-Прошу простить меня, сэр. Я и не знал, что вы принимаете судьбу мистера Уиндшипа так близко к сердцу, иначе не позволил бы себе таких резких суждений. Неужели победа на выборах настолько важна для него?

-Жизненно важна. Флоренс выставит его за дверь, если он проиграет.

-Не может быть, сэр.

-Он сам признался мне, и полагаю, это правда. Его высказывания по этому поводу были чрезвычайно убедительны. Он сообщил мне, что Флоренс во всем стремится к совершенству и презирает неудачников. Доподлинно известно, что она забраковала беднягу Перси Горринджа, поскольку пьеса, которую он поставил по ее роману, была показана лишь трижды.

-В самом деле, сэр?

-Это задокументированный факт.

-Тогда давайте надеяться, что того, чего я опасаюсь, не произойдет, сэр.

Мы сидели и вместе надеялись, что того, чего опасается Дживс, не произойдет, и тут чья-то тень упала на мой бокал, где плескался виски с содовой. Я поднял глаза и увидел, что к нам присоединился еще один член клуба «Юный Ганимед». Это был пухленький человечек маленького роста, при виде которого хотелось присвистнуть «боже упаси!». Незнакомец был облачен в одежду, скорее подходящую для сельской местности, чем для города, а его галстук наводил на мысль, что он состоит в бригаде гвардейцев, хотя я и усомнился, что это так. Глядя на манеры этого малого, я не смог подыскать более подходящего определения, чем «фамильярные», но позже порылся в словаре синонимов Дживса, и выяснил, что они были «чересчур навязчивыми», «слишком развязными», «нахальными», «недостаточно сдержанными», «лишенными должного уважения к собеседнику», «наглыми», «самоуверенными», «назойливыми». Ну, если я скажу вам, что первым делом он ткнул Дживса под ребро своим толстым указательным пальчиком, то вы поймете, о чем я.

-Привет, Реджи,- сказал он, и я замер на своем кресле, ошарашенный открытием, что Дживса, оказывается, зовут Реджиналд. Раньше мне не приходило в голову, что у него вообще есть имя. Я не мог отогнать от себя мысль, сколько путаницы было бы, если бы его звали Берти.

-Добрый день,- сказал Дживс таким тоном, что сразу стало понятно - этот фрукт не входит в число его близких друзей. Его голос был холоден, и любой, более сдержанный и не настолько лишенный уважения к собеседнику человек уже смекнул бы, что к чему, и ретировался.

Но «Боже упаси», по-видимому, не заподозрил ничего неладного. Он продолжал вести себя так, словно встретил старинного приятеля.

-Как дела, Реджи?

-Спасибо, пребываю в относительно добром здравии.

-Ты вроде похудел? Тебе стоило бы жить загородом, бери пример с меня, и питаться настоящим деревенским маслицем,- он повернулся ко мне:- А вам, дружочек, надо бы быть поосторожнее и не устраивать танцев посреди такой шумной улицы. Я ехал в том такси и подумал, что вам крышка! Вы ведь, Вустер, да?

-Да,- я был удивлен. Вот уж не знал, что я – такая видная фигура.

-Я так и думал. У меня хорошая память на лица. К сожалению, не могу остаться и поболтать с вами. Мне нужно встретиться с секретарем и кое-что обсудить. Рад был видеть тебя, Реджи.

-Всего доброго.

-Приятно было поболтать с вами, дружище Вустер.

Я поблагодарил его, и он отчалил. Я повернулся к Дживсу. Те странные предположения, которые я высказал до этого, с неимоверной скоростью начали оформляться в нечто вразумительное.

-Кто это был?

Дживс ответил не сразу. Очевидно, эта встреча выбила его из колеи настолько, что бедняга просто не мог говорить. Он сделал глоток ликера, смешанного с бренди, и только тогда смог взять себя в руки. Когда Дживс заговорил, то по голосу было понятно, что он вообще предпочел бы закрыть эту тему.

-Тот, о ком вы упомянули за завтраком, сэр. Бингли,- Дживс произнес это имя так, словно оно могло замарать его губы.

Я был изумлен. В этот момент вы могли бы с легкостью сбить меня с ног даже зубочисткой.

-Бингли? Ни за что не узнал бы его. Он совершенно изменился. Когда я в последний раз его видел, он был довольно-таки худым и очень-очень мрачным. Вы бы сказали про него «мрачнее тучи». Всегда казалось, что он втихаря мечтает о грядущей революции, чтобы ничто не мешало ему гнаться за мной по Парк-лейн с окровавленным ножом.

Казалось, вместе с глотком бренди к Дживсу вернулась невозмутимость. Теперь он говорил в своей обычной спокойной манере.

-Полагаю, когда Бингли находился у вас в услужении, он придерживался крайне левых взглядов. Но ситуация изменилась, как только он стал состоятельным человеком.

-А он что теперь состоятельный человек?

-Его дядюшка, владевший бакалейной лавкой, отдал Богу душу, и оставил племяннику дом и весьма приличную сумму денег.

-Думаю, такое часто бывает. Взгляды парней, подобных Бингли, меняются, стоит им получить наследство.

-Да вы правы, очень часто. Теперь они уже смотрят на революцию с другой точки зрения.

-Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Им не хочется самим стать жертвой, чтобы не дай бог, кто-нибудь не погнался по Парк-лейн за ними самими с окровавленным ножом в руках. Он все еще служит лакеем?

-Нет, уволился. Теперь живет в свое удовольствие на Маркет-Снодсбери.

-На Маркет-Снодсбери? Забавно.

-Не понял, сэр.

-Ну, я имею в виду, это странно, что он живет именно на Маркет-Снодсбери.

-Там много кто живет.

-Но ведь мы сейчас едем именно туда. Своего рода совпадение. Наверное, там-то и находится дом его дяди.

-Надо полагать.

-Возможно, мы повидаемся и с Бингли.

-Надеюсь, что этого не произойдет, сэр. Я неодобрительно отношусь к Бингли. Он бесчестный. На него нельзя положиться.

-Почему вы так думаете?

-Просто чутье, сэр.

Ну, это уже не моего ума дела. У такого занятого человека, как я, просто нет времени размышлять, насколько благонадежен Бингли. Если наши пути-дорожки когда-нибудь пересекутся, то я хотел бы только одного- чтобы Бингли оставался в здравом уме и не хватался за нож. Девиз нашей семьи- живи и не мешай жить другим! Я допил свой виски с содовой и поднялся.

-Ну,- сказал я.- В этом есть и положительный момент. Если он такой консерватор, то мы наверняка сможем уговорить его голосовать за Рыжего. А сейчас пора идти. Рыжий собирался отвезти нас на своей машине, и я не знаю, когда он за нами заедет. Спасибо вам за королевский прием, Дживс. Я чувствую, как благодаря вам в мое измученное тело снова вернулась жизнь.

-Не стоит благодарности, сэр.

-- Прошу прощения, сэр. Я не знал, что вам так близка к сердцу будущность мистера Уиншипа, иначе я выразился бы более сдержанно. Победа на выборах так важна для него?

-- Жизненно важна. Если он не выиграет, Флоренс даст ему от ворот поворот.

-- Вы уверены, сэр?

-- Он так говорит, и я думаю, он прав. Его доводы на сей счет были весьма убедительны. Он сказал, что она -- птица высокого полета и не станет связываться с неудачником. Известно, что она отшила Перси Горринджа из-за того, что его пьеса, поставленная по ее роману выдержала только три представления.

-- Неужели, сэр?

-- Исторический факт.

-- Тогда будем надеяться, что мои опасения не оправдаюся, сэр.

Мы сидели и надеялись, что опасения не оправдаюся, когда на мой виски с содовой вдруг пала тень, и я увидел, что к нам присоединился еще один из Юных Ганимедов: мелкая, пухлявая деревенщина-ганимед, одетая скорее для деревни, чем для города, в галстуке, как у члена гвардейской бригады, хотя я сомневаюсь, что он имел к ней какое-то отношение. Что же до его манер, то в тот момент мне не пришло на ум другого слова, кроме "фамильярные", но позже я заглянул у Дживса в словарь синонимов и нашел, что они были также панибратскими, чересчур свободными, грубыми, безыскусными, недостаточно галантными, бесстыжими, наглыми и развязными. Ну, в общем, если я скажу вам, что первое, что этот субъект сделал -- это ткнул Дживса поддых вытянутым указательным пальцем, то вы все сами поймете.

-- "Прювет, Реджи", -- сказал субъект, и я застыл в кресле, пораженный открытием -- Дживса зовут Реджинальд! Меня как-то до сих пор не занимало, есть ли у него имя. Представить не могу, какие могли бы возникнуть затруднения, если бы его звали Берти!

-- "Добрый день", -- произнес Дживс, и я увидел, что в узкий круг его ближайших друзей сей оболтус явно не вхож. В голосе Дживса был столь явственный холодок, что менее безыскусная и более галантная личность почувствовала бы это и дала задний ход.

Деревенщине же это было как об стенку горох. Она продолжала вести себя так, как будто повстречала закадычного друга.

-- "Как самочувствие, Реджи?"

-- "Мое здоровье в порядке, благодарю"

-- "Похудел, да? Надо бы тебе пожить в деревне как я, да подкормиться деревенским маслицем", -- он повернулся ко мне, -- "а вам, парниша, следовало бы быть поосторожнее на улице. Я был в той машине и, было, подумал, что вы самоубийца. Вы ведь Вустер, да?"

-- "Да", -- изумленно ответил я. Не знал, что я настолько известен.

-- "Так я и думал. У меня хорошая память на лица. Ну, не могу больше с вами болтать. Надо отловить секретаря насчет кой-чего. Приятно было повидаться, Реджи."

-- "До свидания"

-- "Приятно было повидаться, старина Вустер"

Я поблагодарил и он удалился. Мой разворот в сторону Дживса по скорости сделал бы честь любому из двенадцатицилиндровых гоночных монстров на вираже трека.

-- "Кто это был?!"

Дживс был в настолько растрепанных чувствах, что ответил не сразу. Ему потребовался целый глоток бренди, чтобы овладеть собой. Когда он все-таки заговорил, речь его звучала, как у человека, который ясно увидел, что мир летит в тартарары.

-- "Это -- личность, о которой вы упомянули за завтраком, сэр. Бингли", -- сказал он так, как будто произнесенное имя выпачкало ему губы.

Я был абсолютно ошарашен. В этот момент меня можно было бы сбить с ног зубочисткой.

-- "Бингли?! Ни за что бы не узнал. Полностью переменился. Он же был тощий, мрачный, настоящий кощей. Выглядел так, как будто он втайне предвкушает грядущую революцию, когда он наконец-то сможет в свое удовольствие погоняться за мной по Парк-Лейн с окровавленным ножом"

Бренди, наконец, оказало живительное воздействие на Дживса. Его речь обрела обычное спокойствие.

-- "Определенно, его политические взляды были весьма левыми, когда он состоял у вас в услужении. Когда он перешел в класс имущих, его взгляды изменились."

-- "В класс имущих, он?"

-- "Его дядя-бакалейщик умер и оставил ему дом и внушительную сумму денег."

-- "Полагаю, часто случается, что взгляды таких типов, как этот Бингли, меняются как только у них заводятся деньги"

-- "Весьма резко меняются. Они начинают смотреть на грядущую революцию с другой точки зрения"

-- "Понимаю, что ты хочешь сказать. Им не хочется, чтобы за НИМИ гонялись по Парк-Лейн с окровавленными ножами. Он все еще джентльмен, слуга джентльмена"

-- "Он уволился. Живет на проценты в Маркет Снодсбери"

-- "Маркет Снодсбери? Интересно"

-- "Сэр?"

-- "Я хотел сказать, интересно совпало, что он проживает в Маркет Снодсбери"

-- "Там проживает много людей, сэр"

-- "Но мы как раз туда собираемся. Такое вот совпадение. Полагаю, дом его дяди там."

-- "Такое весьма вероятно"

-- "Возможно, нам придется иметь с ним какие-то дела"

-- "Надеюсь, что нет, сэр. Я плохого мнения о Бингли. Он бесчестный человек. Не тот, кому стоит доверять."

-- "С чего ты так думаешь"

-- "Это интуитивный вывод, сэр"

Ну, это было не мое дело. У такого занятого человека как я, нет времени на то, чтобы беспокоиться о том, можно ли доверять какому-то Бингли. Все, что я от него хотел, если наши пути пересекутся, -- это чтобы он был трезв и держался подальше от острых ножей. Живи и давай жить другим -- вот девиз Вустеров. Я прикончил свой виски с содовой и встал из кресла.

-- "Впрочем, -- сказал я, -- есть одна вещь. Столь рьяного консерватора как он, просто необходимо убедить голосовать за Джинджера. А теперь нам лучше идти. Джинджер повезет нас на своей машине, а я не знаю точно, когда он за нами заедет. Спасибо за княжеское гостеприимство, Дживс. Ты вдохнул новую жизнь в безжизненный скелет"

-- "Не за что, сэр"

- Прошу прощения, сэр. Если бы я знал, что вы принимаете судьбу мистера Уиншипа столь близко к сердцу, я бы был более сдержан в выражениях. Неужели ему так необходима эта победа на выборах?

- Чрезвычайно. Если он не победит, то Флоранс даст ему от ворот поворот.

- Вы в это верите, сэр?

- Он так говорит, и я полагаю, он прав. К тому же, его собственные наблюдения убедительно подтверждают это. Он утверждает, что она по натуре идеалист, и просто не станет иметь дело с неудачником. Ведь известно, что она уволила Перси Горринга за то, что его спектакль, поставленный по её роману, шёл на сцене всего три дня.

- В самом деле, сэр?

- Истинный факт.

- В таком случае, остаётся лишь надеяться, что, то чего я опасаюсь, не произойдёт, сэр.

Итак, мы сидели и надеялись, что то, чего мы опасались, не произойдёт, как вдруг, мой стакан с виски накрыла чья-то тень, и я обнаружил, что к нам присоединился ещё один представитель «камердинерской братии»: низкорослый, тучный и самозванный (а значит, точно не обещающий ничего хорошего), в костюме, более уместном скорее в деревне, чем в городе, и галстуке, указывавшем на принадлежность к охране, но мне показалось, что это вряд ли возможно. Что до его манер, то более подходящего для них слова, чем «фамильярные», в тот момент я не нашёл, но когда позднее сверился со «Словарём синонимов» Дживcа, то определил их как безосновательно интимные, чрезмерно фривольные, грубые, лишённые должной сдержанности, недостаточно учтивые, оскорбительные, дерзкие и назойливые. И, если я вам сообщу, что, едва появившись, он ткнул Дживcа своим корявым указательным пальцем под рёбра, вы сразу же поймете, о чём я.

- Здорово, Реджи. – Произнёс он, а я просто замер на месте, оглушённый осознанием того, что Дживcа именуют Реджинальд. До сего момента я и не подозревал, что у него может быть имя. Мне пришла в голову мысль о том, какой вышел бы конфуз, окажись он вдруг Берти.

- Добрый вечер. – Ответил Дживc ледяным тоном и я понял, что он находился далеко не в приятельских отношениях с прибывшим субъектом. Любой другой, мало-мальски имеющий представление о должной сдержанности и учтивости человек, сразу бы понял намёк и ретировался.

Но наш самозваный гость ровным счётом ничего не заметил. Он продолжал вести себя так, будто встретил своего старинного друга.

- Как поживаешь, Реджи?

- В отменном здравии, благодарю вас.

- Малость исхудал, да? Тебе бы жить, как я, в деревне, да жевать деревенские хлеб с маслом. – И тут, он обратился ко мне. – А тебе, надо быть внимательнее на дороге и не топтаться на проезжей части как остолоп. Это я ехал в том экипаже, и уже подумал, что тебе конец. Ты, должно быть, Вустер?

- Да. – Произнёс я в изумлении. Я и не подозревал, что меня уже узнают на улицах.

- Я так и думал. У меня хорошая память на лица. Ну, я бы остался и поболтал ещё с вами, но мне необходимо переговорить с секретарём по одному делу. Приятно было повидаться, Реджи.

- Всего доброго.

- И с тобой, старина Вустер, тоже.

Я поблагодарил его и он удалился. Я повернулся к Дживcу, совершенно дикая догадка, о которой я уже упоминал, завертелась у меня в голове.

- Кто это был?

Дживc был так сильно раздосадован, что не смог ответить мне сразу. Ему понадобился изрядный глоток бренди, чтобы овладеть собой. Когда же он, наконец, заговорил, то по манере его ответа стало ясно, что он предпочёл бы вообще не обсуждать эту тему.

- Тот, кого вы вспоминали за завтраком, сэр. Бингли. – Произнёс он, будто выплюнул.

Сказать, что я был поражён этим известием, значит, ничего не сказать. Я был сражён наповал.

- Бингли? Ни за что бы не подумал. Он так изменился. Когда я знавал его, он был худым и, надо признаться, очень мрачным, даже зловещим. Казалось, он тайно вынашивает мечты о будущей революции, когда он наконец-то сможет гоняться за мной по Парк-Лейн с окровавленным ножом в руках.

Бренди придало Дживcу новых сил. Он снова был в состоянии говорить в своей привычной размеренной манере.

- Я полагаю, когда он работал у вас, он действительно придерживался крайне левых политических взглядов. Но они изменились, когда он сам стал собственником.

- А он – собственник?

- Его дядя, владевший бакалейным бизнесом, умер и оставил в наследство дом и приличную сумму денег.

- Наверное, у людей вроде Бингли так часто происходит, получают они деньги и сразу же начинают мыслить иначе.

- Очень часто. В новом положении они видят грядущую революцию другими глазами.

- Я понимаю, о чём ты. Они тоже не хотят, чтобы за ними гонялись по Парк-Лейн с окровавленными ножами. Он всё ещё на службе?

- Уже нет. Он живёт вольной жизнью на Маркет-Снудсбери.

- Маркет-Снудсбери. Забавно.

- Сэр?

- Я имею в виду, странно, что он там живёт.

- Там многие живут, сэр.

- Но мы как раз туда собираемся. Совпадение, однако. Я так полагаю, дом его дяди находится там.

- Вполне возможно.

- Значит, мы можем его там встретить.

- Надеюсь, что нет, сэр. Не нравится мне этот Бингли. Не порядочный он человек. Такому не стоит доверять.

- У тебя есть основания утверждать это?

- Только интуиция.

Так глубоко эта тема меня не интересовала. У такого занятого человека как я, нет времени размышлять над тем, стоит или не стоит доверять Бингли. Всё чего я от него хочу, так это, если когда-нибудь наши дороги вновь пересекутся, чтобы он вёл себя благоразумно и воздержался размахивать ножом. Живи сам и дай жить другому - вот жизненное кредо Вустера. Я допил виски и поднялся.

- Во всём этом, – сказал я, – есть только одно преимущество. Раз он теперь такой консерватор, он точно отдаст свой голос за Джингера. Ну, а нам пора собираться. Джингер уже едет к нам на машине, и я не знаю, когда точно он прибудет. Благодарю, твоё обхождение достойно королей. Ты просто влил новые силы в моё безжизненное тело.

- Вы слишком добры, сэр.

- Прошу прощения, сэр. Если бы я знал, что Вы принимаете успехи мистера Виншипа так близко к сердцу, я был бы более сдержан в выражениях. Победа на выборах имеет для него столь большое значение?

- Вопрос жизни и смерти. Если он не выиграет, Флоренс даст ему от ворот поворот.

- Это возможно, сэр?

- Джинджер так говорит, и, думаю, он прав. Его рассуждения на этот счет были очень убедительны. Он сказал, что Флоренс перфекционистка и презирает неудачников. Например, Перси Горринджа она отправила отставку из-за того, что пьеса, которую он сделал из ее романа, продержалась на сцене всего три дня.

- В самом деле, сэр?

- Исторический факт.

- Тогда будем надеяться, что мои опасения не подтвердятся, сэр.

Итак, мы сидели там, надеясь, что его опасения не подтвердятся, когда чья-то тень упала на мое виски с содовой. Я увидел, что к нам присоединился еще один член «Младшего Ганимеда» – невысокий, пухлый, несуразный тип в наряде, который скорее сгодился бы для деревенского кабачка, чем для лондонского клуба. Судя по его галстуку, он служил в Королевской гвардии, хотя мне в это как-то не верилось. Что касается его манеры общения, в тот момент я не смог подобрать для нее более подходящего определения, чем «фамильярная», но потом я вычитал у Дживса в «Словаре синонимов», что она была неприлично интимной, неподобающе распущенной, развязной, недостаточно сдержанной, лишенной должного почтения, наглой, дерзкой и навязчивой. В общем, если я скажу, что первое, что он сделал, это ткнул Дживса под ребра корявым указательным пальцем, вы поймете, что я имею в виду.

- Здорово, Реджи! – сказал он. Я замер в кресле. Меня потрясло открытие, что имя Дживса было Реджинальд. Раньше мне вообще не приходило в голову, что у Дживса есть имя. Я не мог избавиться от мысли, какая неловкость могла бы выйти, если бы его звали Берти.

- Добрый день, - произнес Дживс, и я понял, что парень определенно не принадлежал к кругу его ближайших друзей. Голос Дживса дышал арктическим холодом, и любой другой, не настолько неприлично интимный и неподобающе распущенный, почувствовал бы это и отступил.

Однако, несуразный тип, казалось, ничего не замечал. Он продолжал вести себя так, словно повстречал старинного друга.

- Как сам, Реджи?

- Состояние моего здоровья вполне удовлетворительно, благодарю Вас.

- А ты, я вижу, похудел! Тебе бы пожить в деревне, как я, отъесться на деревенском маслице. – Он повернулся ко мне. – А тебе, парень, надо быть поосторожнее – устраивать такие пляски посреди улицы! Я как раз сидел в том кэбе, и уже решил, что тебе пришел конец. Ты ведь Вустер, правильно?

- Да, - ответил я удивленно. Я и не предполагал, что пользуюсь столь широкой известностью.

- Так я и думал. У меня отличная память на лица. Ладно, некогда мне больше с вами болтать. Надо кое-что обсудить с секретарем. Приятно было с тобой увидеться, Реджи.

- До свидания.

- И тебя было приятно повидать, Вустер, старина!

Я поблагодарил его, и он удалился. Я повернулся к Дживсу. Мои прежние безумные подозрения заработали на полную катушку.

- Кто это был?

Дживс ответил не сразу – он был явно выведен из равновесия. Ему пришлось сделать глоток коньяка, чтобы прийти в себя. Когда Дживс все же заговорил, было видно, что он предпочел бы не обсуждать эту тему.

- Это тот человек, которого Вы упомянули за завтраком, сэр. Бингли. - Дживс произнес имя так, как будто боялся испачкаться.

Я был потрясен. И не просто потрясен – новость чуть не отправила меня в нокаут.

- Бингли? Никогда в жизни бы его не узнал. Он очень изменился. Когда Бингли служил у меня, это был довольно худой и очень мрачный тип. Я бы даже сказал, зловеще мрачный. Он всегда выглядел так, словно лелеял мечты о грядущей революции, когда он, наконец, получит возможность погнаться за мной по Парк-лейн с окровавленным разделочным ножом в руке.

Было похоже, что коньяк благотворно подействовал на Дживса. Теперь он говорил с присущим ему спокойствием.

- Я полагаю, его политические взгляды были близки к крайне левым, когда он состоял у Вас на службе. Они изменились, когда Бингли разбогател.

- Так он разбогател?

- Умер его дядя, бакалейщик, и оставил ему дом и приличную сумму денег.

- Мне кажется, ребята вроде Бингли довольно часто меняют свои взгляды, когда у них появляются деньги.

- Очень часто. Они начинают смотреть на грядущую революцию с другой точки зрения.

- Понимаю, что Вы имеете в виду, Дживс. Они не хотят, чтобы кто-то гнался за ними по Парк-лейн с окровавленным разделочным ножом в руке. Он все еще состоит в услужении?

- Он отошел от дел. Бингли ведет праздную жизнь в Маркет-Снодсбери.

- В Маркет-Снодсбери? Забавно.

- Сэр?

- Я имею в виду, довольно странно, что он живет в Маркет-Снодсбери.

- Многие там живут, сэр.

- Но это как раз там, куда мы едем. Такое вот совпадение. Там, наверное, находится дом его дяди.

- Надо полагать, сэр.

- Мы можем встретить его там.

- Надеюсь, этого не произойдет, сэр. Я неодобрительно отношусь к Бингли. Он нечестен. Это не тот человек, которому можно доверять.

- Что заставляет Вас так думать?

- Интуиция, сэр.

Что ж, в любом случае меня все это никак не касалось. У занятого человека, вроде меня, нет времени терзаться из-за нечестности Бингли. От Бингли я требовал немного – если нашим дорожкам суждено пересечься, главное, чтобы он сохранял спокойствие и держался подальше от разделочных ножей. «Живи и дай жить другим» - вот девиз Вустеров. Я допил виски и встал.

- Ну что же, - произнес я, - могу сказать одно. Если его консервативные убеждения достаточно прочны, будет легче легкого заполучить его голос в пользу Джинджера. А теперь нам пора. Джинджер должен отвезти нас на своей машине, а я не знаю, когда он приедет. Благодарю Вас за Ваше королевское гостеприимство, Дживс. Вы дали новую жизнь истощенному телу.

- Не стоит благодарности, сэр.

- Мне очень жаль, сэр. Я не знал, что Вы принимаете дела мистера Виншипа так близко к сердцу. Впредь я буду более осторожен в выборе выражений. Победа на выборах действительно так важна для него?

- Жизненно необходима. Флоренс вышвырнет его вон, если он не победит.

- Надеюсь, что нет, сэр?

- Он так сказал, и я думаю, он прав. Его рассуждения на этот счет были весьма убедительными. Он утверждает, что она перфекционистка и неудачники ей не нужны. Все знают, что она уволила Перси Горринджа только потому, что пьеса, которую он написал по ее роману, продержалась только три представления.

- Неужели, сэр?

- Факт, подтвержденный документально.

- Тогда будем надеяться, что то, чего я опасаюсь, не случится.

Так мы и сидели, надеясь, что то, чего он опасается, не случится, когда чья-то тень упала на мой бокал с виски с содовой. К нам присоединился другой член «Юного Ганимеда»; низковатый, кругловатый, Господи-спаси-нас-оватый парень, одетый в костюм более подходящий для деревни, чем для города и в галстук, указывающий на его принадлежность к караульному отряду, хотя в этом я сомневался. Что касается его манер, то в тот момент лучшим определением для них у меня было – «фамильярные»; позднее я посмотрел словарь синонимов Дживза и нашел их слишком нахальными, чрезмерно развязными, наглыми, недостаточно сдержанными, неуважительными, дерзкими, бесстыдными и назойливыми. Ну и если я скажу, что первым делом он ткнул своим грубым пальцем Дживза в ребра, Вы поймете, о чем я.

- Привет, Реджи,- сказал он, и я замер на стуле, ошеломленный открытием, что первое имя Дживза было Реджинальд. Мне никогда не приходило в голову, что у него есть первое имя. И я не мог не задуматься о том, как бы я был смущен, если бы оказалось, что его зовут Берти.

- Добрый день, - ответил Дживз, и я понял, что этот малый не принадлежит к кругу его близких друзей. Его голос был холоден, и любой другой человек, менее нахальный и развязный, был бы посрамлен и отступил бы.

Этот же Господи-спаси-нас-от-него парень не заметил ничего дурного. Он продолжал вести себя как человек, который встретил старого приятеля.

- Как дела, Реджи? - Благодарю. На здоровье не жалуюсь.

- Ты похудел, да? Тебе следует жить в деревне, как это делаю я и употреблять хорошее деревенское масло. – Он повернулся ко мне. – А тебе следует быть более осторожным, когда танцуешь посреди улицы. Я был в том кэбе и думал, тебе конец. Ты ведь Вустер, да?

- Да, - ответил я удивляясь. Вот не знал, что я такая знаменитость.

- Я так и думал. Не забываю лиц. Ну, мне некогда болтать с вами. Я должен повидать секретаря по одному делу. Приятно было повидаться, Реджи.

- До свидания.

- Приятно было повидаться, Вустер, старина.

Я поблагодарил его, и он ретировался. Я повернулся к Дживзу, и подозрение, о котором я упоминал раньше, вспыхнуло с новой силой.

- Кто это был?

Он ответил не сразу, так как был слишком зол, чтобы говорить. Ему даже пришлось хлебнуть бренди, чтобы прийти в себя. Когда же он наконец заговорил, весь его вид показывал, что он предпочел бы забыть об этом визите.

- Это человек, которого Вы упоминали за завтраком, сэр Бингли, - произнес он с отвращением.

Я был поражен до такой степени, что меня можно было бы свалить с ног, просто дунув на меня.

- Бингли? Ни за что бы не поверил. Он полностью изменился. Раньше он был достаточно худощавым и мрачным, ты бы даже сказал, зловещим. Казалось, он все время размышляет о грядущей революции, когда он наконец-то сможет преследовать меня с ножом в Парк Лейн.

Бренди таки привело Дживза в чувства. Во всяком случае, заговорил он уже с привычным спокойствием.

- Я полагаю, его политические взгляды были весьма далеки от левых, когда он работал у Вас, но они изменились с тех пор, как он разбогател.

- Разбогател, он?

- Его дядя был бакалейщиком, и умерев, оставил ему дом и приличную сумму денег.

- Я думаю, что парни подобные Бингли всегда меняются, когда у них заводятся деньги.

- Весьма часто. Они начинают рассматривать надвигающуюся революцию с совершенно другой точки зрения.

- Ты хочешь сказать, что они не хотят, чтобы их самих преследовали с ножами в Парк Лейн. Он все еще кому-то прислуживает?

- Он отошел от дел и ведет праздную жизнь в Маркет Снодсбэри.

- Маркет Снодсбэри? Это смешно.

- Сэр?

- Я хотел сказать, странно, что ему приходиться жить в Маркет Снодсбэри.

- Многие люди живут там, сэр.

- Но ведь мы как раз туда едем. Вот это совпадение. Я думаю, дом его дядюшки находиться там.

- Можно так предположить, сэр.

- Наверно, нам придется с ним встречаться.

- Надеюсь, что нет, сэр. Я не одобряю Бингли. Он мошенник. Не тот человек, которому можно доверять.

- Почему ты так думаешь?

- Просто предчувствие.

Что ж, это не имело для меня никакого значения. Такой занятой человек как я, вряд ли может найти время еще и для того, чтобы заниматься тем, что доверять Бингли. Все, что мне нужно от него на случай, если наши дорожки пересекутся, это чтобы он оставался трезвым и держался подальше от режущих ножей. Живи и давай жить другим,- вот девиз Вустера. Я допил свое виски с содовой и поднялся.

- Да, - сказал я, - еще одна вещь. Раз уж он придерживается таких консервативных взглядов, было бы неплохо, если бы он отдал свой голос Джинджеру. А теперь, давай-ка собираться. Джинджер отвезет нас на машине, но я не знаю, когда он заедет за нами. Спасибо за твое воистину королевское гостеприимство, Дживз. Ты вдохнул новую жизнь в эту бренную оболочку.

-Простите, сэр, если бы я знал, что Вы воспримите так близко к сердцу удачу мистера Уиншипа, я бы не был так категоричен в моих суждениях. Неужели победа на выборах так важна для него?

-Вопрос жизни и смерти. Если он не выиграет, он потеряет Флоренс

-Не может быть, сэр?

-Это его слова, и я думаю, он не ошибается. По его словам, она во всем ищет совершенства и не будет иметь дела с неудачником. Так случилось и с Перси Горринг. Она дала ему отставку после того, как спектакль, который он поставил по ее роману, был закрыт после третьего показа.

-Неужели?

-Проверенный факт!

-В таком случае, давайте надеяться, что то о чего я опасаюсь, не произойдет, сэр

Так мы и сидели, надеясь, что то чего он опасается все-таки не случится, как вдруг чья-то тень упала на мой виски-с содовой. К нам подошел еще один член Джуниор Ганимед. Низкоросленький, пухленький, услужлевинький мистер был в костюме, который скорее подошел бы для загорода, чем города, его галстук же давал возможность предположить, что он состоял в службе охраны, хотя я не думаю, что дело было именно в этом. В тот момент я не мог подобрать лучше слова для него, чем «знакомый». Но позже в словаре синонимов Дживса я подобрал еще слишком близкий, чересчур свободный, наглый, несдержанный, лишенный чувство уважения, дерзкий, бесстыдный и назойливый. В общем, что бы сразу стало все ясно достаточно сказать, первое что он сделал, это ткнул указательным пальцем Дживса в бок.

-Привет, Реджи, - произнес он. Я застыл в кресле, изумленный тем фактом, что Дживса звали Реджиналд. До этого момента мне и в голову не могло прийти, что у Дживса есть имя. Я никак не мог отогнать от себя мысль о том, какое замешательство вызвало бы имя Берти.

-Добрый день,- произнес Дживс, и мне стало сразу ясно, что этот человек не был из числа близких друзей Дживса. Его голос был настолько ледяной, что любой, чье самообладание не совершенно, а глубина почтения не велика, услышав такое, просто бы отскочил.

Казалос, услужлевенький мистер не почувствовала ничего дурного. Он продолжал вести себя как –будто встретил старого друга.

-Ну, как ты, Реджи?

-Спасибо, достаточно хорошо

-Похудел, не так ли? Тебе нужно поселиться загородом, как сделал я, и у тебя всегда будет на столе отличное деревенское масло- Он развернулся ко мне.-А Вам бы нужно быть по аккуратнее с дерзкими танцами по среди улицы. Я был в том автомобиле и подумал, что Вы мертвы. Вы же Вустер, нетак ли?

-Да, -изумился я. Не знал, что я такая известная личность.

-Да, уж. У меня хорошая память на лица. Ну, не могу остаться поболтать с вам. Мне нужно еще переговорить с секретарем. Было приятно было повидаться. Реджи.

-Всего хорошего

-Приятно было встретиться, Вустер, старина.

Я поблагодарил его, и он ушел. Я повернулас к Дживсу. Та дикая догадка, о которой я упомянул ранее, была в точку.

-И кто это был?

Он был слишком раздражен, чтобы ответить тут же. Ему пришлось сделать глаток бренди, прежде чем прийти в себя. Он проронил:

-Господин, о котором Вы упомянули, сер, сер Бингли». Он произнес имя так будто, оно обожгло ему губы.

Я был изумлен. Хоть бы подал знак.

-Бингли? Я б никогда его не узнал. Так изменился. Когда я видел его, он был достаточно худой, очень угрюмый, можно даже сказать мрачный. Казалось, что он постоянно размышляет о надвигающейся революции. Когда он еще ходил в библиотеку, помнится. Как гнался он за мной вниз по Парк Лейн с ножом в руке.

Бренди, кажется, помогло Дживсу прийти в себя. Он снова заговорил с присущим ему спокойствием.

-Думаю, его политически взгляды были крайне левыми в те времена, когда он служил у Вас. Но с тех пор, как он стал собственником, они сильно изменились.

-Собственником? Он?

- Его дядюшка-бакалейщик, умирая, завещал ему дом и приличную сумму.

-Полагаю, это часто явление, когда таких , как Бингли, разбогатев. Тут же меняют свои взгляды.

-Очень часто. Они начинают смотреть на революцию с другой точки зрения.

-Да, я знаю, что ты хочешь сказать. Им не хочется ,чтоб за ними гнались с ножом по Парк Лейн. А он еще лакей?

-Он уволился. Теперь он живет припеваючи в Маркт Снотсбари».

-В Маркт Снотсбари? Забавно

-Сэр?

-Э, я про то, что ему довелось жить в Маркт Снотсбари

-Как и многим, сер

-Да. Но ведь, мы именно туда и направляемся. Совпадение. Я полагаю, его дядюшкин дом как раз там.

-Полагаю, да

-Может мы его еще и увидим.

-Надеюсь, нет, сер. Мне не нравится Бингли. Он не честен. Ему нельзя доверять

- Почему ты так решил?

- Всего лишь так кажется.

Ну, в любом случает, у такого занятого человека, как я просто нет времени на Бингли. Все что я требую от Бингли, это, если вдруг наши пути все же пересекутся. Он должен оставаться благоразумным и держаться подальше от ножей. «Живи и не мешай жить»,- девиз Вустера. Я допил мой виски с содовой и встал.

-И так, -произнес я,-есть еще один момент. Его взгляды настолько консервативны, что , должно быть, заставить его проглосовать за Джингер проще простого. Думаю, теперь мы справимся. Джингер отвезет нас на своей машине. И я не знаю ,когда он приедет забрать нас. Спасибо за твое гостеприимство. Дживс. Ты принес оживление, в уже затихшую бытность.

“Мои извинения, сэр. Если бы я знал, как близко к сердцу вы принимаете судьбу господина Лидерза, то приготовил бы более сдержанную речь. Победа на выборах так важна для него?”

“Жизненно необходима. Если проиграет, Флоренс выставит его вон”.

“Вы не преувеличиваете, сэр?»

“Он сам об этом говорит, и я уверен, не ошибается. Очень убедительно рассуждает на эту тему. По его словам, Флоренс нужно только самое лучшее, в ее мире нет места неудачникам. Всем известно, что она уволила Перси Горинджа, когда пьеса, которую он поставил по ее роману, не выдержала больше трех показов”.

“В самом деле, сэр?”

“Даже в газетах писали»

“Остается лишь надеяться, чтобы не случилось то, чего я опасаюсь”.

Мы сидели и надеялись, чтобы не случилось то, чего он опасается, когда на мой виски с содовой упала тень. К нам подошел мелкий, богом обиженный толстячок из клуба «Джуниор Ганимед». Одет он был по-деревенски, на шее гвардейский галстук, хотя сомневаюсь, что он имел хоть какое-то отношение к гвардейцам. В тот момент я мог описать его поведение одним словом “приятельское”, но вечером, заглянув в словарь синонимов на полочке Дживза, нашел более точные определения: панибратское, развязное, несдержанное, навязчивое, назойливое и бесстыдное. Вы бы сами так сказали, когда увидели, как он первым делом ткнул своим корявым пальцем в живот Дживза.

“Здорово, Реджи”, - сказал он, и я застыл от удивления. Оказывается, Дживза звали Реджинальдом. Мне и в голову не приходило, что у него есть имя. Вот было бы неловко, окажись он Берти.

“Добрый день”, - сказал Дживз. Сразу стало ясно, что парень явно не принадлежит к кругу его ближайших друзей. Голос был холоден, и любой менее развязный и назойливый человек сразу бы все понял и удалился.

Но, по всей видимости, этот юродивый ничего такого не заметил. Вел он себя так, будто встретил давнего друга.

“Ну, ты как сам, Реджи?”

“Благодарю, я в полном здравии”.

“Похудел что ли? Тебе бы в деревне пожить на хорошем деревенском маслице, вот прям как я”. Он повернулся ко мне. “А вам, чертяка, следует быть осторожнее – растанцевались посреди улицы. Я ехал в том кэбе и уж решил, что вы точно не жилец. Вы же Вустер?”

“Да”, - удивленно сказал я. Не ожидал, что стал такой известной персоной.

“Так и думал. На лица у меня отменная память. Ну, что-то я с вами заболтался. Надо еще с секретарем повидаться по одному дельцу. Очень рад был встретиться, Реджи”.

“До свидания”.

“Рад был повидаться, Вустер, старина”

Я поблагодарил, и он наконец убрался. Я повернулся к Дживзу. Когда мы беседовали раньше, мелькнула догадка, теперь же подозрения с бешеной скоростью набирали обороты.

“Кто это был?”

Дживз был слишком взбудоражен, чтобы говорить, и ответил не сразу. Глотнул бренди, понемногу приходя в себя. Было видно, что он предпочел бы вообще не обсуждать это.

“Тот, о ком вы вспомнили за завтраком. Сэр Бингли”, - он произнес имя, словно оно оскверняло его губы.

Я был настолько ошарашен, что чуть не потерял сознание.

“Бингли? Ни за что бы не узнал. Он так сильно изменился! Когда я видел его в последний раз, он был похудее и такой мрачный, даже зловещий. Все время размышлял о грядущей революции. Дай ему волю, схватил бы окровавленный нож и погнал бы меня по Парк Лейн”.

Бренди немного взбодрил Дживза. И он снова заговорил с присущим ему спокойствием.

“Я полагаю, что крайне левых взглядов он придерживался, когда работал у вас, сэр. Но все прошло, как только он стал состоятельным человеком”.

“Состоятельным человеком?”

“Его дядя-зеленщик умер, оставив в наследство дом и кругленькую сумму”.

“Думается мне, что стоит таким, как Бингли, заполучить денег, как их взгляды тут же меняются”.

“Достаточно распространенное явление. Они сразу начинают оценивать грядущую революцию с другой точки зрения”.

“Понимаю-понимаю. Теперь не хочется, чтобы их самих кто-то гнал по Парк Лэйн, угрожая окровавленным ножом. Он все еще служит камердинером?”.

“Удалился на покой. Живет припеваючи в районе рынка Снодсбери”

“Рынок Снодсбери? Забавно”.

“Сэр?”

“Странно, что он живет именно там”.

“Многие там живут, сэр”.

“Но мы ведь как раз туда собираемся. Вот совпадение. Полагаю, там находится дом его дяди”.

“Так и есть”

“Можем с ним столкнуться”.

“Надеюсь, что нет, сэр. Не нравится мне господин Бингли. Бесчестный человек. Доверять ему нельзя”.

“С чего ты взял?”

“Просто так кажется”.

Доверять Бингли или не доверять – это уже не моя забота. И без того дел хватает. Мне от него нужно, чтобы он был трезв и без ножа в кармане, когда наши дорожки пересекаются. Живи сам и давай жить другим – вот девиз Вустера. Я допил виски и поднялся.

“Раз он такой убежденный консерватор, - сказал я, - заставить его проголосовать за Рыжего будет легче легкого. Ну, нам пора. Мы поедем на машине Рыжего, не знаю, во сколько он заедет за нами. Благодарю за королевское гостеприимство, Дживз. Вы вдохнули новую жизнь в мое бренное тело”.

“Не за что, сэр”.

- Прошу прошения, сэр. Я не знал, что вы принимаете успех мистера Виншипа так близко к сердцу, иначе я был бы более сдержан в выражениях. Неужели победа на выборах так важна для него?

-Для него это вопрос жизни и смерти. Если он не выиграет, Флоренс отправит его восвояси.

-Не может быть, сэр?

-Он утверждает это, и, полагаю, так оно и есть. Доводы, которые он приводил, были весьма убедительны. Он считает, Флоренс перфекционисткой, она не потерпит неудачника. Общеизвестно, что она официально указала Перси Горринджу на дверь, поскольку пьеса, которую он поставил по ее роману, продержалась на сцене только три вечера.

-Неужели, сэр?

-Неопровержимый факт.

-Что ж, будем уповать, сэр, то чего я опасаюсь, не произойдет.

И вот, мы сидели, уповая, что "то чего он опасается не произойдет", когда мой бокал виски с содовой заслонила чья-то тень, и я увидел еще одного, присоединившегося к нам, члена клуба Юный Ганимед, маленького, округленького и невообразимо-какого-еще приверженца Юного Ганимеда, облаченного в одежды более уместные в сельской местности, нежели в городе, и в галстуке, который, казалось бы, намекал на принадлежность его хозяина к гвардейским частям, хотя я сомневаюсь, что в данном случае дело обстояло именно так. Что до его манеры обращения, то в тот момент я не смог найти более удачного слова, чем "фамильярная", но позже я заглянул в словарь синонимов Дживса и выяснил, что она была в высшей степени приятельской, чрезмерно фривольной, панибратской, развязной, вызывающей и навязчивой, а также демонстрировала явный недостаток должной сдержанности и почтительности. Достаточно будет сказать, как первым делом он небрежно ткнул Дживса под нижние ребра, и вы поймете, о чем идет речь.

-Приветик, Реджи,- сказал он. И я застыл в кресле, ошеломленный открытием, что Дживса зовут Реджинальд. Раньше мне и в голову не приходило, что у Дживса есть имя. Мне не удавалось выкинуть из головы мысль о том, сколько недоразумений могло бы возникнуть, если бы Дживса звали Берти.

- Добрый день, - ответил Дживс, и я отметил, что вновь прибывший не принадлежит к числу ближайших друзей Дживса. Тон Дживса был ледяным и любой другой человек, демонстрировавший не столь явный недостаток должной сдержанности и почтительности, заметил бы это и сменил манеру обращения.

Однако этот чудо-приятель не заметил ни малейшей неловкости в разговоре, и продолжал вести себя так, как будто встретил своего задушевного друга.

- Как поживаешь, Реджи?

- Благодарю вас, пребываю в сравнительно добром здравии.

-Теряешь вес, да? Тебе следует жить за городом, как это делаю я, есть хорошее деревенское масло.

Он повернулся ко мне:

- А тебе, юный нахал, следует быть более осторожным, когда выделываешь подобные кренделя посередине улицы. Я был в том такси и решил, что тебе конец. Ты ведь Вустер?

-Да, - ответил я в изумлении. Я и не знал, что настолько популярен в массах.

- Так я и думал. У меня прекрасная память на лица. Ну, не могу остаться и поболтать с вами. Мне нужно увидеть секретаря по кое-какому делу. Приятно было увидеться, Реджи.

- Всего доброго.

- Приятно было увидеться, Вустер, старичок.

Я поблагодарил его и он удалился. Безумная догадка, о которой я уже упоминал ранее, вертелась у меня в голове полным ходом, я повернулся к Дживсу:

-Кто это был?

Он ответил не сразу, поскольку был чересчур взбудоражен, чтобы говорить. Ему пришлось сделать глоток виски, прежде чем он смог взять себя в руки. Когда же Дживс наконец-то заговорил, весь его вид свидетельствовал о том, что он предпочел бы и вовсе забыть о случившемся.

-Человек, о котором вы упоминали за завтраком, сэр. Бингли, - ответил он, произнося это имя так, как будто оно оскверняет уста.

Пораженный, я замер - меня можно было свалить наземь легким толчком зубочистки.

- Бингли?! Я бы никогда его не узнал. Он полностью переменился. В пору моего знакомства с ним, он был достаточно худым, и очень мрачным, можно было бы даже сказать - зловещим. Все время выглядел так, как будто он в молчании размышляет о грядущей революции, когда сможет в свое удовольствие гнаться за мной вдоль Парк Лейн, размахивая ножом.

Кажется, бренди восстановило душевное равновесие Дживса, и теперь Дживс заговорил в своей привычной невозмутимой манере.

- Полагаю, он придерживался гораздо более левых политических взглядов, когда находился в вашем услужении . Его взгляды изменились, с тех пор как он приобрел состояние. - А он приобрел состоянием?

-Его дядюшка, специализировавшийся в бакалейной торговле, умер и оставил Бингли дом и достаточную сумму денег.

- Полагаю, зачастую люди, подобные Бингли, меняют свои взгляды стоит им разбогатеть.

- Это часто случается. Такие люди начинают рассматривать приближающуюся революцию с другой точки зрения.

- Понимаю, что вы имеете в виду - сами они не хотят, чтобы вдоль Парк Лейн за ними гнались люди, размахивающие ножами. Он все еще работает камердинером?

- Он вышел на покой и ведет необременительную жизнь в Маркет Снодсбери.

-В Маркет Снодсбери? Забавно.

- Сэр?

- Я хочу сказать, странно, что ему приходится жить в Маркет Снодсбери.

- Многие люди так и делают, сэр.

- Но именно туда мы и направляемся. Что-то вроде совпадения. Думаю, дом его дядюшки находится там.

- Можно сделать подобный вывод.

- Мы можем встретиться с ним.

- Надеюсь, что нет, сэр. Я не одобряю Бингли. Он не честен. Не тот человек, которому следует доверять.

- Почему вы так думаете?

- Интуиция, сэр.

Что ж, это не мое дело. У такого занятого человека, как я, нет времени, чтобы доверять всяческим Бингли. Если наши пути когда-нибудь пересекутся, все что требуется от Бингли, это не давать волю воображению и держаться подальше от разделочных ножей. Живи и давай жить другим, вот жизненное кредо Вустеров. Я допил виски с содовой и поднялся.

-Да, сказал я, есть еще одно дело. Учитывая, как ревностно он придерживается консервативных взглядов, убедить его проголосовать за Гинджера будет проще простого. А теперь нам лучше бы приступить к сборам. Гинджер подбросит нас на своей машине, а я не знаю, когда он собирается за нами заехать. Благодарю вас, Дживс, за королевское гостеприимство. Вы вдохнули новую жизнь в одряхлевшую оболочку.

-Не за что, сэр.

- Простите меня, сэр. Я и не знал, что Вы принимаете так близко к сердцу успехи мистера Уиншипа – я бы тогда был осмотрительнее со словами. Неужели победа на выборах так важна для него?

- Она необходима. Если он не победит, то Флоренс укажет ему на дверь.

- Да Вы что, сэр!

-Так он говорит, и это похоже на правду. Его замечания по этому поводу достаточно убедительны. Он говорит, что она ужасно требовательна и не станет якшаться с неудачником. Всем известно, что она прогнала Перси Горриджа из-за того, что пьеса, которую он поставил по ее роману, продержалась на сцене всего три вечера.

- Неужели, сэр?

- Совершенно точно.

- Тогда будем надеяться, что мои опасения не подтвердятся, сэр.

Мы сидели и надеялись, что его опасения не подтвердятся, когда на мой стакан виски с с. упала тень, и я заметил, что к нам присоединился еще один член клуба Младший Ганимед – низенький, толстенький, убогонький человечек, одетый скорее по-деревенски, чем как это принято в городе; на нем был галстук, говоривший о его принадлежности к гвардейской бригаде, в чем я сильно сомневался. Что касается его поведения, то я сразу не мог подобрать лучшего определения, чем «фамильярное»; позже я заглянул в «Словарь синонимов» Дживса, и там этот эпитет обозначался как «чрезмерно дружеский, слишком раскованный, навязчивый, без должной скромности, недостающий надлежащего уважения, нахальный, напористый и назойливый». Итак, первым делом он грубо ткнул Дживса пальцем в живот - ну, вы меня понимаете.

- Привет, Реджи, - сказал он, и я застыл в кресле, пораженный тем, что Дживса звали Реджиналд. Мне никогда и в голову не приходило, что его должны как-то звать. Я подумал, как бы неловко получилось, если бы его звали Берти.

-Добрый день, – сказал Дживс, и мне стало ясно, что тот парень не принадлежал к его кругу близких друзей. Его голос был неприветливым, и любой человек с должной скромностью и надлежащим уважением заметил бы это и отстал.

Казалось, что убогонький человечек не заметил ничего подобного. Он продолжал вести себя так, как будто встретил давнишнего приятеля.

- Как делишки, Реджи?

- Я прекрасно себя чувствую, благодарю Вас.

- Похудел, да? Надо бы тебе перебраться в деревню, как мне, и кушать жирное деревенское масло. - Он обернулся ко мне, - А тебе, стиляга, надо быть повнимательнее и не скакать так посреди улицы. Я был в том кэбе и уж думал, что тебе конец. Ты же Вустер, да?

-Да, - сказал я в изумлении. Я и не знал, что был такой известной персоной.

- Так я и знал. У меня на лица память хорошая. Ну ладно, нет у меня времени болтать тут с вами. Надо пойти к секретарю по делам. Всего хорошего, Реджи.

- До свидания.

- Всего хорошего, старина Вустер.

Я попрощался с ним, и он удалился. Я повернулся к Дживсу, и мое невероятное предположение, о котором я говорил раньше, принимало нешуточный оборот.

- Кто это был?

Он ответил не сразу, так как был слишком раздражен для беседы. Чтобы придти в себя, он отхлебнул бренди с ликером. Затем он заговорил - с тоном человека, которому уже все равно.

- Тот, о ком Вы говорили за завтраком, сэр. Бингли, – скривился он, словно брезгуя произносить это имя.

Я был поражен. Я чуть не потерял дар речи.

- Бингли? Никогда бы не узнал его. Он полностью изменился. В то время он был довольно худым и очень мрачным, если не зловещим. Казалось, что он тихонько размышлял о грядущей революции, когда он наконец-то сможет гнаться за мной по Парк-Лейн с окровавленным ножом в руке.

Бренди привел Дживса в чувство. Он снова говорил с привычным спокойствием.

-Думаю, его политические взгляды в то время были крайне левыми. Это изменилось, когда он разбогател.

- Разбогател? Он?

- Его дядя, занимавшийся бакалейной торговлей, умер и оставил ему дом и кругленькую сумму.

-Думаю, что взгляды людей, подобных Бингли, зачастую меняются, когда у них заводятся деньги.

- Очень часто. Они смотрят на грядущую революцию с другой точки зрения.

- Понятно, к чему Вы клоните. Им самим не хочется, чтобы за ними гнались по Парк-Лейн с окровавленным ножом в руке. Он до сих пор лакей?

- Уволился. Живет себе припеваючи на Маркет Снодсбери.

- Маркет Снодсбери? Забавно.

- То есть?

- В смысле, странно, что он живет на Маркет Снодсбери.

- Там многие живут, сэр.

- Но мы как раз туда и идем. Совпадение. Должно быть, там дом его дяди.

- Вполне возможно.

- Мы можем встретиться с ним.

- Надеюсь, что не встретимся. Не нравится мне Бингли. Он нечестен. Не тот, кому стоит доверять.

- Почему Вы так думаете?

- Просто подозрение.

Да это было и не мое дело. У занятого человека как я нет времени, чтобы доверять Бингли. Я хотел от него только одного – чтобы в случае нашей встречи он не напивался и держался подальше от кухонных ножей. «Живи и дай жить другим», - таков девиз Вустера. Я допил виски с содовой и поднялся.

- Знаете, - сказал я, - вот что я подумал. Учитывая его крайне консервативные взгляды, было бы проще простого заставить его голосовать за Джинджера. А теперь нам пора идти. Джинджер подвезет нас на машине, а я не знаю, когда он приедет. Благодарю Вас за роскошное угощение, Дживс. Вы заново вдохнули в меня жизнь.

- Не за что, сэр.

— Мне очень жаль, сэр. Если бы я знал, что вы принимаете судьбу мистера Уиншипа так близко к сердцу, я был бы осторожнее в высказываниях. Победа на выборах так для него важна?

— Жизненно важна. Если он проиграет, Флоренс даст ему отставку.

— Не может быть, сэр!

— Он мне сам сказал, и я думаю, что он прав. По большей части его аргументы были убедительны: она перфекционистка и не потерпит рядом с собой неудачника. Всем известно, что она уволила Перси Горринджа после того, как провалился спектакль, который он поставил по ее роману.

— Неужели, сэр?

— Это задокументированный факт.

— Что ж, будем надеяться, что то, чего я боюсь, не случится.

И вот мы сидели, надеясь, что то, чего он боится, не случится, как вдруг на мой виски с содовой легла тень и мы оказались в компании еще одного члена клуба «Юные Ганимеды» — маленького, пухленького, с выражением застывшего удивления на лице. Одет он был словно деревенский житель, а по галстуку можно было предположить, что он состоит в гвардейской бригаде, хотя я сомневаюсь, что так оно и было. Его манеру общения в тот момент мне захотелось назвать «дружелюбной», но позднее, заглянув в словарь синонимов Дживса, я решил, что лучше подойдут слова чрезмерно закадычный, развязный, назойливый, несдержанный, не оказывающий должного уважения, бесстыдный, нахальный и надоедливый. Достаточно упомянуть, что этот неотесанный тип ткнул Дживса указательным пальцем под ребро, и вы легко его себе представите.

— Привет, Реджи, — сказал он, и я замер в кресле от изумления, осознав, что Дживса зовут Реджинальд. Раньше мне и в голову не приходило, что у него, помимо фамилии, есть и имя. Как было бы неловко, не мог не подумать я, если бы его звали Берти.

— Добрый вечер, — холодно сказал Дживс, и я понял, что этот малый не был его близким другом. Кто-нибудь другой, менее несдержанный и способный проявить должное уважение, заметил бы эту холодность и в ужасе удалился.

Но «Юный Ганимед» ничего не заметил. Он продолжал вести себя так, как будто встретил старого доброго друга.

— Как делишки, Реджи?

— Чувствую себя вполне терпимо, спасибо.

— Ты что, похудел? Тебе надо пожить в деревне, как мне, и поесть настоящего деревенского масла, — он повернулся ко мне. — А вам нужно быть поосторожнее, приятель, танцуя посреди улицы. Я сидел вон в том кэбе и видел вас. Решил, что вы пропащий человек. Вы ведь Вустер, не так ли?

— Да, — с изумлением ответил я. Не знал, что пользуюсь такой популярностью.

— Я так и думал. Я никогда не забываю лиц. Ну, некогда мне с вами разговаривать. Мне надо кое о чем побеседовать с секретарем. Приятно было встретиться, Реджи.

— До свиданья.

— Приятно было увидеться, старина Вустер.

Я поблагодарил его, и он удалился. Я повернулся к Дживсу, и понял, что предположение, сделанное мной ранее, подтверждалось на все сто.

— Кто это был?

Дживс ответил не сразу — настолько он был выбит из колеи. Он глотнул бренди, и только потом смог взять себя в руки. По тому, как он говорил, я понял, что он бы предпочел не вспоминать о случившемся.

— Это сэр Бингли, именно его вы упоминали за завтраком, — он произнес имя так, словно оно пачкало его губы.

Я был потрясен. Тронь меня пальцем — и я упаду.

— Бингли? Я бы никогда его не узнал. Он совершенно переменился. Я его помню довольно худым и очень мрачным, даже, можно сказать, зловещим. Он всегда казался человеком, замышляющим революцию, чтобы иметь возможность гнаться за мной по Парк-Лэйн с окровавленным ножом.

Бренди, очевидно, восстановило силы Дживса, и он заговорил с обычным спокойствием.

— Я полагаю, его политически взгляды были крайне левыми в те времена, когда он состоял у вас на службе. Но они изменились, теперь он состоятельный человек.

— Он состоятельный человек?

— Его дядя, владелец бакалеи, умер, оставив в наследство дом и приличную сумму денег.

— Я полагаю, с людьми типа Бингли это часто случается: их взгляды меняются, когда им в руки попадают деньги.

— Очень часто. И на возможную революцию они смотрят с другой точки зрения.

— Я понимаю, о чем вы. Они не хотят, чтобы за ними кто-нибудь гнался по Парк Лэйн с окровавленным ножом. Он все еще дворецкий?

— Нет, больше нет. Он коротает дни в бездействии в Маркет Снодсбери.

— Маркет Снодсбери? Забавно.

— Почему, сэр?

— Я имел в виду, странно, что он живет в Маркет Снодбери.

— Многие там живут, сэр.

— Но когда это цель нашего путешествия… Стечение обстоятельств. Там находится дом его дяди, я полагаю.

— Можно предположить, сэр

— Возможно, мы с ним еще встретимся.

— Надеюсь нет, сэр. Я не одобряю Бингли. Он бесчестный человек. Ему нельзя доверять.

— Почему вы так думаете?

— Просто мне так кажется.

Ну, меня это не касалось. У такого занятого человека, как я, просто нет времени рассуждать о том, можно доверять Бингли или нет. Все, что от Бингли требуется, — быть трезвым, если наши пути пересекутся, и держаться подальше от острых ножей. Живи и дай жить другим — вот девиз Вустера. Я допил виски и поднялся с места.

— Ну что же, — сказал я, — вот еще что. Если учесть, что он строгий приверженец консерваторов, будет большой удачей уговорить его голосовать за Джинджера. Пока нам лучше с ним не ссориться, ведь Джинджер подвозит нас на своей машине, и я не знаю, когда он подъедет, чтобы забрать нас. Спасибо за ваше королевское гостеприимство, Дживс. Вы вдохнули жизнь в уставшего путника.

— Не за что, сэр.

- Прошу прощения, сер. Я и не подозревал, что вас так волнуют успехи мистера Виншепа, иначе я бы взвесил каждое слово. Неужели победа на выборах так важна для него?

- Вопрос жизни и смерти. Если он проиграет, Флоранс даст ему отставку.

-Это так, сер?

-Так он говорит. Думаю он прав. Его измышления на этот счет убедили и меня. Он говорит, что она идеалистка и неудачники не для нее. Всем известно, что она уволила Перси Горинжа за то, что пьеса, которую он поставил по ее роману, выдержала лишь три представления.

-Неужели?

-Неоспоримый факт.

-Тогда будем надеяться что, то, чего я так боюсь, не произойдет, сер.

Так мы и сидели, надеясь что то, чего он так боялся, не случиться. В моем бокале с виски с содовой мелькнула тень присоединившегося к нам, члена клуба «Младший Ганимед», человека, маленького, пухленького. Одет он был как деревенщина, галстук как у гвардейца, хоть я и сомневался, что он был таковым. Что же касается его манеры держаться, так в тот момент ничего лучшего, чем слово «фамильярность» мне в голову не пришло. Позднее, я обратился к словарю синонимов Дживса и выяснил, что поведение его было неуместным, слишком развязным, дерзким, недостаточно сдержанным, неуважительным, нахальным, наглым и даже навязчивым. И вот, теперь, когда я сообщу вам о том, что первым делом, он ткнул Дживса в бок своим неуклюжим пальцем, вы поймете, о чем я говорил.

-Здорово, Реджи, - сказал он. - Я застыл в кресле, обескураженный откровением, что Дживса звали Реджинальд. Мне и в голову не приходило, что кроме фамилии у него еще было и имя. Я все думал, каким бы было его смущение, если бы его звали Берти.

-Добрый день, - ответил Дживс, и я понял, что вышеупомянутый мистер не входил в круг его друзей. Ответ был прохладным так что, любой, не столь наглый и назойливый, взял бы это на заметку и изменил бы тактику.

-Но нахал этого даже не заметил. Он продолжал вести себя как старый добрый приятель.

-Как здоровьице, Реджи?

-Я совершенно здоров, спасибо.

-А ты похудел. Ты должен жить за городом, как я, и есть настоящее деревенское масло.-

Он обратился ко мне. – А ты будь поосторожнее, братец, вытанцовывая так по среди улицы. Я как раз ехал в кэбе и подумал, что ты один из этих – разорившихся. Тебя Вустер зовут, да?

-Да, -сказал я, удивившись. Я и не знал, что был настолько публичным человеком.

-Так и думал. У меня прекрасная память на лица. Жаль, не могу дольше болтать с вами. Я к секретарю, по делу. Хорошо, что свиделись, Реджи.

-Прощайте.

-Рад встрече, Вустер, старик.

Я поблагодарил его, и тот ушел. Я взглянул на Дживса, его лицо приняло описанное ранее выражение «глуповатой задумчивости».

-Кто это?

Дживс был встревожен и ответил не сразу. Он глотнул бренди, взял себя в руки и нехотя заговорил.

-Человек которого вы упомянули за завтраком - мистер Бингли. – сказал он с отвращением.

-Я был глубоко поражен.

-Бингли? Его не узнать. Он совершенно изменился. Раньше он был худым, мрачным, даже зловещим. Казалось он все время размышлял о приближающейся революции и о возможности вооружиться ножом и гоняться за мной по Парк Лейн.

Бренди привел Джевса в чувства, и тот заговорил с привычной уверенностью.

-Полагаю, его политические взгляды были гораздо левее, когда он работал на вас. Они изменились, как только он стал собственником.

-Он? Собственник?

-Его дядя, торговал бакалейными товарами, он умер и оставил ему дом и приличную сумму денег.

-Думаю, взгляды таких людей как Бингли часто меняются, когда к ним приходят деньги.

-Очень часто. Они рассматривают приближающуюся революцию с другой стороны.

-Да, да. Они не хотят, чтобы революционеры, вооруженные окровавленными ножами гнались за ними по Парк Лейн. Он все еще служит лакеем?

-Уже нет. Живет в свое удовольствие в Маркет Снодсбери.

-Маркет Снодсбери? Забавно.

-Сэр?

-Я хотел сказать, странно, что он живет в Маркет Снодсбери.

-Многие там живут, сэр.

-Но туда мы и направляемся. Забавное совпадение. Решусь предположить, что дом его дяди находится именно там.

-По-видимому.

-Возможно, мы с ним там встретимся.

-Надеюсь, что нет, сэр. Не нравится мне Бингли. Он не честен. Ему нельзя доверять.

-Почему вы так думаете?

-Предчувствие.

Так вот, до этого мне дела не было. Такой занятой человек как я не станет тратить время на Бингли. Я лишь хотел, чтобы Бингли сохранял спокойствие и держался подальше от ножей , если вдруг наши пути пересекутся. Живи и дай жить другим – вот девиз Вустера. Я допил виски с содовой и поднялся.

-Ну, - сказал я, -еще кое-что. С такими консервативными взглядами как у него, должно быть проще простого заставить его голосовать за Джинджера. Пора собираться. Джинджер заедет за нами, не знаю точно во сколько. Благодарю за королевское гостеприимство, Дживс. Вы меня оживили.

-Не стоит благодарности, сэр.

“Мне очень жаль, сэр. Я не знал, что вы принимаете такое участие в судьбе мистера Виншипа, иначе я был бы гораздо более осторожен в выражениях. Насколько важна для него эта победа на выборах?”

“Это вопрос жизни и смерти. В случае неудачи Флоренс его бросит.”

“Надеюсь что нет, сэр.”

“Он сам мне об этом сказал, и я думаю, он не ошибается. Его доводы по этому вопросу были довольно убедительны. Он сказал, что Флоренс нацелена на победу и ни за что не станет связываться с неудачником. Кроме того, все знают, что она дала отставку Перси Коринджу только потому, что ее новелла в его постановке шла всего три вечера.”

“В самом деле, сэр?”

“Несомненный факт”

“Будем надеятся что мои опасения окажутся напрасными.”

Мы продолжали сидеть и надеяться, что его дурные предчувствия не оправдаются, когда на мой стакан с виски упала тень, и я увидел, что к нам присоединился еще один представитель “Малого Ганимеда”.

Это был очень маленъкий и пухлый господинчик, один вид которого вызывал интинктивное желание скрыться. Этот “упаси-господи-нас-от-этой-напасти” экземпляр был одет в костюм, наводящий на мысль о деревенских собраниях, и в галстуке Королевской Гвардии, хотя принадлежность его владельца к военным явно вызывала сомнения. Я сразу же определил его поведение как фамильярное, хотя впоследствии, заглянув в “Словарь Синонимов” Дживса, его манеры можно было бы описать как свободные, грубоватые, несдержанные, неуважительные, навязчивые, назойливые и нахальные. Согласитесь, что трудно мгновенно подобрать правильный эпитет для приветствия в виде солидного тычка большим пальцем под Дживсово ребро.

“Здорово, Реджи”, - проорал он.

Я застыл в кресле, оглушенный тем фактом, что у Дживса есть имя. До сих пор я никогда с этим не сталкивался. И размышления о том, каким бы было замешательсто, в случае если бы оно оказалось Берти, не очень-то и помогали.

“Добрый вечер”, - ответил Дживс.

И я сразу понял, что этот господин не входит в круг его ближайших друзей. Ледяной тон Дживса отрезвил бы любого человека, обладающего хоть малой толикой чувствительности и самоуважения. Но этот толстокожий тип выглядел совершенно невозмутимым и продолжал вести себя как при встрече с давнишним приятелем.

“Как здоровьице, Реджи?”

“Спасибо, я себя чувствую вполне удовлетворительно”

“Да? А как будто-бы похудел. Тебе необходим свежий воздух и натуральные деревенские продукты.”

Тут он обернулся ко мнею

“А ты парень, должен быть поосторожнее, когда выделываешь этакие кренделя посреди улицы. Мне из кэба все было видно и я уж записал тебя в покойники. Вустер, не так ли?”

“Да”, - ответил я, пораженно. Я и не знал? что являюсь такой широко известной личностью.

“Я так и думал. У меня отличная память на лица. Впрочем мне пора, я бы конечно еще поболтал тут с вами, но у меня кое-какое дельце к секретарю. Ну Реджи, бывай. Рад был тебя встретить.”.

“Всего хорошего”

“Вустер, старина, было приятно повидатся и с тобой.”

Я вежливо поблагодарил, и он укатился.

Я обернулся к Дживсу. Дикое подозрение завертелось у меня в голове на всю катушку.

“Кто это был?”

Дживс ответил мне не сразу. Похоже он был слишком взволнован и не мог поддержать беседу.

Для восстановления сил он покрепился небольшим глотком бренди. Когда к нему вернулся дар речи, он походил на человека, чудом уцелевшего после стихийного бедствия.

“Это мистер Бингли, сэр, человек, о котором вы упоминали за завтраком”, - с трудом процедил Дживс.

Я остолбенел, как от удара молнии.

“Бингли? Не может быть, он совершенно изменился. Помнится мне, это был очень худой и угрюмый малый, можно даже сказать мрачноватый. Мне всегда казалось, что втихомолку он вынашиет планы политического переворота, чтобы иметь возможность с чистой совестью преследовать меня по Парк Лэйн с обагренным кровью ножом.”

Видимо бренди оказало на Дживса свое благотворное действие и он смог продолжить беседу в своей обычной сдержанной манере.

“Я полагаю, что его политические взгляды были крайне левые, в то время, когда он состоял у вас на службе. Но они существенно изменились, после того как он вступил во владение собственностью.”

“Владение собственностью?”

“Его дядя, весьма удачливый бакалейщик, скончался, оставив ему дом и солидную сумму денег.”

“Да, такие типчики, как Бингли, пускаются во все тяжкие, когда на них сваливается кругленькая сумма.”

“Очень часто, сэр. Они начинают рассматривать возможность переворота с совершенно другой точки зрения.”

“Я понимаю Дживс, что ты имеешь ввиду. Вряд ли им хочется самим улепетывать по Парк Лэйн и уворачиваться от окровавленного ножа. Он все еще служит лакеем?”

“Он оставил службу и проводит свой досуг в Маркет Снодсбери.”

“Маркет Снодсбери? Забавно!”

“Сэр?”

“Ну, я смысле, что он там живет.”

“Как и многие другие, сэр.”

“Да, но не тогда же, когда мы туда едем. Вот так совпадение. Должно быть и дом его дяди там.”

“Вне всяких сомнений.”

“Так мы можем с ним столкнуться.”

“Я очень надеюсь что нет, сэр. Этот Бингли не внушает мне доверия и оставляет впечатление не очень порядочного человека.”

“Есть доказательства?”

“Всего лишь внутренний голос, сэр.”

В общем я решил положиться на судьбу. Тем более, что у молодого и занятого джентльмена, как я, не остается времени для разоблачения всяких Бингли. Но на будущее, если наши дорожки пересекутся, я решил быть начеку и держаться с ним подальше от острых и режущих предметов.

Живи и дай жить другим – всегда было девизом Вустеров.

Я прикончил свой виски с содовой и поднялся.

“Слушай!”, - осенило меня, - “Я тут пораскинул мозгами. Раз уж он стал таким консерватором, то мы в два счета сможем убедить его проголосовать за Джинджера. А сейчас нам пора закругляться. Джинджер везет нас на своей машине и может притащится за нами с минуты на минуты.

Спасибо за царское угощение, Дживс. Ты вернул к жизни мою бренную оболочку.”

“Не стоит благодарности, сэр.”

- Прошу прощения, сэр. Не знал, что вы так близко к сердцу принимаете судьбу мистера Уиншипа, иначе был бы поосторожнее в высказываниях. Неужели для Уиншипа так важна эта победа на выборах?

- Она ему жизненно необходима. Флоренс уволит его, если он проиграет.

- Но это ведь, конечно, не так, сэр?

- Это его собственные слова, и, я думаю, Уиншип прав. Его наблюдения по этому поводу звучат очень убедительно. Флоренс любит совершенство во всем и просто не выносит слабаков. Всем известно, что она выставила с работы Перси Горинджера из-за того, что пьеса, которую он поставил по ее роману, шла в театре не больше трех дней.

- Да что вы, сэр?

- Документально подтвержденный факт.

- Тогда давайте надеяться, что не случится того, чего я опасаюсь.

Мы сидели и надеялись, что не случится того, чего он опасался, когда на мой стакан виски с содовой упала тень и я увидел, что к нашей компании примкнул еще один член клуба Юных Ганимедов – маленький, толстенький тип крайне сиротского вида, одежда которого больше подходила для ношения где-нибудь в сельской местности, чем в городе, а галстук указывал на то, что гость был еще и членом гвардейской бригады, хотя я очень в этом сомневался. Для описания его манеры общения я не мог подобрать лучшего определения, чем «где-то я уже это видел», но, после того, как я заглянул в словарь синонимов, имевшийся у Дживса, оказалось, что манеры этого человека были необоснованно фамильярными и сверх меры прямыми, ему недоставало сдержанности, должного уважения, также оказалось, что он был нагл, самоуверен и навязчив. А если я скажу, что он в первую же минуту разговора ткнул Дживса под ребро своим невоспитанным пальцем, думаю, вам больше ничего объяснять не требуется.

- Привет, Реджи, - сказал он, и я замер в кресле, ошеломленный открытием, что Дживса звали Реджинальд. Раньше мне просто в голову не приходило, что у него есть не только фамилия, но и имя. Ну и конфузом было бы для него носить имя Берти, например!

- Здравствуйте, – ответил Дживс и я понял, что гость не принадлежал к близкому кругу его знакомых. Голос Дживса был холоден, и, обладай подошедший большей долей сдержанности и респектабельности, он, распознав эту холодность, сразу бы отступил.

«Сиротка», однако, не заметил ничего неподобающего в своих неуместных ужимках. Он продолжал вести себя так, как будто встретил приятеля-тугодума.

- Как здоровье, Реджи?

- Спасибо, здоровье не вызывает тревоги.

- Что-то ты совсем исхудал. Поехал бы в деревню, как я, масла бы настоящего поел. Он повернулся ко мне.- А тебе, пижон, надо быть поосторожнее, когда пляшешь посреди улицы. Я ехал в том самом такси и уже было подумал, что ты не жилец на этом свете. Тебя ведь Вустер зовут?

- Да, - ответил изумленно я, - не думал, что я такая знаменитость.

- Так я и знал. У меня зрительная память отличная, всех помню в лицо. Ладно, мне пора заканчивать трепаться с вами. Надо еще повидать секретаря, да обсудить с ним кое-что. Был рад тебя видеть, Реджи.

- До свидания.

- Вустер, и тебя был рад видеть, старик.

Я вежливо попрощался с ним, и он удалился. Я повернулся к Дживсу. Сумасшедшая догадка о том, что этот человек мне знаком - я уже говорил об этом, на полной скорости пронеслась у меня в голове.

- Кто это?

Дживс ответил не сразу, явно из-за того, что был на взводе. Ему понадобился глоток бренди, чтобы снова овладеть собой. Когда он заговорил, то делал это с такой неохотой, что ясно было – ему легче совсем забыть о происшедшем только что, чем что-то объяснять.

- Человек, о котором вы говорите, сэр, это Бингли, - произнес он, скривив губы, как будто наелся грязи.

Это был настолько неожиданный для меня удар, что я мог упасть даже от прикосновения зубочистки.

- Бингли? Никогда бы не признал. Совершенно не похож на себя. Я знал его очень худым, угрюмым, даже зловещим. Он всегда молчаливо размышлял о грядущей революции, ожидая момента, когда будет разрешено бегать за мной по Парк Лейн с окровавленным ножом.

Бренди привел Дживса в чувство. Он говорил с привычным спокойствием.

- Я думаю, его политические взгляды, в те времена, когда он у вас служил, отличались крайней левизной, а когда он сам стал собственником, они очень резко изменились.

- Собственником? Он?!

- Умер его дядя, торговец бакалеей и оставил ему дом и приличную сумму.

- Да, часто взгляды таких, как Бингли, меняются, когда у них появляются деньги.

- Понимаю вас. Теперь они боятся, что люди с окровавленными ножами погонятся по Парк Лейн за ними. Он все еще у кого-нибудь служит?

- Ушел в отставку. Ничего не делает и живет в Маркет Снодзбери.

- Маркет Снодзбери? Забавно.

- Сэр? Прошу прошения?

- Странно, конечно, что Бингли живет там.

- Там многие живут, сэр.

- Но если и мы собираемся в Маркет Снгодзбери… Странное совпадение. Дом его дяди, наверное, находится там.

- Полагаю, да.

- Мы можем и Бингли там увидеть.

- Надеюсь, что нет, сэр. Мне не нравится Бингли. Он не очень честен. Доверять ему нельзя.

- Почему ты так думаешь?

- Интуиция.

Моя интуиция молчала. У такого делового человека как я нет времени думать, стоит ли доверять Бингли. Все, что мне было от него нужно – это чтобы он оставался трезвомыслящим и не хватался за нож, в случае если наши дороги пересекутся. Живи и дай жить другому – вот девиз Вустера. Я допил виски с содовой и встал.

- Ну, - сказал я,- есть еще кое-что. Если у него сейчас очень консервативные взгляды, должно быть легко и просто уговорить его голосовать за Джинджер. А сейчас нам нужно идти. Джинджер обещала нас подвезти, а я не знаю, когда она за нами заедет. Спасибо за твое королевское гостеприимство, Дживс. Ты вдохнул новую жизнь в это измученное тело.

- Простите, сэр. Если бы я знал, что Вы так сильно заботитесь о судьбе мистера Уиншипа, я бы тщательнее следил за словами. Неужели для него так важно выиграть эти выборы?

- Жизненно важно! Иначе Флоренс его просто вышвырнет.

- Вы так думаете, сэр?

- Это он так говорит, и я думаю, он прав! Его соображения на этот счет звучали достаточно убедительно. Он говорит она идеалистка и неудачники ей не нужны. Перси Гориндж поставил спектакль по ее роману, он шел всего три дня. Все давно знают, что Перси уже получил первое предупреждение.

- Неужели, сэр?

- Общеизвестный факт!

- Тогда, сэр, нам остается только надеяться, что то, чего я опасаюсь, не случится.

Так мы сидели, надеясь, что то, чего он боялся, не случится, и тут какая-то тень упала на мой бокал с виски и содовой и я понял, что к нам присоединился еще один член лакейского клуба «Юный Ганимед». Он былкакой-то маленький, пухлый, и вообще бог знает какой, причем на нем была одежда, которая скорее подходила для деревни, чем для города, а по его галстуку можно было предположить, что он из Гвардейской Бригады, хотя я в этом сомневаюсь. Его поведение было какое-то…. «бесцеремонное», что-ли. Тогда я не нашел более подходящего слова. У Дживса в Словаре Синонимов я обнаружил еще несколько слов, которые хорошо передают поведение этого типа. Вот эти слова: слишком хорошо знакомый, слишком распущенный, нахальный, несдержанный, не достаточно уважающий, бесстыжий, наглый и назойливый. Он ткнул Дживса под ребро своим неуклюжим пальцем – и это было первое, что он сделал. Думаю, теперь вы имеете о нем представление…

- Привет, Регги, - сказал он, и я застыл в своем кресле, я просто остолбенел, узнав, что Дживса зовут Реджинальд, а «Дживс» - это вообще его фамилия. Мне даже в голову не приходило, что у Дживса может быть фамилия. Теперь же мне не давала покоя мысль о том, в каком затруднительном положении я мог оказаться, если бы его звали «Берти»…

- Добрый день! – сухо ответил Дживс, и я понял, что этот парень не входил в узкий круг его друзей. Будь у него хоть чуточку больше сдержанности и уважения к людям, он сразу почувствовал бы холодность в голосе Дживса и сменил бы тон.

А этот бог знает кто, казалось, не замечал ничего странного и продолжал вести себя так, как будто встретил давнего приятеля.

- Как ты, Регги?

- Спасибо, мое здоровье довольно сносное.

- Ты что похудел? Ты должен жить в деревне, как я, и есть настоящее деревенское масло. Он повернулся ко мне.

- А тебе, парень, стоит быть поосторожнее и не петушиться так в общественных местах. Я ехал в том кэбе и думал, что ты – труп. Ты ведь Вустер?

- Да! - удивился я. Не знал, что я так популярен.

- Я так и думал. У меня хорошая память на лица. Ну, некогда мне тут с вами болтать. Надо увидеться с секретаршей. Рад был повидаться, Регги!

- До свидания.

- Вустер, старик, здорово, что встретились.

Я его поблагодарил и он удалился. Я посмотрел на Дживса. В голове у меня крутилось то дикое предположение, о котором я уже говорил.

- Это еще кто?!

Дживс был настолько взбешен, что ответил не сразу. Только глоток хорошего виски помог ему прийти в себя. Когда он все-таки смог заговорить, по его тону было ясно, что будь его воля, он бы вообще не стал говорить на эту тему.

- Это тот, о ком Вы говорили за завтраком – сэр Бингли – ответил Дживс с омерзением.

- Я был настолько потрясен, что еле устоял на ногах.

- Бингли?! Да его просто не узнать! Он абсолютно изменился! Он всегда был такой тощий, мрачный какой-то, я бы даже сказал жутковатый. Казалось, он постоянно размышлял про себя о надвигающейся революции, когда он будет гоняться за мной по Парковому переулку с окровавленным ножом.

Благодаря первоклассному виски, Дживс, кажется, полностью пришел в себя. Теперь он говорил как всегда спокойно.

- Я думаю, что когда он работал на Вас, его политические взгляды были полностью на стороне левых. Видимо они изменились с тех пор, как у него появились деньги.

- У него? Деньги?

- Да, его дядя держал бакалейную лавку, а после своей смерти оставил Бингли свой дом и приличную сумму денег.

- Да уж, такие парни как Бингли, как только у них появляются деньги, сразу же меняют свои политические взгляды.

- Да, это не редкость. Приближающаяся революция видится им совсем в другом свете.

- Понимаю, что ты имеешь в виду. Сами они не хотят, чтобы за ними гонялись с окровавленными ножами по Парковому переулку. Так он все еще чей-то слуга?

- Он ушел на пенсию. Теперь он ведет праздную жизнь в Маркет Снодсбэри.

- «Маркет Снодсбэри»? Забавно!

- Простите, сэр?

- То есть странно, что ему приходится жить именно там.

- Там многие живут.

- Но ведь мы едем именно туда! Какое совпадение! Значит, там находится дом его дяди?

- Надо полагать, сэр.

- И мы можем с ним встретиться.

- Надеюсь, этого не случится. Мне не нравится этот Бингли. Он что-то скрывает и ему нельзя доверять.

- Почему ты так думаешь?

- Просто мне так кажется.

Что ж, меня это никак не касается. Такому занятому человеку, как я некогда тратить время на таких, как Бингли. Но если все же наши пути пересекутся, надеюсь, он будет в здравом уме и не набросится на нас с ножом. «Живи и давай жить другим» - вот девиз Вустера. Я допил виски с содовой и встал.

- Есть идея! – сказал я. Он консерватор и, я думаю, нам не составит труда убедить его проголосовать за Рыжего. А теперь нам лучше поторопиться. Рыжий отвезет нас за город, только я не знаю когда он за нами заедет. Спасибо за королевское гостеприимство, Дживс. Ты вдохнул новую жизнь в мое измученное тело.

- Не за что, сэр.

- Простите, сэр. Но я и не подозревал, что судьба господина Уиншипа вас так беспокоит, иначе я был бы сдержанней. Неужели победа на выборах имеет для него такое значение?

- Это для него вопрос жизни. Флоренс даст ему от ворот поворот, если он не победит.

- Не может быть, сэр!

- Во всяком случае, он так говорит, и думаю, он прав. Некоторые его замечания на эту темы были весьма убедительны. По его словам Флоренс во всём ищет совершенство и не выносит неудачников. Всем известно, что она указала Перси Горринджу на дверь, только потому, что пьеса, которую он поставил по её роману, шла всего три дня.

- В самом деле, сэр?

- Этот факт имеет документальное подтверждение.

- В таком случае, сэр, будем надеяться, что мои опасения не оправдаются.

Мы сидели там, надеясь на то, что его опасения не оправдаются, как вдруг тень упала на мой стакан виски с содовой, и я увидел, что к нам подошёл ещё один член клуба «Малыш Ганимед». Это был мелковатый, полноватый и «упасинасотнегобожеский» субъект в одежде более подходящей для деревни, нежели для города и в галстуке, который делал его похожим на Королевского Гвардейца, в чём я лично сомневался. Что касается его поведения, то в тот момент я не мог подобрать для него никакого другого слова кроме как «бесцеремонное». Позже в Словаре Синонимов Дживза я увидел, что оно было «чрезмерно панибратским, слишком непринуждённым, развязным, наглым, неуважительным, дерзким, нахальным, назойливым, бесстыдным». В общем-то, когда я вам скажу, что, войдя, он первым делом ткнул Дживза под рёбра своим грубым пальцем, вы и сами всё поймёте. - Здорово, Реджи, - сказал он. Я застыл на стуле, ошеломлённый открытием, что Дживза звали Реджинальд. Мне и в голову никогда не приходило, что у него вообще есть имя. Я не переставал думать, какое бы был конфуз, если бы его звали Берти.

- Добрый день, - ответил Дживз, и я заметил, что этот малый не принадлежал к кругу его близких друзей. Голос у него был неприятный, так что любой менее наглый и более уважительный человек заметил бы это и пришёл бы в ужас.

Этот «упасинасотнегобожеский» малый казалось и не подозревал, что его присутствие не вызывает дикого восторга. Он продолжал вести себя, так как будто встретил закадычного друга.

- Как жизнь, Реджи?

- Благодарю вас, я в добром здравии.

- Да ты никак похудел? Тебе надо пожить в деревне как я да поесть хорошего сельского масла. - Он повернулся ко мне. - А тебе, смельчак, советую быть поосторожнее с такими плясками посреди улицы. Я ехал в том такси и думал уже, что тебе каюк пришёл. Ты ведь Вустер, да?

- Да, - сказал я с удивлением. Я и не полагал, что являюсь столь популярной личностью.

- Я так и думал. У меня неплохая память на лица. Ладно, некогда мне с вами больше болтать. Должен встретится с секретарем по одному дельцу. Рад был тебя видеть, Реджи.

- Всего доброго.

- И тебя тоже, Вустер, старик.

Я поблагодарил его и он ушёл. Я повернулся к Дживзу. Смутные предположения, которые я до этого высказывал, оказались прямо-таки «не в бровь, а в глаз».

- Что это такое?

Он ответил не сразу, очевидно он был в ярости и не мог сказать ни слова. Ему пришлось глотнуть ликёра, чтобы взять себя в руки. Когда же он заговорил, он всем своим видом показывал, что не хотел бы поднимать этот вопрос.

- Это человек, которого вы упоминали за завтраком, - господин Бингли, - сказал он, произнеся это имя, как будто оно обожгло ему губы.

Я был поражён. В тот момент вы могли бы сбить меня с ног даже зубочисткой.

- Бингли?! Да я бы его ни за что не узнал. Он совершенно изменился. Когда я его знал, он был довольно худой и очень угрюмый, я бы даже сказал злой. Казалось, что он всё время был погружён в раздумья о надвигающейся революции, которая развязала бы ему руки, и он смог бы гоняться за мной с окровавленным ножом по Парк Лэйн.

После бренди Дживз как будто бы пришёл в себя. Теперь он говорил с присущим ему спокойствием.

- Мне кажется, в то время, когда он у вас служил, его политические взгляды были ультралевыми. С тех пор как он разбогател, они изменились.

- Разбогател? Неужели?

- Его дядя, который занимался бакалейной торговлей, умер и оставил ему в наследство дом и кругленькую сумму.

- Да, такое часто случается, что взгляды таких малых как Бингли меняются, когда им удаётся нажить немного денег.

- Очень часто. Тогда, они начинают воспринимать назревающую революцию с другой токи зрения.

- Понимаю, что ты имеешь в виду. Тогда, они не хотят, чтобы за ними бегали с окровавленными ножами по Парк Лэйн. Он всё ещё работает лакеем?

- Он вышел на пенсию и беззаботно живёт в Маркет Снодсбури.

- Маркет Снодсбури? Забавно.

- Простите, сэр?

- Я имею в виду, странно, что он живёт в Маркет Снодсбури.

- Многие люди живут там, сэр.

- И это именно тогда, когда мы туда собрались. Странное совпадение. Конечно же, дом его дядюшки находится там.

- Полагаю, что так.

- Возможно, что время от времени мы будем с ним встречаться.

- Надеюсь, что нет, сэр. Я не выношу Бингли. Он нечестный человек. Ему нельзя доверять.

- Откуда такие мысли?

- Просто интуиция, сэр.

Ну, всё это не имеет ко мне ровным счётом никакого отношения. У такого занятого человека как я попросту нет времени на то, чтобы доверять Бингли. Всё, чего бы я желал от Бингли, если бы когда-либо наши пути пересеклись, это чтобы он оставался спокойным и держался подальше от ножей для нарезки мяса. Живи и дай жить другим – вот девиз Вустера. Я допил свой виски с содовой и встал.

- Вот ещё что, - сказал я. - Из-за его крайне консервативных убеждений, нетяжело будет его уговорить проголосовать за Джинджера. И нам бы лучше подружиться. Джинджер повезёт нас сегодня в своей машине, а я не знаю, когда он приедет за нами. Спасибо за твоё поистине королевское гостеприимство, Дживз. Ты снова вдохнул жизнь в это бренное тело.

- Не стоит благодарности, сэр.

— Прошу прощения, сэр. Я не знал, что вы принимаете дела мистера Уиншипа столь близко к сердцу, иначе я рассказал бы о них подробнее. Ему действительно так важно победить на выборах?

— Жизненно необходимо. Флоранс разорвет помолвку, если он не победит.

— Вы уверены, сэр?

— Он так сказал, и, по-моему, это правда. Он был весьма убедителен. По его словам, Флоранс признаёт только совершенство и не станет связываться с неудачником. Это точно: она порвала с Перси Горринджем, когда его пьеса по её роману провалилась, выдержав всего три представления.

— Неужели, сэр?

— Достоверный факт.

— Тогда будем надеяться, что мои опасения не подтвердятся, сэр.

Так мы и сидели, надеясь, что предчувствия Дживса не оправдаются. Вдруг мой стакан виски с содовой накрыла чья-то тень. Я обнаружил, что к нам присоединился коллега Дживса по клубу «Малый Ганимед» — мелковатый, толстоватый, плутоватый тип, одетый скорее по-сельски, чем по-городскому, в галстуке, свидетельствующем о былой принадлежности к гвардии. Впрочем, я сомневался, что последнее соответствует действительности. Что до его манер, то в тот момент я определил их как «фамильярные», хотя позже, сверившись с Дживсовым «Словарем Синонимов», выяснил, что их также можно назвать «чрезмерно приятельскими», «чересчур вольными», «развязными», «не вполне пристойными», «не заслуживающими уважения», «нахальными», «бесстыдными» и «назойливыми». Ну, вы поймёте, о чем я, если я скажу, что первым делом он ткнул Дживса корявым пальцем под ребро.

— Привет, Реджи! — воскликнул он, и я застыл в кресле, ошеломленный открытием, что Дживса зовут Реджинальд. Никогда прежде мне не приходило в голову, что у Дживса есть имя. Страшно подумать, каково бы мне пришлось, окажись он моим тезкой!

— Добрый день, — холодно ответил Дживс; очевидно, посетитель не входил в круг его ближайших друзей. Наткнувшись на столь недружелюбный прием, любой мало-мальски разумный человек тут же понял бы, что к чему, и откланялся.

Но нашего гостя не могли смутить подобные мелочи. Он продолжал, как ни в чем не бывало, будто встретил давнего друга после долгой разлуки:

— Как жизнь, Реджи?

— Я пребываю в добром здравии, благодарю вас.

— Похудел, а? Тебе надо бы пожить в деревне, как я, на добротных деревенских продуктах. А вам, приятель, — обратился он ко мне, — следует быть осторожнее на улице. Я видел вас, сидя в такси, и решил уже, что вам крышка. Вы ведь Вустер, верно?

— Да, — удивился я. Вот уж не думал, что я такая знаменитость.

— Ну, точно. У меня отличная память на лица. Ладно, мне тут с вами болтать некогда. Я ещё должен повидать секретаря. Рад был встрече, Реджи!

— Всего хорошего.

— Рад был встрече, старина Вустер!

Я попрощался, и он исчез. Я повернулся к Дживсу, поскольку прежняя шальная идея не давала мне покоя.

— Кто это был?

Дживс ответил не сразу, после заметного колебания. Ему пришлось глотнуть старого доброго бренди, чтобы взять себя в руки, но всё равно видно было, что он не прочь переменить предмет разговора.

— Тот самый субъект, о котором вы упоминали за завтраком, сэр. Бингли. — Имя было произнесено так, словно могло запачкать говорящего.

Моему изумлению не было предела:

— Бингли? Никогда бы его не узнал. Совершенно не похож. Когда я имел с ним дело, он был тощим и унылым, — вы бы, пожалуй, сказали «зловещим». Казалось, он только и ждёт, чтобы случилась революция, и можно было гнаться за мной с окровавленным ножом по всей Парк-Лейн.

Видимо, бренди подбодрило Дживса. Он ответил с обычной своей невозмутимостью:

— Без сомнения, в то время, когда он был у вас в услужении, его политические взгляды были достаточно радикальными. Появление у него собственности способствовало их изменению.

— Собственность? У него?

— Его дядюшка-бакалейщик умер и оставил ему дом и приличную сумму.

— Полагаю, с получением приличной суммы у парней вроде Бингли часто меняются политические взгляды.

— Весьма часто. Они начинают рассматривать революционный процесс с новой позиции.

— Понимаю. Им совсем не хочется, чтобы кто-нибудь гонялся за ними по Парк-Лейн с окровавленным ножом. Так Бингли до сих пор у кого-то служит?

— Он вышел в отставку и поселился в Маркет-Снодсбери.

— Маркет-Снодсбери? Забавно!

— Сэр?

— Я имею в виду, странно, что он живет в Маркет-Снодсбери.

— Это довольно населённое место, сэр.

— Но именно туда мы и направляемся! Какое совпадение! Надо полагать, как раз там и расположен пресловутый дядюшкин дом.

— Совершенно верно.

— И мы можем встретить там этого типа.

— Надеюсь, что нет, сэр. Этот Бингли мне не по душе: скользкая личность, не заслуживающая доверия.

— Почему вы так думаете?

— Это просто ощущение.

Ладно, это не моя забота. Занятому человеку вроде меня некогда задумываться о надёжности Бингли. От этого типа мне требовалось только одно: чтобы, если наши пути пересекутся, он был трезв и держался подальше от любых ножей. Девиз Вустеров — «Живи и дай жить другим». Я допил виски и встал.

— Ну, это не так важно, — заметил я. — Раз он теперь такой консерватор, возможно, он проголосует за Рыжика. Нам пора идти. Рыжик собирался отвезти нас в своей машине, и не стоит заставлять его терять терпение. Спасибо за королевскую щедрость, Дживс. Вы вернули к жизни мой хладный труп.

— Не стоит благодарности, сэр.

- Простите, сэр, я и не предполагал, что вы принимаете судьбу мистера Уиншипа так близко к сердцу, иначе никогда не позволил бы себе выразиться так неосмотрительно. Победа на выборах так важна для него?

- От этого зависит жизнь бедняги. В случае проигрыша Флоренс, не колеблясь, выставит его за дверь.

- Неужели, сэр?

- Он сам так сказал, и я ему верю. Во всяком случае, его аргументы показались мне убедительными. Флоренс подавай все самое лучшее, она не потерпит рядом с собой неудачника. Всем известно, что она дала отставку Перси Горинджу только потому, что пьеса, которую тот написал по мотивам ее романа, продержалась на сцене всего три представления.

- Неужели, сэр?

- Проверено.

- Тогда давайте надеяться, что моим опасениям не суждено оправдаться, сэр.

Вот так мы и сидели, надеясь, что опасениям Дживса не суждено оправдаться, как вдруг тень упала на мой виски с содовой. К нам приближался еще один член клуба Приспешник Ганимеда, пухлый коротышка, при виде которого так и тянуло воскликнуть: "Чур меня, чур!" Одежда его скорее подходила для сельской местности, чем для города, к тому же тип нацепил форменный галстук, явно обнаруживая желание (вот тут он просчитался!) выдать себя за бывшего военного. Что до его манер, то я назвал бы их дерзкими, но, заглянув впоследствии в Дживсов Словарь синонимов, обнаружил там еще несколько как нельзя более подходящих случаю определений: чрезмерно развязный, излишне напористый, наглый, несдержанный, бесцеремонный и навязчивый.

- Реджи, ты ли это? - воскликнул тип, и я замер в кресле, словно громом пораженный. Оказывается, Дживса зовут Реджинальдом! Мне и в голову не приходило, что у него есть еще и имя. Ну, хоть не Берти, и то ладно.

- Добрый вечер, - холодно промолвил Дживс, и я понял, что этот молодчик Джувсу вовсе не друг. На его месте любой менее развязный и бесцеремонный малый тут же уразумел бы, что ему здесь не рады и удалился бы восвояси. Однако тип держался так, словно повстречал старого приятеля после долгой разлуки.

- Как поживаешь, Реджи?

- Благодарю вас, я чувствую себя вполне сносно.

- А на вид так исхудал. Жил бы себе в деревне, поправлялся на деревенском масле. - Тип повернулся ко мне. - А вам, приятель, советую вести себя осмотрительнее. Танцевать прямо посреди улицы! Я сидел в том такси и подумал тогда - все, ему крышка. Ведь вы Вустер?

- Вустер, - потрясенно ответил я. Не знал, что так популярен в массах.

- Еще бы. Я лиц не забываю. Ну, ребята, заболтался я тут с вами. А мне нужно увидеться с секретарем. Ну, бывай, Реджи.

- До свидания.

- Рад был увидеться, Вустер, старина.

Я попрощался, и тип удалился. Я обернулся к Дживсу - ошеломляющая догадка уже сверлила мой мозг.

- Кто это?

Дживс ответил не сразу. Несколько глотков брэнди - и он овладел собой. По всему было заметно, что он предпочел бы обойти эту тему.

- Это тот, о ком вы упомянули за завтраком, сэр. Бингли, - губы его неприязненно скривились.

Я онемел. В этот миг вы могли бы сбить меня с ног и тонюсенькой зубочисткой.

- Бингли? Никогда бы не признал его. Так измениться! Тощий, угрюмый тип, с прямо-таки зловещей ухмылкой. Вечно слонялся вокруг в ожидании грядущей революции, воображая, как будет гнаться за мной по Парк-Лейн с окровавленным ножом в руке.

Брэнди сделал свое дело. Дживс снова обрел обычное достоинство.

- Полагаю, с тех пор, как он служил у вас, его взгляды изменились. После того, как Бингли обзавелся собственностью, они не отличаются особой левизной, - спокойно заметил он.

- Собственностью? Он?

- Дядя оставил ему в наследство бакалейный бизнес и неплохую сумму наличными.

- Что ж, типы вроде него часто меняют убеждения, разжившись деньгами.

- Весьма часто. Их взгляды на грядущую революцию становятся прямо противоположными.

- Я понимаю вас, Дживс. Им уже не хочется удирать по Парк-Лейн, чувствуя спиной толпы с окровавленными ножами. Он больше не служит?

- Ушел в отставку. Живет себе тихо-смирно в Маркет-Снодсбери.

- Где? Забавно!

- Сэр?

- Я хотел сказать, странно, что он должен жить в Маркет-Снодсбери.

- Не он один, сэр.

- Но мы отправляемся именно туда. Своего рода совпадение. Там живет его дядя?

- Весьма возможно.

- Наверное, нам еще предстоит увидеться с ним.

- Надеюсь, что нет. Я не стал бы стремиться к этой встрече. Он - человек бесчестный. Ему нельзя доверять.

- Почему вы так уверены?

- Предчувствие.

Что мне до того? Такой занятой человек, как я, вряд ли станет тратить драгоценное время на размышления о том, доверять ли какому-то Бингли? Все, что мне нужно от этого типа, чтобы не путался под ногами и не лез ко мне с острыми предметами. Живи и дай жить другим, вот девиз Вустеров. Я прикончил свой виски с содовой и поднялся.

- Что ж, - сказал я, - одно радует. Такого ярого консерватора мы в два счета убедим проголосовать за Медяка. Однако нам пора. Медяк обещал заехать за нами, но не сказал, когда. Благодарю вас за поистине королевское радушие, Дживс. Вы вдохнули жизнь в эту изможденную оболочку.

- Не стоит благодарностей, сэр.

- Прошу прощения, сэр. Я не знал, что вы принимаете так близко к сердцу судьбу мистера Уиншипа, иначе был бы осмотрительней в выборе слов. Неужели победа на выборах столь важна для него?

- Как воздух. Флоренс даст ему от ворот поворот, если он не одержит победу.

- О нет, сэр.

- Так он говорит, и думаю, он прав. Его высказывания на сей счет звучали весьма убедительно. По его словам, она крайне взыскательна и презирает неудачников. Точно известно, что Перси Горринг получил от нее отставку после того, как пьеса, которую он поставил по ее роману, продержалась всего три дня.

- В самом деле, сэр?

- Достоверный факт.

- Тогда, сэр, будем надеяться, что то, чего я опасаюсь, не произойдет.

Так мы сидели, уповая на то, что его опасения не сбудутся, когда на мои виски с содовой упала тень, и я обнаружил, что к нам присоединился еще один член «Юниор Ганимеда», коротковатый, полноватый, странноватый господин в платье, более подходящем для деревни, нежели для города, и при галстуке, который наводил на мысль о принадлежности его хозяина к королевской гвардии, в чем я, впрочем, усомнился. Что до его манер, то в тот момент я не мог подобрать для них более подходящего определения, кроме как «фамильярные», однако впоследствии, заглянув в Словарь Синонимов Дживса, я выяснил, что они были панибратскими, чересчур вольными, развязными, лишенными полагающейся сдержанности и должной уважительности, наглыми, дерзкими и докучливыми. Впрочем, когда вы узнаете, что для начала он грубо ткнул Дживса указательным пальцем в бок, вы поймете, о чем я говорю.

- Ба! Здорово, Реджи! - произнес он, и я так и врос в свое кресло, оглушенный тем открытием, что Дживса зовут Реджинальдом. То, что у него есть имя, никогда прежде не приходило мне в голову. Я невольно подумал, к какие осложнения могли бы возникнуть, зови его Берти.

- День добрый, - отозвался Дживс, и я мог заметить, что этот тип не принадлежал к кругу его закадычных друзей. Голос Дживса был холоден, и любой другой человек, не настолько лишенный «полагающейся сдержанности и должной уважительности», должен был бы это заметить и отпрянуть.

Странноватый же господин, казалось, ничего неладного не замечал и продолжал вести себя как человек, повстречавший давнишнего приятеля.

- Как поживаешь, Режди?

- Спасибо, не жалуюсь.

- Да ты никак похудел? Тебя бы в деревню, как меня, да на хорошее деревенское масло. - Он обратился ко мне. - А вам, молодой петушок, следовало бы быть поосторожнее, отплясывая этак посреди улицы. Я был в том кэбе - думал, что вам крышка. Вы ведь Вустер, не так ли?

- Да, - ответил я, крайне удивленный. Я и не знал, что являюсь столь популярной личностью.

- Так я и думал. У меня на лица память крепкая. Не могу, однако, остаться с вами поболтать. Нужно еще перекинуться словечком с секретарем. Рад был тебя видеть, Реджи!

- Прощайте.

- Был рад встрече, старина Вустер!

Я поблагодарил его, и он удалился. Я повернулся к Дживсу - то самое «бесконечное изумление», о котором я говорил ранее, так и захлестывало меня.

- Кто это был?

Он ответил не сразу, явно слишком раздраженный, чтобы вести беседу. Ему понадобился глоток бренди, прежде чем он овладел собой. Когда же он заговорил, манера речи выдала в нем человека, который предпочел бы обо всем этом забыть.

- Личность, упомянутая вами за завтраком, сэр. Бингли, - ответил он, произнеся это имя так, словно оно пачкало его губы.

Я был поражен. Убит наповал.

- Бингли? Ни за что бы его не узнал. Он совершенно изменился. Когда я знавал его, он был довольно худ и очень мрачен, можно сказать, зловещ. Все, казалось, спал и видел грядущую революцию, которая развязала бы ему руки, и он погнал бы меня по Парк Лейн с окровавленным ножом.

Похоже, бренди вернул Дживсу силы. Теперь он говорил со своей привычной невозмутимостью.

- Полагаю, в ту пору, когда он служил у вас, его политические взгляды были гораздо левее. Они изменились, когда он стал состоятельным человеком.

- Состоятельным человеком, ты говоришь?

- Его дядя-бакалейщик умер, оставив ему дом и приличную сумму денег.

- Полагаю, что такие типы, как Бингли, очень часто меняют свои взгляды с получением хорошего наследства.

- Весьма часто. Они начинают смотреть на грядущую революцию с иной точки зрения.

- Понимаю. Им не хочется, чтобы теперь уже за ними гонялись по Парк Лейн с окровавленными ножами. Он по-прежнему в камердинерах?

- Он оставил должность и теперь ведет праздную жизнь в Маркет Снодбери.

- Маркет Снодбери? Ну надо же!

- Сэр?

- Я хочу сказать - странно, что он поселился в Маркет Снодбери.

- Там многие живут, сэр.

- Но ведь именно туда мы и направляемся. Какое совпадение. Полагаю, там стоит дом его дяди.

- Предположительно, так.

- Возможно, будем иногда с ним видеться.

- Надеюсь, что нет, сэр. Мне Бингли не симпатичен. Он человек непорядочный. Такому нельзя доверять.

- Почему ты так думаешь?

- Просто мне так кажется.

Ну, это меня не касается. У такого занятого человека, как я, нет времени слоняться без дела в компании незаслуживающего доверия Бингли. Все, что от Бингли требуется, так это держать себя в узде и не хвататься за разделочный нож, если наши дорожки пересекутся. Живи и дай жить другим - таков девиз Вустера. Я допил свои виски с содовой и поднялся.

- Однако же, - сказал я, - есть одно обстоятельство. При подобной приверженности к консервативным взглядам он как пить дать должен будет проголосовать за Джинджера. А сейчас будет лучше, если мы пойдем. Джинджер намеревался отвезти нас за город на своей машине, но я не знаю, когда он заедет. Благодарю за царский прием, Дживс. Ты просто вдохнул новую жизнь в мою выдохшуюся оболочку.

- О, не стоит, сэр.

- Простите, сэр. Я не знал, что вы всей душой болеете за мистера Уиншипа, иначе подобрал бы другие слова. Ему так важна победа на выборах?

- Жизненно важна. Флоренс руки ему не подаст, если бедняга проиграет.

- Вы шутите, сэр?

- Уиншип сам так говорил, и я ему верю. Рассуждал он более чем здраво. По его словам Флоренс склонна к педантизму и от неудачников держится подальше. Все знают, что она дала отставку Перси Горинджу, потому как пьеса, которую он написал по ее роману, шла всего три вечера.

- Правда, сэр?

- Общеизвестный факт.

- Что ж, будем надеяться, мои страхи не оправдаются, сэр.

Мы сидели и надеялись, что страхи Дживса не оправдаются, когда мое виски с содовой омрачила тень: к нам присоединился еще один член клуба «Подручных Ганимеда». Маленький, толстенький, эдакий живой повод воскликнуть «Господи помилуй». Его одеяние было бы более уместно в деревне, чем в городе, галстук намекал на принадлежность к бригаде королевской гвардии, хотя вряд ли коротышка имел к ней отношение. Что до манер, в тот миг на языке вертелась только «фамильярность», но позже я ознакомился со словарем синонимов Дживса и выяснил, что это еще и недопустимая близость, излишняя свобода, прямота, отсутствие должной сдержанности, недостаток уважения, дерзость, бесстыдство и назойливость. В общем, достаточно сказать, что первым делом незнакомец грубо ткнул Дживса под ребра. - Привет, Реджи, - сказал коротышка, и я застыл от поразительного открытия – Дживса звали Реджинальд. Мне и в голову не приходило, что у него есть имя. Я не мог избавиться от мысли, как было бы неловко, окажись на месте «Реджи» «Берти».

- Добрый вечер, - поздоровался Дживс, и я отметил, что толстяк не входит в круг его близких друзей. Ледяной тон моего камердинера обратил бы в бегство любого, кто не страдал отсутствием должной сдержанности и недостатком уважения.

Господи Помилуй и не думал смущаться. Он продолжал вести себя так, будто встретил давнего приятеля.

- Как твои ничего, Реджи?

- Я в добром здравии, благодарю.

- Похудел никак? Бери пример с меня и переезжай за город на отличное, деревенское масло.

Коротышка повернулся ко мне:

- А ты поосторожнее, отчаянная голова, кто ж так скачет посреди дороги? Я ехал в кэбе и думал, тебе конец. Вустер, если не ошибаюсь?

- Да, - в изумлении подтвердил я. Не знал, что я такая известная личность.

- Так я и думал. У меня хорошая память на лица. Ну, не буду зря терять время. Надо повидать секретаря. Приятно было поболтать, Реджи.

- До свидания.

- Рад, что мы встретились, Вустер, старина.

Я попрощался, и он нас покинул. Я обернулся к Дживсу. Потрясение от догадки, о котором я недавно упоминал, накатывало девятибалльной волной.

- Кто это?

Дживс ответил не сразу, слишком расстроенный, чтобы говорить. Только глоток отменного бренди привел его в чувство. Судя по выражению лица, Дживс предпочел бы замять дело.

- Вы вспоминали о нем за завтраком, сэр. Бингли, - Дживс произнес имя так, будто оно жгло ему язык.

Я опешил.

- Бингли? В жизни бы его не узнал. Он так изменился. А когда-то был худой и мрачный, если не сказать, зловещий. По-моему, Бингли спал и видел, как придет революция, и он вволю погоняется за мной с окровавленным ножом вдоль по Парк-Лейн.

Бренди, похоже, возродил Дживса к жизни, вернул ему привычное спокойствие.

- Думаю, когда Бингли работал у вас, его политические воззрения сильно кренились влево. Теперь он стал собственником и поменял точку зрения.

- Собственник, значит?

- Бингли унаследовал дом и крупную сумму денег после смерти дяди, владельца бакалейной лавки.

- Наверное, типы, подобные Бингли, часто меняют точку зрения, разжившись капиталом.

- Очень часто. Они начинают видеть приход революции под другим углом.

- Понимаю. Никому не хочется, чтобы за ним гонялись с окровавленным ножом вдоль по Парк-Лейн. Бингли все еще служит камердинером?

- Уволился. Живет в свое удовольствие в Маркет Снодсберри.

- Маркет Снодсберри? Забавно.

- Сэр?

- Странно, говорю, что он живет в Маркет Снодсберри.

- Там многие живут, сэр.

- Но ведь именно в Маркет Снодсберри мы и направляемся. Бывают же совпадения. Полагаю, там дом его дяди.

- Похоже на то, сэр.

- Наверное, мы будем иногда видеться.

- Надеюсь, что нет, сэр. Мне не нравится Бингли. Бесчестный человек. Ему нельзя доверять.

- Почему?

- Предчувствие, сэр.

В общем-то, мне нет до Бингли никакого дела. Такому занятому человеку, как я, недосуг доверять Бингли. От Бингли мне нужно только, чтобы он был трезвый и без кухонного ножа, если наши пути вдруг пересекутся. Девиз Вустера – живи и давай жить другим. Я допил виски с содовой и поднялся.

- Ну, - сказал я, - есть и приятная сторона. Раз Бингли всем сердцем за консерваторов, мы без труда убедим его голосовать за Рыжика. А теперь пора на выход. Рыжик повезет нас на машине, и я не знаю, когда он заедет. Спасибо, за радушное гостеприимство, Дживс. Вы вдохнули новую жизнь в исстрадавшееся тело.

- Не за что, сэр.

- Прошу прощения, сэр. Я не знал, что вы так близко к сердцу принимаете дела мистера Виншипа, иначе я бы осторожнее подбирал выражения. Победа на выборах очень важна для него?

- Как воздух. Флоренс выставит его, если он не выиграет.

- Неужели?

- Он так говорит, и я думаю, это правда. У него есть все основания так считать. По словам Виншипа, она перфекционистка, ее не нужны неудачники. Всем известно, что Флоренс бросила Перси Горинджа из-за того, что пьеса, в которую он переделал ее роман, шла всего три дня.

- Да?

- Факт, подтвержденный документально.

- Тогда будем надеяться, то, чего я боюсь, не случится, сэр.

Так мы и сидели, надеясь, что то, чего он боялся не случится, как вдруг мой стакан с виски и содовой заслонила чья-то тень. Я увидел, что к нам присоединился еще один член клуба Юный Ганимед, самый маленький и самый пухлый из них, по виду немного не в себе. Его одежда больше подошла бы для деревни, чем для города, а по галстуку вообще можно было подумать, что его владелец служит в Гвардейской бригаде, что, конечно, сомнительно. Для его манеры вести себя, я не могу подобрать определение лучше, чем фамильярная. Заглянув потом в Словарь синонимов Дживса, я узнал, что она была, оказывается, неоправданно интимной, слишком свободной, развязной, дерзкой, несдержанной и неуважительной, а также наглой и назойливой. Если я скажу, что первое, что он сделал, это ткнул Дживса под ребро пальцем с нестриженным ногтем, вы поймете о чем я.

- Привет, Реджи, - выпалил он. Я застыл в своем кресле, пораженный открытием, что ведь Дживса, оказывается, звали Реджинальд. Никогда прежде мне не приходило в голову, что у него есть имя. Я не мог отделаться от мысли, какие недоразумения могли бы случиться, если бы его звали Берти.

- Добрый день, - ответил Дживс так, что я понял, этот бедолага не был одним из его близких друзей. Голос Дживса был холоден. Любой, кому не хватало бы сдержанности и уважения к окружающим чуть меньше, быстро сообразил бы это и исчез.

Балабол, кажется, даже и не заметил ничего особенного и продолжал вести себя так, словно повстречал давно не виденного приятеля.

- Как вы, Реджи?

- Я чувствую себя превосходно, спасибо.

- А вы похудели! Вам бы было полезно пожить в деревне, как это делаю я, и покушать отличное деревенское масло. – Тут он повернулся ко мне. – А вам бы надо быть осторожнее, приятель, когда вы вот так вот пританцовываете посреди улицы. Я сидел в том кэбе и уже было подумал, что вы покойник. Вы ведь Вустер, так?

- Да, - ответил я удивленно. Даже не представлял, что я настолько публичный человек.

- Я так и думал, я редко забываю лица. Ну, мне пора, не могу долго болтать. Мне надо кое что обсудить с секретарем. Приятно было встретиться, Реджи.

- До свидания.

- Рад был увидеться, старина Вустер.

Я поблагодарил его и он отбыл. После этого я повернулся к Дживсу

- Кто это?

Дживс, явно слишком раздраженный, чтобы разговаривать, ответил не сразу. Ему пришлось глотнуть брэнди, чтобы взять себя в руки. А когда Дживс все-таки заговорил, было видно, что он предпочел бы промолчать.

- Человек, о которым вы упоминали за завтраком, сэр. Бингли. - ответил он. Произнес Дживс это имя так, словно оно пачкало его губы.

Я остолбенел. В этот момент меня можно было бы сбить с ног тычком зубочистки.

- Бингли? Ни за что не узнал бы, он абсолютно изменился. Когда я имел с ним дело, он был очень худой и очень мрачный, зловещий даже, я бы сказал. Мне казалось, он вечно только и думал о будущей революции, когда он с окровавленным ножом в руке сможет беспрепятственно преследовать меня по всей Парк Лейн.

Брэнди, кажется, вернуло силы Дживсу. Он заговорил со своим обычным спокойствием.

- Мне кажется, его политические взгляды были намного левее в те времена, когда он служил у Вас. Они сильно изменились с тех пор, как у него появилась собственность.

- Собственность?

- Его дядя, бакалейщик, умер и оставил ему дом и солидную сумму денег.

- Да-да, мне кажется, это часто бывает, когда воззрения людей вроде Бингли меняются, когда они вдруг разбогатеют.

- Очень часто. На будущую революцию они смотрят уже совсем с другой точки зрения.

- О да! Понимаю. Им самим-то совсем не хочется, чтобы за ними гнались с окровавленным ножом по Парк Лейн. Он до сих пор служит у кого-то?

- Он отошел от дел, живет в Маркет Снодсбери.

- В Маркет Снодсбери? Забавно.

- Сэр?

- Я имел в виду, удивительно, что он живет в Маркет Снодсбери.

- Многие там живут, сэр.

- Так ведь мы как раз туда едем. Такое вот совпадение. Дядюшкин дом там, я полагаю.

- Видимо, да.

- Мы ведь можем там встретиться с ним.

- Надеюсь, что не встретимся, сэр. Бингли мне не симпатичен. Он непорядочный человек. Не из тех, кому можно доверять.

- Почему вы так решили?

- Просто кажется.

А вот это меня уже не касалось. У занятого человека вроде меня совсем нет времени рассуждать о том, можно доверять Бингли или нет. Все, что я хотел от Бингли, это чтобы он, если наши пути пересекутся, сохранял спокойствие и держался подальше от наточенных ножей. Живи и дай жить другим, вот мой девиз. Я допил свой виски с содовой и встал.

- А вот, кстати, - заметил я - он ведь убежденный консерватор, было бы здорово убедить его проголосовать за Джинджер. Ну, а сейчас нам лучше идти - Джинджер ведь должен нас подвезти на своей машине, а я не знаю точно, когда он приедет за нами. Благодарю за королевское гостеприимство, Дживс. Вы просто вдохнули новую жизнь в мое измученное тело.

- Прошу прощения, сэр. Если бы я знал, насколько вы неравнодушны к судьбе мистера Уиншипа, то был бы более осторожен в своих замечаниях. Неужели победа в выборах ему столь необходима?

- Как воздух. Если он проиграет, Флоренс выставит его прочь.

- Не может быть, сэр!

- Так он сказал, и я ему верю. Его соображения по данному вопросу звучали весьма убедительно. Говорит, она очень разборчива и не потерпит около себя неудачника. Общеизвестно, что Перси Горриндж получил от ворот поворот только за то, что пьеса, которую он поставил по ее роману, шла на сцене не больше трех дней.

- Неужели, сэр?

- Установленный факт.

- В таком случае, сэр, будем надеяться, что мои опасения не сбудутся.

И вот, когда мы сидели и предавались надеждам, на мой стакан с выпивкой упала внезапная тень, и к нашей компании присоединился еще один завсегдатай «Юного Ганимеда» - мелковатый, пухловатый, набожноватый типчик, одетый скорее для сельской, нежели городской прогулки, да еще с галстуком, предполагающим членство в королевской пехотной бригаде, что показалось мне крайне сомнительным. Его манерам в ту минуту я подобрал всего одно название – «фамильярные», но после узнал из «Словаря синонимов» Дживса, что они были еще и панибратскими, откровенно-развязными, чуждыми приличий, лишенными сообразного уважения, беззастенчивыми, наглыми и непристойными. В общем, если я скажу, что перво-наперво он ткнул Дживса в бок заскорузлым пальцем, вы поймете основную мысль.

- Здорово, Реджи, - произнес он, а я так и застыл в кресле. Мне вдруг открылось, что Дживса, оказывается, звали Реджинальдом, и это потрясло меня до глубины души. Раньше мне и в голову не приходило, что у него вообще есть имя. Я не мог отделаться от мысли о том, какой конфуз мог случиться, окажись он еще одним Берти.

- Добрый день, - ответил Дживс, и я убедился, что пришелец явно не принадлежит к числу его близких друзей. Тон Дживса был холоден, и любой другой, менее чуждый приличиям и полный сообразного уважения, заметил бы это и убрался восвояси.

Не тут-то было! Этого агнца, казалось, ничто не насторожило. Он продолжал вести себя так, словно встретил закадычного друга.

- Как сам, Реджи?

- В довольно добром здравии, благодарю вас. –

- А ты похудел, я гляжу. Пожил бы в деревне, как я - на добром молоке да масле. – Он повернулся ко мне. – А вам, приятель, надо осторожней – выделывать коленца посреди дороги! Я ехал в той самой машине, и решил было, что вам - конец. Вы ведь Вустер, верно?

- Да, - ответил я удивленно. Вот уж не знал, что пользуюсь такой известностью.

- Так я и думал. У меня хорошая память на лица. Ох, заболтался я с вами, а ведь мне еще надо к секретарю - обсудить кое-что. Рад был повидаться, Реджи.

- До свидания.

- И вас был рад увидеть, Вустер, старина.

Я поблагодарил его, и он ретировался. Затем я повернулся к Дживсу. Мой мозг выдавал те самые «смелейшие догадки»* со скоростью пулеметной очереди.

- И Кто это был?

Дживс помедлил с ответом, видимо, все еще полный негодования.

Ему даже пришлось глотнуть немного марочного бренди, чтобы совладать с собой. Когда же он заговорил, на его лице читалось желание поскорее закрыть эту тему.

- Тот, о ком вы упоминали за завтраком, сэр. Бингли, - произнес он, словно одно это имя оскверняло его уста.

Я обомлел. Даже укол зубочистки мог сбить меня с ног.

- Бингли?! Ни за что бы его не узнал. Он совершенно переменился – при мне был худой и очень мрачный, зловещий, выражаясь по-вашему. Вечно бубнил про себя, что грядет революция, и он сможет свободно гоняться за мной по Парк-Лейн с мясницким ножом.

Бренди, по-видимому, придало Дживсу сил. Теперь он отвечал с обычным спокойствием.

- Полагаю, со времени службы у вас его политические взгляды радикально переменились. Это произошло, когда он обзавелся собственностью.

- Вы сказали «собственностью»?

- Его дядя, имевший доход с бакалейной торговли, скончался, завещав ему дом и довольно круглую сумму денег.

- Должно быть, типы вроде Бингли нередко меняют взгляды, оказавшись при деньгах.

- Такое часто случается. Они начинают видеть революцию под другим углом.

- Понимаю. Не хотят, чтобы их самих гоняли по Парк Лейн с мясницким ножом. Бингли все еще служит кому-нибудь?

- Ушел на пенсию. Живет праздной жизнью в Маркет Снодсбери.

- Маркет Снодсбери? Чудеса, да и только.

- Сэр?

- Удивительно, я хотел сказать, что он живет в Маркет Снодсбери.

- Не он один, сэр.

- Ведь мы направляемся именно туда! Совпадение какое-то. Должно быть, там стоит дом его дядюшки.

- Предположительно.

- Возможно, мы с ним еще встретимся.

- Надеюсь, что нет, сэр. Я не одобряю этого Бингли. Бесчестный человек. Ему нельзя доверять.

- Почему вы так думаете?

- Всего лишь предчувствие.

Что ж, во всяком случае, меня это не касалось. Мне, как человеку дела, было недосуг рассуждать о доверии к Бингли. От него требовалось только одно: в будущем, если нашим путям суждено пересечься, он должен оставаться трезвым и держаться подальше от режущих предметов. Живи и давай жить другим – таков девиз Вустеров. Я прикончил свой виски с содовой и поднялся.

- Ну и пусть, - сказал я. - Важно другое: раз он заодно с консерваторами, должен быть способ заставить его проголосовать за Рыжика. Нам пора собираться. Рыжик обещал подвезти, а когда он заедет – неизвестно. Благодарю за королевский прием, Дживс. Вы вдохнули жизнь в истерзанную плоть.

- Не за что, сэр.

*из стихотворения Дж.Китса «Читая Чапменовского «Гомера», вольный перевод.

– Сожалею, сэр. Если бы я знал, что Вы принимаете такое глубокое участие в судьбе мистера Виншипа, то осторожнее бы выбирал выражения. Победа на выборах, в самом деле, так важна для него?

– Жизненно важна. Флоренс вручит ему шляпу, если он продует.

– Не может быть, сэр?

– Так он уверяет, и, я думаю, прав. Результаты его исследований в этом вопросе оказались более чем убедительными. Флоренс – девушка, которая требует совершенства во всем и презирает неудачников. Все знают, что она вручила Перси Горринджу розовую нижнюю юбку только из-за того, что написанная беднягой по ее роману пьеса продержалась лишь три вечера.

– В самом деле, сэр?

– Точняк.

– В таком случае будем надеяться, что наши страхи не оправдаются, сэр.

Так мы и сидели, надеясь, что наши страхи не оправдаются, когда тень упала на мой виски с содовой, и я осознал присутствие еще одного члена клуба Юного Ганимеда. Им оказался округлый благообразный коротышки в костюме, уместном скорее для сельского общества, чем для города и галстуке с намеком на принадлежность к Королевской Гвардии, в чем я сильно сомневаюсь. Что до его поведения, я не смог найти тогда более подходящего слова, чем свойский, но заглянул потом в Дживсов Словарь Синонимов и обнаружил, что оно было неподобающе личным, слишком вольным и развязным, лишенным надлежащих сдержанности и уважения, безрассудным, наглым и навязчивым. В общем, вы поймете, о чем речь, если я скажу, что для начала он ткнул Дживса указательным пальцем под ребра.

– Здорово, Реджи, – сказал коротышка, и я прирос к креслу, ошеломленный открытием, что Дживса зовут Реджинальд. Никогда до этого мне не приходило в голову, что у Дживса может быть имя. Я невольно представил себе, какая неразбериха могла бы возникнуть зови его Берти.

– Добрый день, – произнес Дживс, и я склонен был предположить, что парень не принадлежит к кругу особо близких друзей. В голосе Дживса звучал лед, который осадил бы любого не столь безнадежно лишенного надлежащих сдержанности и уважения.

Благообразный коротышка, по-видимому, не заподозрил ничего неладного и продолжал вести себя так, будто встретил старого закадычного друга.

– Как твое здоровьице, Реджи?

– Благодарю, мое здоровье вполне удовлетворительно.

– Похудел вроде? Тебе бы жить в деревне как я да на тамошней добротной еде. – Он повернулся ко мне. – А ты, приятель, поостерегся бы такое откалывать посреди улицы. Я ехал в том самом такси и решил, что тебе крышка. Тебя ведь Вустер зовут?

– Ага, – промямлил я в изумлении. Я и не предполагал, что стал объектом всеобщего внимания.

– Так я и подумал. У меня отменная память на лица. Ладно, не могу остаться и поболтать с вами. Надо потолковать с секретарем. Рад был встретить тебя, Реджи.

– До свидания.

– Приятно было повидать тебя, Вустер, дружище.

Я попрощался, и он отчалил. Все больше укрепляясь в своем предположении о круге близких друзей, я обернулся к Дживсу.

– Что это был за тип?

Дживс медлил с ответом, явно слишком раздосадованный для разъяснений. Ему пришлось приложиться к бренди, прежде чем он смог овладеть собой. А по его голосу, когда он заговорил, было очевидно, что он предпочел бы сменить тему.

– Вы упоминали его за завтраком, сэр. Бинги, – проговорил он так, будто боялся испачкаться.

Я был настолько ошарашен, что хватило бы и легкого тычка, чтобы отправить меня в аут.

– Бингли? В жизни бы его не узнал. Он так изменился, на себя не похож. Я припоминаю его тощим, жутко мрачным, даже зловещим типом. Когда появлялась возможность погоняться за мной по Парк-Лейн с окровавленным ножом, он обычно молчал, обмозговывая планы грядущей революции.

По всей видимости, бренди привело Дживса в чувства, и теперь он говорил с привычным спокойствием.

– Полагаю, политические взгляды Бинги отличались крайней радикальностью во времена его службы у Вас. Однако они коренным образом изменились, когда он стал состоятельным человеком.

– Состоятельным человеком, что, правда?

– Его дядя, державший бакалейное дело, скончался и оставил ему дом и достаточно денег на безбедную жизнь.

– Видимо, со взглядами людей вроде Бинги часто случается что-то подобное, когда у них заводятся деньги.

– Весьма часто. Грядущая революция представляется им в совершенно ином свете.

– Кажется, я понял, к чему ты клонишь. Им не охота, чтобы теперь за ними гонялись с окровавленными ножами. Бингли все еще благородный слуга господина благородных кровей?

– Он оставил службу и ведет праздную жизнь в Маркет Снодсбери.

– Маркет Снодсбери? Забавно.

– Сэр?

– Хочу сказать, любопытно, что ему доводится обитать именно в этом местечке.

– Многим доводится обитать в Маркет Снодсебри.

– Видишь ли, именно туда мы и направляемся. Простое совпадение. Рискну предположить, что там дом его дядюшки.

– Вполне резонное предположение.

– Возможно, мы будем с ним сталкиваться.

– Надеюсь, что не будем, сэр. Я не одобряю Бингли. Он непорядочный человек, не тот, кому стоит доверять.

– Отчего ты так думаешь?

– Просто у меня сложилось такое впечатление.

Впрочем, впечатления Дживса меня не касались. Такой занятой человек, как я, не располагает временем бродить по окрестностям и доверяться всяким Бингли. Мне требовалось только одно – чтобы, случись нам с Бингли столкнуться, он сохранял спокойствие и держался подальше от тесаков. Живи сам и не мешай жить другим – таков девиз Вустеров. Я допил виски с содовой и собрался уходить.

– Вот еще что. Раз Бингли теперь ревностный консерватор, его должно быть легко убедить голосовать за Джинджера. А теперь нам пора собираться. Джинджер должен подбросить нас и может заскочить с минуты на минуту. Спасибо за радушный прием, Дживс. Ты возродил к жизни мое измученное существо.

– Не за что, сэр.

- Прошу прощения, сэр. Я не знал, что Вы принимаете судьбу м-ра Виншипа так близко к сердцу, иначе я был бы более осторожен в своих словах. Для него так важно победить на выборах?

- Жизненно необходимо. Флоренс распрощается с ним, если он не выиграет.

- Не может быть, сэр.

- Так он говорит, и я думаю, он прав. Его замечания на этот счет были более чем убедительны. Он говорит, что она помешана на совершенстве, и не потерпит неудачника. Всем известно, что она дала отставку Перси Горринджу, потому что пьеса, которую он поставил по ее роману, шла всего лишь три вечера.

- Неужели, сэр?

- Документально подтвержденный факт.

- Тогда давайте надеяться, что мои опасения не оправдаются.

Мы сидели и надеялись, что его опасения не оправдаются, когда тень упала на мой виски с содовой, и я увидел, что к нам присоединился еще один член клуба Младший Ганимед, мелковатый, полноватый, громогласный такой член клуба, в одежде более приличествующей деревне, чем городу, и в галстуке, предполагающем его принадлежность к Гвардейской Бригаде, хотя я в этом сомневался. Что касается его манеры, в тот момент я не смог подобрать более подходящего слова чем «фамильярная», но позже, сверившись со Словарем Синонимов Дживса, я обнаружил, что она была чересчур интимной, развязной, нахальной, нуждающейся в корректной сдержанности, лишенной должного уважения, дерзкой, бесстыдной и навязчивой. Что ж, если я скажу вам, что первое, что он сделал, это грубо ткнул Дживса под ребра указательным пальцем, вы получите примерное представление.

- Привет, Реджи, - сказал он, и я замер в кресле, онемев от внезапного осознания (пораженный, потрясенный осознанием) , что Дживса звали Реджинальжом. Мне никогда раньше не приходило в голову, что у него было имя. Я не мог удержаться от мысли, как было бы неудобно, если бы его звали Берти.

- Добрый день, - сказал Дживс, и мне стало понятно, что этот малый не принадлежал к кругу его близких друзей. Его голос был холоден; любой человек, менее нуждающийся в корректной сдержанности и лишенный должного уважения, заметил бы это и отступил.

Горластый тип, кажется, не заметил ничего неладного. Его манера осталась такой, как если бы он встретил давнишнего приятеля.

- Ну как ты, Реджи?

- Я в добром здравии, благодарю Вас.

- А ты похудел. Тебе бы жить в деревне, как мне, и есть хорошее деревенское масло.

Он повернулся ко мне.

- А тебе бы надо быть поосторожнее, нахал, вытанцовывая посередине улицы. Я был в том кэбе, и думал, что ты уже не жилец. Ты ж Вустер?

- Да, - ответил я в удивлении. Я не знал, что я так широко известен.

- Так я и думал. Я не часто забываю лица. Ладно, некогда мне тут с вами болтать. Надо повидать секретаря по делу. Приятно было повидать тебя, Реджи.

- До свидания.

- Приятно было повидать тебя, Вустер, старина.

Я поблагодарил его, и он удалился. Я повернулся к Дживсу, весь во власти невероятной догадки, о которой я говорил ранее.

- Кто это был?

Он ответил не сразу, явно слишком потрясенный для речи. Ему пришлось глотнуть бренди из своего бокала, прежде чем он пришел в себя. Когда же он заговорил, его манера предполагала, что он предпочел бы оставить эту тему.

- Человек, которого Вы упомянули за столом, сэр, Бингли, - сказал он, произнеся это имя, словно оно пачкало ему губы.

Я был поражен. Я, можно сказать, едва стоял на ногах от удивления..

- Бингли? Я бы ни за что не узнал его. Он совершенно переменился. Когда я знал его, он был худ и очень мрачен, можно сказать зловещ. Казалось, всегда в молчании размышлял о приближающейся революции, когда он спокойно смог бы гоняться за мной по Парк Лейн с окровавленным ножом.

Бренди, похоже, восстановило силы Дживса. Теперь он говорил со своим обычным спокойствием.

- Я полагаю, его политические взгляды были крайне левыми, когда он был у Вас на службе. Они изменились, когда он стал собственником.

- Так он собственник?

- Его дядя, занимавшийся бакалейным делом, умер и оставил ему дом и достаточную сумму денег.

- Полагаю, взгляды людей, подобных Бингли, часто меняются, когда они наследуют деньги.

- Весьма часто. Они оценивают приближающуюся революцию с другой точки зрения.

- Понимаю. Им не хочется, чтобы за ними самими гонялись по Парк Лейн с окровавленным ножом. Он все еще служит лакеем?

- Он оставил службу. Он живет на покое в Маркет Снодсбери.

- Маркет Снодсбери? Странно.

- Сэр?

- Я имею в виду, это странно, что он живет именно в Маркет Снодсбери.

- Многие люди живут там, сэр.

- Но именно туда мы и собираемся. Какое-то совпадение. Дом его дяди, я думаю, там.

- Стоит полагать.

- Мы с ним будем видеться.

- Надеюсь, что нет, сэр. Я не одобряю Бингли. Он нечестен. Ему нельзя доверять.

- С чего Вы это взяли?

- Просто чувство.

Что ж, мне это было до лампочки. Такому занятому человеку, как я, некогда тратить время на доверие Бингли. Все, что я требовал от Бингли, - это, если наши пути пересекутся, чтобы он оставался трезвым и держался в стороне от кухонных ножей. Живи и давай жить другим – вот девиз Вустеров. Я допил свой виски с содовой и поднялся.

- Ну что ж, - сказал я, - одно ясно. Строгих консервативных взглядов он придерживается, поэтому неплохо бы ему проголосовать за Джинджера. А сейчас нам пора бы двигаться. Джинджер повезет нас на своей машине, а я не знаю, когда он подъедет за нами. Благодарю за Ваше королевское гостеприимство, Дживс. Вы вдохнули новую жизнь в обессиленное тело.

- Не за что, сэр.

194.154.84.45 - Прошу прощения, сэр. Я не знал, что вас так волнует судьба мистера Виншипа, в противном случае я был бы более сдержан в выражениях. Ему действительно так важно одержать победу в выборах? - Жизненно необходимо. Если он проиграет, Флоренс даст ему от ворот поворот. - Надеюсь, это неправда, сэр? - Так она сказала, и думаю, что это правда. Он довольно убедительно описал ситуацию. Сказал, что она перфекционистка и не терпит неудачников. Всем известно, что она дала отставку Перси Горринджу, за то, что пьеса, которую он сделал по ее роману продержалась на сцене всего три дня. - Неужели, сэр? - Совершенно точно. - Так будем надеяться, что мои опасения не оправдаются. Пока мы сидели и надеялись, что его опасения не оправдаются, на мой бокал виски с содовой легла какая-то тень. Я поднял голову и увидел, что к нам присоединился еще один член Младших Ганимедов, такой маленький, кругленький, упаси-боженький, одетый скорее для сельской местности, чем для города. Галстук намекал на его принадлежность к Гвардейской Бригаде, хоть я в этом и сомневался. Глядя на его манеры, я в первую очередь подумал о «фамильярности», хотя позже, заглянув в словарь синонимов Дживса обнаружил, что поведение его можно было назвать «излишне вольным», «панибратским», «развязным», «лишенным надлежащей сдержанности» и «должного уважения», «дерзким», «самоуверенным» и «навязчивым». Словом, если я скажу вам, что подойдя к Дживсу он первым делом ткнул его пальцем под ребро, вы поймете, что я имею в виду. - Привет Регги, сказал он, и я прирос к стулу, ошеломленный открытием, что Дживса зовут Реджинальд. Никогда раньше мне не приходило в голову спросить его имя. Я не мог не думать о том, какой конфуз мог бы выйти, окажись он Берти. - Добрый день, сказал Дживс, и я сразу понял, что этот тип не входил в круг его близких друзей. Голос Дживса прозвучал настолько сухо, что будь на месте этого парня кто-нибудь другой, не лишенный надлежащей сдержанности и должного уважения, он тут же уловил бы неприветливость тона и ретировался. Упаси-боженький казалось не замечал никакого подвоха. Он продолжал вести себя так, как будто встретил старинного приятеля. - Ну, как ты, Регги? - Вполне сносно, благодарю, вас. - Сбросил вес, а? Поживи в провинции, как я, поешь доброе деревенское маслице. Он повернулся ко мне. - А тебе, парень, следует поостеречься так вот выплясывать посреди улицы. Когда я увидел тебя из кеба, я подумал, что тебе крышка. Ты ведь Вустер, верно? - Да, изумился я. Никогда не считал себя известной личностью. - Так я и думал. Я редко забываю лица. Ну ладно, некогда мне здесь с вами лясы точить. Нужно кое-что обсудить с секретарем. Здорово было увидеться, Рэгги! - До свидания. - Здорово было увидеться, старина Вустер! Я поблагодарил его и он удалился. Я повернулся к Дживсу. Дикое подозрение, о котором я уже упоминал, стало стремительно нарастать. - Кто это был? - Он ответил не сразу. Беседа явно вывела его из равновесия. Ему пришлось глотнуть бренди, чтобы прийти в себя. Из того как он заговорил было ясно, что он предпочел бы замять это дело. - Это тот, кого вы упоминали за завтраком, сэр. Бингли, - он произнес это имя так, словно оно пачкало его губы. Я обомлел. Я был просто сражен наповал. -Бингли? Я бы ни за что не узнал его. Он совершенно изменился. Когда я знал его, он был довольно худощавым и очень угрюмым, если не сказать, злобным. Мне всегда казалось, что он потихоньку вынашивает мысли о грядущей революции и мечтает устроить на меня охоту в Парк Лейн с окровавленным ножом в руках. Бренди, казалось, вернуло Дживса в прежнее состояние. Теперь он говорил с привычным спокойствием. - Я считаю, что в бытность свою вашим работником, он придерживался крайне левых взглядов. Когда он стал состоятельным человеком его взгляды изменились. - Состоятельным человеком, он? - Его дядюшка-бакалейщик умер и оставил ему приличную сумму денег. - Насколько я понимаю парни вроде Бингли частенько меняют свои взгяды, когда обзаводятся деньгами? - Очень часто. Они начинают смотреть на грядущую революцию под другим углом зрения. - Понимаю о чем ты. Они не желают, чтобы кто-то гонялся за ними по Парк Лейн с окровавленным ножом в руках. Он все еще служит лакеем? - Удалился от дел. Ведет праздную жизнь в Маркет Снодсбери. - В Маркет Снодсбери? Забавно. - Простите? - Я хотел сказать, странно, что он живет в маркет Снотсбери. - Там многие живут, сэр. - Просто, мы именно туда и направляемся. Что-то вроде совпадения. Видимо, там находится дом его дядюшки. - Надо думать, что так. - Может мы повидаемся с ним? - Надеюсь, что нет, сэр. Я не одобряю Бингли. Он непорядочный человек. Не из тех, кому стоит доверять. - Почему ты так считаешь? - Просто у меня такое чувство. Ладно, мне все равно. Занятым людям вроде меня некогда раздумывать над такими вещами. Все, что требовалось от Бингли, чтобы при встрече со мной он держал себя в руках и убрал подальше свой острый нож. Девиз Вустера – живи сам и дай жить другим. Я допил свой виски с содовой и поднялся. - Стало быть, сказал я, принимая во внимание его решительно консервативные взгляды, нам ничего не стоит уговорить его проголосовать за Джинджера. А пока нам лучше не портить с ним отношения. Джинджер должен подвезти нас на своей машине, но я не знаю когда он приедет. Спасибо за щедрое гостеприимство, Дживс. Ты вдохнул новую жизнь в мое измученное тело. - Не за что, сэр.

- Сожалею, сэр. Если бы я знал, как близко к сердцу вы принимаете судьбу мистера Уиншипа, то был бы осмотрительнее при выборе слов. Победа на выборах столь важна для него?

- Ага, вопрос жизни и смерти. Если Джинджер проиграет, Флоренс выставит его за дверь.

- Неужели, сэр?

- Джинджер сам так сказал, и, думаю, он прав. Уж ему-то виднее. Говорит, Флоренс во всем стремится к совершенству и не станет тратить время на неудачника. Дала Перси Горринжу отставку только за то, что пьеса, которую бедолага поставил по ее роману, продержалась всего три вечера.

- В самом деле, сэр?

- Факт.

- Остается уповать, что мои худшие опасения не оправдаются, сэр.

Мы как раз сидели и уповали, что его худшие опасения не оправдаются, когда на мое виски с содовой упала тень, и я заметил рядом с нами еще одного члена клуба «Верный Ганимед» - жуткого пухлого коротышку в нелепом деревенском наряде и галстуке, заставлявшем заподозрить его обладателя в принадлежности к королевским гвардейцам. Что же до манер незваного собеседника, в тот момент я не смог подобрать более удачного слова, чем «нахальные», однако позднее, я взял у Дживса «Словарь синонимов» и выяснил, что их можно было назвать бестактными, излишне вольными, развязными, недостаточно сдержанными, дерзкими, не обладавшими принятой в обществе степенью почтительности, бесстыдными и слишком назойливыми. Короче говоря, думаю, вы всё поймете, если я скажу, что перво-наперво он ткнул Дживса под ребра мясистым указательным пальцем.

- Здорово, Реджи! – хохотнул он, и я замер в ошеломлении: получается, Дживса звали Реджинальд. А мне и в голову не приходило, что у него есть имя. Я представил, как неловко бы вышло, если бы Дживса звали Берти.

- Добрый день, - холодно поздоровался Дживс, и я понял, что новый собеседник вовсе не числился в близких друзьях моего камердинера. Впрочем, любой, кто обладает принятой в обществе степенью почтительности и не слишком назойлив, уловил бы в голосе Дживса ледяные нотки и немедленно убрался бы восвояси.

Коротышка ничуть не смутился. Он по-прежнему вел себя так, будто встретил старого приятеля.

- Как здоровьице, Реджи?

- Мое самочувствие прекрасно, благодарю.

- Да ты, никак, похудел? Эх, пожить бы тебе, как я, на природе – мигом бы поправился на славном деревенском маслице. – Тут он повернулся ко мне. – А ты, шалопай, будь поосторожнее, когда скачешь посреди улицы. В том такси ехал я и, право слово, уж думал, тебе конец. Ты, небось, Вустер?

- Да, - выдавил я, изумленный своей популярностью.

- Похоже на то. У меня хорошая память на лица. Ну да ладно, нечего мне с вами болтать. Дело у меня к секретарю. Рад был повидаться, Реджи.

- До свидания.

- Рад был повидаться, старина Вустер.

- Э-э… - попрощался я, и коротышка ушел.

Но как Кортес, догадкой потрясен, я в преданного Дживса вперил взор*. Во мне зашевелились утренние подозрения.

- Кто он такой?

Дживс ответил не сразу, сильные эмоции сковали горло моего камердинера. Когда глоток живительной влаги помог ему совладать с чувствами, и Дживс обрел дар речи, в его голосе читалось явное нежелание обсуждать сию личность.

- Тот самый человек, о котором вы упомянули за завтраком, сэр. Его зовут Бингли, - процедил Дживс, «выплюнув» фамилию бывшего коллеги.

Бокал едва не выскользнул из моих ослабевших рук.

- Бингли? Я бы ни за что его не узнал. Он так изменился. Раньше был тощим и хмурым – вселявшим ужас, если по-твоему. Наверное, грезил о революции, тогда он смог бы безнаказанно гоняться за мной по Парк-лейн с разделочным ножом.

Судя по всему, бренди восстановило силы Дживса. Голос камердинера обрел былое спокойствие.

- Полагаю, он придерживался крайне левых политических взглядов, когда находился у вас в услужении, сэр. Однако, став собственником, Бингли пересмотрел свою политическую позицию .

- А он – собственник?

- В наследство от дяди, владевшего бакалейной лавкой, Бингли получил дом и солидную денежную сумму.

- Наверное, разбогатев, типы вроде Бингли часто меняют свои взгляды.

- Вы правы, сэр. Они начинают рассматривать грядущую революцию с иных позиций.

- Ясное дело. Самим, наверное, не хочется удирать по Парк-лейн от детин с разделочными ножами. Бингли все еще работает камердинером?

- Он удалился от дел и ведет праздное существование в Маркет-Снодсбери.

- Маркет-Снодсбери? Забавно.

- Сэр?

- Я хотел сказать, как странно, что он поселился в Маркет-Снодсбери.

- Так поступают многие люди, сэр.

- Но именно туда мы сейчас и поедем. Какое совпадение. Видимо, дом его дядюшки там же.

- Вполне вероятно.

- Возможно, мы еще с ним встретимся.

- Надеюсь, что нет, сэр. Я разочаровался в Бингли. Его порядочность вызывает сомнения. Такому человеку нельзя доверять.

- Почему?

- Это всего лишь предчувствие.

Так или иначе, мне было не до Бингли. У занятого человека вроде меня нет времени рассуждать о порядочности Бингли. Все, чего я хотел от Бингли, если наши пути вдруг пересекутся, так это, чтобы он держал себя в руках и не хватался за разделочные ножи. Живи и дай жить другим – вот девиз Вустеров. Я допил виски с содовой и поднялся.

- Итак, - провозгласил я, - дело за малым. Учитывая консервативные взгляды Бингли, мы запросто убедим его голосовать за Джинджера. А теперь нам лучше поторопиться. Джинджер подвезет нас на своей машине, а я не знаю, когда он сможет подъехать. Спасибо за королевское гостеприимство, Дживс. Ты вдохнул новую жизнь в изнуренное тело.

- К вашим услугам, сэр.

--------------
* Перефразированная строка из стихотворения Дж. Китса (пер. Сухарева).

- Прошу прощения, сэр. Я не думал, что Вы так близко к сердцу принимаете успехи мистера Уиншипа, иначе я бы был более сдержан в выражениях. Действительно ли победа на выборах для него так важна?

- Принципиальна. Флоренс его прогонит, если он не победит.

- Неужели?

- Так он сам говорит. И я думаю, он прав. Его доводы были в высшей степени убедительны. Он говорит, что она перфекционистка и ей не нужен неудачник. Всем известно, что она уволила Перси Горринджа за то, что его постановка по ее роману продержалась на сцене не более трех дней.

- В самом деле?

- Известный факт.

- Давайте надеяться, что то, чего я опасаюсь, не случится.

Так мы и сидели, надеялись, что того, чего он боится, не произойдет, когда на стол, где стоял мой виски с содовой, упала тень – я увидел, что к нам подошел еще один член «Малого Ганимеда», маленький, полноватый, то и дело приговаривающий «Господи, помоги»; в костюме, который более подобает деревенскому жителю, чем городскому, и с галстуком, по которому можно было решить, что он из гвардейской бригады, хотя я сомневаюсь, что это действительно так. А его манеры.. Я не смог подобрать более подходящего слова, чем «фамильярные»; потом посмотрел у Дживса в словаре синонимов и нашел, что он держался уж слишком накоротке, неподобающе свободно, прямо, без должной сдержанности и достаточного уважения, дерзко, самоуверенно, навязчиво. Я просто скажу вам, что он ткнул Дживса своим грубым пальцем, под ребра, – сразу станет все понятно.

- Здорово, Реджи, - сказал он, и я замер в своем кресле, ошеломленный открытием, что имя Дживса – Реджинальд. Мне и в голову не приходило, что у Дживса есть имя. И я не мог отделаться от мысли о том, какая бы вышла неловкость, окажись он Берти.

- Добрый день, - ответил Дживс, я понял, что этот парень вовсе не из его ближайших знакомых. Сказано было с холодком, и тот, кто не так безнадежно несдержан и не столь неуважителен, заметил бы и отступился.

Но этот, с его извечным «Го-осподи, помоги», похоже, ничего не заметил. Он по-прежнему держался так, будто бы встретил давнего приятеля.

- Как сам-то, Реджи?

- Я вполне здоров, благодарю.

- Похудел, не так ли? Тебе бы жить в деревне, вот как я, есть хорошее масло. Он повернулся ко мне. А тебе нужно быть осторожнее, дерзкий мальчишка, надо же, так растанцевался посреди улицы. Я как раз был в том кэбе, думал, тебе конец. Ты Вустер, так?

- Да, – я удивился. Вот уж не знал, что я такой известный персонаж. - Так и думал. Да я почти не забываю лица. Ладно, я не могу с вами болтать, нужно встретиться с секретарем по одному делу. Рад тебя увидеть, Реджи.

- До свидания.

- Рад был встретиться, Вустер, старина.

- Я поблагодарил его и он ушел. Я повернулся к Дживсу, теперь безумное подозрение, о котором я говорил, вовсю разрасталось.

- Кто это?

Он ответил не сразу: слишком был взбудоражен, чтобы заговорить. Потребовался глоток бренди – только после того он пришел в себя. И когда он наконец заговорил, то так, будто он бы предпочел вообще оставить эту тему.

- Это тот, о котором Вы говорили за завтраком, сэр. Бингли, - он произнес это имя так, словно от этого весь рот его оказался в грязи.

Я был поражен, чтобы меня «добить», достало бы любой малости.

- Бингли? Ни за что бы не узнал. Полностью переменился. Он ведь был худощавым, когда я был с ним знаком. И очень хмурым, можно было назвать его мрачным. Как будто всегда про себя размышлял о надвигающейся революции, когда он бы мог свободно гнаться за мной по Парк Лэйн с окровавленным ножом.

Бренди, по-видимому, помог Дживсу прийти в себя. Он говорил теперь с обычным спокойствием.

- Я так понимаю, его взгляды были уж очень «левыми», когда он служил у Вас. Но они изменились с тех пор, как он стал собственником.

- Собственник, значит?

- Его дядя, который занимался бакалейным делом, умер и оставил ему дом и приличную сумму денег.

- Полагаю, взгляды таких, как Бингли, часто меняются, когда приходят деньги.

- Очень часто. Они просто потом рассматривают революцию с другой стороны.

- Понимаю. Не хотят, чтобы их погнали по Парк Лэйн с окровавленными ножами. Он по-прежнему прислуживает в благородном доме?

- Нет, уволился. Не работает, живет в Маркет Снодсбери.

- Маркет Снодсбери? Забавно.

- Что Вы имеете в виду, сэр?

- Я имею в виду, странно, что он живет именно в Маркет Снодсбери.

- Там многие живут.

- Но когда мы направляемся именно туда… Такое совпадение. Там дом его дяди, я полагаю.

- Надо полагать, так.

- Мы, возможно, его еще увидим.

- Надеюсь, что нет. Не люблю я Бингли. Он нечестный. Ему не стоит доверять.

- Почему Вы так думаете?

- Я просто так чувствую.

Это, в конце концов, меня не касалось. Столь занятой человек, как я, едва ли располагает временем, чтобы решать вопрос, стоит ли доверять Бингли. Все, что мне было от него нужно, - это чтобы, когда наши пути пересекались, он был бы трезвым и не хватался за нож. «Живи сам и давай жить другим» – вот девиз Вустера. Я допил виски с содовой и встал.

- Вот еще, - сказал я, - еще кое-что. Раз уж он такой убежденный консерватор, должно быть, нетрудно будет добиться, чтобы он проголосовал за Джинджера. Нам теперь бы стоило к нему присоединиться. Джинджер нас отвезет на своей машине, но я не знаю, когда он приедет за нами. Спасибо за великолепный прием, Дживс. Вдохнул новую жизнь в старый уклад.

- Не стоит благодарности, сэр.

- Прошу прощенья, сэр. Я не знал, что Вы принимаете успехи мистера Уиншипа столь близко к сердцу, иначе был бы аккуратнее в речах. Победа на выборах так важна для него?

- Жизненно необходима! Если он не выиграет, Флоренс укажет ему на дверь.

- Не может быть!

- Так говорит он сам - и вряд ли ошибается. Его соображения на редкость убедительны: она во всем стремится к совершенству, и ей не нужен неудачник. Все знают, как получил отставку Перси Корриндж: поставил пьесу по ее роману, которая, к несчастью, выдержала только три спектакля.

- О, неужели, сэр?

- Точно установленный факт.

- Тогда остается надеяться, что мои опасения беспочвенны, сэр.

Так мы сидели, уповая, что опасения Дживса беспочвенны, когда на мой виски с содовой упала тень, и к нам примкнул еще один член братства «Потомки Ганимеда» - этакий малыш-крепыш, по виду прямо из деревни, но с аксельбантом, как у королевского гвардейца (хотя сомнительно, что это был тот самый случай). Касательно его манеры поведения – на ту минуту я не нашел определенья лучшего, чем «фамильярная». Однако позже я порылся в принадлежащем Дживсу словаре синонимов и обнаружил массу подходящих выражений, среди которых: «чрезмерно интимная», «слишком свободная», «развязная», «недостаточно сдержанная», «не содержащая должного уважения», «дерзкая», «нахальная» и «назойливая». В общем, достаточно сказать, что первым делом он бесцеремонно ткнул Дживса пальцем под ребро - и вы уловите идею: не человек, а «божеское наказание».

- Приветик, Реджи, - ляпнул он, и я остолбенел, как громом пораженный от открытия, что имя Дживса – Реджинальд. С ума сойти: у Дживса - имя!.. такое мне не приходило в голову. Страшно представить, какая путаница началась бы, зовись он Берти.

- Добрый день, - ответил Дживс, и я мгновенно понял, что этот фрукт - не из числа его наперсников. Тон Дживса был прохладен, и любой другой, скромнее одаренный недостатком сдержанности и отсутствием должного уважения, заметил бы это и сдал назад.

Но «божеское наказание», похоже, вовсе не был озадачен. Он продолжал держаться так, словно бы встретил закадычного дружка.

- Как поживаешь, Реджи?

- Благодарю Вас, состояние моего здоровья вполне приемлемо.

- Вроде похудел, нет? Тебе бы в самый раз пожить за городом, на жирном деревенском масле. Бери пример с меня! – Он повернулся в мою сторону. – А ты, приятель, будь поосторожнее и не резвись на середине улицы. Я был в том такси и решил, что тебе крышка. Ты Вустер, точно?

- О да, - ответил я, немало изумленный. Мне до сих пор не приходилось сталкиваться со столь широкой популярностью.

- Я так и думал. Я нечасто забываю лица. Ну все, мне некогда болтать тут с вами. Я должен переговорить с секретарем по кой-какому делу. Приятно было повстречаться, Реджи.

- Всего хорошего.

- Рад встрече, Вустер, старина.

Я поблагодарил, и он ретировался. Я повернулся к Дживсу в предвкушении, что моя смутная догадка (упоминавшаяся выше) сейчас восторжествует на все сто.

- Кто этот тип?

По-видимому, Дживс был слишком выведен из равновесия, чтобы ответить сразу. Ему пришлось отпить глоточек бренди, и лишь тогда он снова овладел собой. Когда Дживс все-таки заговорил, по тону стало ясно: охотнее всего он вообще прикрыл бы обсуждение.

- Это человек, которого Вы упоминали за завтраком, сэр. Бингли, - пояснил он, произнося имя так, словно оно могло испачкать ему рот.

Я был сражен - буквально наповал.

- Бингли?!.. Я нипочем бы не узнал его. Он полностью переменился. В иные времена он был худым и мрачным, чтобы не сказать угрюмым. Похоже, только тем и занимался, что бредил предстоящей революцией, когда он будет волен гонять меня вдоль Парк Лейн с ножом, по рукоятку обагренным кровью.

Отменный бренди, кажется, пошел на пользу Дживсу. Теперь он говорил с обычным хладнокровием.

- Я полагаю, его политические взгляды были крайне левыми, когда он находился у Вас на службе. Став собственником, он их поменял.

- Он - собственником?..

- Его дядюшка, торговец бакалеей, скончался и оставил ему дом и кругленькую сумму.

- Думаю, нередко случается, что взгляды молодчиков вроде Бингли меняются, коль скоро им привалит куча денег.

- Еще как часто, сэр. Они начинают рассматривать предстоящую революцию с альтернативной точки зрения.

- О, понимаю. Им не улыбается, чтоб их самих гоняли вдоль Парк Лейн с ножами, обагренными по рукоять. Он все еще лакей?

- Нет, он уволился; бездельничает в Маркет Снодсбери.

- Как, в Маркет Снодсбери? Смешно.

- Сэр?..

- Я хотел сказать – забавно, что он живет не где-нибудь, а в Маркет Снодсбери.

- Не он один, сэр.

- Но именно туда мы собираемся! Стеченье обстоятельств, так сказать. Дом его дядюшки, должно быть, в тех краях?

- Логично было бы предположить.

- Возможно, мы опять там встретимся.

- Надеюсь, нет, сэр. Я не одобряю Бингли. Он ненадежен. Не из таких, кому разумно доверять.

- Да?.. Почему Вы так считаете?

- Всего лишь интуиция.

Ну, это меня мало трогает. Деловому человеку вроде меня некогда возиться с проблемой доверия Бингли. Все, что мне нужно от Бингли – это чтобы, если наши дорожки пересекутся, он оставался в здравом уме и держался подальше от разделочных ножей. Живи и жить давай другим – вот лозунг Вустера. Я допил виски с содовой и встал.

- Что ж, - подытожил я. – Раз он придерживается столь консервативных взглядов, грех не склонить его голосовать за Джинджера. Ну а теперь мне надо кое-что уладить. Джинджер везет нас на своей машине, и я не знаю, когда он вернется за нами. Благодарю за царское гостеприимство, Дживс. Вы возродили к жизни страждущее тело.

- Не за что, сэр.

- Простите, сэр. Если бы я знал, что вы принимаете судьбу мистера Виншипа так близко к сердцу, я не позволил бы себе столь опрометчивых высказываний. Неужели победа в выборах так для него важна?

- Чрезвычайно! Если он проиграет, Флоренс ему не видать, как своих ушей.

- Не может быть, сэр...

- Он сам так считает, и на то есть причины. Он знает, какая Флоренс разборчивая особа. У нее все должно быть по высшему разряду, и от неудачников она сразу нос воротит. Вы ведь слышали, что она дала отставку Перси Горринджу только из-за того, что он написал по ее роману пьесу, которая с треском провалилась?

- В самом деле, сэр?

- Да это всем известно!

- Что ж, тогда нам остается лишь надеяться на то, что мои опасения не подтвердятся, сэр.

Так мы и сидели молча, надеясь на то, что опасения Дживса не подтвердятся, когда на мой виски с содовой упала чья-то тень... Принадлежала она, как оказалось, еще одному члену «Джуниор Ганимед» – этакому пухлому коротышке из разряда мало-не-покажется. Одет он был скорее по-деревенски, зато галстук выдавал бы в нем королевского гвардейца, имейся на то хоть малейшие основания. Его манеру вести себя я сразу определил одним словом: «фамильярная». Но позже я справился в словаре синонимов Дживса и узнал, что она была еще «панибратская, развязная, нахальная, несдержанная, неуважительная, навязчивая, грубая и бесстыдная». Достаточно сказать, что он, увидев Дживса, немедленно ткнул его под ребра корявым пальцем:

- Привет, Реджи! – сказал коротышка, а я так и застыл в кресле от удивления – оказывается, Дживса зовут Реджинальд! Мне-то раньше и в голову не приходило, что у него вообще есть имя, и теперь я поневоле задумался о том, сколько недоразумений могло бы возникнуть, зовись он Берти...

- Добрый день. – молвил Дживс, и я понял, что коротышка вовсе не входит в круг его близких знакомых. Дживс был с ним так холоден, что любой другой человек, менее нахальный и навязчивый, почувствовал бы это сразу и умерил свой пыл.

Но коротышка мало-не-покажется, судя по всему, не ведал что творил и продолжал вести себя так, словно повстречал закадычного приятеля.

- Как сам-то, Реджи?

- Спасибо. На здоровье пока не жалуюсь.

- Э, да ты что-то отощал! Надо жить за городом, как я. Кушать свежее деревенское маслице! – Он повернулся ко мне.- Да и вам, солнце мое, надо бы себя поберечь. А то взялись выплясывать посреди проезжей части! Да, я был в том такси и подумал, что вам точно крышка. Вы ведь Вустер, да?

- Да. – ответил я удивленно. Вот уж не знал, что я такая знаменитость.

- Я так и думал! У меня прекрасная память на лица. Ну да ладно. Мне тут с вами болтать некогда. Надо еще переговорить с секретарем об одном дельце... Приятно было свидеться, Реджи.

- Всех благ. - процедил Дживс.

- И вас, старина Вустер, приятно было повидать.

Мы распрощались, и коротышка нас оставил. Я повернулся к Дживсу. Волнующее озаренье, о котором я уже говорил, неслось на всех парах:

- Кто это был?

Дживс не смог ответить мне сразу – он был под сильным впечатлением от пережитого. Чтобы восстановить душевное равновесие, ему пришлось сделать глоток бренди. Когда он справился с волнением с и открыл наконец рот, стало понятно, сколь ненавистен ему предмет разговора.

- Тот самый человек, которого вы упоминали за завтраком, сэр. Бингли.- произнося это имя, Дживс брезгливо скривился.

Я был так шокирован, что, ткни меня кто-нибудь простой зубочисткой, я не устоял бы на ногах.

-Бингли?! Да его невозможно узнать! Он совершенно переменился. Я помню, он был такой худой, вечно унылый, я бы даже сказал, мрачный... Мне всегда казалось, он только и делает, что втайне мечтает о грядущей революции, которая развяжет ему руки, и об окровавленном ноже, с которым он погонится за мной по Парк-лейн.

Бренди, видимо, сделал свое дело, и Дживс заговорил уже в свойственной ему спокойной манере:

- Думаю, он придерживался весьма левых политических взглядов, пока работал у вас. Но теперь-то он сам – собственник.

- Собственник? Он?!

- Его дядя-бакалейщик умер и оставил ему в наследство дом и внушительную сумму.

- Да, у таких, как Бингли, политические взгляды часто меняются, как только у них заводятся деньжата..

-Весьма часто. На грядущую революцию они начинают смотреть с иных позиций.

- О, я понимаю, что вы имеете в виду. Они боятся, как бы теперь за ними кто-нибудь не погнался по Парк-лейн с окровавленным ножом. Бингли все еще у кого-нибудь в услужении?

- Нет. Он ведет праздную жизнь в Маркет Снодсбери.

- Маркет Снодсбери? Интересно...

-Сэр?

-Я говорю, занятно, что он живет в Маркет Снодсбери.

- Там живет много людей, сэр.

- Да. Но не странно ли, что мы отправляемся именно туда? Вот так совпадение! Может быть, как раз там и находится дом его дяди?

- Весьма вероятно.

- И мы, возможно, встретим там Бингли?

- Надеюсь, что нет, сэр. Я испытываю к нему неприязнь. Он непорядочный человек, на него нельзя положиться.

- Почему вы так думаете?

- Просто интуиция.

Ну, мне-то все это было как с гуся вода. Можно подумать, такому занятому человеку, как я, больше делать нечего, как только болтаться попусту и полагаться на какого-то там Бингли. От этого типа мне хотелось только одного: чтобы, если уж наши пути пересекутся, он сохранял трезвость ума и держался подальше от столовых приборов. «Живи, и не мешай жить другим» – вот девиз Вустеров. Я допил виски с содовой и поднялся.

- Во всяком случае, раз он теперь завзятый консерватор, уговорить его голосовать за Джинджера будет легче легкого. А нам пора. Если мы не хотим разминуться с Джинджером, который должен за нами заехать. Благодарю вас, Дживс, за столь щедрое гостеприимство. Вы просто вдохнули новую жизнь в мою изможденную оболочку!

- Всегда к вашим услугам, сэр.

- Прошу прощения, сэр. Я не знал, что вы принимаете судьбу мистера Уиншипа так близко к сердцу, иначе был бы сдержаннее в высказываниях. Победа на выборах и впрямь столь важна для него?

- Жизненно. Если проиграет, Флоренс его на порог не пустит.

- Неужели, сэр?

- Он сам так говорит, и, думаю, не ошибается. Его соображения на этот счет звучат весьма убедительно. Флоренс идеалистка и терпеть не может неудачников. Все знают - она дала отставку Перси Горринджу, потому что пьеса, которую бедняга поставил по ее роману, продержалась на сцене всего три дня.

- В самом деле, сэр?

- Факт. Вернее не бывает.

- В таком случае, будем надеяться, мои опасения не оправдаются.

Стало быть, мы сидели и надеялись, что опасения не оправдаются, как вдруг на мой виски легла чья-то тень - к нам присоединился еще один член клуба, плюгавый такой, толстенький человечек. Одет он был скорее на деревенский лад, и галстук королевской гвардии выглядел на нем неубедительно. Обратился он к нам фамильярно, – лучшего слова мне тогда подобрать не удалось, но позже я позаимствовал у Дживса словарь синонимов и обнаружил, что незнакомец вел себя не в меру навязчиво, слишком вольно, бестактно, неуважительно, развязно, панибратски и даже нахально. Достаточно сказать, что первым делом он беспардонно ткнул Дживса пальцем прямо в ребра, представляете?

- Привет, Реджи, - кивнул он Дживсу. Я сидел как громом пораженный. Вот так новость! Скажите пожалуйста - Дживс, оказывается, Реджинальд. Кто бы мог подумать, что у Дживса вообще есть имя! Вот бы неловко получилось, если бы его звали Берти.

- День добрый, - ответил Дживс, и стало ясно, что этот субъект не входит в круг его близких друзей. Дживс поздоровался очень холодно; кто-нибудь менее бестактный и неуважительный сразу почувствовал бы это и отступил.

Однако плюгавец, по всей видимости, ничего подобного не заметил. Он держался так, словно встретил закадычного приятеля.

- Ну, Реджи, как делишки?

- Весьма удовлетворительно, благодарю.

- Похудел, смотрю? Брал бы с меня пример, пожил бы в деревне, а то, поди, масла настоящего и не видишь, – он повернулся ко мне. – А тебе не мешало бы быть поосторожнее. Ишь, взялся выплясывать на проезжей части! Я ведь из кеба все видел. Думал, крышка тебе. Ты ведь Вустер, так?

- Верно, - ответил я, удивившись тому, что меня стали узнавать на улицах.

- Так и думал. У меня на лица память хорошая. Ладно, некогда мне тут с вами болтать. Нужно секретаря найти. Рад встрече, Реджи.

- До свидания.

- Рад встрече, Вустер, старина.

Я поблагодарил его, и он удалился. Смутное подозрение вспыхнуло во мне с новой силой. Я повернулся к Дживсу.

- Кто это?

Он ответил не сразу, очевидно, был слегка ошарашен. Чтобы снова взять себя в руки, Дживсу понадобился небольшой глоток бренди, но даже после этого было заметно, что он предпочел бы как можно скорее забыть о неприятной встрече.

- Тот самый человек, о котором вы говорили за завтраком, сэр. Бингли, - Дживс произнес это имя так, словно оно оскверняло уста.

Я был потрясен. Совершенно выбит из седла.

- Бингли? А я его совсем не узнал. Надо же, как изменился. Помню, он был такой худой и мрачный, пожалуй, зловещий даже. Все размышлял о грядущей революции, мечтал, как будет гоняться за мной по Парк-Лейн с окровавленным ножом.

Бренди сделал свое дело. Дживс снова заговорил с привычным спокойствием.

- Полагаю, Бингли в те времена придерживался крайне левых политических взглядов. Все переменилось с тех пор, как он вступил в наследство.

- Вот как? В наследство?

- Умер его дядя, и по завещанию к Бингли перешел дом и значительная сумма денег.

- Наверное, взгляды людей вроде Бингли нередко меняются, когда у них заводятся деньги.

- Очень часто. Такие люди смотрят на грядущую революцию совсем другими глазами.

- Понимаю. Не всякому хочется, чтобы за ним гонялись по Парк-Лейн с окровавленными ножами. Он все так же камердинерствует?

- Нет, сэр, Бингли отошел от дел. Живет в свое удовольствие в Маркет Снодсбери.

- Маркет Снодсбери? Вот занятно.

- Сэр?

- Странно, говорю, что он живет именно в Маркет Снодсбери.

- Многие там живут, сэр.

- Но ведь и мы туда собираемся. Вот ведь совпадение. Полагаю, там он и унаследовал дом.

- Весьма вероятно, сэр.

- Будем с ним встречаться, наверное.

- Надеюсь, нет, сэр. Мне не нравится Бингли. Он нечестен. Ему нельзя доверять.

- Почему вы так считаете?

- Такое у меня сложилось впечатление.

Подумаешь, мне-то что? Я человек занятой и у меня есть дела поважней, чем доверять всяким Бингли. При встрече со мной Бингли должен быть трезв и без ножа – большего от него не требуется. Девиз Вустеров – делай, что хочешь, и другим не мешай. Я допил виски с содовой и поднялся.

- Что ж, - сказал я, - все не так плохо. Раз уж Бингли твердо придерживается консервативных взглядов, то отдаст голос за Джинджера – убедить его будет проще простого. А сейчас нам пора. Джинджер заедет за нами, правда, не знаю во сколько. Спасибо за царское гостеприимство, Дживс. Вы прямо-таки вдохнули жизнь в изможденные члены.

- Не за что, сэр.

- Прошу прощения, сэр. Если бы я мог предположить, что вы принимаете судьбу мистера Виншипа так близко к сердцу, я был бы гораздо более осмотрителен в своих словах. Неужели победа на выборах имеет для него такое значение?

- Не то слово. Флоренс не пустит его больше на порог, если он не победит.

- Не может быть, сэр.

- Он сам так считает, и я думаю, у него есть на то основания. Он рассуждал на эту тему крайне убедительно. Она из тех людей, которые не терпят неудачников. Точно известно, что она дала отбой Перси Горринджу из-за того, что пьеса, которую тот написал по ее книге, не выдержала и пяти показов.

- Неужели это правда, сэр?

- Документально зафиксированный факт.

- Тогда будем надеяться, что мои опасения окажутся напрасными.

Так мы продолжали сидеть в надежде, что его опасения окажутся напрасными, когда тень легла на мой виски с с., и я увидел, что к нам присоединился еще один Юный Ганимед – небольшого роста, кругленький, не радующий глаз Ганимед, одетый в стиле, подходящем скорее для загородной поездки, и в галстуке, выдававшем его за королевского гвардейца, хотя относительно его принадлежности к числу последних у меня возникли большие сомнения. Что до его манер, то лучшее прилагательное, пришедшее мне в голову на тот момент, было «фамильярный». Позаимствованный впоследствии у Дживса словарь синонимов подсказал мне, что он держался излишне вольно, неуместно развязно, недостаточно сдержанно, неуважительно, бесцеремонно, нахально и навязчиво. Возможно, читателю станет понятней, что имеется в виду, если я добавлю, что первым делом по приходу он ущипнул Дживса за живот.

- Привет, Реджи, - сказал он. Я буквально окаменел на стуле от того, что Дживса назвали Реджинальдом. До этого мне никогда не приходило в голову, что его зовут Реджинальд. Представить только, какая возникла бы неловкость, если бы он носил имя Берти.

- Добрый день, - отозвался Дживс, - было заметно, что вошедшего нельзя было причислить к кругу его ближайших друзей. Дживс говорил с таким льдом в голосе, что несколько менее бесцеремонный и неуместно развязный человек заметил бы это и сменил тон.

Однако не радующий глаз тип и ухом не повел. Он продолжал вести себя так, как если бы встретил стародавнего приятеля.

- Как жизнь, Реджи?

- Удовлетворительно, благодарю.

- Я смотрю, ты немного похудел, а? Не мешало бы тебе пожить загородом, как я, на жирненьком деревенском маслице. – Он повернулся ко мне. – А ты, петушок, будь поосторожнее с танцами посреди улицы. Я проезжал мимо на такси, и думал уже, что тебе кранты. Ты ведь Вустер, так?

- Да, - проговорил я изумленно. Я и не догадывался, что так популярен в народе.

- Так и думал. Память на лица у меня ничего. Ну, хватит мне с вами болтать. У меня ведь встреча с секретарем. Приятно было увидеться, Реджи.

- Всего хорошего.

- Приятно было увидеться, Вустер, старик.

Я поблагодарил его, и он вышел. В этот момент моя дикая догадка уже заработала на полную мощность всех своих двенадцати цилиндров.

- Кто этот тип?

Дживс не смог отреагировать сразу, в шоке от происшедшего. Чтобы полностью овладеть собой, ему понадобился глоток бренди. Однако по тому, как он заговорил, видно было, что ему хотелось скорее забыть о случившемся, как о страшном сне.

- Это человек, которого вы упомянули за завтраком, сэр. Бингли, - имя слетело с его губ, как плевок.

Я был потрясен. В такой момент удар зубочисткой мог бы свалить меня с ног.

- Бингли? Никогда бы не подумал. Он так изменился. Я помню, когда я знал его, это был тщедушный и нелюдимый, не сказать мрачный, тип. В то время у меня сложилось впечатление, все его мечты – о пролетарской революции, когда он смог бы рвануть за мной по Парк Лейн с окровавленным ножом наперевес.

Бренди оказало на Дживса благотворный эффект. Его голос снова приобрел ровность и привычное спокойствие.

- Я полагаю, что когда он работал у вас, его политические взгляды отличались крайней левизной. Но они изменились после того, как он приобрел состояние.

- Так он теперь при деньгах?

- Его дядя, бакалейщик, умер, оставив ему дом и значительную сумму денег.

- Думается мне, что, разбогатев, ребята типа Бингли довольно часто меняют свои взгляды.

- В большинстве случаев. Грядущая революция начинает представляться им с несколько иной точки зрения.

- Понимаю, о чем ты. Им не хочется самим оказаться в положении удирающих по Парк Лейн от преследователей с окровавленными ножами. Он все еще при деле?

- Нет, он завершил карьеру. Живет свободной жизнью в Маркет Снодсбэри.

- Маркет Снодсбэри? Вот это да!

- Сэр?

- Я хочу сказать, странно, что он живет в Маркет Снодсбэри.

- Многие люди занимаются этим, сэр.

- Но именно туда мы отправляемся сегодня. Вот так совпаденье. Наверное, именно там дядя оставил ему дом.

- По всей вероятности.

- Тогда, возможно, мы с ним еще увидимся.

- Надеюсь, что нет, сэр. Мне не нравится Бингли. У него нет совести. Такому нельзя доверять.

- С чего ты взял?

- Чистая интуиция.

Мне-то от этого было ни жарко, ни холодно. Занятому человеку, как я, некогда думать о том, можно ли доверять Бингли. От Бингли я хотел всего лишь, чтобы он держался подальше от разделочных ножей в случае, если наши пути снова пересекутся. Живи и дай жить другим, как гласит девиз Вустеров. Я допил виски с содовой и поднялся.

Однако, - сказал я, - одно будем иметь в виду. Если теперь он страстный консерватор, то не составит труда убедить его голосовать за Джиндера. А сейчас нам пора. Джинджер отвезет нас на машине, но я не знаю, во сколько он заедет. Спасибо тебе за сказочное угощение, Дживс. Ты озарил новым светом мое мрачное существование.

- Не за что, сэр.

- Прошу прощения, сэр. Знай я, что вас так волнует судьба мистера Уиншипа, я бы осторожнее выбирал выражения. Для него так важна победа на выборах?

- Вопрос жизни и смерти. Если он не выиграет, Флоренс даст ему от ворот поворот.

- Быть не может, сэр.

- Это его собственные слова, и думаю, так оно и есть. Он мне все очень доходчиво объяснил. Говорит, Флоренс во всем ищет совершенства, и неудачники ей ни к чему. Всем известно, что она вышвырнула на улицу Перси Горринджа, после того как спектакль, который тот поставил по ее пьесе, продержался на подмостках всего три вечера.

- В самом деле, сэр?

- Факт, зафиксированный историками.

- Что ж, будем надеяться на то, что мои опасения не оправдаются.

Так мы и сидели, надеясь на то, что его опасения не оправдаются, когда на мой виски с с. упала чья-то тень, и я увидел, что к нам присоединился еще один член общества «Юный Ганимед» - низковатый, полноватый, на вид очень приторный малый, чья одежда больше подходила для сельской местности, чем для города, а галстук наводил на мысль о том, что его обладатель – один из королевских гвардейцев, в чем я, правда, сомневаюсь. Что до его манер, на тот момент ничего лучшего, чем «фамильярные» я придумать не смог, но позже посмотрел в дживсовом словаре синонимов и нашел еще «непозволительно запанибратские», «чрезмерно вольные», «развязные», «слишком непринужденные», «лишенные должной уважительности», «дерзкие», «нахальные» и «назойливые». Если я скажу, что первым делом он ткнул корявым пальцем Дживса под ребра, вы меня поймете.

- Здорóво, Реджи, - сказал он, и я застыл, оглушенный откровением, что Дживса зовут Реджинальд. Мне никогда и в голову не приходило, что у Дживса есть имя. И тут же подумал, какой был бы конфуз, если бы его звали Берти.

- Добрый день, - ответил Дживс, и я понял, что этот парень не принадлежит к кругу его закадычных друзей. Голос Дживса был холоден, и любой менее развязный и не лишенный должной уважительности человек, все понял бы и сник. Но приторный на вид малый не заметил ничего неладного. Он вел себя так, будто повстречал давнишнего приятеля.

- Как здоровьице, Реджи?

- Не могу пожаловаться, благодарю вас.

- Немного спал с лица, а? Тебе бы в деревню, да полакомиться настоящим деревенским маслом, по моему примеру. – Он повернулся ко мне. - Ну а тебе, дружок, пора завязывать с танцами посреди улицы. Я из такси все видел, и решил, что дела твои плохи. Ты ведь Вустер, да?

- Да, - ответил я удивленно. Вот не думал, что пользуюсь такой известностью.

- Я так и понял. Я лиц не забываю. Ладно, некогда мне тут болтать с вами. Нужно повидать секретаря по делу. Рад был повидаться, Реджи.

- Всего хорошего.

- Рад был повидаться, Вустер, старина.

Я поблагодарил его, и он удалился. Я повернулся к Дживсу, во мне оживленно зашевелились смутные сомнения, о которых я уже упоминал.

- Кто это?

Дживс ответил не сразу, очевидно еще не пришел в себя. Ему пришлось пригубить бренди, прежде чем он, наконец, овладел собой. Да и заговорил так, словно предпочитал не касаться этой темы.

- Тот, о ком вы вспоминали за завтраком, сэр. Бингли, - он произнес это имя, будто оно жгло ему губы.

Я был поражен. Ткни меня кто зубочисткой, я бы свалился.

- Бингли? В жизни бы не узнал. Он так изменился. Я его помню тощим и мрачным, я бы даже сказал, зловещим. Вечно размышлял о грядущей революции, которая позволит ему с окровавленным ножом в руках гонять меня по Парк-Лейн.

Бренди, похоже, вернуло Дживсу силы. Он заговорил с обычным своим спокойствием.

- Думаю, когда он служил у вас, его политические взгляды были крайне левыми. Они изменились с тех пор, как он сам стал собственником.

- Собственником, вот как?

- Его дядя, владелец бакалейной лавки, умер и оставил ему дом и приличную сумму денег.

- Полагаю, взгляды таких как Бингли нередко меняются, стоит им заиметь капиталец.

- Довольно часто. Они начинают смотреть на грядущую революцию по-другому.

- Понимаю. Им не хочется, чтобы за ними гонялись по Парк-Лейн с окровавленными ножами. Он все еще служит камердинером?

- Ушел на покой. Ведет праздную жизнь в Маркет Снодсбери.

- Маркет Снодсбери? Чуднó.

- Сэр?

- Я хочу сказать, странно, что он живет именно в Маркет Снодсбери.

- Как и многие другие, сэр.

- Но ведь мы как раз туда и направляемся. Какое совпадение! Дом его дяди находится там, я полагаю

- Видимо, да.

- Возможно, нам еще не раз придется встретиться.

- Надеюсь, что нет, сэр. Я не одобряю Бингли. Он непорядочный человек. Такому нельзя доверять.

- Почему вы так думаете?

- Интуиция, сэр.

Что ж, не сказать, чтоб меня это сильно взволновало. Человек занятой, вроде меня, не станет тратить время на размышления по поводу честности Бингли. Все, что мне было от него нужно, это чтобы он был трезв и не вспоминал о разделочных ножах, если вдруг наши пути пересекутся. Живи и давай жить другим, вот девиз Вустера. Я допил виски с содовой и встал.

- И вот еще что, - сказал я. – Учитывая консервативные взгляды Бингли, уговорить его голосовать за Джинджера будет парой пустяков. А теперь нам пора собираться. Джинджер должен отвезти нас в своей машине, а я не знаю, когда он заедет. Благодарю за царское гостеприимство, Дживс. Вы вдохнули новые силы в лишенный жизни остов.

- Не стоит благодарности, сэр.

«Простите, сэр. Я не знал, что вы принимаете успех мистера Уиншипа так близко к сердцу, иначе я был бы осторожнее в своих высказываниях. Для него так важна победа на выборах?»

«Жизненно важна. Флоренс выставит его, если он не выиграет».

«Неужели, сэр?»

«Именно так он сказал и думаю, что он прав. Его замечания на этот счёт были очень убедительны. По его словам Флоренс очень взыскательна и презирает неудачников. Хорошо известно, что она порвала с Перси Горринджем из-за пьесы, поставленной им по её роману и не продержавшейся на сцене трёх вечеров».

«В самом деле, сэр?»

«Доказанный факт».

«Тогда будем надеяться, что то, чего я боюсь, не произойдёт».

Итак мы сидели в надежде, что не произойдет то, чего он боится, как вдруг тень накрыла моё виски с содовой и я увидел что к нам присоединился ещё один член клуба «Юный Ганимед», низковатый, полноватый и прости-Господи-какой-ещё-член, одетый как подобает более для сельской местности, нежели для города, в галстуке, выдававшем его принадлежность к Отряду Гвардейцев, хотя, может я и ошибался. Что касается его поведения, то я не мог тогда подобрать для него лучшего слова, чем «фамильярное», но позже просмотрев принадлежавший Дживсу словарь синонимов, я нашёл, что оно было неподобающе панибратским, чересчур вольным, развязным, несдержанным, неуважительным, наглым, бесцеремонным и навязчивым. Короче, когда я скажу вам, что первым делом он ткнул Дживса своим корявым указательным пальцем под ребро, вы всё поймёте.

«Привет, Реджи», – сказал он и я замер в своём кресле, поражённый открытием, что Дживса звали Реджинальдом. Мне никогда и в голову не приходило, что у Дживса вообще-то было имя. Я вдруг подумал, вот была бы путаница, если бы его звали Берти.

«Добрый день», – сказал Дживс и я понял, что этот тип не входил в круг его друзей. Голос Дживса был холоден и кто-то менее несдержанный и неуважительный тут же заметил бы это и ретировался.

А этот, прости-Господи-субъект, казалось ничего не замечал. Он вёл себя так, будто встретил давнишнего дружка.

«Как сам, Реджи?»

«Я в довольно добром здравии, спасибо».

«Что-то ты похудел. Тебе бы пошли на пользу жизнь в деревне и хорошее деревенское масло, бери пример с меня». Он повернулся ко мне. «А тебе следует быть более осторожным, отчаянная голова, исполняя пируэты посреди улицы подобным образом. Я был в том кэбе и уже, было, подумал, что тебе конец. Ты же Вустер, так ведь?»

«Да». – сказал я изумлённо. Я никак не мог подумать, что я настолько известный общественный деятель.

«Так и я думал, я редко забываю лица. Ладно, некогда мне тут болтать с вами, нужно ещё повидаться с секретаршей и обсудить кое-что. Приятно было встретиться, Реджи».

«До свидания».

«Приятно было повидать и тебя, Вустер, старина».

Я поблагодарил его и он удалился. Я повернулся к Дживсу, то невероятное предположение, о котором я говорил, раньше стремительно становилось реальностью.

«Кто это был?»

Он ответил не сразу, явно слишком встревоженный, что бы начать говорить. Ему пришлось глотнуть немного бренди, что бы взять себя в руки. Когда он говорил, было видно, что он предпочёл бы вообще не говорить об этом.

«Человек, о котором вы упоминали за завтраком, сэр. Бингли», – сказал Дживс, Он произнёс это имя так, как будто оно пачкало его губы.

Я был настолько потрясён, что чуть не упал.

«Бингли? Никогда бы не узнал его. Он полностью изменился. Он был довольно худым, когда я знал его, очень мрачным и, можно сказать даже, зловещим. Казалось постоянно втихомолку размышлял о грядущей революции, когда у него будут развязаны руки, чтобы гоняться за мной по Парк Лейн с окровавленным ножом».

Бренди, похоже, благотворно подействовал на Дживса. Теперь он говорил как всегда, спокойно.

«Полагаю, его политические взгляды были сильно левыми, когда он служил у вас. Они изменились, когда он стал состоятельным человеком».

«Состоятельным человеком?»

«Его дядя, занимавшийся торговлей бакалеей, умер и оставил ему дом и кучу денег».

«Я думаю, что такие люди, как Бингли часто меняют свои взгляды, когда на них сваливается куча денег».

«Очень часто. Они начинают рассматривать грядущую революцию с другой точки зрения».

«Я понимаю, что ты хочешь сказать. Они не хотят, что бы за ними гонялись по Парк Лейн с окровавленным ножом. Он все ещё в лакеях?».

«Нет, ушёл в отставку. Живёт в своё удовольствие в Маркет Снодсбери».

«Маркет Снодсбери? Это забавно».

«Сэр?»

«Я говорю, странно, что он живёт в Маркет Снодсбери».

«Многие живут в Маркет Снодсбери, сэр».

«Но ведь мы как раз туда направляемся. Вроде как совпадение. Дом его дядюшки там, я полагаю».

«Можно предположить так».

«Мы можем встретиться с ним там».

«Я надеюсь, нет, сэр. Не нравится мне этот Бингли. Он непорядочен. Ему нельзя доверять».

«Почему ты так думаешь?»

«Просто такое чувство».

Что ж, меня это ни с какого боку не касается. У такого занятого человека как я, нет времени разбираться, можно ли доверять Бингли. Всё, что я хотел от Бингли, было, если уж наши пути пересекутся, чтобы он был трезв и держался подальше от ножей для разделки мяса. Живи и дай жить другим – вот девиз Вустера. Я покончил со своим виски с содовой и встал.

«Да», – сказал я. «Ещё одно. Поскольку он убеждённо придерживается консервативных взглядов, можно запросто заполучить его голос в пользу Джинджера. А теперь, пожалуй, нам пора. Джинджер везёт нас на своей машине и я не заю, когда он заедет за нами. Спасибо за твоё королевское гостеприимство, Дживс. Ты вдохнул новую жизнь в моё изнурённое тело».

«Не за что, сэр».

- Простите, сэр. Я не знал, что вы принимаете судьбу мистера Уиншира так близко к сердцу. Иначе я бы высказывался осторожнее. Победа на выборах настолько важна для него?

- Вопрос жизни и смерти. Да Флоренс просто выгонит его из дому, если он проиграет.

- Не может быть, сэр.

- Он так говорит и я думаю ? он прав. Приводит весьма убедительные доводы. Он говорит, что её требовательности нет пределов и неудачник ей не нужен. Все знают ? она порвала с Перси Горринджем только из-за того, что спектакль, который он поставил по её роману, закрылся после третьего представления.

- Неужели, сэр?

- Достоверный факт.

- Тогда остаётся надеяться, что мои опасения не оправдаются, сэр.

И вот мы сидели там и надеялись, что его опасения не подтвердятся, когда на мой стакан виски с содовой упала тень. К нам подошел ещё один представитель клуба ?Юный Ганимед?: небольшого роста, толстоватый, с выражением праведного пафоса на лице, он был одет скорее для деревенских прогулок, чем для города. По расцветке галстука его можно было причислить к Бригаде Королевской стражи, хотя я бы в это не поверил. В тот момент я мог описать его манеры только как фамильярные, но позднее я заглянул в словарь синонимов Дживса и узнал, что они были , несдержанными, развязными, нескромными, дерзкими, бесцеремонными, нахальными, бесстыдными и наглыми. Достаточно сказать, что первым делом он грубо ткнул Дживса пальцем под ребра, представляете?

- Привет, Регги ? сказал он и я замер в кресле, потрясенный открытием, что Дживса зовут Реджинальд. Мне раньше и в голову не приходило, что у Дживса есть имя. А вдруг бы его звали Берти - вот уж получилось бы неловко!

- Добрый день- ответил Дживс и я сразу понял, что этот тип не входит в число его близких друзей. Дживс говорил холодным тоном и лишь бесцеремонный и развязный субъект мог не заметить этого и не отступить.

Подошедший субъект не заметил ничего особенного и по-прежнему держался, как старинный приятель.

- Ну как ты, Регги?

- Спасибо, здоров.

- Ты похудел, что-ли? Тебе надо бы пожить в деревне, на хорошем деревенском масле ? вот как я.- Он повернулся ко мне. ? А тебе приятель надо быть поосторожней, а не прыгать на середину улицы. Я ехал в этом такси и думал, что тебе наверняка крышка. Ты ведь Вустер, так?

- Да ? ответил я, удивленный своей широкой известностью.

- Я так и думал. У меня замечательная память на лица. Ну, болтать мне с вами некогда. У меня встреча - надо обсудить кое-что с секретарём клуба. Здорово было повидаться, Регги.

- До свидания.

- Вустер, старина, был рад встрече!

Я поблагодарил его и он удалился. Я повернулся к Дживсу. Безумная догадка, мелькнувшая у меня ранее, теперь неслась на всех парах.

- Кто это?

Дживс ответил не сразу, он был слишком взбудоражен. Ему пришлось глотнуть бренди, чтобы прийти в себя. Когда же он заговорил, то весь его вид показывал, что он бы предпочел не обсуждать эту тему.

- Вы вспоминали его за завтраком, сэр. Бингли.- сказал Дживс, с отвращением выговаривая это имя.

Я был потрясен. Просто утратил почву под ногами.

- Бингли? Никогда бы его не узнал. Он совершенно изменился. Раньше, помнится, был худым, мрачным, даже скорее зловещим. Вечно помышлял о грядущей революции, когда он сможет гоняться за мной по Парк-лейн с окровавленным ножом.

Бренди, кажется, подкрепило Дживса. Он заговорил с обычным спокойствием.

- Мне кажется, он придерживался крайне левых политических взглядов, пока состоял у вас на службе. Всё изменилось, когда он обзавелся собственностью.

- Он? Собственностью?

- Его дядюшка-бакалейщик умер и оставил ему дом и приличную сумму денег.

- Я думаю, что у людей типа Бингли взгляды частенько меняются, стоит им обзавестиь деньгами.

- Очень часто, сэр. На грядущую революцию они смотрят уже совсем по-другому.

- Понимаю ? они не хотят, чтобы за ними гонялись по Парк-лейн с окровавленными ножами. Он по-прежнему в услужении?

- Он ушел на покой и живет теперь в Маркет-Снодсбэри.

- В Маркет-Снодсбэри? Забавно.

- Простите, сэр?

- Я имею в виду ? странно, что он живет в Маркет-Снодсбэри.

- Не он один, сэр.

- Странно, потому что мы именно туда направляемся. Какое-то совпадение. Наверное, там дом его покойного дядюшки.

- Можно предолагать, сэр.

- Мы можем встретить его там..

- Надеюь нет, сэр. Он мне не нравится. Бингли ? мошенник, ему нельзя доверять.

- Почему ты так думаешь?

- Мне так кажется.

Ну, это не моей головы печаль. Я ? человек занятой, у меня нет времени раздумыватьо доверии Бингли. От Бингли мне надо только одно ? если наши пути пересекутся, он должен быть трезвым и чтоб никаких ножей поблизости! Живи сам и давай жить другим ? вот девиз Вустеров. Я прикончил виски с содовой и поднялся.

- Да, ? сказал я- еще вот что. Такого приверженца консерваторов ничего не стоит убедить проголосовать за Джинджера. А теперь пора отправляться. Джинджер везет нас на своей машине и я не знаю, когда он за нами заедет. Дживс, благодарю за щедрое гостеприимство. Ты вдохнул новую жизнь в эти бренные останки.

- Не стоит благодарности, сэр.