдовствующая, или, наверное, правильней было бы сказать, всеми отверженная тетя Агата собралась еще раз попытать счастья замужем, первое, что мне захотелось сделать при таком повороте событий, это посочувствовать несчастному простофиле, которому выпало пойти с ней к алтарю, ибо тетушка у меня, как вы знаете, нрава крутого, их тех, кто грызет стекло и совершает обряды кровавых жертвоприношений в полнолуние.

Но когда начали появляться детали, и я обнаружил, что бедолага, вытянувший злосчастный жребий, был никто иной, как корабельный магнат лорд Уорплсдон, мое искреннее соболезнование стало значительно ослабевать. Это дело, думал я, так просто не закончится. Даже если бы тетке и удалось приструнить его и заставить ходить перед ней на задних лапках, ей бы стоило это огромных усилий.

Этот Уорплсдон опасный человек. Уж я-то его знаю. До сих пор помню, как в возрасте 15 лет - когда мне было 15 лет, естественно - он гонялся за мной по окрестным оврагам и пригоркам с охотничьим хлыстом, застукав меня в конюшне курящим одну из его особенных сигар. И хотя с годами наши отношения стали более сдержанными, при упоминании о старике меня все равно пробирает холодок. Если бы в качестве компаньона для прогулки мне пришлось выбирать между ним и каким-нибудь чудовищем, я бы предпочел последнего.

Наблюдать за тем, как человека огня и меча доводят до того, что он посылает Дживсу сигналы SOS, было нелегко, и я размышлял над возможностью компрометирующих писем охочим до денег белокурым красавицам, подходя меж тем к месту назначения, где мне нужно было справиться о моем заказе.

- Здрасьте, здрасьте, сказал я. – Мне нужна книга.

Мне, конечно, следовало бы знать, что глупо надеяться купить книгу в книжном магазине. Это просто пугает и приводит в замешательство окружающих. Вот и сейчас потрепанный жизнью человек подошел, чтобы уделить мне внимание, и не обманул ожиданий.

- Книга, сэр? – спросил он с плохо скрываемым изумлением.

- Спиноза, - уточнил я.

Продавец невольно покачнулся.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Да-да, Спиноза.

Ему, видимо, казалось, что если мы разберемся в этом вопросе как мужчина с мужчиной, то мы в конце концов о чем-нибудь договоримся.

- Вы имеете в виду «Самопрялку»?

- Нет.

- Тогда может быть «Отравленная булавка»?

- Да нет же.

- Или «С пистолетом и кинокамерой по неизвестному Борнео»? – спросил он, теряясь в догадках.

- Спиноза, - упорно твердил я, точно зная, что мне нужно.

Похоже, задача оказалась ему не по силам, и он вздохнул:

- Пойду, посмотрю, есть ли она у нас в наличии, сэр. Но возможно, вот это – то, о чем вы спрашиваете. Говорят, очень хорошая книга.

Он всучил мне какой-то томик под названием «Снегопад» и ушел, безнадежно спинозя себе под нос. Выглядела книжонка не очень-то: на обложке дама с зеленым вытянутым лицом нюхала пурпурную лилию. Я как раз собирался отложить ее в сторону и поискать «Отравленную булавку», когда услышал чье-то «Господи, Берти», а когда повернулся, обнаружил, что этот животный крик исходил от высокой волевой девушки, незаметно подкравшейся ко мне сзади.

- Господи, Берти! Ты, что ли?

Я издал громкий вопль и метнулся в сторону испуганным зверем. Это была Флоренс Крей, дочь старика Уорплсдона.

Держа путь к книжной лавке, я обнаружил, что мысли мои снова, как легко и представить, обратились к этому заставляющему серьёзно задуматься делу старого Уорплесдона. Случай тот меня заинтриговал. Мне было трудно догадаться в какого рода переплёт мог попасть такой человек.

И так, около полутора года назад, из хорошо информированных источников мне стало известно, что моя тётушка Агата, вдова со стажем, или лучше сказать изгой, намеревается ещё раз выскочить замуж. Первым моим чувством после услышанного была, что естественно при уже сложившемся мнении, лёгкая жалость к несчастному простофиле, решившему пойти к алтарю с ней. С ней, моей неистовой тёткой, да будет вам известно, пожирающей битое стекло и приносящей человеческие жертвы при полной луне.

Но когда до меня стали доходить подробности, и я узнал, что глупцом, от которого отвернулась удача, оказался Лорд Уорплесдон, пароходный магнат, то даже тихое сочувствие ему ощутимо ослабло. Лёгкой победы, как я полагал, ей не видать. Даже если, в конце концов, она сумеет его побороть и, в итоге, тётке удастся заставить его прыгать через кольца, она будет помнить, что ей всё же пришлось подраться за это.

Ибо он был опасным человеком, этот Уорплесдон. Всю жизнь буду его помнить. Это он в пятнадцать лет, то есть я хотел сказать, когда мне было пятнадцать, застал меня на конюшне курящим его особые сигары, а затем гнался за мной с охотничьим хлыстом целую милю по пересечённой местности. И с годами наши отношения, как и следовало ожидать, становились всё более формальными, ведь я покрывался гусиной кожей каждый раз когда о нём думал. Случись мне выбирать между ним и гиппогриффоном*, в попутчики для путешествия пешком, я всенепременно выбрал бы гиппогриффона

Тяжело было видеть, как человека с характером из железа, закалённого на крови, могли бы опустить до призывов к Дживсу о помощи, и я как раз начал размышлять о возможности использования компрометирующих писем из коллекций хищниц блондинок, но тут заметил, что уже добрался до нужного мне места и начал делать заказ.

- Доброе утро, доброе утро, - начал я, - мне нужна книга.

Конечно, мне следовало бы знать, что глупо пытаться купить книгу в книжном магазине. Такие действия просто пугают и ставят в тупик его обитателей. Дряхлый старик, по виду тёртый калач, шагнувший мне навстречу, чтобы обслужить повёл себя именно так.

- Книгу, сэр? – спросил он в ответ со слабо скрываемым удивлением.

- Спиноза, - добавил я, уточняя.

Это просто изумило его.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Спиноза - именно то, что сказал.

Казалось, он чувствует, что поговори мы об этой вещи как мужчина с мужчиной достаточно долго, то рано или поздно выведем какую-нибудь формулу.

- А вы не имели в виду «Спицевая Прялка»

- Нет.

- И это не «Ядовитая Заноза»

- Не это

- Или «С пистолетом и фотокамерой на малоизученном Борнео»? – спросил он в безуспешной попытке.

- Спиноза, - повторил я со всей возможной твёрдостью. Отказываться от своей версии я не собирался.

Он чуть вздохнул, как некто понимающий, что ситуацией не владеет.

- Пойду, посмотрю – может это у нас на складе, сэр. Но вероятно вот то, что вам требуется. Поговаривают очень умная вещица.

И он отчалил, безнадёжно бормоча себе под нос и трансформируя на все лады слово «Спиноза», а меня оставил сжимающим в руках книжку под названием «С пеной морской»

На вид она была весьма гнусной. Суперобложка демонстрировала особу женского пола с зелёным вытянутым лицом обнюхивающую пурпурную лилию, и я уже вознамерился отбросить эту книгу от себя, чтобы начать охоту за той «Ядовитой Занозой», о которой старик упомянул, когда отдал себе отчёт в том, что кто-то визжит «Боже Всемилостивый, Берти » и, обернувшись, обнаружил, что этот животный вопль исходил от высокой барышни с внушительными габаритами, всплывшими прямо за моей спиной.

- Боже Милостивый, Берти! Неужели это ты?

Я издал булькающий звук и шарахнулся как испуганный мустанг. Передо мной была дочь старого Уорплесдона, Флоренс Крайе.

_____________________________
* Гиппогриффон (миф.) - монстр из греческой мифологии с головой, крыльями и когтями грифона и лошадиным туловищем.

Отрывок из романа Пелэма Г. Вудхауза «Радость по утру» (“Joy in the morning”).

По пути к книжному магазину я снова пустился в размышления, как вы уже догадались, о весьма загадочном деле старика Уорплесдона, что побудило его сегодня позвонить. Весьма любопытно. Я с трудом представлял себе, в какой переплет мог попасть столь обстоятельный человек.

Когда около полутора лет назад я узнал из хорошо осведомленных источников, что тетя Агата, долгие годы прожившая в состоянии отверженности, будучи изгоем, думаю именно так ее можно назвать, собралась вновь попытать счастье в браке, мне, естественно, стало по-свойски жаль влюбленного простофилю, который рискнул пойти с ней к алтарю, с моей, как вы понимаете, невыносимой тетушкой, с той, что ест битые бутылки и в полнолуние приносит человеческие жертвы.

Однако вскоре обстоятельства стали проясняться, и, когда я узнал, что несчастливый билет достался не кому иному, как лорду Уорплесдону, судоходному магнату, мои способности к сопереживанию сильно поубавились. Было ясно: легкой победы не видать никому. Даже если в какой-то момент она одержит верх и заставит его, наконец, плясать под свою дудку, победа достанется тетушке Агате не без боя.

Старик Уорплесдон был страсть какой мерзостью. Всю жизнь его таким знаю. Это он в пятнадцать лет – то бишь, когда мне было пятнадцать, конечно, - застав меня в конюшне, попыхивающим его лучшую сигару, гнался за мной по оврагам с охотничьим хлыстом добрую милю. Со временем наши отношения стали менее эмоциональными, но при мысли о нем по спине бегали мурашки. Очутись я перед выбором: с ним или с гиппогрифом продолжать путь, я б не медля остался с гиппогрифом и не сожалел об этом.

В голове не укладывалось, как столь жесткий и непреклонный человек был вынужден подавать Дживсу сигналы бедствия, и я уже воображал блондинку, жаждущую денег, со стопкой компрометирующих писем, когда достиг цели своего пути.

- Утро доброе, – поздоровался я. – Мне нужно книгу.

Да, не помешало б мне смекнуть, что глуповато спрашивать книгу, находясь в книжном магазине. Так можно сильно озадачить местных жителей. Пропахший нафталином старикан, который приготовился меня обслужить, пришел в явное замешательство.

- Книгу, сэр? – переспросил он, еле скрывая удивление.

- Спиноза, - уточнил я.

Он был в шоке:

- Вам нужна Спиноза, сэр?

- Да, говорю же Вам, Спиноза.

Вероятно, он посчитал, что в ходе весьма продолжительной беседы со мной как мужчина с мужчиной, мы, в конце концов, сможем придти к соглашению.

- Может Вы имели в виду «Шпиндель», сэр?

- Нет.

- А это случайно не «Зараженная спица»?

- Нет, даже близко.

- А может «С ружьем и фотоаппаратом по острову Борнео»? – выдавил он, опять промахиваясь.

- Спиноза, - непоколебимый, я упорно стоял на своем.

Горестно выдохнув, он понял, что ситуация угрожает взять верх над ним.

- Пойду, проверю, сэр, есть ли она в наличии. Все-таки взгляните, может Вам нужно именно это. Говорят, весьма талантливое произведение.

И, в конец отчаявшись, он поплелся к полкам, бурча под нос имя Спинозы, а мне всучив какую-то книжку с названием «Сплин от мозга».

На первый взгляд гадость была отменная. На обложке дама с вытянутым от сплина лицом обнюхивала лилию. И только я хотел отшвырнуть ее и вновь разыскать вышеупомянутую «Зараженную спицу», как кто-то вскрикнул: «Вот те на! Берти!» обернувшись, понял: собачий визг издавала высокая молодая дама внушительного вида, прокравшаяся ко мне со спины.

- Бог мой! Берти! Мне не верится! Это ты!

Я гукнул и отпрянул, как испуганный мустанг. Перед глазами стояла дочь старика Уорплесдона Флоренс Крэй.

По дороге в книжную лавку я не мог отделаться от мыслей о странных обстоятельствах, связанных со стариком Ворплесдоном. Любопытство распирало меня. Невозможно даже представить, в какой переплет мог угодить подобный тип.

Полтора года назад, когда из хорошо осведомленных источников дошли слухи, что тетя Агата, вдова, как говорится, с большим стажем, вновь решила связать себя узами брака, мне стало по-человечески жаль беднягу, обреченного идти с ней к алтарю. Другого и быть не могло – как вы знаете, тетушка моя отличается весьма крутым нравом, навевающим мысли о глотателях битого стекла и человеческих жертвоприношениях, совершаемых при свете полной луны.

Но когда стали открываться подробности и обнаружилось, что счастливый билет вытянул никто иной, как корабельный магнат лорд Ворплесдон, сочувствие, теплившееся в моей душе, заметно поугасло. Дело вырисовывалось нешуточное. Даже если по прошествии многих лет тете Агате удалось бы приструнить новоявленного супруга и заставить прыгать через обруч, самой ей тоже досталось бы по первое число.

Потому что Ворплесдон, доложу я вам, - тот еще субъект. Мы знакомы с незапамятных времен. Это он в пятнадцать лет – то есть, конечно, когда пятнадцать было мне, - застукав меня на конюшне курящим его коллекционную сигару, схватил охотничий кнут и целую милю гнался следом по пересеченной местности. С годами наши отношения стали ровнее, но до сих пор при одной мысли о нем мурашки бегут по телу. Если бы встал выбор, с кем отправиться на прогулку - с Ворплесдоном или с гиппогрифом, без сомнений я предпочел бы крылатое чудовище.

В голове не укладывалось – человек из крови и металла вдруг ищет спасительной помощи у Дживса. Я как раз размышлял, не замешаны ли здесь алчные блондинки с компрометирующими письмами, когда переступил порог книжной лавки.

- Здравствуйте, здравствуйте, - сказал я. – Мне нужна книга. – Конечно, стоило знать, что придти в книжную лавку и пытаться купить книгу – занятие довольно глупое, способное вызвать испуг и смятение в окружающих. Вот и старикан, который вышел к прилавку, был заметно озадачен.

- Книга, сэр? – воскликнул он с плохо скрываемым удивлением.

- Мне нужен Спиноза, - уточнил я.

Он аж отпрянул.

- Вы сказали «Спиноза», сэр?

- Именно, Спиноза.

Очевидно, впереди нас ждали долгие и трудные поиски магической формулы.

- Не «Спицы колеса» ли Вы имели в виду?

- Нет.

- И не «Укол в спину»?

- Тоже нет.

- Может, хотя бы «С ружьем и фотоаппаратом по тайным уголкам Борнео»? – попробовал он зайти уж совсем издалека.

- Спиноза, - повторил я твердо. Раз решил – не отступлю ни на йоту.

Он вздохнул – ничего, мол, не поделаешь.

- Пойду посмотрю, есть ли он у нас, сэр. Но, возможно, вот что Вы ищете. Говорят, весьма толково написано.

Он удалился, обреченно бормоча «Спиноза, Спиноза», а в руках моих оказалась книжка под названием «Спираль».

Выглядела она препаршиво. На обложке женщина с вытянутым зеленоватым лицом нюхала фиолетового цвета лилию, и я уж собрался отбросить сий опус и поискать на прилавке «Укол в спину», который упоминал хозяин, когда сзади донеслось «Боже милостивый, Берти!». Обернувшись, я обнаружил источник этих нечеловеческих воплей - долговязую девицу, с решительным видом пробирающуюся ко мне.

- Боже милостивый, Берти! Это и вправду ты?

Я судорожно сглотнул и задрожал как испуганный мустанг. То была Флоренс Крей, дочь старика Ворплесдона.

На пути в книжную лавку мысли мои опять вернулись, как вы легко догадываетесь, к очень уж подозрительному звонку старого Уорплесдона. Заинтригованный, я терялся в догадках, во что мог впутаться человек его калибра.

Полтора года назад, когда мне поступила информация из заслуживающих доверия источников, что тетя Агата, которая провела во вдовстве – или, как говорят, в забвении – немало лет, в очередной раз примеряется к брачному наряду, я испытал вполне объяснимое сочувствие к тому бедняге, которого угораздит повести ее к алтарю – мою несгибаемую тетю, как вы поняли, ту самую, что глотает битое стекло и приносит человеческие жертвы при полной луне.

Однако когда стали появляться подробности, и я обнаружил, что простаком, вытянувшим несчастливый билет, оказался лорд Уорплесдон, король грузоперевозок, мое искреннее сострадание ощутимо притупилось. Я понял, что дело затевается нешуточное. Пусть даже тете Агате удастся по прошествии времени измотать лорда Уорплесдона и заставить его плясать под свою дудочку – победа не будет легкой.

Он далеко не подарок, этот Уорплесдон. Я знал его всю свою жизнь. В пятнадцатилетнем возрасте – я имею в виду, конечно, свои пятнадцать лет – он застал меня в конюшне за раскуриванием сигары из его особых запасов, схватил охотничий хлыст и гнал меня по оврагам целую милю. И хотя с годами наши отношения приобрели вполне светский характер, я всякий раз покрываюсь гусиной кожей, едва лишь подумаю о нем. Предложи мне прогуляться на пару с ним или с гиппогрифом, и я в ту же секунду выберу гиппогрифа.

Нелегко видеть, как человек железа и крови взывает о помощи к Дживсу. Я уже начал подумывать, а не замешаны ли здесь компрометирующие письма, попавшие в руки охотницам до легких денег, когда добрался до места и приступил к размещению заказа.

– Доброе утро, доброе утро, – начал я. – Мне нужна книга.

Конечно, мне следовало бы сообразить, что отправляться в книжный магазин, рассчитывая купить книгу – затея глупая. Обитатели книжных магазинов теряются и легко впадают в ступор. Нахохлившийся потрепанный старик, вышедший мне на встречу, не разочаровал.

– Книга, сэр? – переспросил он с плохо скрываемым изумлением.

– Спиноза, – уточнил я.

Тот отшатнулся.

– Вы сказали Спиноза, сэр?

– Именно так, Спиноза.

Видимо, он почувствовал, что нам просто необходимо обсудить все как мужчина с мужчиной, и, приложив усилия, мы сможем прийти к согласию.

– Вы не имели в виду "Спираль удачи"?

– Нет.

– И не “Спугнуть смерть”?

– Совершенно верно.

– Может быть "С ружьем и фотоаппаратом по неизведанному Борнео"? – рискнул он, закидывая удочку подальше.

– Спиноза. – Я твердо стоял на своем и не думал сдавать позиций.

Он вздохнул, как человек, смирившийся с тем, что исчерпал все возможности.

– Пойду гляну на складе, сэр. Не исключено, что вы знаете, о чем говорите. Очень уж заумно.

И он удалился, хмыкая и бормоча под нос “спиноза, спиноза”, оставив у меня в руках книжку под названием “Брызги волн”.

Выглядела она довольно мерзко. На обложке красовалась женщина с вытянутым позеленевшим лицом, нюхавшая фиолетовую лилию. Я уже было собрался отшвырнуть ее и поискать “Спугнуть смерть”, о которой упоминал старик, как до меня донеслось невнятное боже-мой-берти. Я обернулся и обнаружил, что странные звуки исходят от прокравшейся мне за спину высокой девушки властной наружности.

– Боже мой, Берти! Какая встреча!

Я издал булькающий звук и отпрянул, словно испуганный жеребец. Это была Флоренс Крей, дочь старого Уорплесдона.

По дороге в книжную лавку я снова, как вы сами понимаете, вернулся к размышлениям о крайне загадочном поведении старика Уорплесдона. Меня разбирало любопытство: в какую переделку мог попасть столь почтенный джентльмен, как он?

Когда, полтора года назад, до меня – из источников, заслуживающих доверия – дошло известие о том, что тетя Агата, вдова с уже солидным стажем, вознамерилась еще разок вступить в законный брак, я сразу почувствовал вполне естественное, с учетом обстоятельств, стремление великодушно пожалеть ее избранника, приговоренного к походу под венец. Да вам ли не знать мою милейшую тетушку, которая не морщась ест бутылочное стекло и в полнолуние приносит человеческие жертвы!

Но, когда стали поступать подробности, и оказалось, что неумолимый жребий пал на лорда Уорплесдона, крупнейшего судовладельца, вот тут мое чуткое сострадание изрядно потускнело. На первый взгляд, события принимали непредсказуемый оборот. Даже если пробьет час тети Агаты - она сумеет его измотать и, в конце концов, заставит прыгать через обруч - то надобно ей знать, что это будет сражение с переменным успехом.

Ибо этот Уорплесдон – ему ведь тоже палец в рот не клади. Я знаком с ним сызмальства. Именно он в пятнадцать лет – то есть, это мне было пятнадцать лет, разумеется – застал меня в конюшне за курением сигары из его коллекции и гнал охот-ничьим хлыстом - никак не меньше мили по пересеченной местности. И хотя с годами наши отношения, понятное дело, стали куда более уравновешенными но, стоило мне вспомнить старика, как непроизвольно по коже бежали мурашки. Выбирая между ним и когтистым гиппогрифом спутника для пешей прогулки, каждый раз предпочитал бы гиппогрифа.

Признаться, нелегко было себе представить, как такой беспощадный человек мог снизойти до дворецкого, посылая тому сигналы бедствия, и я уже подумывал о том, не существуют ли компрометирующие письма, как свидетельство, что лорд Уорплесдон попался на удочку какой-нибудь авантюристки, когда незаметно достиг цели своего путешествия и приготовился исполнить просьбу Дживса.

- Доброе утро, – сказал я. – Мне нужна книга.

Конечно, мне следовало бы знать заранее, что нет большей глупости, чем в книжной лавке пытаться купить книгу. Оказывается, этим можно не только напугать, но и поставить в тупик обитателей. Затрапезного вида старичок, шагнув было мне навстречу, чтобы обслужить, застыл на полдороги.

- Книга, сэр? – переспросил он с плохо скрываемым удивлением.

- Спиноза, – уточнил я.

Старичок разволновался.

- Вы сказали – Спиноза, сэр?

- Именно это я и сказал: Спи-но-за.

На его лице читалась мысль, что если бы мы взялись откровенно обсудить возникший казус то, как знать, могли бы и найти взаимоприемлемый подход.

- Вы не имели ввиду спинозавров, сэр?

- Нет.

- А может, это “Отравленная роза”?

- Нет, не может.

- Или “С ружьем и фотоаппаратом в джунглях Борнео”? – отчаянно рискнул книгочей.

- Спиноза, – твердо повторил я, решив стоять на своем до последнего.

Он грустно вздохнул, не в силах изменить ситуацию к лучшему.

- Пойду проверю, есть ли книга в наличии, сэр. А вот еще экземпляр, посмотрите - не это ли вы ищете. Говорят, очень талантливо написано.

Он удалился, что-то бормоча - видно, стараясь по пути не растерять Спинозу по слогам; я остался у прилавка, сжимая в руке какую-то книжицу. “Синие грезы” – прочитал я название. Редкостная чепуха, не иначе. На обложке красовалась девица с вытянутым, зеленым лицом, нюхающая фиолетовую лилию, и я уже собрался отшвырнуть подальше это чтиво и отправиться на поиски упомянутой “Отравленной розы” взамен, как вдруг услышал дикий вопль “О боже, Берти!” за спиной и, обернувшись, нос к носу столкнулся с высокой девушкой волевой наружности, скрытно прильнувшей ко мне сзади.

- Господи, Берти! Ты ли это?

Я всхрапнул и отпрянул, точно испуганный мустанг. На меня смотрела дочь старика Уорплесдона, Флоренс Крэй.

Неудивительно, что пока я добирался до магазина книг, мысли мои вновь обратились к загадочному звонку старика Уорплесдона. Меня охватило любопытство. Трудно было даже представить, в какой переплет мог угодить этот человек.

Примерно полтора года назад хорошо информированный источник сообщил, что тетя Агата после стольких лет вдовства или, вернее, вынужденного одиночества собирается еще раз попытать счастья в браке, и сначала мне было, разумеется, немного жаль бедного простофилю, приговоренного отправиться с ней к алтарю. Помните, речь идет о той из моих теток, которая питается битым стеклом и приносит людей в жертву при свете полной луны.

Однако глубина моего сострадания заметно уменьшилась когда все прояснилось, и я узнал, что фортуна обошлась столь жестоко не с кем иным, как с лордом Уорплесдоном, преуспевающим судовладельцем. Легкой прогулкой здесь не пахло. Если даже когда-нибудь она его обуздает и заставит, в конце концов, скакать через обруч, тете придется для этого сильно попотеть.

Я знал этого Уорплесдона с самого детства, и был он малый не промах. Именно он в пятнадцать лет, - то есть, понятное дело, когда мне было пятнадцать лет, - застал меня на конюшне за курением одной из его драгоценных сигар, а затем целую милю преследовал с охотничьим хлыстом по пересеченной местности. И хотя с годами отношения наши, разумеется, стали более официальными, при мысли о нем я всегда покрывался холодным потом. Предложи мне кто-нибудь отправиться на прогулку с Уорплесдоном или с гиппогрифом, выбор мой, несомненно, пал бы на гиппогрифа.

Трудно было представить, как этот железный человек мог дойти до того, чтобы просить помощи у Дживса, и я как раз обдумывал, не могли ли компрометирующие его письма попасть в когти алчных красоток, когда оказалось, что мое путешествие подошло к концу, и пора приступать к закупке литературы.

- Доброе утро, - сказал я, - мне нужна книга.

Конечно, следовало бы догадаться, что глупо приходить в книжный магазин за книгой, тем более, что это попросту пугает его обитателей. Вышедший мне навстречу ветхий старикашка оказался как раз из их числа.

- Книга, сэр? – произнес он, не скрывая удивления.

- Спиноза, - уточнил я.

Этот удар его потряс.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Вот именно. Спиноза.

Вероятно, он решил, что если мы тщательно обсудим все как взрослые люди, то, в конце концов, придем к соглашению.

- Вы, полагаю, имеете в виду «За спиной»?

- Нет.

- В таком случае, возможно, «Смертельная заноза»?

- Совершенно невозможно.

– Тогда, – нанес он рискованный удар, – «С ружьем и фотоаппаратом в джунглях Борнео»?

– Спиноза, – твердо повторил я, решив стоять на своем.

Он вздохнул, словно чувствуя, что задача ему не по плечу.

- Я пойду и проверю, имеется ли такая книга в наличии, сэр. Но, может быть, вы все же искали вот это? Говорят, написано весьма искусно.

Он сунул мне в руки нечто под названием «Пенная роза» и удалился, уныло бормоча себе под нос «Спиноза, Спиноза».

Выглядела книжка преотвратно. На обложке дама с вытянутым зеленоватым лицом склонилась над фиолетовым цветком лилии. Я уже собрался было засунуть ее куда-нибудь и поискать эту самую «Смертельную занозу», но тут до меня донеслось «О боже! Берти!». Я обернулся и обнаружил у себя за спиной высокую особу властного вида, которая и издала этот звериный клич.

– О Боже! Берти! Это и правда ты?

Я всхрапнул и отпрянул словно испуганный мустанг. Передо мной была дочь старика Уорплесдона Флоренс Крэй.

Шевствуя в книжечную, я обнаружил что не могу выбросить из головы, - вы то поймёте меня, - это весьма многобещающее дельце старины Ворплесдона. Эта штука интриговала меня. Я находил что трудно представить себе ту беду, в которую мог врюхаться такой человек как он.

Когда, полтора года тому назад, мне были доставлены новости, через хорошо информированные каналы, о том что моя тётя Агата, уж давно как вдова или кинутая, вроде так это называется, собирается ещё раз ударить по браку,- первым моим чувством, естественным при таковых обстоятельств, была мягкая жалость к невезучему ослу, которого угораздило на шевствие к алтарю под руку с ней, – c кем?! Уж вы то её знаете , мою, конь-бабу, тётку, ту самую что грызёт стаканы, и приносит в полнолуние человеческие жертвы.

Но когда начали поступать подробности, и я открыл, что вахлаком, вытянувшим короткую спичку оказался лорд Ворплесдон, - корабельный магнат, моё сострадание заметно уменьшилось. Дело то, почувствовал я, не шутейное. Даже если она в своё время заездит его и, наконец, окончательно выдрессирует, она попомнит что была битва.

Потому что этот Ворплесдон тот ещё был мужик. Я знал его всегда. Это он, в пятнадцать лет – то есть, конечно пятнадцать то мне было, – поймал меня за курением одной из его особых сигар, во дворе конюшни, и гнал с милю по кочкам, своим охотничьим хлыстом.И хотя с возрастом наши отношения уже не были столь близки, только подумав он нём я уже покрывался гусиными пупырышками. Если бы мне пришлось выбирать: с ним или с гиппошрифом отправиться на прогулку,- я выбрал бы конечно гиппогрифа.

Непостижимо было как человек такого закала мог опуститься до посылки сигналов СОС Дживсу, и я как раз размышлял на тему, а не замешались ли сюда компрометирующие письма, добытые охотящимися за сокровищами блондинками... , когда прибыл в конечный пункт моего назначения и приступил к размещению своего заказа.

- Здравствуйте, здравствуйте, - сказал я.

- Мне нужна книга, - конечно, не мешало мне знать, что глупо пытаться приобрести книгу в книжной лавке. Это просто тревожит и сбивает с толку братьев по разуму. Побитый молью старикан, выступивший вперёд чтобы обслужить меня, не ударил в грязь лицом.

- Книга сэр?- воскликнул он с плохо скрытым изумлением.

-Спиноза, - уточнил я.

От такого ответа он покачнулся.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Спиноза это то, что я сказал.

Похоже у него теплилась мысль, что если мы с ним перетолкуем эту тему обстоятельно, как мужик с мужиком, то сумеем открыть заветную формулу.

- А вы не «Занозу» имели в виду?

- Нет.

- Может быть «Спи навек»?

- Не может...

- А «С пистолетом и камерой в неизвестном Борнео»?, рискнул он попытать счастья в дальнем броске.

- «Спиноза», повторил я твёрдо. Раз уж таков мой крест, я решил нести его до конца.

Он запыхтел чуть неровно, как человек, теряющий контроль за ситуацией.

- Пойду , посмотрю есть ли она в наличии, сэр. Но, наверное, вот.., - то что вы требуете. Говорят, очень умная...

Он отчалил , как-то безнадежно спинозя себе под нос , оставив в моих руках нечто под названием «Брызги бури».Оно выглядело достаточно омерзительно. На обложке, нечто женского рода с зеленым, утянутым лицом, нюхало пурпурную лилию, и я уже намеревался отшвырнуть её и приступить к розыску того самого «Спи навек», о котором он говорил, когда осознал присутствие чего-то Господь-милосердный-Берти-евого, и обернувшись, обнаружил, что животные крики исходили от высокой девушки, представительной наружности, заполнившей пространство позади меня..

-Господи помилуй, Берти! Ты ли это? - Я отрывисто икнул, и задрожал как потревоженный мустанг. Это была дочь старого Ворплесдона, Флоренс Крэй.

Топая в книжный, я снова поймал себя на мысли – думаю, вы догадываетесь, какой – об этом темном дельце старика Уорплсдона. Меня снедало любопытство. Я изо всех сил напрягал воображение, но оказалось, что не так-то просто представить лужу, в которую мог угодить тип вроде него.

Когда года полтора назад я разузнал из достоверных источников, что моя тетя Агата, давным-давно овдовевшая (товар не первой свежести – так, кажется, говорят) снова собралась замуж, первым моим чувством - учитывая обстоятельства, вполне естественным - была искренняя жалость к бедняге, которому суждено идти под венец с этой мегерой. Вы же понимаете, речь о моей лютой тетушке – той самой, что поглощает битые бутылки и совершает ритуальные убийства при свете полной луны.

Однако, когда посыпались подробности и до меня дошло, что дурень, вытянувший сей незавидный жребий - не кто иной, как лорд Уорплсдон, корабельный магнат, мое искреннее сочувствие стало таять на глазах. Я осознал, что еще неизвестно, кто кого. У меня появилось предчувствие: в час, когда тетка все же его укатает и заставит-таки плясать под свою дудку, ей придется признать, что жертва оказала достойный отпор.

Он был тот еще гусь, этот Уорплсдон. Мне ли не знать. Кто как ни он в пятнадцать лет (я имею в виду, мне тогда было пятнадцать, разумеется) – застиг меня на конюшне за курением одной из своих «особых» сигар и добрую милю гнал по пересеченной местности, грозя охотничим хлыстом. И хотя за прошедшие годы наши отношения сами собой вошли в рамки этикета, до сих пор при мысли о нем у меня мурашки бегут по спине. Предложи мне кто-нибудь на выбор: пойти в поход с Уорплсдоном или с гиппогрифом, - однозначно предпочту гиппогрифа.

Попробуй тут пойми, как вышло, что этот бессердечный тиран докатился до отчаянных сигналов “SOS” Дживсу; только я стал подумывать о компрометирующих письмах из запасов некоей белокурой золотоискательницы, как дошел до места - пора было делать заказ.

- Здравствуйте, здравствуйте, - сказал я. – Мне нужна книга.

Если честно, я мог бы и додуматься, что из попытки приобрести книгу в книжном магазине ничего путного не выйдет: только сам оконфузишься да персонал всполошишь. Траченный молью дедок, который вызвался меня обслужить, подтвердил мои худшие опасения.

- Книга, сэр? – ответил он, едва скрывая изумление.

- Спинозу, – ответил я, сузив область поисков.

Тут он едва устоял на ногах.

- Вы сказали, Спинозу, сэр?

- Я сказал, Спинозу.

Казалось, он собирается с духом: наверное, почувствовал, что единственный наш шанс понять друг друга - долгий мужской разговор, которого не избежать.

- Возможно, Вы имели в виду "Рыбалку со спиннингом"?

- Нет.

- Случайно, не "Ядовитую занозу"?

- Случайно, не ее.

- Или "С ружьем и фотоаппаратом по неизученным джунглям Борнео"? – «была не была», рискнул он.

- Спинозу, - я был неумолим. Решил стоять на своем - и точка.

Он едва заметно вздохнул, словно давая понять, что поможет, чем может, но пора, мол, и честь знать.

-- Пойду, погляжу на складе, сэр. Но, возможно, вам подойдет вот эта. Говорят, умнейшая вещь.

Он удалился, уныло бормоча под нос «Спиноза», оставив меня стоять, сжимая в руках томик под названием «Спи, нега».

Книжонка была явно так себе. Обложку украшала зеленолицая женщина с вытянутым подбородком, внюхивающаяся в багровую лилию. Я уже был готов отбросить подальше этот хлам и заняться розыском «Ядовитой занозы», упомянутой стариканом, но тут до меня донеслось чье-то «Господи-Берти», Оглянувшись, я обнаружил, что звероподобный рык исходит от высокой девушки властной наружности, которая материализовалась у меня за спиной.

- Господи, Берти! Какая встреча!

Я издал резкий «бульк» и метнулся в сторону, как застигнутый врасплох мустанг. Предо мной стояла Флоренс Крэй, дочь старика Уорплсдона, собственной персоной.

По дороге в книжный магазин я опять непроизвольно, сами понимаете, вернулся к размышлениям о сверхтаинственных делах старины Уорплесдона. Задача меня заинтриговала, потому что невозможно было представить себе какие-то крайние обстоятельства, которые могли бы захомутать такую личность как он.

Когда примерно года полтора назад я получил новость из вполне надежных источников, что моя тетушка Агата, бывшая уже много лет вдовой, или брошенной женой, как это называется поточнее, собирается сделать еще одну ходку в супружество, моей первой эмоцией вполне естественно было глубокое сочувствие несчастному остолопу, попавшему в лапы моей железобетонной тетке, способной, как вам известно, разгрызать бутылки и приносить человеческие жертвы при свете полной луны. Однако чувство соболезнования заметно поуменьшилось, когда по мере прояснения деталей я узнал, что «счастливчиком, вытянувшим этот жребий, был лорд Уорплесдон, богатый судовладелец.

Процесс покорения жертвы, я уверен, вовсе не был триумфально легким даже при обилии времени, но жажда схватки подогревала ее и наконец ей все-таки удалось заставить лорда ползать на четвереньках и прыгать через горящее кольцо.

Потому что он был крепким орешком, этот Уорплесдон. Я знал его с детства. Это он, когда мне было пятнадцать лет (да, точно пятнадцать) застал меня в углу конюшенного двора курящим одну из его драгоценных сигар и потом гнался за мной целую милю по пересеченной местности с охотничьим хлыстом в руке. И хотя по ходу лет наши отношения, естественно, стали более официальными, я уже никогда не мог думать о нем без чувства внутреннего содрогания. Так что если бы мне предложили на выбор прогуляться с ним или в компании с саблезубым тигром, я бы предпочел общество последнего.

Да уж, трудно было представить себе, как такая стальная натура, могла унизиться до того, чтобы посылать сигналы SOS и вызывать на помощь Дживса. Глубоко задумавшись над вариантом с компрометирующими письмами и блондинками-золотоискательницами, я достиг цели и приступил к изложению заказа.

- Доброе утро, доброе утро, - сказал я. – Мне нужна книга.

Конечно, мне следовало бы знать, что глупо пытаться купить нужную книгу, если приходишь в книжный магазин. Только смутишь и напугаешь продавцов. Побитый молью старый тетерев выступил мне навстречу, изобразив на лице полную готовность к услугам.

- Книга, сэр? – переспросил он с плохо скрытым удивлением.

- Спиноза – уточнил я.

Мое заявление потрясло его с ног до головы.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Да, Спиноза. Именно это я и сказал.

Было совершенно очевидно, что добиться взаимопонимания с этой личностью можно только после достаточно долгого доверительного диалога.

- Вы не имеете в виду «Прядильное колесо»?

- Нет

- А это не «Отравленная булавка»?

- Это не «Отравленная булавка».

- Тогда, может, «С ружьем и камерой по таинственному Борнео»? – еще раз выразил он сомнение, делая последнюю попытку.

- Мне нужен Спиноза – твердо повторил я. Отступать было нельзя и я был намерен держаться до конца.

Он обреченно вздохнул с видом человека, который чувствует, что происходящее недоступно его пониманию.

- Пойду посмотрю, есть ли у нас она в основных фондах, сэр. Но, может, вот она – то, что вам нужно. Говорят, это что-то очень умное.

Он отправился на поиски, уныло бормоча под нос имя автора, а я остался с книгой в руках. Книга выглядела совершенно отвратительно и называлась «Морская пена». На обложке была изображена женщина с продолговатым зеленым лицом, вдыхавшая аромат пурпурной лилии. Я как раз собрался швырнуть ее на место и заняться поисками «Отравленной булавки», о которой шла речь, как услышал чей-то радостный вопль:

- Боже мой, да это же Берти!

Обернувшись, я увидел, что этот вопль издала высокая внушительной внешности девушка, возникшая у меня за спиной.

- Боже, Берти, это Вы?

От неожиданности я вздрогнул и отшатнулся как испуганная лошадь. Это была Флоренс Крей, дочь старины Уорплесдона.

Я шел в книжную лавку, но мыслями, как нетрудно себе представить, все возвращался к той крайне любопытной истории со старым Уорплсдоном. Все эти обстоятельства занимали меня до чрезвычайности – трудно было представить передрягу, в которую мог бы попасть такой человек, как он. Когда года полтора тому назад хорошо осведомленные источники донесли до меня весть о том, что моя тетушка Агата, к тому времени уже немало лет вдовствующая, или позабытая в свете (так, по-моему, это говорится), снова собирается сочетаться брачными узами, моей первой реакцией, вполне естественной в данном случае, была легкая жалость к несчастному самонадеянному глупцу, приговоренному к походу к алтарю. Как вам известно, речь идет о моей суровой тетушке, той самой, которая питается битым стеклом и совершает человеческие жертвоприношения при свете полной луны.

Но когда стали известны подробности, и я обнаружил, что малым, вытянувшим несчастливый жребий, оказался корабельный магнат лорд Уорплсдон, моя сердобольность заметно поубавилась. Я чувствовал, что дельце будет непростым. Даже если с годами тетушке удастся взять Уорплсдона измором и в конце концов заставить прыгать через обруч, она будет знать, что победа далась ей нелегко.

Этот Уорплсдон и сам был крутого нрава. Я знаю его всю жизнь: никто иной, как он, в возрасте пятнадцати лет – то есть, когда мне было пятнадцать, конечно – поймал меня на конюшне за курением его особенных сигар, а потом гнал добрую милю по пересеченной местности охотничьим кнутом. И хотя с течением лет наши отношения естественным образом переросли в более официальные, при одной только мысли о нем я покрывался гусиной кожей. Собирайся я на прогулку и выбирай себе спутника между ним и драконом, я предпочел бы последнего, не раздумывая ни секунды.

Трудно было понять, что заставило этого железного канцлера унизиться и слать Дживзу сигналы бедствия, и я уже размышлял о возможности существования компрометирующих писем в руках какой-нибудь алчной блондинки, когда наконец пришел в магазин и приступил к заказу книг.

- Доброе утро, доброе утро, - поздоровался я. - Мне нужна книга.

Конечно, пытаться купить книгу в книжном магазине – это глупо, я должен был это знать. Такие просьбы просто ошеломляют и ставят в тупик здешних обитателей. Бывалого вида потрепанный продавец, подошедший мне помочь, повел себя в точности как ожидалось.

- Книга, сэр? – отозвался он с плохо скрываемым изумлением.

- Спиноза, - уточнил я.

Он пошатнулся.

- Вы сказали «Спиноза», сэр?

- Именно так я и сказал.

Похоже, он решил, что если мы поговорим обстоятельно, по-мужски, то в конце концов сможем преодолеть наши разногласия.

- Может быть, Вы имели в виду «Спиной вниз»?

- Нет.

- А может, «Поздний пион»?

- Нет.

- Или «В джунглях Борнео с ружьем и фотоаппаратом»? – наудачу предположил он.

- Спиноза, - повторил я твердо. Такова была моя версия, и я намеревался держаться ее до конца.

Он издал легкий вздох, как человек, сознающий, что ничего сделать уже нельзя.

- Я проверю, есть ли она на складе, сэр. А пока - может быть, вот это и есть то, что Вы ищете. Говорят, вещица очень недурная.

Он удалился, с безнадежным видом бормоча себе под нос «Спиноза, Спиноза ...», а я остался стоять, сжимая в руке нечто под названием «Спи, ночь».

Выглядело оно довольно низкопробно. На обложке была нарисована унылая зеленолицая женщина, нюхающая багровую лилию, и я уже собрался отшвырнуть ее и заняться поисками «Позднего пиона», упомянутого продавцом, как вдруг до меня донесся возглас: «Боже мой, Берти!». Обернувшись, я обнаружил, что дикие крики исходят от высокой девушки внушительного вида, неслышно подкравшейся сзади.

- Боже мой, Берти! Это ты?

Издав резкое булькание, я отпрянул в сторону как испуганная лошадь. Это была Флоренс Крэй, дочь старого Уорплсдона.

Неудивительно, что по пути в книжный магазин я опять задумался о проблеме старого Уоплсдона. Вот загадка! Поверить невозможно, что такой человек может оказаться в безвыходном положении!

Восемнадцать месяцев назад от надежных людей я узнал, что моя тетя Агата, которая овдовев много лет назад, долгие годы плыла по жизни, если можно так выразиться, как корабль без капитана, намерена идти к алтарю. Сочувствие переполняло меня при мысли о судьбе несчастного простофили, обреченного на узы брака с моей тетей. Мог ли я испытывать другие чувства, ведь моя тетя Агата - самая жуткая тетя в мире, она ест битое стекло, а в полнолуние приносит человеческие жертвы.

Но жалость исчезла, когда я выяснил, что этот беспечный бедолага - никто иной, как лорд Уоплсдон, корабельный магнат. Жизнь с ним - не увеселительная прогулка. Если тетя когда-нибудь сможет его укротить и приручить, он, тем не менее, останется хищником.

Уоплсдон - опасный человек. Мы с ним знакомы очень давно. Именно этот тип в возрасте пятнадцати лет – когда я был пятнадцатилетним, разумеется, - застав меня на хозяйственном дворе с одной из его великолепных сигар, гонялся за мной с охотничьим хлыстом по окрестностям. И хотя за прошедшие годы наши отношения стали уже не столь близкими, все равно, думать об Уоплсдоне без содрогания я не могу. Окажись я на необитаемом острове перед необходимостью выбора компаньона, и выбирать придется между лордом Уоплсдоном или гипогрифом – ни секунды не колеблясь, я укажу на гипогрифа.

И что же заставило этого человека со стальными нервами взывать к Дживзу о помощи? В своих предположениях я дошел до блондинки – любительницы денег, которой адресованы компрометирующие письма. Именно в этот момент, обнаружив, что стою перед книжным магазином, я приступил к выполнению своей миссии.

- Доброе утро, доброе утро, мне нужна книга, - начал я. Мне, конечно, известно, что покупать книги в книжном магазине, по меньшей мере, странно. Это повергает в шок обывателей. Вот и сейчас, продавец, похожий, как две капли воды, на побитое молью чучело, обратился в соляной столп.

- Книгу, сэр? – вопросил он с болезненным изумлением.

- Книгу Спинозы, - уточнил я.

Он пошатнулся.

- Вы сказали – Спиноза, сэр?

- Да, я сказал – Спиноза.

Судя по всему, мы могли бы придти к взаимопониманию, но только после очень долгой беседы

- Вы имеете в виду «Веретено смерти»?

- Нет.

- «Отравленную иглу»?

- Нет.

- Может быть «По неизведанному Борнео - с револьвером и фотоаппаратом»? – сделал он еще одну попытку.

- Спиноза, - просто ответил я. Мне была нужна эта книга, и я решил, что без нее не уйду.

Он вздохнул, как человек, чувствующий, что ситуация выходит из-под контроля.

- Пойду, посмотрю на полках, сэр. Возможно, там есть то, что Вы просите. Точнее, просили.

Бормоча «Спиноза, Спиноза», он исчез. Я остался, держа в руке нечто, именуемое «Морские брызги».

Обложка выглядела совершенно отвратительно. Художник изобразил женщину с непомерно длинным мертвенно зеленым лицом, нюхающую багровую лилию. Я уже было собрался отшвырнуть «Морские брызги» и поискать упомянутую продавцом «Отравленную иглу», когда чье-то громовое «Господи, это же Берти!» сотрясло воздух. Обернувшись, я понял, что вопль издала высокая девушка с командирским взглядом, которая неожиданно возникла за моей спиной.

- Боже мой, Берти! Неужели это ты? – Я захрипел и дернулся, как испуганный мустанг. Девушку звали Флоренс Крэй, она была дочерью старого Уоплсдона,

По пути в книжную лавку я снова погрузился в размышления об этой в высшей степени занимательной истории со старым Уорплесдоном. Ситуация, сами понимаете, меня зацепила. Трудно было даже представить, что подобный субъект может вообще попасть в какую-либо передрягу.

И когда примерно полтора года назад из достоверных источников стало известно, что вдовствующая, а по-моему, просто всеми избегаемая тетя Агата нашла нового старикана для бракосочетания, естественно, моей первой реакцией было некое сожаление о судьбе несчастного простофили, приговоренного прошествовать к алтарю с моей суровой теткой – той самой, что, как вы уже, наверное, в курсе, поедает битое стекло и в полнолуние приносит человеческие жертвы.

Но после прояснения всех деталей я обнаружил, что парнем, вытянувшим короткую соломинку, оказался судостроительный магнат лорд Уорплесдон, и мои переживания плавно сошли на нет. Не так-то все здесь просто. Даже если в свое время тетя одержит верх над старикашкой и в конце-концов заставит-таки его прыгать через обруч, сначала старый хрыч выжмет из нее все соки.

Опасный он тип, этот Уорплесдон. Знаю его сколько себя помню. Именно он в пятнадцать лет - в мои пятнадцать лет, разумеется, - застукал меня на конюшне курящим одну из его особых сигар, и гнался за мной с охотничьим хлыстом целую милю по пересеченной местности. И хотя с годами наши отношения определенно стали более сдержанными, я до сих пор не в состоянии хотя бы подумать о нем, не покрывшись при этом гусиной кожей. Предложите мне на выбор прогуляться с Уорплесдоном или с гиппогрифом, и я без колебаний отдам предпочтение обществу второго.

Странно было наблюдать, как этот железный человек мог опуститься до того, чтобы срочно призвать на помощь Дживса, и я как раз размышлял о возможности существования компрометирующих писем в руках какой-нибудь белокурой охотницы за состоянием, когда достиг пункта назначения и приступил к процессу покупки.

«Доброе утро! Утро доброе! – пропел я, - Мне нужна книга». Конечно, я должен был предвидеть, что глупо пытаться купить книгу в книжном магазине. Это только пугает и сбивает с толку его обитателей, что, собственно, и произошло с замшелым созданием, выступившим вперед дабы обслужить меня.

- Книга, сэр? – переспросил он с плохо скрываемым удивлением.

- Спиноза – уточнил я.

От моего ответа продавец покачнулся на каблуках.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Спиноза - именно то, что я сказал.

Казалось, он всерьез считает, что если мы докопаемся до сути этого слова, то, возможно, в итоге и достигнем взаимопонимания.

- Вы не имели в виду «Стыдливая мимоза»?

- Не имел.

- Это не может быть «Ядовитая заноза»?

- Не может быть.

- А «С ружьем и фотокамерой на неизученном Борнео?» - сделал совсем уж смелое предположение продавец.

- Спиноза – твердо повторил я. У меня была свой сценарий, и я не собирался от него отступать.

Он немного повздыхал как человек, который ума не приложит, что же ему делать.

- Пойду, посмотрю на складе. Но, возможно, вот эта книга как раз то, что Вы ищете. Говорят, очень содержательная.

Всучив мне книжонку под названием «Вспененные волны», он исчез, безнадежно бормоча про себя «Спиноза, Спиноза…».

Выглядела она довольно несимпатично. На обложке красовалась девица с вытянутым зеленоватым лицом, склонившаяся над пурпурной лилией, и я уже собирался отбросить ее куда-нибудь подальше и поискать предложенную «Ядовитую занозу», как вдруг прямо у меня за спиной кто-то проорал мое имя. Обернувшись, я увидел, что этот нечеловеческий вопль издала высокая девушка властного вида, которая как-то уж очень неестественно радовалась встрече.

- Господи, Берти! Неужели ты?!

Я испустил громкое бульканье и прянул, как испуганный мустанг. Передо мной стояла дочь старика Уорплесдона, Флоренс Крей.

По дороге в книжную лавку я все время думал о той щекотливой ситуации, в которой оказался старый лорд Уорплесдон. Уж очень это дело меня заинтриговало. Я себе и представить не мог, что такой человек как старый Уорплесдон умудрится вляпаться историю такого сорта.

Восемнадцать месяцев тому назад, я получил известие из весьма надежного источника о том, что моя тетушка Агата, вдова, готовится вновь предстать перед алтарем. Тогда я испытал лишь легкую жалость к несчастному, что собирается связать себя узами брака с моей грозной тетушкой, которая, как вам известно, завтракает бутылочными осколками и по полнолуниям совершает человеческие жертвоприношения.

Но когда до меня дошли подробности, и я обнаружил, что бедняга, вытянувший короткую соломинку, это никто иной, как лорд Уорплесдон, корабельный магнат, сочувствия моёго значительно поубавилось. Уж я то знал, что тут моей тетушке не стоит надеяться на легкую победу. Даже если со временем ей удастся выдрессировать его и заставить прыгать через обруч, то без боя старикан не сдастся.

Фрукт он еще тот, этот старый Уорплесдон. Я знаю его с пеленок. Это он, в возрасте пятнадцати лет – пятнадцать было естественно мне, а не ему – застиг меня в конюшне с одной из его особых сигар и, вооруженный охотничьим хлыстом, гнал меня потом целую милю по пересеченной местности. И хотя, со временем, между нами установились дипломатические отношения, но до сих пор, при мысли о нем у меня мурашки по телу бегают. Когда я соберусь на прогулку, предложите мне выбор между старым Уорплесдоном и гиппогрифом в качестве спутника, и, можете даже не сомневаться, - я предпочту гиппогрифа.

Мне тяжело было видеть, как этот железный человек опустился до того, чтобы послать Дживсу сигнал СОС, и я уж начал было обдумывать историю о компрометирующих письмах в руках у какой-нибудь блондинки – охотницы за состоянием, но тут, наконец, добрался до пункта назначения и попытался получить то, за чем, собственно, и пришел.

- Доброе утро,- поздоровался я. – Мне нужна книга.

Конечно, мне следовало бы знать, что моё намерение приобрести книгу в книжной лавке будет выглядеть более чем странно. Оно весьма озадачило и привело в замешательство всех её обитателей. Хозяин лавки, похожий на побитую молью старую птицу, шагнул мне навстречу. Он попытался скрыть своё удивление, но ему это плохо удалось.

- Книга? – переспросил он.

- Спиноза, – уточнил я.

Услышав это, он отшатнулся.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Да, именно это я и сказал.

По всей вероятности он решил, что если мы обсудим этот вопрос как мужчина с мужчиной, то, в конце концов, сможем прийти к обоюдному согласию.

- Возможно, вы имели в виду «Вращающееся колесо»?

- Нет.

- В таком случае может это «Отравленная шпилька»?

- Нет, ни в коем случае.

- Ну, тогда может «С ружьем и фотоаппаратом в дебрях Борнео», - рискнул предположить он.

- Спиноза, - уверенно повторил я. Таков был мой путь, и я не намеревался отклоняться от выбранного курса.

Он вздохнул, как человек чувствующий, что ситуация начинает выходить из под контроля.

- Пойду посмотрю, есть ли эта книга на складе. Но может быть, вот именно то, что вы ищете. Говорят, это чтение для интеллектуалов.

Он отбыл, безнадежно бормоча себе под нос, оставив меня наедине с чем-то, что называлось «Морская пена». Выглядело оно весьма порочно. На обложке было изображено существо женского пола, с зеленым продолговатым лицом, нюхающее пурпурную лилию, и я уже готов был отбросить эту книжонку прочь и поискать все же «Отравленную шпильку», о которой упоминал продавец, но звериный рев «Божемойберти!» привлек моё внимание. Обернувшись, я оказался лицом к лицу с высокой девицей, весьма внушительной наружности. Именно она издавала эти звуки.

- Боже мой, Берти. Неужели это ты!

Я судорожно сглотнул и отпрянул, как испуганный мустанг. То была Флоренс Крей, дочь старого Уорплесдона, собственной персоной.

По дороге в книжный магазин я обнаружил, что мысли мои, о чем нетрудно догадаться, вновь обращаются к этому запутанному делу старого Ворплсдона. Оно не давало мне покоя. Не знаю, думал я, существует ли такая переделка, в которую этот человек себя не загонит.

Когда месяцев восемнадцать назад до меня дошли новости из достоверных источников, что моя тетя Агата, которую муж оставил - вернее, муж которой нас оставил, кажется так - уже много лет назад, собирается сделать очередной свадебный заход, моим первым чувством, что в данных обстоятельствах вполне естественно, было сдержанное сочувствие тому несчастному дуралею, что собирался ступить с ней к алатрю - а она, как вам известно, была моей теткой нрава весьма крутого, из тех, что едят битые бутылки и командуют человеческими жертвоприношениями при свете полной луны.

Но когда начали выясняться подробности, и я узнал, что тем беднягой, на время потерявшим связь с реальностью, был лорд Ворплсдон, судовой магнат, сочувствия этого заметно убыло. Тут я почувствовал, что на легкую прогулку тете рассчитывать не придется. Даже если она посвятит его истязаниям все свободное время, и в конце концов заставит-таки прыгать через обручи, борьба все же будет.

Потому что он был скроен из крепкого материала, этот Ворплсдон. Я знал его всю жизнь. Это он в пятнадцать лет - в смысле, когда мне было пятнадцать лет, конечно же - застал меня на конюшне за курением одной из его особых сигар и гнался за мной с хлыстом целую милю по пересеченной местности. И хотя с течением лет наши отношения стали более официальны, при мысли о нем моя кожа неизменно покрывалась мурашками. Предложи мне кто-нибудь на выбор прогуляться с ним либо с гиппогрифом, я бы без колебаний выбрал гиппогрифа.

Непросто было понять, как этот железный человек удержался от сигналов бедствия Дживсу, и я уже обдумывал вариант с компрометирующими письмами от юных охотниц за презренным металлом, когда достиг пункта назначения и начал претворять в жизнь свой план.

- Здравствуйте, здравствуйте, - сказал я. - Мне нужна книга. Конечно, надо было знать, что, отправляясь в книжный магазин, пытаться купить там книгу глупо. Продавцы от этого только путаются и приходят в замешательство. Именно так повел себя тот старый стреляный воробей, что подошел любезно меня обслужить.

- Книга, сэр? - сказал он со скрытым удивлением.

- Спиноза, - уточнил я.

Это потрясло его до основания.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Да, именно Спиноза.

Он, видимо, попочувствовал, что если мы какое-то время поговорим с ним с глазу на глаз, он в конечном счете ухватит суть.

- Вы хотели сказать "Нож в спину"?

- Нет.

- Может быть, "Гниющая заноза"?

- И не "Гниющая заноза".

- Тогда "На неизведанный Борнео - с ружьем и фотоаппаратом"? - Спросил он, видимо, решив попробовать темную лошадку.

- Спиноза, - строго сказал я. Такова была моя легенда, и я твердо решил придерживаться ее.

Он повздыхал в том смысле, что ситуация выше его понимания.

- Я пойду посмотрю на складе, сэр. Может быть, есть как раз то, о чем Вы просили. Говорят, очень умная книжка.

Он удалился, бормоча "Спиноза, Спиноза" этаким безнадежным голосом, и оставил меня наедине с вещицей под назанием "Псиная поза".

Книга эта была сильно непристойной. На суперобложке была нарисована особа женского пола с вытянутым зеленым лицом, нюхающая сиреневую лилию, и я уже собирался отшвырнуть ее и поискать ту самую "Гниющую занозу", о которой мне говорил продавец, когда осознал, что кто-то кричит: "Боже мой, Берти!", и, повернувшись, понял, что эти животные крики исходят от высокой девушки властного вида, подкравшейся ко мне со спины.

- Боже мой, Берти! Это правда ты? - Я издал отрывистое бульканье и подскочил, как испуганный мустанг. Это была дочь старого Ворплсдона, Флоренс Крей.

По пути в книжную лавку я поймал себя на том, что мои мысли, как легко можно было предвидеть, вновь обратились к наводящей на раздумья истории со старым Уорплсдоном. Она не давала мне покоя. Трудно было даже представить, в какого рода неприятности мог впутаться такой человек, как Уорплсдон.

Когда около двух с половиной лет назад из хорошо информированных источников до меня дошла весть о то, что моя тетушка Агата, уже много лет вдова, или одинокая женщина - так, как мне кажется, это должно называться – собирается еще раз ощутить прелести супружеской жизни, первое время, что вполне естественно в таких обстоятельствах, я испытывал легкую жалость к несчастному, который был обречен идти с ней к алтарю. Моя тетушка, как вы, вероятно, знаете, женщина очень жесткая - из тех, кто не моргнув глазом и битое стекло проглотит, и человеческие жертвоприношения при свете зловещей луны совершит.

Но когда стали известны подробности, и я узнал, что простаком, кому достался столь незавидный жребий, стал лорд Уорплсдон, магнат-судовладелец, мое сочувствие значительно поубавилось. Я понимал, что этот брак не будет легкой победой для моей тетушки. Даже если по прошествии энного количества времени моя тетя сломит волю Уорплсдона и сможет заставить его по команде совершать прыжки через горящие обручи, словно в цирке, она будет понимать, что все это досталось ей в жестокой битве.

Этот Уорплсдон был очень горячего нрава. Я знал его всю жизнь. Это он в пятнадцать лет – в мои пятнадцать, конечно – застукал меня за курением одной из его особых сигар во дворе у конюшни и целую милю с охотничьим хлыстом в руке преследовал меня по пересеченной местности.

И хотя по прошествии времени наши отношения, естественно, стали более официальными, я никогда не мог думать о нем без дрожи. Если бы мне предстояло взять компаньона в дальний поход, то, выбирая между ним и каким-нибудь чудищем - помесью гиппопотама и грифона, я вновь и вновь выбрал бы чудище.

Было нелегко наблюдать, как такой несгибаемый человек мог дойти до крайней степени отчаяния и попросить неотложной помощи у Дживса. Я уже начал подумывать о возможном существовании какой-нибудь блондинки с авантюристскими наклонностями, обладающей компрометирующими Уорплсдона письмами, когда переступил порог книжной лавки и начал излагать свою просьбу.

-Доброе утро, доброе утро, - сказал я.- Мне нужна книга.

Конечно, мне следовало бы знать, что довольно глупо пытаться купить книгу, когда приходишь в книжную лавку. Продавцов это лишь поражает и сбивает с толку. Древнее ископаемое, которое вышло из глубины темных полок, повело себя в точности согласно этой всем известной истине.

-Книга, сэр? – спросило оно с плохо скрываемым изумлением.

-Спиноза, - уточнил я.

Это его поразило до глубины души – от удивления ископаемое даже покачнулось.

-Вы сказали Спиноза, сэр?

- Да, Спиноза.

Казалось, оно подумало, раз уж мы и так в течение порядочного времени говорим о книгах, то, как серьезным людям, нам можно перейти к истинной цели моего визита.

- Может быть, вы имеете в виду «Спицы в колесе»?

- Нет.

- Или, может, «Отравленная шпилька»?

- Нет.

- Или «С ружьем и фотоаппаратом по малоизученным районам Борнео»? – в отчаянии выдвигая еще одно предположение, допытывался продавец.

-Спиноза, – я твердо стоял на своем. Я пришел за Спинозой и отступать был не намерен.

Ископаемое едва заметно вздохнуло, чувствуя, что обстоятельства выше него.

- Я пойду и посмотрю, есть ли он у нас в наличии, сэр. Но, быть может, вот то, о чем вы спрашиваете. Говорят, очень тонко написано.

Бубня имя Спинозы себе под нос, безо всякой надежды он скрылся в глубине лавки, сунув перед этим мне в руки книжку под названием «Из пены морской».

Выглядела эта книга довольно гадко. На обложке красовалась девица с зеленым вытянутым лицом, нюхающая пурпурную лилию. Я уже собирался отбросить ее в сторону и начать поиски той «Отравленной шпильки», о которой говорил продавец, когда я понял, что позади меня кто-то истошно кричит: «Боже мой, это же Берти». Обернувшись, я обнаружил, что звериные вопли издает неизвестно откуда взявшаяся высокая девушка внушительного вида.

-Боже мой, Берти! Это правда ты?

Я взвыл и отскочил от нее как ошпаренный.

Эта была дочь старого Уорплсдона - Флоренс Крей.

По дороге в книжную лавку я, как и следовало ожидать, вновь обратился мыслями к этому в высшей степени подозрительному делу Уорплсдона. Я терялся в догадках. Невозможно было вообразить, какая напасть могла приключиться с подобным человеком.

Полтора года назад, узнав из хорошо осведомленных источников, что моя тетя Агата, много лет вдовствующая – я называю ее "одиночка" – собирается вновь броситься в пучину брака, я почувствовал вполне понятную в данных обстоятельствах жалость к бедняге, обреченному на совместный поход под венец с ней – с моей, как вам известно, грозной тетей, той самой, что грызет битое стекло и приносит человеческие жертвы в полнолуние.

Но когда открылись подробности, когда выяснилось, что вытащивший короткую соломинку бедняга это сам лорд Уорплсдон, судовой магнат, мне пришлось умерить свое сочувствие. Стало ясно, что о легкой победе и говорить не приходится. Если и настанет час, когда сопротивление будет сломлено и супруг начнет, в конце концов, прыгать через обруч, тетя сможет гордиться, что победа досталась непросто.

Ведь этот Уорплсдон был первоклассным бойцом. Я знал его всю жизнь. Именно он в возрасте пятнадцати лет – пятнадцать, разумеется, было мне – обнаружил меня на конном дворе, когда я раскуривал одну из его любимых сигар, и гнался за мной с охотничьей плетью в руке целую милю по пересеченной местности. И, хотя с годами наши отношения приобрели более официальный характер, я по-прежнему покрываюсь мурашками, стоит мне подумать о нем. Сколько бы мне ни предлагали выбирать в качестве попутчика для прогулки между ним и гиппогрифом – я каждый раз буду выбирать гиппогрифа.

Непросто было представить, что заставило этого человека со стальными нервами раскиснуть до того, чтобы отправить сигнал бедствия Дживсу, и мне уже представлялись компрометирующие письма в руках алчной блондинки… но тут я достиг пункта назначения и сосредоточился на своем заказе.

- Доброе утро, доброе утро, - сказал я. - Мне нужна книга.

А ведь мне следовало знать, что нет ничего глупее, чем пытаться купить книгу в книжном магазине. Это желание пугает и озадачивает любого продавца. Побитый молью старый сыч, который вышел обслужить меня, оказался не лучше прочих.

- Книгу, сэр? – повторил он, не в силах скрыть изумления.

- Спиноза, - сразу уточнил я.

Это его просто подкосило.

- Вы сказали "Спиноза", сэр?

- Именно "Спиноза" я и сказал.

Всем своим видом продавец словно пытался сказать – стоит нам только поговорить в открытую, без обиняков, мы со временем доберемся до сути…

- А вы не имели в виду "Опасные колёса"?

- Нет.

- И это не может быть "Ядовитая Заноза"?

- Не может.

- Или "С ружьем и фотоаппаратом по неизвестному Борнео"? – продолжал выспрашивать сыч, явно надеясь на чудо.

- Спиноза, - твердо повторил я. Я знал, что мне нужно, и решил стоять насмерть.

Продавец вздохнул, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией.

- Пойду, взгляну, возможно, это есть у нас в наличии, сэр. Но, может быть, вот то, что вы ищете. Многие очень хвалят.

Он убрался, продолжая совершенно безнадежным тоном бормотать под нос "Спиноза", а я остался, держа в руках нечто под названием "С пеной морской".

Выглядело это отвратительно. На обложке женщина с зеленым, вытянутым лицом обнюхивала багровую лилию. Я уже собрался отшвырнуть книжку и заняться поисками "Ядовитой занозы", о которой говорил старый сыч, когда надо мной раздалось жизнерадостное "Боже-мой-Берти". Обернувшись, я убедился, что звуки издавала внушительного вида девица, внезапно возникшая за моей спиной.

- Боже мой, Берти! Это в самом деле ты?

Я сдавленно всхрапнул и отпрянул, как напуганный мустанг. Передо мной стояла дочь старого Уорплсдона – Флоренс Крэй.

По пути в книжную лавку, я, как вы, наверное, догадываетесь, снова и снова возвращался мыслями к загадочному происшествию с лордом Ворплсдоном. Меня разбирало любопытство. Воображение упрямо отказывалось рисовать переделку, в которую мог угодить такой человек.

Года полтора назад из хорошо информированных источников до меня дошли слухи о том, что тетя Агата, вдовствовавшая уже много лет, снова засобиралась замуж. Тогда моей первой и вполне естественной реакцией стала легкая жалость к несчастному безумцу, которого судьба довела до алтаря с моей теткой – да еще и той самой, что преспокойно ест битое стекло, а то и приносит человеческие жертвы в полнолуние.

Однако по мере поступления новых сведений выяснилось, что короткую спичку вытащил лорд Ворплсдон, магнат-судовладелец, и мое сочувствие заметно пошло на убыль. Тут, думал я, еще неизвестно, кто кого. Даже если с течением времени тете Агате и удастся заставить суженого прыгать в горящий обруч, ей и самой придется не сладко.

Этот Ворплсдон совсем не прост. Я знаю его с пеленок. Именно он в пятнадцать лет – то есть, когда мне было пятнадцать – застукал меня в конюшне с одной из его коллекционных сигар и преследовал добрую милю по пересеченной местности, размахивая охотничьим хлыстом. Хотя по прошествии лет наши отношения стали более цивилизованными, от одной только мысли о нем у меня всегда бегут по спине мурашки. Если бы лорд Ворплсдон и какое-нибудь сказочное чудовище, вроде гиппогрифа, вызвались сопровождать меня на прогулке, я, не колеблясь, выбрал бы в спутники гиппогрифа, и, уверен, ни разу не пожалел бы об этом.

Трудно представить, с чего вдруг эдакий железный канцлер стал посылать Дживсу сигналы о помощи; тут поневоле начнешь воображать компрометирующие письма, попавшие в руки белокурых авантюристок. Однако мои размышления были прерваны: я добрался до пункта назначения и незамедлительно приступил к делу.

-Доброе утро! Доброе утро! – сказал я. – Мне нужна книга.

Разумеется, мне следовало бы знать, что любые попытки купить книгу в книжной лавке выглядят глупо. Подобное поведение лишь отпугивает и озадачивает аборигенов. Изъеденный молью старикан, вышедший ко мне из глубин магазина, послужил тому наглядным примером.

- Книга, сэр? – спросил он с плохо скрытым изумлением.

- Спиноза, - уточнил я.

При этих словах он едва не хлопнулся в обморок.

- Вы сказали "Спиноза", сэр?

- Да, так и сказал, Спиноза.

По-видимому, он подумал, что если мы, не торопясь, по-человечески все обсудим, то рано или поздно придем к общему заменителю, как это, кажется, называется.

- Может, вы имеете в виду "Нож в спину"?

- Нет.

- Или вот "Отравленная заноза". Не желаете?

- Нет. Не желаю.

- А то еще есть "С ружьем и фотоаппаратом в малоисследованном Борнео", - старикан явно предпринял обходной маневр.

- Спиноза, - уверенно ответил я, намереваясь стоять на своем до конца.

Он повздыхал немного с таким видом, будто окончательно перестал что-либо понимать в происходящем.

- Пойду, поищу, есть ли у нас такая книга, сэр. Впрочем, возможно, вы захотите прочесть это. Говорят, очень умно написано.

Он ушел, бурча что-то о спинозах и обреченно вздыхая, а я остался ждать его, сжимая в руках книгу, озаглавленную «Спираль». С виду – тихий ужас. На обложке нарисована дама с зеленоватым, слегка вытянутым лицом, принюхивающаяся к фиолетовой лилии. Не успел я зашвырнуть эту книжку подальше и отправиться на поиски "Отравленной занозы2, о которой говорил старикан, как позади меня раздалось "Боже-мой-да-это-же-Берти". Обернувшись, я понял, что животные крики исходили от высокой девицы генеральского вида.

- Боже мой, Берти, ты ли это?!

Я издал сдавленный хрип и отскочил, как застигнутый врасплох мустанг. Передо мной стояла дочь старого Ворплсдона, Флоренс Крэй.

Направляясь в книжную лавку, я, как вы легко можете догадаться, снова задумался о загадочном деле старого Уорплсдона. Эта история меня заинтриговала. Трудно было представить, в какую переделку мог вдруг попасть подобный человек.

Узнав полтора года назад из надежных источников, что моя тетушка Агата, от которой муж ушел в мир иной много лет назад, снова строит матримониальные планы, я первым делом, разумеется, почувствовал искреннюю жалость к дуралею, которого она поведет к алтарю: этой тетушке неведома слабость, она ест битое стекло, а в полнолуние совершает человеческие жертвоприношения.

Однако когда стали известны подробности и оказалось, что малый, который вытянул короткую соломинку, – лорд Уорплсдон, корабельный магнат, это великодушное сострадание сразу ослабло. Легкой победы, понял я, тетушка может не ждать. Даже если она его в конце концов одолеет, приручит и заставит прыгать через кольцо, это ей будет многого стоить.

Я знаю, что говорю: Уорплсдон тот еще тип. Это он гнался за мной в пятнадцатилетнем возрасте – пятнадцать было, разумеется, мне – с охотничьим хлыстом целую милю по пересеченной местности лишь за то, что я стащил одну из его любимых сигар и выкурил ее на конюшне. И хотя с течением лет наши отношения приобрели несколько более сдержанный характер, у меня до сих пор по коже бегут мурашки при одной лишь мысли о нем. Спросите меня: «Берти, с кем бы ты хотел отправиться на прогулку, с лордом Уорплсдоном или с гиппогрифом?», и я не колеблясь предпочту последнего.

Совершенно было неясно, как такой несгибаемый человек мог дойти до того, чтобы взывать к Дживсу с мольбами о помощи; в размышлениях, уж не замешаны ли здесь юные белокурые авантюристки, вооруженные компрометирующими письмами, я вошел в магазин и изложил свою просьбу.

– Доброе утро, доброе утро, – сказал я. – Мне нужна книга.

Конечно, мне следовало бы знать, что за глупость пытаться купить книгу, придя в книжную лавку. Это лишь повергает в ужас и недоумение ее обитателей. Замшелый старый крот, который выполз, чтобы обслужить меня, подтвердил эту известную истину.

– Книгу, сэр? – переспросил он с плохо скрытым изумлением.

– Спинозу, – уточнил я.

Этот удар заставил его покачнуться.

– Вы сказали «Спинозу», сэр?

– Я сказал «Спинозу».

Казалось, он надеялся, что если мы все не торопясь обсудим как мужчина с мужчиной, то в конце концов найдем выход.

– Может, вы имеете в виду «Спи на заре»?

– Нет.

– А как насчет «Выстрела в спину»?

– Не пойдет.

– «Со спиннингом и ружьем по неизвестным уголкам Борнео»? – старик удвоил усилия.

– Спинозу, – не колеблясь ответил я. Я твердо решил добиться своего.

Он вздохнул как человек, который понимает, что обстоятельства сильнее его.

– Я пойду посмотрю, нет ли на складе. Но, может быть, вы ищете вот эту книгу? Говорят, очень умная.

И он удалился в тоске, бормоча себе под нос «спинозаспинозаспиноза», но перед тем успел сунуть мне в руку нечто, озаглавленное «С пеной морской».

Выглядело оно довольно мерзко. На обложке была изображена женщина с длинным зеленым лицом, нюхавшая пурпурную лилию; только я собрался отшвырнуть книгу подальше и поискать тот «Выстрел в спину», о котором говорил старик, как вдруг услыхал чье-то «обожемойберти» и, обернувшись в поисках источника этих животных криков, обнаружил прямо перед собой высокую девушку властного вида.

– О боже мой, Берти! Это правда вы?

Я всхрапнул и прянул в сторону, как испуганный мустанг. Это была дочь старого Уорплсдона, Флоренс Крэй.

Утренние радости

По дороге в книжную лавку мысли мои неотступно вертелись вокруг загадки Уорплесдона. Загадка эта не давала мне покоя. В голове не укладывалось, как же его угораздило так влипнуть.

Примерно полтора года назад, когда из хорошо информированных источников до меня дошли сведения, что тетя Агата, уже много лет вдова, или, как я бы выразился, горемычная, предпринимает новую попытку затеплить семейный очаг, моим первым душевным порывом стало искреннее сочувствие тому бедолаге, который поведет ее под венец, мою твердокаменную тетушку, из тех, что, не морщась, глотают битое стекло и недрогнувшей рукой совершают в полнолуние человеческие жертвоприношения.

Но постепенно выяснялись подробности, и когда я узнал, что счастливчик, вытянувший горелую спичку, не кто иной, как лорд Уорплесдон, корабельный магнат, мой душевный порыв изрядно поутих. Тетушке предстояли трудные времена. Конечно, в конце концов она поставила своего суженного на место и заставила ходить на задних лапках, но с самого начала было понятно, что предстоит борьба.

Он ведь сущий изверг, этот Уорплесдон, я знаю его не первый день. Помню, как в пятнадцать лет, - разумеется, когда мне было пятнадцать, - он обнаружил меня на заднем дворе с одной из своих коллекционных сигар и долго гонял кнутом по пересеченной местности. Хотя в дальнейшем отношения наши стали более формальными, до сих пор от одной только мысли о нем у меня мороз по коже. И если бы я надумал куда-нибудь отправиться, то будьте уверены, предпочел бы компанию крокодила, а не этого господина.

И вот такой человек голубых кровей и железной воли скатился до того, что шлет Дживсу слезные просьбы о помощи. Я уже раздумывал, не состряпать ли компрометирующие письма от какой-нибудь крашеной авантюристки, но тут я достиг места своего назначения и приступил к тому, за чем пришел.

- Здравствуйте, доброе утро, - обратился я к продавцу. - Мне нужна книга.

Обращаться за книгами в книжную лавку – легкомыслие непростительное. Так ведь недолго ошарашить и даже испугать ее обитателей. Траченый молью старик-продавец буквально остолбенел от моих слов.

- Книгу? Вы хотите книгу, сэр? -переспросил он с плохо скрываемым удивлением.

- Да. Спиноза, - уточнил я.

- Вы сказали Спиноза, сэр? - отшатнулся он.

- Спиноза. Совершенно верно.

Ему, видимо, показалось, что если мы обсудим этот вопрос не торопясь, как мужчина с мужчиной, то в конце концов разберемся, в чем дело.

- Не имеете ли Вы в виду “Спящие осы”?

- Нет.

- Может быть, “Отравленная заноза”?

- Не может.

- А вот “С ружьем и фотоаппаратом по неизведанным уголкам Борнео”, - он пустил в ход тяжелую артиллерию.

- Спиноза, - четко повторил я. Я упрямо гнул свою линию и не поддавался.

Он вздохнул, видя, что со мной не совладать.

- Пойду поищу. Думаю, у меня есть. Должно быть, очень серьезная вещь.

Он в отчаянии поплелся прочь, бормоча “Спиноза... Спиноза?” Я остался ждать его и от нечего делать вертел в руках чего-то там “Из пены морской”.

Книжка имела вид потрясающе дурацкий. На обложке женщина с длинным зеленым лицом зарылась носом в багровую лилию. Я уже было хотел отложить ее и поискать эту самую “Отравленную занозу”, как вдруг до меня донесся визг “Берти-ой-Берти”. Я обернулся и увидел, что телячий восторг исходит от наглой дылды, объявившейся за моей спиной.

- Берти! Неужели это ты? Как здорово!

В горле что-то булькнуло и я шарахнулся, как испуганный мустанг. Передо мной стояла дочь лорда Уорплесдона Флоренс Крэй.

По пути в книжную лавку, как вы понимаете, я снова и снова возвращался мыслями к этой чрезвычайно занимательной истории со старым Ворплсдоном. Она просто заинтриговала меня. Я с трудом представлял, в какую неприятность мог попасть человек подобного сорта.

Когда около восемнадцати месяцев назад хорошо осведомленный источник сообщил мне, что моя тётушка Агата, уже много лет как вдова (о таких, полагаю, говорят, что суровая судьба разлучила ее с мужем до срока), решилась предпринять еще одну попытку выйти замуж, моим первым порывом была жалость к тому несчастному глупцу, которому было предначертано пойти с ней под венец. Она, как вы помните, – та самая суровая тетушка, что питается битым стеклом и приносит человеческие жертвы при свете полной луны.

Но, как только я узнал об этом деле больше, выяснилось, что лорд Ворплсдон, пароходный магнат, и есть тот самый хлыщ, которому выпал счастливый билет, и тогда мера моего сострадания значительно поубавилась. Я чувствовал, что лёгкой победы тут не предвидется. И даже если со временем тетушке удалось бы довести его до крайности и заставить прыгать через обруч, ей это далось бы недешево.

Потому что этот Ворплсдон был ещё тот тип. Я знал его всю свою жизнь. В пятнадцать лет, то есть пятнадцать лет было мне, а не ему, конечно же, именно он застал меня покуривающего его любимые сигары на конюшенном дворе, за что он еще долго гонял меня охотничьим хлыстом по местным ухабам. И хотя с годами наши отношения приобрели более официальный тон, я больше не мог думать о нем без содрогания. Если бы мне предложили выбрать между ним и львом рыкающим, я бы без колебаний выбрал льва.

Нелегко было смотреть, как это воплощение грубой силы довели до того, что оно решилось сигналить Дживсу о помощи. Я уже начал размышлять о существовании компрометирующих писем в руках у очаровательных охотниц за чужим богатством, но тут я оказался в книжной лавке и приготовился сделать заказ.

– Здравствуйте-здравствуйте, – сказал я, – мне нужна книга. – Следовало бы мне знать, что глупо даже пытаться купить книгу в книжном магазине. Такие попытки просто приводят в изумление или пугают его обитателей. Мои предчувствия оправдались, когда служитель, похожий на молью траченного филина, вышел мне навстречу.

– Книгу, сэр? – ответил он с плохо скрываемым удивлением.

– Книгу Спинозы, – уточнил я.

При этих словах он едва удержался на ногах.

– Сэр, вы сказали Спиноза?

– Именно Спиноза.

Кажется, он думал, что мы придем какому-то решению, если подробно обсудим дело, как мужчина с мужчиной.

– Может быть вы имели ввиду «Крутись колесо»?

– Нет.

– И не «Отравленный кинжал»?

– Определённо нет.

– Ну, или «Путешествие по Борнео с ружьём и фотоаппаратом»? – осведомился он, на этот раз пробуя название подлиннее.

– Спиноза, – твёрдо повторил я. Это был мой выбор и я не собирался уступать.

Он еле слышно вздохнул, как человек, который более ни за что не отвечает.

– Я посмотрю, сэр, есть ли она в продаже. Но, возможно, вот это то, что вам необходимо. Говорят, очень умно написано.

Он ушел прочь, с несколько унылым видом бормоча себе под нос «Спиноза, Спиноза...», а я остался стоять там, сжимая в руках что-то под названием «Брызги».

Выглядела книжонка довольно отталкивающе. На обложке красовалась особа с продолговатым лицом зелёного цвета, вдыхающая аромат фиолетовой лилии. Я уже собирался отшвырнуть книжку подальше и начать поиски того «Отравленного кинжала», о котором упоминал филин, когда совсем рядом раздалось: «Боже мой, да это же Берти!». Повернувшись, я обнаружил, что животные крики исходили от высокой девицы самоуверенного вида, которой вздумалось застрять у меня за спиной.

– Боже правый, Берти! Это ты?

Я издал булькающий звук и шарахнулся, словно испуганный мустанг – передо мной стояла дочь старого Ворплсдона, Флоренс Крей.

Радость поутру. Отрывок.

По пути в книжный магазин я снова и снова обдумывал, как вы без труда догадались, в высшей степени сомнительное поведение старика Уорплесдона. Я был заинтригован и не мог понять, во что мог вляпаться такой человек как он.

Когда почти полтора года назад из надежных источников сообщили, что тетя Агата, к тому времени закоренелая вдова, надумала повторно погрузиться в пучины брака, я сначала испытал естественную жалость к несчастному простофиле, вызвавшемуся вести ее к алтарю. Всему свету известно, что моя суровая родственница из тех, кто питается битым стеклом, а в полнолуние устраивает человеческие жертвоприношения.

Однако вскоре выяснилось, что агнец, на чью долю выпал сей горький жребий, ни кто иной как лорд Уорплесдон, корабельный магнат, и мое сочувствие поубавилось. Я понял, без боя он не дастся. Даже если тетя Агата все-таки сломит его волю и заставит прыгать через горящие обручи, победа достанется ей нелегко.

Этому Уорплесдону палец в рот не клади. Я его с детства знаю. Моего детства, разумеется. Именно Уорплесдон, когда мне было пятнадцать, застал меня на конюшне, раскуривающим одну из самых дорогих его сигар, и гнал целую милю по пересеченной местности, подбадривая охотничьим хлыстом. Разумеется, спустя годы наши отношения стали более формальными, но я до сих пор покрываюсь испариной от одной мысли о старикане. Спросите меня, с кем я готов отправиться в поход – с ним или с гиппогрифом – и я не раздумывая выберу гиппогрифа.

Трудно представить, чтобы эдакий поборник беспощадной силы унизительно молил Дживса о спасении, перед моим мысленным взором уже плыли жадные блондинки с охапками компрометирующих писем, когда я достиг места назначения и приступил к исполнению взятых на себя обязательств.

- Привет-привет! Мне нужна книга! – бодро воскликнул я. Конечно, мне следовало догадаться, что глупо просить в книжном книгу. Такое заявление пугает и ставит в тупик местных обитателей. Побитый молью старик, ступивший было мне навстречу, отпрянул.

- Книга, сэр? – повторил он с плохо скрываемым изумлением.

- Спиноза, - уточнил я.

Старик пошатнулся.

- Вы сказали Спиноза, сэр?

- Я определенно сказал Спиноза.

Он явно почувствовал, что если мы продолжим в том же духе, то рано или поздно найдем верный ответ.

- Вы уверены, что не имели ввиду «Спи навеки, Роза»?

- Абсолютно.

- Быть может, вам нужна «Кровавая угроза»?

- Отнюдь.

- Или «С ружьем и фотоаппаратом по дикому Борнео»? – выпалил новую догадку продавец.

- Спиноза, - четко повторил я. Такова была моя версия, и отступать я не собирался.

Старик вздохнул, сдаваясь на волю победителя.

- Я посмотрю, есть ли сейчас в магазине сочинения требуемого автора, а вы пока полистайте вот эту книгу, быть может все-таки она? Говорят, исключительно хороша.

Старик вручил мне творение под названием «Сплин и Роза» и удалился, уныло бормоча спинозоподобные слова. Обложка производила скверное впечатление: девица с вытянутым зеленым лицом нюхала фиолетовую лилию. Я уже хотел было отбросить книжицу и найти упомянутую продавцом «Кровавую угрозу», когда над ухом раздались приветственные вопли; как выяснилось, столь дикие звуки издавала высокая властного вида девушка, тихонько подкравшаяся сзади.

- Берти! Подумать только! Неужели, действительно, ты?!

Я всхрапнул и отпрянул словно испуганный мустанг. Передо мной стояла Флоренс Крэй, дочь старика Уорплесдона.

По пути к книжному магазину я, как вы можете догадаться, продолжал строить предположения по поводу странного поведения старины Ворплесдона. Кто бы мог подумать, что он мог так загнать себя в угол. Я был заинтригован.

Полтора года назад я узнал из достоверных источников, что моя тетя Агата после многих лет вдовства (я полагаю, это состояние называют одиночеством) решила выскочить еще раз замуж. В тех обстоятельствах я не мог испытывать ничего, кроме легкой жалости к тому ненормальному, который добровольно вызвался пойти с ней под венец. Вы же знаете, моя тетя из тех, кто спит на гвоздях и отправляет людей на заклание при свете полной луны.

Для меня стало большим открытием, что столь несчастливый жребий выпал корабельному магнату лорду Ворплесдону. Тогда моя жалость несколько поуменьшилась. Даже если по прошествии времени тете Агате все же удастся сломить сопротивление и заставить Ворплесдона плясать под ее дудку – за победу придется побороться.

Старину Ворплесдона я знал всю жизнь – он крепкий орешек. Именной он в пятнадцать лет – когда мне было пятнадцать лет, разумеется, - гнался за мной целую милю с охотничьим хлыстом, когда увидел, как я в конюшне курил его сигары. По прошествии многих лет наши отношения стали более официальными, однако я не мог подумать о Ворплесдоне без содрогания. Если бы мне был предоставлен выбор, прогуляться с Ворплесдоном или с драконом, я в любом случае предпочел бы дракона.

Нелегко было осознавать, что этот железный человек опустился до того, что слал призывы о помощи Дживсу. Я уж было стал раздумывать о том, что было бы неплохо, чтобы несколько компрометирующих Ворплесдона писем оказалось в руках хищных блондинок. Однако я достиг места своего назначения и приготовился сделать заказ.

- С добрым утром! Мне хотелось бы купить книгу, - сказал я.

Разумеется, мне следовало знать, что пытаться купить книгу в книжном магазине крайне глупо. Это удивляет и раздражает обитателей. Побитый молью старикан выглянул, чтобы проверить, что со мной все в порядке.

- Вы хотели купить книгу? – спросил он, с трудом скрывая удивление.

- Да, сборник Спинозы, - уточнил я.

Это поразило его до глубины души.

- Как вы сказали? Спиноза?

- Да, именно.

Казалось, что если бы мы обсудили это как следует, по –мужски, то мы бы несомненно, пришли бы к какому-нибудь выводу, кто же это такой.

- Может, вы имели в виду «Крутящееся колесо»?

- Нет.

- Может, речь идет об «Отравленной булавке»?

- Нет.

- А может быть, вы хотите «С камерой и ружьем в незнакомом Борнео?»

- Нет, Спиноза, - я был готов стоять до конца.

Ему ничего не оставалось как вздохнуть – ситуация явно вышла из-под контроля.

- Я посмотрю на складе, сэр. Но возможно, вам нужна вот эта книга. Говорят, очень умно написано.

Он заковылял на склад, с тоской бубня под нос что-то про Спинозу. А я стоял, сжимая в руках книгу под названием «Брызги волн».

Все это выглядело очень глупо. Заметив пиджак, принадлежащей особе с зеленоватым удлиненным лицом, нюхающей розовую лилию, я попытался избавиться от «Шепота волн» и поискать «Отравленную булавку».

Внезапно кто-то закричал:

- Господь Всемогущий, это же Берти!

Я повернулся и увидел, что эти нечеловеческие крики издавала подкравшаяся сзади девица с внешностью заправского командира.

- О Господи, Берти, это ты?

Я шарахнулся в сторону, как испуганная лошадь, и пробормотал что-то нечленораздельное. Это была дочка старины Ворплесдона, Флоренс Крей.

По пути в книжную лавку я снова, что вполне объяснимо, вернулся мыслями к будоражащей воображение тайне старика Уорплсдона. Что же такое с ним стряслось? Трудно даже представить, какие затруднения могут возникнуть у человека такого сорта.

Когда года полтора назад до меня впервые дошли сведения из хорошо информированных источников, что моя тётя Агата, уже много лет как вдова и, если можно так сказать, осколок прошлого, вдруг решила снова попытать счастья в браке, первым моим чувством была, естественно, лёгкая жалость к несчастному простофиле, который поведёт её к алтарю. Как вы, наверное, знаете, с этой моей тётушкой шутки плохи, она из тех, кто жуёт битое стекло и практикует человеческие жертвоприношения при полной луне.

Однако когда вскрылись подробности, и оказалось, что злосчастная карта выпала лорду Уорплсдону, судовому магнату, моё благородное сострадание заметно уменьшилось. Бой обещал быть равным. Даже если тётушке в конечном счёте и удалось бы сокрушить противника и заставить плясать под свою дудку, о лёгкой победе тут мечтать не приходилось.

Он был крепким орешком, этот Уорплсдон. Я знал его с самого детства. Именно он в пятнадцатилетнем возрасте, то есть, я хочу сказать, когда мне было пятнадцать, поймал меня за курением одной из его бесценных сигар во дворе за конюшней и преследовал потом целую милю по пересечённой местности с охотничьим кнутом в руке. Само собой, с течением лет наши отношения приобрели более цивилизованный характер, но меня по-прежнему бросало в дрожь от одной мысли об этом человеке. Окажись я перед необходимостью выбора между ним и трёхголовым цербером в качестве компаньона для прогулки, то не выбрал бы цербера, не задумываясь ни на минуту.

В голове не укладывалось, что подобный титан из гранита и стали пал до необходимости посылать сигнал бедствия Дживсу. Теряясь в догадках и размышляя о компрометирующих письмах в руках предприимчивых блондинок, я обнаружил, что прибыл на место назначения и перешёл к делу.

– Доброе утро, здравствуйте! – улыбнулся я. – Мне нужна книга.

Разумеется, это было глупо. Находясь в книжном магазине, нечего и пытаться купить книгу. Такая просьба только пугает и сбивает с толку его обитателей. Побитый молью старикан, вышедший мне навстречу, повёл себя вполне предсказуемо.

– Книга, сэр? – переспросил он с плохо скрытым изумлением.

– Спиноза, – уточнил я.

Он едва устоял на ногах.

– Вы сказали, «Спиноза», сэр?

– Спиноза, совершенно верно.

Решив, по-видимому, что, поговорив достаточно долго как мужчина с мужчиной, мы сможем в конце концов прийти к взаимоприемлемому соглашению, старик продолжал:

– Наверное, вы имели в виду «Врага за спиной»?

– Нет.

– В таком случае, «Выстрел в спину»?

– Ни в коем случае.

– Может быть, тогда «Со спиннингом в глуши Борнео»? – предпринял он последнюю отчаянную попытку.

– Спиноза, – твёрдо повторил я.

Такова была моя миссия, и ничто не могло меня поколебать.

Продавец печально вздохнул, как бы признавая, что обстоятельства оказались сильнее него.

– Я пойду посмотрю, что у нас имеется в наличии, сэр. Но возможно, вам подойдёт вот это. Говорят, очень талантливая вещь.

Он уныло пошаркал прочь, продолжая спинозисто бормотать себе под нос, а у меня в руках осталось нечто под названием «Пьяная роза».

Выглядело оно довольно отталкивающе. На обложке красовалась женщина с зелёным вытянутым лицом, нюхающая пунцовую лилию. Я уже собирался отбросить книжку в сторону и поискать тот «Выстрел в спину», о котором упоминал старик, но тут услышал чьё-то «боже-мой-берти» и, обернувшись, обнаружил, что жизнерадостные звуки исходят от рослой девицы надменного вида, незаметно подкравшейся сзади.

– Боже мой, Берти! Неужели это ты?

Поперхнувшись, я отпрянул, как испуганный мустанг. Передо мной стояла Флоренс Крей, дочь старого Уорплсдона.