ВАЖНОЕ ПРИВЛЕЧЕНИЕ

Когда историки будут иметь дело с началом двадцатого столетия, они, вероятно, назовут его Веком Мюзик-холлов. Ибо во времена великого завоевания мюзик-холлы по настоящему властвовали в Англии. Каждый городок и окраина имели такой свой Холл, а большинство из них даже не один. Голод публики до зрелищ нужно было как-то утолять, и мюзик-холлы предлагали самый лёгкий путь к этому. Холлы образовывали привычное место, где могли встретиться знаменитость и обычный человек. Если импульсивный джентльмен убил бы свою бабушку отбойным молотком, лишь небольшая часть общества могла бы разглядывать его притягательные черты в Центральном уголовном суде в Олд Бэйли. Для того, что бы дать остальным возможность насладиться интеллектуальным пиршеством было необходимо не без огромных затрат пригласить его выступить в мюзик-холле. Там, случись ему быть оправданным, он поднялся бы на сцену, предшествуемый астматиком конферансье, любезно улыбался бы публике десять минут, а в интервалах между улыбками совершенно невнятным голосом промямлил что-нибудь и затем ушёл, чтобы уступить место предприимчивой леди, которая попыталась, увы безуспешно, решить проблему выживания при нулевом доходе и расходах в десять тысяч в год, или выполнила какой-нибудь другой подобный искусный трюк.

Аж до самой середины сентября никто даже не предполагал, что кому-то в голову придёт очевидная идея пригласить выступить в мюзик-холле генералов завоевателей.

Первым человеком подумавшим об этом был Солли Кухейн, начинающий молодой агент. Солли был сыном Абрахама Кохена, выдающегося агента Викторианской Эпохи. Его браться Эйб Керн, Бенджамен Колкухаун и Барни Кован потянулись к Сити, но Солли продолжил вести старый бизнес, и создавал себе имя. Именно Солли встретил Моргуна Билли Маллинса, видного надувалу, появившегося в Дартмуре после своей двадцатилетней отставки, и устроил ему надёжное тридцати-шести месячное чтение лекций в программе выступлений у Макгинниса. Благодаря тоже ему, Джо Браун, который мог съесть восемь фунтов сырого мяса за семь с четвертью минут, получил свой первый шанс продемонстрировать свой дар широкой публике на сцене варьете.

Идея о привлечении услуг генералов завоевателей пришла к нему как моментальное озарение.

«Боже Правый! - воскликнул он, – Уверен, они будут иметь потрясающий успех везде, куда их не поставь».

Солли был человеком действия. Через минуту он уже разговаривал по телефону с исполнительным директором Мамонт Синдикат Холлс. Через пять минут исполнительный директор согласился платить Отто Принцу Саксен-Пфенинга пять сотен фунтов в неделю, если его смогут уговорить выступить. Через десять минут был привлечен при условии его согласия Великий Князь Водкакофф за еженедельные четыреста пятьдесят от программы представлений в Стоун-Рафферти. А через четверть часа Солли Кухейн, пробившись через пеструю толпу Ловкачей Трагиков, Комедиантов Универсалов и Мастеров Репризы, ожидавших его последние полтора часа, катил на таксомоторе к границе русского квартала в Хампстеде.

Генерал Водкакофф принял визитёра учтиво, но в начале без особого энтузиазма. Похоже были кое-какие возражения на становление его артистом. Должен ли он будет носить бутафорскую лысину и петь песни о том, что хочет, чтобы люди увидели его девушку? Он не думает, что сумеет. Он пел лишь один раз в жизни двадцать лет назад на праздничном банкете в Московском Университете. И даже тогда, признался он Мистеру Кухейну, потребовалось полтора графина кристальной водки что бы дойти до должного уровня.

Но агент высмеял эти опасения.

- Ну что вы, Ваша Милость, - воскликнул он, - не будет ничего подобного. Вы не будет выступать в роли «комика». Вы Благородный Лектор и Артист Общественного Монолога. “Как Я Вторгался в Англию” – что-то этом роде с пригашенным светом и кинохроникой на экране. Картинки мы можем с легкостью подделать.

Великий Князь сделал ещё одно возражение:

- Как я понимаю, - сказал он, - по профессиональной этике артисты мюзик-холла в свободное время едят –ээээ- жаренную рыбу руками. Должен я делать это? Сомневаюсь, что справлюсь.

И снова Мистер Кухейн превратился в человека-семафор.

- Боже Правый! Конечно вам не нужно этого делать. Все ведущие профи едят её ложкой. Благослови вас Господь, вы можете оставаться благородным джентльменом в холлах так же как и везде. Ну что, Ваша Светлость, по рукам? Четыреста пятьдесят фунтов звонкой монетой в неделю по одному выступлению за вечер с пресс агентом за восемьсот пятьдесят. Боже Правый! Даже Лаудер не получает столько, только не в Англии.

Великий Князь задумался. Завоевание оказалось дороже, чем он предвидел. Англичане, как говорится в пословице, нация лавочников, и они выставили цены во всех своих магазинах согласно его особой пенсии. К тому же все ожидали от него так много чаевых. Четыреста пятьдесят в неделю пришлись бы как нельзя кстати.

- Где мне подписаться? – спросил он, протягивая свою руку к контракту.

***

Пятью минутами позже Мистер Кухейн уговаривал таксиста превысить дозволенную скорость в направлении Тоттенхэма.

Важная встреча

Когда историки будут писать о начале двадцатого века, то вероятно, назовут это время эрой мюзик-холлов - настолько они заполонили Англию. В каждом городишке был хотя бы один мюзик-холл, а чаще всего несколько. Публика требовала зрелищ, и валом валила на эти самые зрелища в мюзик-холлы.

Чаще всего, именно в мюзик-холлах людям показывали знаменитостей.

Немногие могли бы увидеть, сколько благородства в чертах лица джентльмена, попавшего в Олд-Бейли из-за того, что он в сердцах пристукнул свою бабушку молотком для колки угля. Чтобы дать возможность остальным получить удовольствие от столь утонченного зрелища, надо было пригласить этого самого джентльмена за большие деньги выступить в мюзик-холле. Если тот соглашался, то ему предстояло выйти на сцену позади ведущего-астматика, поулыбаться публике десять минут, временами говоря что-то маловразумительное, что все равно никто не услышит. Затем джентльмен удалялся, уже в сопровождении нескольких предприимчивых дамочек, щедро наделенных способностями тратить 10 тысяч в год, не имея за душой ни пенни.

И никто раньше середины сентября 1909 года даже подумать не мог о том, чтобы ангажировать в мюзик-холле приезжих генералов.

Молодой агент Солли Охайн был первый, кому пришло это в голову. Его отец Абрахам Коэн был выдающимся агентом викторианской эпохи. Братья Эйб Керн, Бенджамин Колквэн, Джек Койн и Варни Коин прочно связали себя с деловым миром Сити, но Солли предпочел продолжать дело отца и мало помалу становился все более известен. Именно Солли отыскал знаменитого убийцу Билла Малинса, который всем орудиям убийства предпочитал мешок с песком. Он как раз вышел на свободу после двадцатилетнего вынужденного бездействия в тюрьме Дартмур и сразу же подписал контракт на выступление в течение полутора лет в мюзик-холле МакГиннис. Тот же Солли открыл талант Джо Брауна, который мог съесть 8 фунтов сырого мяса за семь с четвертью минут.

Однажды на Солли снизошло озарение – а почему бы не ангажировать приезжих генералов?

- Вот это да! – воскликнул он.- Эти генералы настоящая находка, их можно использовать как угодно.

Солли был человеком действия. Через минуту он уже беседовал по телефону с исполнительным директором концертных залов синдиката Мамот. Через пять минут директор согласился выплачивать принцу Отто Сакс-Пфенигскому пятьсот фунтов в неделю, если тот соблаговолит выступить на сцене. Через десять минут великому князю Водочникову было предложено за четыреста пятьдесят фунтов участвовать в недельном туре в Стоун-Раферти, но его еще предстояло уговорить. Через пятнадцать минут Солли Охайн уже трясся в такси, направляясь в русский квартал в Хэмстеде. Ему с трудом удалось пробраться сквозь толпу разных Веселых Серян, Гутаперчивых Комедиантов и Болтунов, которые уже добрых полтора часа, сгрудившись у двери, ждали возможности поговорить.

Генерал Водочников вежливо принял посетителя, однако поначалу особой заинтересованности не выказал. По его мнению, из него не получится артист. Неужели ему придется носить искусственную лысину и петь про то, как все жаждут увидеть его девушку? Ну конечно, у него ничего не выйдет. Генерал пел всего один раз во время вечеринки в Московском университете двадцать лет назад. И по его собственному признанию, если бы не полторы бутылки водки, выпитые до этого, он никогда бы на такое не решился.

Солли это позабавило.

- Но Ваша Светлость, - воскликнул он. – Ничего такого вам делать не придется. Вы Образованный Рассказчик, Чтец Изысканных Монологов, а никак не комик. Прожекторы погашены, камера снимает, и вы рассказываете, как покорили Англию.

Тут у великого князя нашлось еще одно возражение.

- Видите ли, - сказал он. – я слышал, кто в мюзик-холлах принято, чтобы артисты в перерывах ели жареную рыбу руками. Мне придется так делать? Боюсь, у меня не получится.

Тут уж мистер Охайн не смог сдержать смеха.

-О Господи! Ну разумеется, вам не придется этого делать. Ешьте ложкой, если вам так угодно. Вы истинный джентльмен, ведите себя в мюзик-холле также, как и в любом другом месте. Ну же, великий князь, вы согласны? Четыреста пятьдесят новеньких бумажек за неделю, одно выступление в день. Прессе сообщим, что вы получаете все восемьсот семьдесят пять. Ну куда ж больше-то, особенно в Англии! Сам Лодер столько не получает!

Великий князь задумался. Переезд оказался дороже, чем он предполагал. Как говорится, каждый англичанин содержит лавочку, и каждый специально для него поднял цены. Да еще и приходилось постоянно давать чаевые. Четыреста пятьдесят фунтов пришлись бы очень кстати.

Где надо расписаться? – спросил великий князь, протягивая руку за договором.

Уже через пять минут Охайн мчался в Тотенхэм, поминутно требуя у водителя прибавить скорость.

Серьезный ангажемент

Историки,обратившие взор к началу двадцатого столетия,вероятно назовут эту эпоху Веком мюзик-холлов.Во времена великого нашествия они заполонили Англию.В каждом городе и предместьи имелся свой мюзик-холл,в большинстве случаев и не один.Потребность народа в зрелищах необходимо было каким-то образом удовлетворить,а мюзик-холлы предоставляли для этого наилучшую возможность.Они сформировали новый тип общественного места,в котором могли пересечься пути знаменитостей и простых смертных.Если какой-нибудь несдержанный джентльмен лишал свою бабушку жизни посредством отбойного молотка,лишь небольшая часть публики имела возможность лицезреть его приятные черты в тюрьме Олд Бейли.Для того,чтобы и другие могли насладиться интеллектуальным угощением,необходимо было за немыслимые деньги организовать его появление в мюзик-холле.Там,если преступнику случилось быть оправданным,он поднимался на сцену вслед за конферансье-астматиком и десять минут излучал дружелюбие по отношению к публике,в перерывах что-то бормоча совершенно невнятно,а потом удалялся;за ним следовала какая-нибудь предприимчивая леди,тщетно пытавшаяся ответить на вопрос,как тратить десять тысяч в год при полном отстутствии капитала,или совершавшая другой подобный этому интеллектуальный подвиг.

Но до середины сентября нельзя было и предположить,что у кого-то возникнет закономерная идея предложить концертный ангажемент вражеским генералам.

Первым,кому это пришло в голову,был Солли Кьюхейн,подающий надежды молодой антрепренер.Он приходился сыном Аврааму Коэну,знаменитому антрепренеру викторианской эпохи.Братья Солли,Эйб Керн,Бенджамин Колкухоун,Джек Койн и Барни Коуэн,тяготели к лондонским финансовым кругам,а он продолжал семейное дело и создавал себе громкое имя.Ведь это Солли встретил знаменитого Дьявольского Билла Маллинса, оглушавшего жертв мешками с песком,когда тот вернулся после длившегося двадцать лет уединения в Дартмурской тюрьме,и заручился его твердым согласием на участие в трехлетнем лекционном турне по округу МакГиннес.Также именно ему Джо Браун,съедавший восемь фунтов сырого мяса за семь минут и пятнадцать секунд,был обязан предоставлением первой возможности продемонстрировать свои таланты широкой публике на сцене варьете.

Идея воспользоваться услугами вражеских генералов осенила его внезапно.

"Ей-богу!"-воскликнул Солли.-"Они конечно будут пользоваться успехом;я заставлю их плясать под свою дудку".

Солли был человеком действия.Уже через минуту он говорил по телефону с директором-распорядителем синдиката мюзик-холлов "Маммона".Через пять минут директор дал согласие на то,чтобы платить принцу Отто фон Сакс-Пфеннингу пятьсот фунтов в неделю,если его удасться уговорить появиться на сцене.Через десять минут Великий князь Водкофф,в случае его согласия,был ангажирован за четыреста пятьдесят фунтов в неделю на выступление в округе Стоун-Рафферти.А через пятнадцать минут Солли Кьюхейн,расчистив локтями путь в разношерстной толпе Искусно Серьезных и Всесторонне Талантливых Комедиантов и Мастеров Репризы,ожидавших встречи с ним вот уже полтора часа,мчался на таксомоторе по направлению к русским частям, распологавшимся в Хемпстеде.

Генерал Водкофф принял посетителя вежливо,но сначала безо всякого энтузиазма.Казалось-сущесвуют препятствия к тому,ятобы он стал артистом.Придется ли носить бутафорскую лысину и петь о том, как все мечтают увидеть его невесту?Вряд ли он справиться.Князь пел лишь однажды,это было двадцать лет назад,на банкете в Московском университете.Да и то,как он признался мистеру Кьюхейну,понадобилось полтора графина чистой водки для того,чтобы добиться желаемого результата.

Антрепренер высмеял эту идею.

"Ну что вы,Ваша Светлость"-воскликнул он,-"ничего подобного.Из вас не собираются делать звезду комедийного жанра.Вы-Утонченный Лектор и Мастер Светского Монолога."Как я завоевал Англию",с иллюминацией и кинохроникой.Мы легко скомбинируем кадры."

Великий князь выдвинул другой аргумент.

"Насколько я понимаю"-сказал он,-"правила этикета предписывают артистам мюзик-холла есть жареную рыбу руками.Мне тоже придется так делать?Сомневаюсь,что у меня получиться."

Мистер Кбюхейн снова начал размахивать руками,будто пытался симафорить.

"О Господи! Ну конечно нет.Все ведущие артисты едят рыбу с помощью ложки.Да Господь с вами, в мюзик-холле можно быть утонченным джентльменом точно так же,как и в любом другом месте.Ну что,Ваша Светлость,по рукам?Выступая в одном мюзик-холле за вечер,вы получаете четыреста пятдесят звонких соверенов в неделю,плюс восемсот семдесят пять фунтов на представительские расходы.Клянусь Богом,псалмопевцам столько не платят,только не в Англии.

Великий князь погрузился в раздумья.Вторжение обходилось намного дороже,чем он ранее предполагал.Если верить пословице,англичане-это нация лавочников,и именно ради него во всех магазинах подняли цены.А еще от князя ожидали таких щедрых чаевых.Четыреста пятдесят фунтов в неделю пришлись бы как нельзя кстати.

"Где я должен подпсать?"-спросил князь,протягивая руку к договору.

Через пять минут мистер Кьюхейн подстрекал таксиста к превышению скорости в направлении Тотнэма.

Историки, когда у них дойдут руки до начала двадцатого столетия, видимо, назовут его золотым веком мюзик-холлов. Ко времени грандиозного вторжения они расплодились по всей Англии. В каждом городке, в каждом пригороде был свой, часто не один. Всеобщую жажду зрелищ приходилось так или иначе утолять, что с помощью мюзик-холла получалось легче всего. Здесь, на бойком месте, герои дня стали доступны мелкой сошке. Допустим, несдержанный джентльмен уложил на месте свою бабушку молотком для угля, тогда лишь кучка народу взирала бы на столь интересное лицо в уголовном суде Олд-Бейли. Чтобы и прочих не лишать пищи для ума, стоило пригласить его - за хорошие деньги - на эстраду. Вот где, при условии оправдательного приговора, он мог после вводного слова какого-нибудь астматика озарять широкую публику улыбкой минут десять, временами бормоча себе под нос, а потом идти восвояси. Его сменяла некая предприимчивая дама, которая едва-едва не разрешила проблему, как жить на десять тысяч в год без гроша за душой, или другую, не менее интеллектуальную.

Только к середине сентября созрела, казалось бы, очевидная идея: предложить ангажемент генералам вторгшихся армий.

Первым додумался Солли Куэйн, многообещающий молодой импресарио. Солли был отпрыск Авраама Коэна, известного в викторианскую эпоху антрепренера. Его братья, Эйб Керн, Бенджамин Кохун, Джек Койн и Барни Кауэн, потянулись в Сити; но Солли продолжил семейное дело и уже завоевал прочную репутацию. Когда Лупоглазый Билл Маллинз, виртуоз мешочка с песком, покидал Дартмур после двадцатилетнего уединения, не кто иной как Солли с порога обеспечил ему непрерывное лекционное турне по мюзик-холлам Мак-Гинни в течение трех лет. Его же стараниями Джо Браун, поглощавший восемь фунтов сырого мяса за семь минут с четвертью, впервые получил возможность блеснуть талантом перед куда большей американской аудиторией.

Будто молния, его озарила мысль: пора пристроить вражеских генералов.

- Милое дело! - возопил он. - По мне, успех им обеспечен, выставляй их хоть где.

Солли был человек действия. Минуты не прошло, а он уже говорил по телефону с директором-распорядителем "Колоссального зрелищного синдиката". Через пять минут директор согласился платить принцу Отто Саксен-Пфеннигскому пятьсот фунтов в неделю, если удастся уговорить его выйти на сцену. Через десять минут великий князь Водкакофф мог выступать, коль скоро пожелает, во всех мюзик-холлах Стоуна и Рафферти, за четыреста пятьдесят еженедельно. Через пятнадцать минут Солли Куэйн, прорвавшись сквозь толпу - столько пародийных трагиков, комиков-универсалов и куплетистов ждали аудиенции уже полтора часа - мчался сломя голову в таксомоторе к русской линии фронта, в Хэмпстед.

Генерал Водкакофф принял посетителя учтиво, но поначалу без энтузиазма. На пути к артистической карьере ему виделись препятствия. Что, потребуется натягивать реквизитную лысину и распевать "видели бы люди мою милую" и подобные песни? Это не для него. Он пел только раз в жизни, двадцать лет назад, на студенческой пирушке в Московском университете. На то, чтобы его раззадорить, признался он мистеру Куэйну, ушло полтора графина водки, чистой как слеза.

Импресарио поднял возражения на смех.

- Какое, ваша великосветлость, - вскричал он, - ничего подобного. Никто ведь вас не прочит в _комики_. Вы пойдете как интеллигентный лектор и чтец из общества. "Мое вторжение в Англию" - свет потушен, крутится кино. Фильму состряпать легче легкого.

Великий князь усмотрел другой камень преткновения.

- Я так понимаю, - сказал он, - эстрадным звездам в часы досуга приличествует есть... э-э... жареную рыбу руками. Мне тоже следует? Вряд ли я справлюсь.

Мистер Куэйн опять засемафорил.

- Милое дело! Вовсе и не нужно. Ведущие артисты как раз едят ее ложками. Господь с вами, и в мюзик-холле можно оставаться культурным, не хуже чем где угодно. Так что, ваша великосветлость, по рукам? Одно выступление за вечер, четыреста пятьдесят монет в неделю, в газетах пропечатаем, что восемьсот семьдесят пять. Милое дело! Сам Гарри Лодер столько не получает, уж точно не в Англии.

Великий князь призадумался. Вторжение обошлось дороже, чем он рассчитывал. Англичане - нация лавочников, гласит пословица, и они взвинтили цены во всех лавках будто специально ради него. Вдобавок приходилось раздавать непомерные чаевые. Четыреста пятьдесят в неделю не помешают.

- Где мне расписаться? - спросил он, протягивая руку за контрактом.

* * * * *

Через пять минут мистер Куэйн подстрекал таксиста превысить скорость на дороге в Тоттнем.

ВАЖНАЯ ВСТРЕЧА

Когда историки возьмутся описывать первые годы двадцатого столетия, то, возможно, окрестят их Эпохой мюзик-холлов. Во времена Великого вторжения мюзик-холлы буквально наводнили Англию. Каждый город и каждый пригород имели подобное заведение, а то и не одно. Ведь если толпа жаждет хлеба и зрелищ - надо так или иначе идти ей навстречу, и здесь мюзик-холл стал просто незаменим: в этом общественном месте обычные люди могли вволю поглазеть на знаменитостей. Когда импульсивный господин, не дай Бог, отправлял на тот свет свою бабушку с помощью молотка для колки угля, лишь небольшая часть общественности имела счастье лицезреть его приятные черты в Центральном уголовном суде. Чтобы дать возможность остальным насладиться интеллектуальным пиршеством, следовало нанять героя дня, не постояв за ценой, для выступленья в мюзик-холле. Там, коль скоро ему посчастливилось бы оправдаться, он вышел бы на подмостки вслед за астматическим ведущим и учтиво улыбался бы публике в течение десяти минут, говоря время от времени совершенно неслышным голосом, а после скромно удалился. Следующим же номером программы могла бы стать некая предприимчивая дама, ухитрившаяся (правда, не совсем удачно) потратить десять тысяч в год при отсутствии какого-либо дохода, или совершившая подобный столь же остроумный трюк.

Только в середине сентября всех осенила такая вроде бы очевидная мысль - пригласить в мюзик-холл командующих оккупационными войсками.

Первым до этого додумался Солли Куэйн – идущий в гору молодой агент. Солли был сыном Абрахама Коэна – выдающегося агента викторианской эпохи. Его братья – Эйб Керн, Бенджамин Колкоун, Джек Койн и Барни Коуэн – тяготели к Сити; однако Солли продолжал семейный бизнес и создавал себе большое имя. Это именно Солли нашел Блинки Билл Маллинза – знаменитого землечерпальщика, когда тот вынырнул из своего двадцатилетнего уединения в Дартмуре, и приглашал его непрерывно в течение тридцати шести месяцев на цикл лекций в заведениях МакГинниса. И Джо Браун, который мог съесть восемь фунтов сырого мяса за семь минут с четвертью, также обязан именно ему самым первым шансом продемонстрировать свои таланты с эстрады перед широкой публикой.

Идея о том, чтобы заполучить командование оккупантов, озарила Солли словно вспышка.

- Бож-ж-мой! - воскликнул он. – Они будут иметь потрясающий успех! Выставим их, где только возможно.

Солли был человек действия. Не прошло и минуты, как он уже разговаривал по телефону с управляющим холлами Мэммос-синдиката. Через пять минут управляющий согласился платить принцу Отто из Заксен-Пфеннига пятьсот фунтов в неделю, если получится уговорить того предстать перед зрителями. Через десять минут заинтересовали великого князя Водкакоффа, посулив ему еженедельные четыреста пятьдесят от заведений Стоун-Рафферти. А через четверть часа Солли Куэйн с боем проложил себе дорогу сквозь разношерстную толпу коварных трагиков, вертлявых комиков и всяких прочих декламаторов, которые ожидали его аудиенции битый час с половиной, и укатил на такси в сторону русских линий в Хэмпстеде.

Генерал Водкакофф принял посетителя учтиво, но поначалу без энтузиазма. Похоже, у него имелись возражения против того, чтоб стать эстрадным трюкачом. Стоит ли ему надевать фальшивую лысину и распевать о том, хотят ли люди увидеть его милашку? Навряд ли. Он пел в своей жизни лишь однажды - лет двадцать тому назад на праздничном банкете в Московском университете. Да и то, как он по секрету сообщил м-ру Куэйну, тогда пришлось взбодриться полутора графинами чистого спирта, чтобы привести себя в хорошую форму.

Агент поднял эту идею на смех.

- Что Вы, Ваша великая светлость! – запротестовал он. – Ничего подобного не случится! Вам не придется выступать в качестве комика. Ваше амплуа - квалифицированный лектор и общественный монологический артист. «Как я оккупировал Англию», при потушенном свете и в сопровождении синематографа. Мы легко сфабрикуем нужные картинки.

Великий князь выдвинул новое возражение.

- Я слышал, - сказал он, - что у артистов мюзик-холла принято в свободное время есть – э-э-э… - жареную рыбу голыми руками. Я тоже должен так поступать?.. Сомневаюсь, что смогу с этим справиться.

М-р Куэйн снова принялся отчаянно сигнализировать.

- Господь с вами - конечно, нет! Не сомневайтесь, ешьте ложкой. У нас вы можете быть утонченным джентльменом так же, как и в других местах. Так что же, Ваша великая светлость, договорились? Четыреста пятьдесят в неделю в одном холле за ночь, а для печати - восемьсот семьдесят пять. Бож-ж-мой! Лодер не получает столько – во всяком случае, не в Англии!

Великий князь задумался. Вторжение оказалось куда более дорогим удовольствием, чем он предполагал. Англичане, как говорится, нация лавочников, и они повышают цены во всех магазинах ради вящей собственной выгоды. А от него к тому же ожидают щедрых чаевых. В общем, четыреста пятьдесят в неделю были бы совсем не лишними.

- Где мне подписать? – спросил он, протягивая руку в знак согласия.

* * * * *

Пять минут спустя м-р Куэйн уже мчался на такси в Тоттенхэм, энергично подстегивая водителя превысить ограничение скорости.

Важный ангажемент

Когда придет время историкам изучать начало двадцатого века, они скорей всего провозгласят его «Эпохой мюзик-холлов». Ибо в этот период нашествие мюзик-холлов покорило Англию. Каждый город и пригород мог похвастаться собственным - а зачастую и не единственным, мюзик-холлом. Нужно же было как-то утолить жажду публики к зрелищам - и мюзик-холлы с легкостью справлялись с этой задачей. Именно там можно было одновременно повстречать и персонажей светской хроники и простых смертных. Если некий плохо владеющий собой джентльмен укокошит молотком для угля свою родную бабушку - то только узкому кругу лиц посчастливится лицезреть его славную физиономию в уголовном суде Олд Бейли. Но чтобы и остальных не лишать этого интеллектуального наслаждения – следовало бы нанять его за кругленькую сумму для выступления в мюзик-холле. Если же ему удастся избежать приговора, - то там, после представления задыхающимся от астмы конферансье, он смог бы минут десять посылать лучезарные улыбки публике, иногда прерывая их абсолютно невнятным рассказом, и, наконец, удалиться. А за ним последовала бы некая предприимчивая леди, которая безуспешно пыталась свести концы с концами, имея привычку тратить десять тысяч фунтов в год при нулевых доходах, или, например, совершила некий столь же занимательный поступок

Но никому даже в голову не приходило вплоть до середины сентября, что кто-то может додуматься до столь простой идеи - предложить контакт для выступления генералам-оккупантам.

Первым, кому эта мысль пришла в голову, был Солли Куэйн – подающий надежды молодой агент. Солли был сыном Эбрахэма Кохена – знаменитого агента викторианской эпохи. Его братья: Эйб Керн, Бенджамен Колхаун, Джек Койн и Барни Коуэн прибились к столице, но Солли продолжал дело отца и делал себе большое имя. Именно Солли повстречал Моргающего Билла Муллинса, выдающегося мошенника, который объявился после двадцатилетнего заключения в Дартмуре, и ангажировал его на тридцать шесть месяцев за солидный гонорар для чтения лекций в ночных клубах МакДжинниса.

А также именно ему, Джо Браун – человек, способный поглотить восемь фунтов сырого мяса за семь с четвертью минут, был обязан первой возможностью продемонстрировать свой талант на водевильной сцене для широкого круга зрителей.

Идея воспользоваться услугами генералов-оккупантов озарила его внезапно как вспышка молнии.

- Будь я проклят! - вскричал он. - Готов поклясться - они будут иметь успех!

Солли был человеком действия. Спустя минуту он уже разговаривал по телефону с управляющим директором Маммот Синдикейт Холлз. Через пять минут управляющий директор уже был согласен платить князю Отто из Сакс-Феннига пятьсот фунтов в неделю, если его удастся уговорить появиться. А через десять минут Великий Князь Водкакофф, при получении его согласия, был ангажирован за четыреста пятьдесят фунтов в театрах Стоун-Рэфферти. Спустя еще пятнадцать минут Солли Куэйн, пробравшись через пеструю толпу разнопрофильных комедиантов и репризеров, которые ожидали встречи с ним последние полтора часа, катился в такси в сторону русских частей в Хэмпстеде.

Генерал Водкакофф принял своего посетителя со всей любезностью, но поначалу без особого энтузиазма. Как оказалось, с его стороны были некоторые опасения в связи с актерской деятельностью. Нужно ли ему будет носить бутафорский парик с лысиной и распевать песенки легкомысленного содержания? Он сомневался, что способен на это. Он всего лишь однажды в жизни пел на студенческой вечеринке в Московском Университете. И даже тогда, как доверился он Куэйну, ему понадобилось полтора графина чистой водки, чтобы решиться на такое.

Агент со смехом принялся разуверять его.

- Ну что вы, Ваша Высокосветлость, - вскричал он. – Ничего подобного! Вы же не будете выступать в роли комедианта. Вы - Благородный Оратор и Исполнитель Светского Монолога. «Мое вторжение в Англию» - свет приглушен, работает кинопроектор… Мы легко можем подделать снимки.

Великий Князь выдвинул еще одно возражение.

- Как я понимаю, - сказал он.- Этикет позволяет актерам мюзик-холла в перерывах есть э-э… жареную рыбу голыми пальцами. Мне тоже следует? Я вряд ли справлюсь…

Мистер Куэйн опять покраснел от смеха.

- Помилуйте! Конечно же нет! Все ведущие профессионалы едят ее ложкой! Боже мой, вы можете оставаться изысканным джентльменом на сцене также как и в любом другом месте. Ну что, Ваша Высокосветлость, - по рукам? Четыреста пятьдесят звонких монет в неделю за один вечерний выход, а реклама в восемьсот семьдесят пять. Будь я проклят! Лаудер столько не получает, по крайней мере, в Англии!

Великий Князь призадумался. Вторжение оказалось более дорогостоящим, чем он мог предположить. Англичане, общеизвестно, - нация торговцев, и они специально для него повысили цены во всех магазинах. К тому же, ожидалось, что он будет давать много чаевых. Четыреста пятьдесят в неделю очень бы пришлись кстати.

- Где мне подписать? – сказал он, протягивая руку для пожатия.

Спустя пять минут мистер Куэйн поторапливал таксиста, чтобы тот со всей скоростью мчался в направлении Тоттетхэма.