Признаться, я был весьма доволен тем, как держал себя в ходе этого противостояния сильных личностей. Вы, должно быть, помните то время, когда одного старого Глоссопа, внезапно возникшего в моей гостиной, хватило бы, чтобы я заметался в поисках пятого угла. Но с тех пор я успел пройти через такое горнило, что тень судьи уже не приводила меня в тот ужас, которому нет даже названия. Итак, с чувством глубокого удовлетворения я сыграл «Свадьбу раскрашенной куклы», «Поющего под дождем», «Три словечка», «Доброй ночи, милая», «Парад моей любви», «Весна идет», «Чья ты крошка» и частично «Хочу автомобиль с гудком, что делает ФА-ФА» – в порядке перечисления; и когда я уже приближался к завершению последнего номера, зазвонил телефон.

Я подошел к аппарату и снял трубку. И пока я слушал, мое лицо становилось все более жестким и преисполненным решимости.

– Хорошо, мистер Мэнглхоффер, – сказал я холодным тоном – Можете передать миссис Тинклер-Молк и ее коллегам, что я предпочитаю последний вариант.

Я позвонил.

– Дживс, – объявил я – обнаружилась проблема.

– В самом деле, сэр?

– В Беркли-Мэншнз, W.1, показала свое неприглядное лицо недоброжелательность. Могу также отметить нехватку взаимовыручки и полное отсуствие духа добрососедства. Я только что говорил по телефону с управляющим нашего дома, и он выдвинул ультиматум. Я должен либо прекратить игру на банджо, – либо съехать отсюда.

– В самом деле, сэр?

– Жалобы, судя по всему, поступили: от достопочтенной миссис Тинклер-Молк, кв. C.6;от подполковника Дж. Дж. Бастарда, кв. B.5; и от сэра Эверарда и леди Бленнерхассет, кв. B.7. Ладно. Пусть. Мне все равно. Избавимся же от всех этих Тинклер-Молков, Бастардов и Бленнерхассетов. Я покидаю их без сожаления.

– Вы намереваетесь съехать, сэр?

Я вскинул брови.

– Но, Дживс, вы ведь не могли ожидать от меня иного решения?

– Боюсь, вы повсюду встретите такую же враждебность, сэр.

– Только не там, куда я поеду. Я намерен забраться поглубже в провинцию, в какой-нибудь старомодный укромный уголок. Найду себе там коттедж и возобновлю свои занятия.

– Коттедж, сэр?

– Коттедж, Дживс. По возможности крытый жимолостью.

И тут я пережил момент, когда меня можно было сразить наповал простой зубочисткой. После короткой паузы Дживс, которого я, так сказать, грел на своей груди долгие и долгие годы, как будто откашлялся, и из его уст прозвучали невероятные слова:

– В таком случае, боюсь, я должен подать прошение об уходе.

Воцарилось напряженное молчание. Я уставился на Дживса.

– Дживс, – я, без преувеличения, был ошеломлен, – Я вас правильно расслышал?

– Да, сэр.

– Вы действительно предполагаете покинуть мой круг?

– Только с величайшим сожалением, сэр. Но коль скоро вы ТАК настроены играть на этом инструменте в тесных пределах деревенского коттеджа...

Я собрался с мыслями.

– Вы сказали «на этом инструменте», Дживс. Вы сказали это таким недовольным, скрипучим голосом. Следует ли мне понимать это так, что вам не нравится мое банджо?

– Да, сэр.

– До сих пор вы спокойно его переносили.

– С большим трудом, сэр.

– Тогда позвольте мне напомнить, что людям получше вас приходилось терпеть кое-что похуже, чем банджо. Известно ли вам, что один болгарин, Илья Господинофф, как-то раз играл на волынке двадцать четыре часа подряд без перерыва? Об этом упоминает Рипли в «Хотите верьте, хотите нет».

– В самом деле, сэр?

– Вы думаете, его слуга взбунтовался? Смешно даже вообразить. Не из такого теста сделаны эти болгары. Я уверен, что он был рядом с молодым хозяином от начала до конца, пока тот ставил свой восточноевропейский рекорд, и не сомневаюсь, что постоянно подносил ему льда и еще чего-нибудь освежающего. Будьте болгарином, Дживс.

– Нет, сэр. Боюсь, я не смогу сойти со своей позиции.

– Черт возьми, вы же сказали, что хотите уйти со своего поста, разве это не одно и то же?

– Мне следовало сказать, что я не смогу отступиться от принятой мною линии поведения.

– О господи.

Я призадумался.

– Дживс, вы это серьезно?

–Да, сэр.

– Вы тщательно все обдумали, взвесили все за и против?

– Да, сэр.

– И вы уходите?

– Да, сэр. Если вы действительно намерены и дальше играть на этом инструменте, мне остается только уйти.

Кровь Вустеров начала закипать. Так уж сложились обстоятельства в последние годы, что Дживс почувствовал себя этаким домашним Муссолини; но если сосредоточиться на голых фактах, кто такой Дживс, в конце концов? Камердинер. Слуга на содержании. Человек просто не может – как это называется? есть какое-то слово на «у» – угодничать? – да, просто не может без конца угодничать перед своим камердинером! Наступит момент, когда он вспомнит, как его предки дали жару при Креси, и поведет себя как подобает их потомку. И вот этот момент настал.

– Так уходите, черт возьми!

– Хорошо, сэр.

Откровенно говоря, я остался доволен своим поведением в разразившемся скандале. Вы, должно быть, не забыли те времена, когда одного появления старины Глоссопа на пороге гостиной бывало достаточно, чтобы начать лихорадочный поиск укромного местечка для укрытия. С тех пор много воды утекло, и сейчас его вид уже не внушает мне того непреодолимого ужаса. С известной долей удовольствия я наигрывал по порядку любимые мелодии: «Свадьба нарисованной куколки», «Песня дождя». «Три коротких слова», «Спокойной ночи, малышка», «Девушки, которых я любил», «Весна пришла», «Чья же ты девочка?»и кусочек из «Хочу машину, которая сигналит «Ту-Ту». Так вот, когда последняя песня подходила к концу, раздался телефонный звонок.

Я снял трубку и принялся молча слушать. Постепенно выражение моего лица каменело.

-Отлично, мистер Мэнглхоффер, - произнес я ледяным тоном. «Можете передать миссиз Тинклер-Мулк» и всем остальным, что последний вариант предпочтительнее.

Я позвонил в колокольчик.

-Дживс, у нас неприятности.

-В самом деле, сэр?

-Все беды берут свое начало в Бэркли Мэнсонз. Прошу заметить полное нежелание идти на компромисс и отсутствие соседского взаимопонимания. Только что я разговаривал по телефону с управляющим этого заведения и получил ультиматум. Мне предложено либо бросить игру на банджо, либо убираться подобру-поздорову.

-Неужели, сэр?

-Судя по всему, жалобы поступили от достопочтенной миссиз Тинклер-Мулк из дома С 6, лейтенанта-полковника Дж.Дж. Бастарда, обладателя ордена «За выдающиеся заслуги» из Б5, сэра лорда Эверарда и леди Бленнерхассет из Б7. Ну что ж, вот и отлично. Так и поступим. Откровенно говоря, меня эта ситуация мало заботит. Необходимо поскорее избавиться от всех этих Тинклер-Мулков, Бастардов и Бленнерхассетов. И, вообще, съехать с квартиры для меня - пара пустяков.

-Вы действительно собираетесь уезжать, сэр?

Я поднял брови в недоумении.

-Естественно, Дживс, - ты еще сомневаешься?

-Боюсь, куда бы вы ни поехали, результат будет одинаковым, сэр.

-Только не там, куда я собираюсь. Я решил пожить затворником где-нибудь в глухой деревушке. Найду в укромном местечке домик и продолжу свои этюды.

-Домик, сэр?

-Домик, Дживс. Хорошо бы с крылечком, увитым жимолостью.

В следующую же секунду я получил удар ниже пояса. Выдержав паузу, Дживс, тот самый, преданный Дживс, дружбу с которым я лелеял в своем сердце долгие годы, слегка закашлялся и произнес:

-Если так, боюсь, мне придется уволиться.

В воздухе повисло напряженное молчание. Я уставился на Дживса.

-Дживс, - сказал я ошеломленно, - я не ослышался?

-Нет, сэр.

-Ты и вправду хочешь, чтобы наши дороги разошлись?

-Мне трудно об этом говорить, сэр. Но, если вы действительно собираетесь продолжать занятия на этом инструменте, хотя бы и в сельском уединении…

Я приосанился и расправил плечи.

-Ты говоришь «на этом инструменте», Дживс. И в твоем голосе как будто слышится недовольство. Тебе не нравится банджо, правильно я понимаю?

-Правильно, сэр.

-Но до сегодняшнего дня ты прекрасно воспринимал мою музыку.

-Это стоило мне большого труда, сэр.

-Прошу заметить, что более достойные люди терпели кое-что и похуже банджо. Знаешь ли ты, что один болгарин, Илья Господинов, как-то раз играл на волынках круглые сутки без остановки? Рипли пишет об этом в своей книге «Можете верить или нет».

-Правда, сэр?

-Думаешь, его помощник жаловался? И представить смешно. Эти болгары, они - мужественные люди. Я просто уверен, что от начала до конца этой попытки установить мировой рекорд, он был рядом со своим хозяином и без устали подносил лед, да и более горячительные средства для поддержки. Учись же у него, Дживс.

-Увы, сэр. Кажется, я не смогу поменять свою точку зрения.

-Черт возьми, ты же сказал, что ты уже почти передумал.

-Мне бы очень хотелось, но, к сожалению, я не могу отказаться от своих слов.

-Проклятье.

Я ненадолго задумался.

-Это твое окончательное решение, Дживс?

-Да, сэр.

-Ты все тщательно обдумал, взвесил все «за» и «против», сопоставил одно с другим?

-Да, сэр.

-И твое решение неизменно?

-Да, сэр. Если вы действительно собираетесь продолжать занятия на этом инструменте, у меня нет другого выбора.

Вустер пришел в ярость. Обстоятельства последних лет сложились таким образом, что этот парень со своими нравоучениями имеет решающее слово. Однако, если придерживаться одних только фактов, что представляет собой Дживс? Слуга. Нанятый за деньги компаньон. Этот тип просто не может и дальше от кого-то зависеть. Зависеть? Вот именно, зависеть. Пришло время вспомнить тот день, когда достопочтенные англичане в битве при Креси в пух и прах разбили французскую конницу. Сейчас наступил как раз похожий момент.

-Убирайся к дьяволу, раз нет выбора!

-Как Вам будет угодно, сэр.

Должен признаться, я был чертовски доволен тем, как проявил себя в ходе этого столкновения характеров. Думаю, вы помните, было время, когда неожиданное появление старины Глоссопа в гостиной вынуждало меня, будто застигнутого врасплох зайца, давать деру. С тех пор я успел порядком закалить свой дух, и его вид уже не внушал мне священного трепета. С изрядной долей скромной самоудовлетворенности я приступил к исполнению: «Кукольная свадьба», «Поющие под дождем», «Три словечка», «Сладких снов, моя любимая», «Весна пришла», «Чья ты крошка» и партия из «Я хочу авто с клаксоном», в указанной очередности, и вот, когда я уже заканчивал последнюю вещь, раздался телефонный звонок.

Я подошел к аппарату и снял трубку. То, что я услышал, слово за словом, мне решительно не понравилось.

- Прекрасно, мистер Менглхоффер, - произнес я холодно, - можете сообщить миссис Тинклер-Моулк и её союзникам, что я выбираю последнее.

Я вызвал Дживса.

- Дживс, - сказал я, - у нас небольшая проблема.

- Проблема, сэр?

- Раздор поднял свою безобразную голову в Баркли-Мэншнз. Кроме того, здесь явно не достает взаимной терпимости и не хватает добрососедства. Я только что говорил с управляющим этого дома, и он предъявил мне ультиматум. Или я больше не играю на банджолеле, или выметаюсь вон.

- Вон, сэр?

- Недовольство, судя по всему, выразили почтенная миссис Тинклер-Моулк, сэр Эверард, леди Бленнерхассетс, а также подполковник Бастид и его медаль «За выдающиеся заслуги». Что ж. Так тому и быть. Мне все равно. Будет очень неплохо избавиться от всех этих Тинклеров, Моулков, Бастидов и Бленнерхассетсов. Разлука с ними не разобьет моего сердца.

- Вы намерены съехать, сэр?

Я удивленно приподнял бровь.

- Разумеется, Дживс, вы же не думаете, что я могу поступить иначе?

- Боюсь подобное недружелюбие, сэр, ждет вас повсюду.

- Только не там, куда я собираюсь. Сельская глубинка, вот где я намерен обосноваться. В каком-нибудь уединенном уголке старой доброй Англии найду я домик, где смогу возобновить свои занятия музыкой.

- Домик, сэр?

- Домик, Дживс. По возможности, увитый плющом.

В следующее мгновение случилось то, от чего я рухнул бы как подкошенный, ткни меня тогда кто-нибудь пальцем. После небольшой паузы Дживс, которого я лелеял, так сказать, на своей груди долгие-предолгие годы, откашлялся и произнес нечто совершенно невероятное.

- В таком случае, - сказал он, - я вынужден попросить расчет.

Я уставился на него. Последовало напряженное молчание.

- Дживс, - спросил я, как вы справедливо догадываетесь, абсолютно ошеломленный, - я не ослышался?

- Нет, сэр.

- Вы, в самом деле, намерены меня оставить?

- С огромным нежеланием, сэр. Но если вы и правда собираетесь музицировать на этом инструменте в ограниченном пространстве загородного дома…

Я встрепенулся.

- Вы сказали «на этом инструменте», Дживс. Сказали кислым и неприятным тоном. Значит ли это, что вы не одобряете мое банджолеле?

- Да, сэр.

- Но ведь до сих пор вы его терпели.

- С огромным трудом, сэр.

- Позвольте заметить, Дживс, кое-кому получше, чем вы, приходилось терпеть кое-что похуже, чем банджолеле. Известно ли вам, что однажды некий болгарин, Элиа Господинов, целые сутки безостановочно играл на волынке? Сам Рипли ручается за это в своей книге «Верить или нет».

- В самом деле, сэр?

- Неужели вы думаете, его слуга раскис? Ну уж, нет. Они там, в этой Болгарии, не абы из чего сделаны. Уверен, с начала и до самого конца он стоял за спиной своего господина, ставившего европейский рекорд, и не раз поддерживал силу духа юного музыканта холодными компрессами и другими животворными средствами. Учитесь, Дживс!

- Боюсь, сэр, я не в силах что-либо изменить.

- Но ведь вы собираетесь изменить, черт возьми! Изменить своему долгу.

- Я имел в виду, сэр, что не могу переменить своего решения.

- Ах, вот как.

Я немного подумал.

- Вы это серьезно, Дживс?

- Да, сэр.

- Вы всё тщательно обмозговали, взвесили все «за» и «против», прикинули, что да как?

- Безусловно, сэр.

- И ваше решение окончательно?

- Да, сэр. Если вы намерены и дальше играть на этом инструменте, у меня нет выбора.

Кровь Вустеров закипела в моих жилах. Случилось так, что некоторые обстоятельства позволили этому зануде стать сущим деспотом, но если отбросить всё это и придерживаться голых фактов, то, в сущности, кто такой этот Дживс? Камердинер. Слуга, получающий жалованье. В конце-то концов, сколько можно плясать под его дудку. Я сказал «в конце концов»? Вот именно, пришло время навсегда положить этому конец. Дружище, сказал я себе, пора вспомнить, как славно твои предки дали жару в битве при Крейси*, и проявить твердость. Час настал.

- Ну и уходите, черт возьми!

- Благодарю вас, сэр.

* Битва при Крейси (1346 год) – крупная победа английских войск короля Эдуарда III над французской армией во время Столетней войны.

Признаюсь, мне пришлось по вкусу то, как я держался в этой битве титанов. Вы ведь помните времена, когда одного только появления старины Глоссопа в моей приемной хватало, чтобы я почувствовал себя загнанным кроликом. Но с тех пор, как я прошел огонь и воду, этот человек больше не нагонял на меня беспричинного страха. Я вернулся к музицированию в отличном настроении, сыграв по порядку мелодии:«Свадьба раскрашенной куколки», «Поющие под дождем», «Три словечка», «Спокойной ночи, любимая», «Мой парад любви», «Пришла весна», «Чья же ты детка?». Звонок телефона оборвал номер «Сяду в автомобиль с клаксоном ту-ту», когда я уверенно вел дело к финалу.

Я подошел к аппарату. Пока я стоял с трубкой и слушал, мое лицо сделалось черствым.

- Очень хорошо, мистер Мэнглхоффер, - сказал я, сохраняя спокойствие. – Можете проинформировать миссис Тинклер-Мульк и ее компаньонов о том, что я выбираю второй вариант. Я позвонил в колокольчик.

- Дживс, - сказал я. – Появилась кое-какая проблема.

- В самом деле, сэр?

- Над пансионом Беркли нависла тень отвратительной свары. Должен заметить, что кое-кто никогда не слыхал о духе добрососедства и не знает, что такое компромисс. Я только что разговаривал по телефону с управляющим. Он предъявил ультиматум. Я должен прекратить игру на банджолеле. В противном случае мне придется съехать.

- В самом деле, сэр?

- Кажется, на меня пожаловались достопочтенная миссис Тинклер-Мульк, подполковник Дж.Дж.Бастард, кавалер ордена «За безупречную службу», а также сэр Эверард и леди Бленнерхассетт. Ладно. Пускай. Они мне безразличны. Мы прекрасно обойдемся без этих Тиникклер-Мульков, Бастардов и Бленнерхассеттов. Я не буду о них плакать.

- Вы думаете уехать, сэр?

Я поднял брови.

- Разумеется, Дживс, неужели ты мог вообразить, что я поступлю иначе?

- Но, боюсь, и в другом месте вас примут так же враждебно.

- Только не там, куда я поеду. Я намереваюсь удалиться прочь от этого шума. Найду домик где-нибудь в сельской глуши и продолжу свои занятия.

- Домик, сэр?

- Домик, Дживс. Хорошо бы в зарослях жимолости.

В следующую минуту меня можно было сбить с ног, дотронувшись кончиком зубочистки. Дживс, в котором я годы, годы и годы не чаял, так сказать, души, чуть помедлил, затем кашлянул и произнес удивительные слова.

- В таком случае, боюсь, мне придется просить об увольнении.

Наступила тягостная тишина. Я не сводил с него глаз.

- Дживс, - сказал я (представив меня ошеломленным, вы попадете в точку). – Я верно расслышал?

- Да, сэр.

- Ты в самом деле надумал уходить?

- С величайшей неохотой, сэр. Но если вы собираетесь играть на таком инструменте в сельском доме, где нет достаточного простора...

Я распрямил спину.

- Ты сказал «на таком инструменте», Дживс. И почему у тебя такой противный голос? Насколько я понимаю, тебе не нравится банджолеле?

- Да, сэр.

- До сих пор тебя все устраивало.

- Это стоило мне огромных трудов, сэр.

- Позволь заметить, что людям, куда более достойным, чем ты, приходилось терпеть и кое-что похуже банджолеле. Знаешь ли ты о том, что некий болгарин по имени Элия Господинофф однажды играл на волынке двадцать четыре часа без передышки? Рипли в своей книге «Хотите верьте, хотите нет» ручается, что так оно и было.

- В самом деле, сэр?

- Так вот, ты полагаешь, что слуга Господиноффа стонал от муки? Смехотворная мысль. Они сделаны из другого теста - там, в Болгарии. Я убежден: он ни на минуту не отлучался от своего молодого хозяина. Вне сомнений, он всегда был рядом, как тень, спеша подать пакеты со льдом и прочие средства для поддержания сил. Будь болгарином, Дживс.

- Нет, сэр. Боюсь, я не могу пойти на попятную.

- Брось, ты именно говоришь о том, что намерен отступиться.

- Я уже сказал вам, что настроен твердо.

- О.

Некоторое время я пребывал в задумчивости.

- Ты так считаешь, Дживс?

- Да, сэр.

- Ты хорошенько взвесил все за и против? Посмотрел, куда клонятся весы?

- Да, сэр.

- И ты решился?

- Да, сэр. Если вы в самом деле хотите играть на таком инструменте, мне не остается ничего другого.

Вустер вскипел. Этот домашний вредитель заслуживал сравнения с Муссолини. Впрочем, если рассудить здраво и закрыть глаза на обстоятельства последних лет, - то кто такой, в конце концов, этот Дживс? Лакей. Слуга, которому платят. И этот парень попросту перестал подчиняться – разве не так? Настал момент вспомнить своих отчаянных предков, которые сумели поставить себя на твердую ногу в битве при Креси.

- Что ж, давай, уходи!

- Прекрасно, сэр.

Признаюсь, я очень гордился тем, как я повел себя в этой схватке характеров. Вы наверное помните те времена, когда я, как трусливый заяц, спасался бегством, стоило лишь старику Глоссапу появится в моей гостиной. С тех пор все изменилось - я окреп духом и при виде его больше не паниковал. С изрядной долей спокойного самоудовлетворения я продолжал играть «Свадьбу бумажной куклы», «Поющие под дождем», «Три словечка», «Спокойной ночи, детка», «Мой праздник любви», «Весна пришла», «Чья ты, крошка» и кусок из песни «Я хочу машину с гудком ду-ду». Именно в таком порядке. И в тот момент, когда я перешел к последней песне, зазвонил телефон.

Я подошел к аппарату и стал слушать. И пока я слушал, лицо мое становилось все жестче и напряженнее.

«Хорошо, мистер Мэнгульхофер» - сказал я холодно, - Можете сообщить мисс Тинклер-Мульке и иже с ней, что я выбираю последнее.

Я взялся за колокольчик.

-Дживс, сказал я, - Возникли проблемы.

- В самом деле, сэр?

- Неприятности свалились на нашу голову из Беркли-Мэншнс,1. Налицо - признаки бескомпромисности и полного отсутствия добрососедских отношений. Только что я разговаривал с домоуправителем. Он поставил мне ультиматум. Или я перестану играть на банджолеле или могу выметаться.

- В самом деле, сэр?

Жалобы, надо полагать, поступили от почтенной мисс Тинклер-Мульке из квартиры С6, подполковника Дж.Дж.Бастарда, кавалера ордена «За боевые заслуги», из квартиры Б5 и сэра Эдварда и леди Бленнерхасет из квартиры Б7. Ладно. Пусть будет так. Мне наплевать. Мы с радостью избавимся от этих Тинклеров-Мульке, Бастардов и Бленнерхассетов. Я покину их всех без тени сожаления.

- Вы собираетесь переехать, сэр?

Я поднял брови.

- Надеюсь, Дживс, вы не думаете, что я выберу другой вариант?

- Боюсь, сэр, такая же враждебность ожидает вас повсюду.

- Не там, куда я еду. Я собираюсь удалиться в провинцию. Найду себе домик в каком-нибудь полузабытом, укромном уголке и там продолжу свои занятия.

-Домик, сэр?

- Домик, Дживс. Желательно, обвитый плющом.

То, что последовало дальше, убило меня наповал. После короткой паузы, Дживс, которого я, можно сказать, пригрел на своей груди, издал какой-то кашлеобразный звук и изрек нечто невероятное:

- В таком случае, сэр, боюсь я должен сообщить вам о своем уходе.

Последовало напряженное молчание. Я остолбенел.

- Дживс, сказал я тоном, в котором угадывалась вся степень моего ошеломления, - Я вас правильно понял?

- Да, сэр.

- Вы действительно намерены покинуть мою свиту?

- Правда, с большой неохотой, сэр. Но если вы собираетесь играть на этом инструменте в стенах деревенского домика…

- Я выпрямился.

- Вы сказали «на этом инструменте», Дживс. Вы произнесли это противным, презрительным голосом. Должен ли я понимать, что вам не нравится банджолеле?

- Да, сэр.

- До сих пор вы его прекрасно переносили.

- С огромным усилием, сэр.

- Так позвольте мне заметить, что люди более достойные переносили вещи и похуже банджолеле. Известно ли вам, что один болгарин – Элиа Господинов – однажды играл на волынке 24 часа кряду? Я прочитал это в рубрике «Хоть поверьте, хоть проверьте».

- В самом деле, сэр?

- И что же? Вы думаете его личный слуга встал на дыбы? Смешно подумать! Там в Болгарии они сделаны из другого теста. Могу поклясться, что он носился вокруг своего хозяина с холодными компрессами и всячески его ободрял, пока тот пытался побить рекорд Центральной Европы по игре на волынке. Будьте болгарином, Дживс!

- Нет, сэр. Боюсь, я не могу отступиться.

- Черт побери, Дживс, но вы только что отступились от меня!

- Я хотел сказать, что я не могу отступиться от своего решения.

- О боже!

Какое-то время я размышлял.

- Вы серьезно, Дживс?

- Да, сэр.

- Вы все хорошо обдумали, сопоставили, взвесили все за и против?

- Да, сэр.

- Это ваше окончательное решение?

- Да, сэр. Если вы действительно намерены продолжать играть на этом инструменте, у меня нет другого выбора.

Вустер почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. События последних лет превратили этого типа в настоящего домашнего тирана, эдакого Муссолини местного масштаба. Если забыть обо всем и придерживаться только голых фактов - кто он такой, этот Дживс? Лакей. Наемный работник. Да сколько же можно низкопоклонничать… или низкопоклонствовать? В общем что-то на «н» … низкопоклонничать перед своим лакеем?! Наступает время, когда ты должен вспомнить своих предков – они-то умели дать отпор, как это было в битве при Креси - и занять твердую позицию. Вот он, тот самый момент.

- Тогда убирайтесь, ко всем чертям!

- Хорошо, сэр.

Признаться, то, как я держался в этой стычке, меня весьма порадовало. Вы, вероятно, помните - было время, когда внезапного появления старого Глоссопа в моей гостиной было достаточно, чтобы я бросился наутек, словно кролик в поисках спасительной норки. Однако с тех пор я прошел через горнило испытаний, и вид Глоссопа больше не наводил на меня невыразимый ужас. С глубоким чувством сдержанного удовлетворения я продолжил музицировать, исполнив «Кукольную свадьбу», «Поющего под дождем», «Три коротких словечка», «Доброй ночи, сердечко моё», «Парад моей любви», «Пришла весна», «Чья ты, детка?» и отрывок из «Хочу автомобиль с клаксоном, который делает «би-би» в названном порядке: я уже заканчивал последнюю из перечисленных вещей, когда зазвонил телефон.

Я подошел к аппарату и стал стоя слушать. И, по мере того, как я слушал, выражение моего лица приобретало жесткость и непреклонность.

- Замечательно, г-н Манглехоффер, - произнес я холодно. - Можете известить миссис Тинклер-Моулк и ее окружение, что я выбираю последнее.

Я тронул колокольчик

- Дживс, - сказал я, - у нас небольшая проблема.

- В самом деле, сэр?

- Конфликт поднимает свою уродливую голову в нашем Беркли, W.1. Я также констатирую нежелание идти на взаимные уступки и отсутствие духа добрососедства. У меня только что состоялся телефонный разговор с менеджером нашего дома, и он поставил мне ультиматум.. Он говорит, что либо я бросаю свои музыкальные упражнения, либо съезжаю с этой квартиры.

- Неужели, сэр?

- Жалобы, очевидно, исходят от достопочтенной госпожи Тинклер-Моулк из C.6., подполковника Дж.Дж.Бастарда из B.5., а также сэра Еверарда и леди Бленнерхассет из B.7. Ну что ж, ладно. Пусть будет так. Мне это безразлично. Мы будем надежно избавлены от этих Тинклер-Моулков, этих Бастардов, и этих Бленнерхассеттов. Расставание с ними меня не огорчает.

- Намереваетесь переехать, сэр?

Я поднял брови.

- Ну, разумеется, Дживс. Ты же не думаешь, что я мог бы поступить как-то иначе?

-Однако, сэр, я боюсь, что с подобной враждебностью Вы столкнетесь и в другом месте.

- Но не там, куда я направляюсь. Моя цель - удалиться в глушь. В каком-нибудь уединенном уголке этого старого доброго мирка я найду домик и там возобновлю свои занятия.

- Домик, сэр?

- Домик, Дживс. Желательно, весь увитый жимолостью.

То, что я услышал далее, привело меня в такое состояние, что вам ничего не стоило бы сбить меня с ног простой зубочисткой.

После непродолжительной паузы Дживс, которого я, если можно так выразиться, пригревал на своей груди в течение долгих-долгих лет, издал нечто вроде покашливания, а затем прозвучали эти невероятные слова:

- В таком случае, боюсь, что должен уведомить вас о своем уходе.

Наступила напряженная тишина. Я изумленно воззрился на него.

Дживс, - сказал я, и не будет большой ошибкой сказать, что я был потрясен, - верно ли я тебя расслышал?

- Да, сэр.

- Ты и в самом деле думаешь покинуть меня?

- С превеликим сожалением, сэр. Но если вы и правда намереваетесь играть на этом инструменте, запершись в сельском домике...

Я распрямился.

-Ты говоришь «на этом инструменте», Дживс. При этом у тебя такой неприятный, плаксивый голос... Надо ли понимать, что тебе не нравится моя банджолеле?

- Да, сэр.

- До сих пор ты ее терпел.

- С большим трудом, сэр.

- Да будет тебе известно, что люди, не чета тебе, терпели вещи и похуже, чем банджолеле. Знаешь ли ты, что один болгарин по имени Элия Господинофф однажды играл на волынке целые сутки без перерыва? Так утверждает Рипли в своем «Хотите верьте - хотите нет».

- Вот как, сэр?

- И ты думаешь, его слуга поднял из-за этого шум? Смешно! Не из такого теста они сделаны, в Болгарии. Да я уверен, что все это время он простоял за спиной у своего молодого хозяина, пока тот пытался побить рекорд Центральной Европы, и, я нисколько в этом не сомневаюсь, то и дело приходил ему на выручку, принося ледяные простыни и прочие тонизирующие средства. Бери пример с болгар, Дживс!

- Нет, сэр. Боюсь, я не могу взять отступного.

- Проклятие, но ты говоришь, что берешь отступного.

- Мне следовало сказать, что я не могу отступить от своей позиции.

- Гм..

Я ненадолго задумался.

- Так вот что ты имеешь в виду, Дживс?

- Да, сэр.

- Хорошо ли ты все обдумал, взвесил ли ты все «за» и «против», прикинул и так и этак?

- Да, сэр.

- И это твое твердое решение?

- Да, сэр. Если Вы и в самом деле намерены продолжать игру на этом инструменте, то мне не остается ничего иного, кроме как уйти.

Кровь Вустеров вскипела во мне.

Обстоятельства последних лет сложились таким образом, что этот тип оказался на положении этакого домашнего Муссолини: но если забыть об этом и придерживаться только сухих фактов, то, в конце концов, что такое Дживс? Камердинер. Получающий жалованье слуга. А человек просто не может продолжать жить, подлаживаясь под него - в смысле «трусливо подчиняясь»? Я знаю, так оно и начинается - это вечное раболепство перед камердинером. Приближается момент, когда человек должен вспомнить, как славно показали себя его предки в битве при Креси, и занять твёрдую позицию. И вот этот миг настал.

- Ну так проваливай ко всем чертям!

- Слушаюсь, сэр.

Не скрою, мне было приятно, что я выстоял в противоборстве характеров. Бывали времена - да вы, наверное, помните - появись только старина Глоссоп в моей гостиной, и я норовил по-заячьи юркнуть в кусты. Однако с тех пор я прошел огонь и воду, больше его вид не переполняет меня невыразимым ужасом. Вполне собой довольный, скромный герой отправился играть "Свадьбу раскрашенной куклы", "Пенье под дождем", "Коротких три слова", "Доброй ночи, милая", "Парад любви", "Весна пришла", "Малышка, ты чья" - в указанном порядке; и начал было "Ав-то-мо-биль мне нужен, чтоб клаксон гудел "ту-ту", но под самый конец шлягера подал голос телефон.

Я подошел к аппарату и, не садясь, выслушал все с каменным лицом. Оно стало еще тверже, пока там говорили.

- Отлично, мистер Мангельхоффер, - сказал я холодно. - Можете передать миссис Тинклер-Мулк и ее клевретам, что я выбираю второй вариант.

Я позвонил.

- Дживс, - сказал я, - у нас не все гладко.

- Вот как, сэр?

- Неприглядная личина злопыхательства объявилась в Беркли-Мэншенс, Уэст-Энд. Также бросается в глаза неуживчивость, а добрососедства как не бывало. Только что я говорил по телефону с домоуправляющим, тот предъявил ультиматум. По его словам, если я не брошу банджолеле, должен выселяться. - Неужели, сэр?

- Заявили, как я понял, протест: высокородная миссис Тинклер-Мулк, из квартиры сверху, подполковник Бэстард, кавалер ордена "За боевые заслуги", сосед слева, и сэр Эверард Бленнерхассет с супругой, те, что справа. Раз так, значит, так. Ну и ладно. Мы избавимся от разных Тинклер-Мулков, всяких Бэстардов и любых Бленнерхассетов. Разлука будет без печали.

- Вы собираетесь переехать, сэр?

Я поднял брови.

- Как, Дживс, вы ведь не думаете, будто я пойду на попятный?

- Увы, но злых языков не избежать нигде, сэр.

- Смотря куда уехать. Я намерен удалиться на лоно природы. В каком-нибудь старосветском дальнем уголке найду себе домик и там вернусь к своим штудиям.

- Домик, сэр?

- Домик, Дживс. По возможности, увитый жимолостью.

Мгновение спустя пошатнулись устои и чуть не сбили меня с ног. Последовала секундная заминка, и тут Дживс, кого я пригрел на груди, можно сказать, пригревал долгие годы, как-то особенно откашлялся, и из его уст пали немыслимые слова:

- В таком случае, боюсь, мне придется заявить об уходе.

Воцарилось натянутое молчание. Я уставился на него.

- Дживс, - сказал я, и кто считает, что ошеломленно, недалек от истины, - я не ослышался?

- Нет, сэр.

- Вы и правда помышляете бросить службу у меня?

- О, с величайшей неохотой, сэр. Но если вы так и предполагаете издавать те же звуки в тесноте сельского жилища...

Я выпрямился во весь рост.

- Звуки, говорите вы, Дживс. Да еще обидным и подстрекательским тоном. Вам что, не нравится банджолеле?

- Нет, сэр.

- Вы не жаловались до сих пор.

- Не без труда, сэр.

- Так позвольте заметить, что люди не чета вам выдерживали и кое-что пострашней. Знаете ли вы, что некий болгарин, Илия Господинофф, однажды играл на волынке двадцать четыре часа безостановочно? Рипли ручается за это в "Хотите верьте, хотите нет".

- В самом деле, сэр?

- И что, по-вашему, его личный камердинер взбунтовался? Смешно даже думать. Они там, в Болгарии, из другого теста. Я уверен, что он обеспечивал тылы молодому хозяину, пока тот побивал центрально-европейский рекорд, и ни капли не сомневаюсь, что у него всегда был наготове пузырь со льдом и прочие тонизирующие средства. Берите пример с болгарина, Дживс.

- Боюсь, что не могу, сэр. Здесь стою, здесь останусь.

- Как же так, вы сами сказали, что уйдете и не останетесь.

- Мне следовало сформулировать: я непоколебим в занимаемой позиции.

- А.

Я поразмыслил.

- Вы это серьезно, Дживс?

- Да, сэр.

- Вы все тщательно обдумали, взвесили за и против, сопоставили одно с другим?

- Да, сэр.

- И приняли бесповоротное решение?

- Да, сэр. Если вы явно предпочитаете источник этих звуков, у меня нет выбора, только уволиться.

Кровь Вустеров вскипела во мне. Так сложились обстоятельства, что этот фрукт за последнее время созрел, без преувеличения, в Муссолини на дому; но факты - упрямая вещь: кто такой Дживс, в конце концов? Камердинер. Лакей на жалованье. Нельзя же человеку вечно лебезить - лебезить, ведь так? Слово на "л", точно помню - перед своим камердинером. Приходит час вспомнить, как его предки отличились в сраженьях Столетней войны, и взять да поставить на своем. Час пробил.

- Ну и убирайтесь к черту!

- Хорошо, сэр.

БЛАГОДАРЮ ВАС, ДЖИВС

Признаюсь - я вполне доволен тем, как проявил себя в этой схватке характеров. Да, было время – вы, конечно, помните – когда визит папаши Глоссопа мог обратить меня в паническое бегство, словно какого-нибудь кролика. Однако с той поры мне довелось пройти через горнило испытаний, и созерцанье упомянутого джентльмена не повергает меня более в невыразимый страх. Итак, с заметной долей скромной удовлетворенности собой я принялся наигрывать «Поющих под дождем», «Три маленьких словца», «Спокойной ночи, милая», «Накрашенная куколка выходит замуж», «Парад моей любви», «Весна пришла», «Крошка, ты чья?» и часть из «Я хочу автомобиль с клаксоном», в названном порядке. Последний номер списка близился к концу, когда вдруг затрезвонил телефон.

Я подошел и поднял трубку. Я молча слушал, и лицо мое приобретало вид суровый и решительный.

- Прекрасно, мистер Манглехоффер, - отвечал я холодно. – Можете заверить миссис Тинклер-Мулк и всех ее сподвижников, что будет выбрана последняя альтернатива.

Я дал отбой и пояснил:

- Возникла небольшая неувязка, Дживс.

- О, в самом деле, сэр?

- Да. В Беркли Мэнсонс, W.1, похоже, назревает склока. Заметны также недостаточная воля к компромиссу и полное отсутствие духа добрососедства. Я только что имел беседу с управляющим этого здания и получил от него ультиматум. Представьте, он сказал – мне надо или отказаться от игры на банджо, или убираться вон.

- О, неужели, сэр?

- Ноту протеста подписали: почтеннейшая миссис Тинклер-Мулк из C.6; орденоносный подполковник Дж.Дж.Бастард из B.5, и иже с ними сэр Эверард и леди Бленнерхассетт из B.7. Что ж, замечательно. Да будет так. Мне все равно. Мы будем счастливо избавлены от этих Тинклер-Мулков, от подобных им Бастардов и прочих Бленнерхассеттов. Я покидаю их без мук душевной боли.

- Вы собираетесь куда-то переехать, сэр?

Я поднял брови.

- Вы же не можете представить, Дживс, что я способен поступить иначе?.. - Однако я боюсь, что и в других местах Вы встретите подобную враждебность, сэр.

- Только не там, куда я собираюсь. В мои намерения входит уединиться где-нибудь в глуши. Там, в тихой гавани уютной старины, я присмотрю себе коттедж и буду продолжать занятия.

- Коттедж, сэр?

- Коттедж, Дживс. Желательно, увитый жимолостью. …Прошло мгновенье – и я был буквально обращен во прах. Ибо после короткой паузы Дживс – тот самый Дживс, кого я так доверчиво пригрел, как говорится, на своей груди! – прокашлялся и произвел на свет невероятные слова:

- В таком случае, боюсь, я должен известить Вас о моем уходе.

В звенящей тишине я изумленно вытаращил на него глаза.

- Дживс, - произнес я наконец. Поставив мне диагноз «шок», вы были бы недалеки от истины. – Я правильно услышал?

- Да, сэр.

- И Вы намереваетесь покинуть мою свиту?..

- С великой неохотой, сэр. Однако если Вы тверды в своем решении играть на этом инструменте в ограниченном пространстве деревенского коттеджа…

Я вскинулся.

- Вы сказали «этот инструмент», Дживс. И тон Ваш был уныл и неприятен. Как это понимать?.. Вы против банджо?!.

- Именно так, сэр.

- Но до сих пор Вам удавалось выносить его вполне успешно!

- Скрепя сердце, сэр.

- Позвольте же Вам доложить, что людям и получше Вас случалось вытерпеть и нечто худшее, чем банджо. Вот, например, Вы слышали о некоем болгарине по имени Илия Господинов? Представьте - он играл однажды на волынке сутки напролет, о чем свидетельствует Рипли в своем бестселлере «Поверьте или нет».

- Действительно, сэр?

- Да-да! И Вы считаете, что господиновский слуга при этом хныкал? Как бы не так! Не-е-ет, крепких пареньков с Балкан сломить непросто! Держу пари - он неотлучно находился рядом, пока маэстро устанавливал рекорд центральноевропейских стран, а в случае необходимости – реанимировал усталого хозяина при помощи тампонов изо льда. Болгары, Дживс!.. – вот Вам пример для подражания!

- Увы. Я полагаю невозможным отречься от того, что должно, сэр.

- Как-как?! Черт побери, минутой ранее Вы заявляли именно об отречении от должности!

- Прошу прощения. Точнее было бы сказать - я не могу пожертвовать своими принципами.

- О-о!..

На краткий миг я погрузился в размышления.

- Дживс, Вы это серьезно?..

- Да, сэр.

- И Вы все тщательно обдумали, прикинули все «про и контра» и взвесили все минусы и плюсы?

- Да, сэр.

- И Вы решились?

- Именно так, сэр. Раз Вы действительно намерены и впредь играть на этом инструменте, то я не вижу для себя иного выхода, как Вас оставить.

Кровь Вустеров ударила мне в голову. Да, обстоятельства последних лет сложились так, что этот моралист-зануда прочно утвердился на позиции домашнего диктатора. Однако если исключить сей факт и посмотреть на все бесстрастным взглядом – то кто есть Дживс, в конце концов?.. Всего лишь камердинер. За деньги нанятый слуга. И бесконечно раболепствовать перед таким субъектом просто недостойно Человека. Однажды настает минута, когда он должен вспомнить об истоках. Что помогло его отважным предкам в битве при Креси уверенно поставить на своем? Прекрасная черта - решительность. Итак, час пробил.

- Что ж, подведем черту - и к черту!..

- Прекрасно, сэр.

Признаюсь, я был доволен своим поведением во время этого поединка темпераментов. Было время , когда внезапное появление в гостиной старика Глосса заставляло меня, как кролика, забиться в норку. Но с тех пор я прошел огонь и воду, и успел позабыть безотчетный страх, который охватывал меня при виде Глосса. Я сыграл по порядку «Свадьба раскрашенной куклы», «Поющий под дождем», «Три слова», «Спокойной ночи, дорогая», «Парад любви», «Пришла весна», «Чья ты?» и частично «Я хочу автомобиль, который поёт «ту-ту». Когда я заканчивал играть последнюю песню, зазвонил телефон.

Я подошел, но трубку не снял. Он звонил и звонил, а я слушал и мрачнел.

Очень хорошо, мистер Манглофер, - процедил я. - Можете сообщить миссис Тинклер-Мукл и ее прихлебателям, что я выбирают второй вариант.

Я позвонил.

Дживс, - сказал я.- У нас проблема.

- Вот как, сэр?

- Теперь Беркли-меншн - пристанище разочарования. Я понял, что наши соседи не отличаются добротой и отзывчивостью. Я только что разговаривал с управляющим, и он выдвинул нам ультиматум – или я прекращаю играть на банжо, или убираюсь вон.

- Неужели, сэр?

- Он утверждает, что высокочтимую миссис Тикл-Мукл из квартиры С.6 , лейтенанта-полковника Дж.Дж. Бустард из квартиры Б.6, сэра Эверарда и леди Бленерассет из квартиры Б.7 раздражает моя игра. Вот и прекрасно. Мне все равно. Без сожаления уеду отсюда. Мы избавимся от всех этих тиклер-муклов, бустардов и бленерасетов.

- Вы хотите переехать?

Я удивленно поднял брови.

- Разумеется, Дживс. Разве ты не понял, что я твержу тебе именно об этом?

- Но боюсь, сэр, что и в другом месте Вас ждет тоже самое.

- Ничего подобного. Я собираюсь уехать подальше от людей. Где-нибудь далеко, в укромном уголке я найду дом, где смогу играть без помех.

- В укромном уголке?

- Именно. И было бы замечательно, если бы там росла жимолость.

Следующую минуту на меня обрушился сокрушительный удар. Дживс, кого я, так сказать пригрел на груди, холил и лелеял долгие годы, откашлялся и исторг ужасающие, невозможные слова:

-Боюсь, что в этом случае я буду вынужден уволиться.

Повисла гнетущая тишина. Как громом пораженный, я удивленно смотрел на Дживса. -Дживс,- с трудом вымолвил я.- Я тебя правильно понял?

-Да, сэр.

- Ты решил меня покинуть?

- Это меня не обрадует, сэр, но если вы ТВЕРДО решили удалиться в деревню подальше от людей, чтобы играть на этом агрегате…

В гневе я вскочил с места.

- Ты сказал «на этом агрегате»? Причем сказал это с таким кислым выражением на лице, что я вынужден сделать вывод, что тебе не нравится банжо.

- Да, сэр.

- Но до сего момента ты ничего об этом не говорил.

- Я с трудом сдерживался.

- Позволь заметить, что есть испытания куда более ужасные, чем слушать игру на банжо, причем они выпадали на долю людей, куда лучших, чем ты. Вот, к примеру, известный болгарский музыкант Элиа Господинов играл на волынке 24 часа без остановки. Об этом рассказывает Рипли в книге «Верить или не верить».

-Неужели, сэр?

- И ты думаешь, что слуга Элиа Господинова покинул его? Да я рассмеюсь в лицо тому, кто это скажет. Болгары – самые лучшие слуги. Я убежден, что он простоял за спиной своего юного хозяина все время, пока длилось это выступление, да еще носил лед и что-нибудь освежающее. Неужели в тебе нет ни капли болгарской крови?

- Но в данной ситуации я не отступлю, -ответил Дживс.

- Ну вот! А ты сказал, что уволишься!

- Я хочу сказать, что не отступлю от своего решения уволиться.

- О!

Я задумался.

- Ты это серьезно?

-Да, сэр.

- Ты все хорошенько обдумал? Взвесил все «за» и «против»?

- Да, сэр.

- Ты уже все решил?

- Да, сэр. Если вы и дальше будете продолжать играть на этом агрегате, то я буду вынужден уйти.

Тут уж Вудстер по-настоящему завелся. События прошедших лет привели к тому, что Дживс, по сути мелкий вредитель, превратился в самого настоящего тирана сродни Муссолини. Но, по существу дела, кто он? Слуга, наемный компаньон. И хозяин просто не может раболепствовать перед слугой, не правда ли? Рано или поздно наступает момент, когда надо вспомнить о предках, которые одержали блистательную победу в битве при Кресси и прямо-таки смели врагов. И вот он, настал этот момент.

- Тогда, черт побери, уходи!

- Хорошо, сэр!

Должен признаться, я был весьма доволен своим поведением во время этой битвы титанов. Если вы помните, были времена, когда внезапного появления старика Глоссопа в моей гостиной было достаточно, чтобы обратить меня в позорное бегство. Но с тех пор я прошел огонь и воду, и вид Глоссопа больше не повергал меня в безотчетный ужас. С достаточной долей спокойствия и самообладания я продолжал играть "Свадьбу раскрашенной куклы", "Песни под дождем", "Три словечка", "Спокойной ночи, милочка", "Мой любовный парад", "Весна пришла", "Чья ты девочка" и отрывок из песни "Хочу иметь автомобиль с рожком, который делает ту-ту" - все в названном порядке. Когда я почти закончил исполнение последнего номера программы, зазвонил телефон.

Я подошел к аппарату и стал слушать. И пока я слушал, мое лицо принимало все более мрачное выражение.

"Отлично, мистер Мэнглхоффер". - ответил я холодно. "Можете сообщить миссис Тинклер-Мульке и ее сторонникам, что я выбираю второй вариант".

Я нажал кнопку звонка.

"Дживс", - произнес я.- "У нас небольшая проблема."

"Неужели, сэр?"

"Здесь,в Беркли Мэншнс, запахло безобразным скандалом. Я замечаю, что у нас и в помине нет духа компромисса и добрососедства. Только что я разговаривал по телефону с управляющим этим домом, и он предъявил мне ультиматум. Он заявил, что я должен либо бросить играть на банджолеле*, либо убраться отсюда."

"Неужели, сэр?"

"Жалоба, видимо, была подана досточтимой миссис Тинклер-Мулке из шестой квартиры, подполковником Дж.Дж.Бастардом (кавалером Ордена "За отличную службу")из пятой, и четой Бленнерхассетов - сэром Эверардом и леди Бленнерхассет из седьмой. Ну и ладно. Мне наплевать.Мы будем рады избавиться от этих Тинклер-Мулке, этих Бастардов и этих Бленнерхассетов. Я распрощаюсь с ними без капли сожаления."

"Вы предлагаете уйти отсюда, сэр?"

Я удивленно посмотрел на него.

"Ну конечно, Дживс. Ты ведь не думаешь, что я мог бы избрать другой путь?"

"Боюсь, вы столкнетесь с этой же проблемой в любом другом месте, сэр."

"Но не там, куда я собираюсь переехать. Я намереваюсь удалиться вглубь страны. В каком-нибудь глухом уголке Старого Света я найду деревенский домик и там продолжу свои занятия."

"Деревенский домик,сэр?"

"Деревенский домик, Дживс. И мне хочется, чтобы он утопал в кустах жимолости."

В следующее мгновение меня как дубинкой по голове огрели. Наступила короткая пауза, затем Дживс, которого я пригревал на своей груди много-много лет, как-то странно кашлянул, и его уста изрекли кощунственные слова:

"Но в таком случае я должен буду предупредить вас о моем увольнении."

Воцарилась напряженная тишина. Я уставился на Дживса.

"Дживс", - произнес я, понимая, что со стороны стал похож на столб. "Я не ослышался?"

"Нет,сэр."

"Ты в самом деле решил отказаться меня сопровождать?"

"С большой неохотой, сэр. А если вы вправду решили играть на этом инструменте в тесных пределах сельского домика..."

Я взял себя в руки.

"Ты сказал "этот инструмент", Дживс. И ты сказал эти слова таким противным голосом. Значит ли это, что ты не любишь банджолеле?"

"Да,сэр."

"Но до сих пор ты мирился с ним".

"С большим трудом,сэр".

"Позволь мне сказать тебе, что люди поважнее тебя терпели кое-что похуже, чем игра на банджолеле. Знаешь ли ты, что некий болгарин Илья Господинов однажды играл на волынке двадцать четыре часа подряд. Об этом пишет Рипли в своей книге "Хотите верьте - хотите нет."

" В самом деле, сэр?"

"И ты думаешь, слуга Господинова хоть раз выразил недовольство? Смешно представить. В Болгарии слуги имеют куда больше достоинств,чем здешние. Я убежден,что слуга Господинова не покидал своего молодого хозяина от начала и до конца его попытки побить рекорд Центральной Европы. Я уверен, что он сновал туда-сюда и приносил Господинову то пузырь со льдом, то еще что-нибудь для поддержания бодрости. Бери пример с болгарских слуг, Дживс."

"Нет,сэр. Боюсь, что я не откажусь от своей позиции."

"Но, черт возьми, ты же сказал, что отказываешься от своей позиции при мне."

"Я должен был сказать: не могу отказаться от точки зрения, которой придерживаюсь".

" Ах так."

Я ненадолго задумался.

"Ты именно это имеешь в виду, Дживс?"

"Да, сэр."

"А ты все хорошо обдумал, взвесил все "за" и "против?"

"Да, сэр."

"И ты принял окончательное решение?"

"Да,сэр. Если вы в самом деле хотите продолжать играть на этом инструменте, мне ничего не остается, как уйти."

У Вустера аж вскипела кровь. Обстоятельства в последнее время сложились так, что этот вредный Дживс стал своего рода домашним Муссолини. Но если забыть об этом и обратиться к голому факту, то кто такой Дживс, в конце концов? Лакей. Слуга, который живет на его, Дживса, жалование. Человек не может бесконечно покоряться (или лучше сказать- покорствовать? ) своему слуге. Рано или поздно приходит день, когда он должен вспомнить, что его предки доблестно сражались в битве при Креси** и наголову разбили превосходящие силы врага. Именно такой момент и настал сейчас.

"Ну так уходи, черт с тобой!"

"Отлично, сэр".

______________________________________________________________________
* Банджолеле - четырехструнный щипковый инструмент - гибрид банджо и укулеле (Банджо - струнный щипковый инструмент, родственный гитаре. Имеет 4-9 струн. Острый, резкий, быстро затухающий звук извлекается специальной пластинкой - плектром. Укулеле - маленькая гавайская гитара с плаксивым звуком)

**В битве при Креси в начале Столетней войны (26 августа 1346 г.) 16-тысячная армия Эдуарда III Английского разбила 30-тысячное войско короля Франции Филиппа VI. Исход битвы решили английские лучники, внесшие смятение в ряды атакующих французcких конных рыцарей. В этой же битве англичане впервые применили огнестрельное оружие.

Признаться я был приятно удивлен моим поведением во время этого столкновения лбами. Бывало, вы должно быть помните, когда внезапного появления старика Глоссопа в моей гостинной было достаточно, чтобы бросатьтя как кролик на поиски убежища. Но времена меняются – я прошел горнило – и теперь его вид уже не вызывал во мне того животного ужаса. С чувством глубокого удовлетворения, я последовательно отыграл «Венчание раскрашенной куклы», «Поющие под дождем», «Три простых слова», «Спокойной ночи, дорогая», «Парад моей любви», «Весна!», «Чья вы, дорогуша?» и уже приканчивал «Моя мечта – автомобиль, гудящий «Туу-Туу»», когда зазвонил телефон. Я подошел к аппарату и слушал стоя.

И, по мере того, как я слушал мое лицо все мрачнело и каменело. «Очень хорошо, мистер Мэнглхоффер», сказал я холодно. «Вы можете сообщить миссис Тинклер-Мульке и ее приспешникам, что я выбираю последнее из предложенного».

Я позвонил.

- Дживс, произнес я, - нас окружало логово недоброжелателей. -

- Неужели, сэр?

- В Беркли Мэншинз, Запад-1, склоки разворачиваются без всяких прикрас. Отмечу также недостаточную терпимость и полное отсутствие духа добрососедства. Я только что беседовал по телефону с управляющим этого заведения и он предъявил мне ультиматум. Он предлагает мне бросить играть на банджолеле или выметаться.

- Вот как, сэр?

- Жалобы, кажется, были поданы достопочтенной миссис Тинклер-Мульке из номера C.6; лейтенант-полковником Дж. Дж. Бастардом, кавалером Викторианского креста из номера B.5; и сэром Эверардом и Лэди Блэнерхассет из номера B.7. Прекрасно. Пусть будет так. Мне все равно. Мы с удовольствием избавимся от этих Тинклер-Мульков, этих Бастардов и этих Бленнерхассетов. Я покидаю их без угрызений совести. - Вы собираетесь уехать, сэр?

У меня поднялись брови.

- Конечно, Дживс, кто бы мог подумать, что я выберу другой вариант?

- Мне кажется, что вы столкнетесь с такой же враждебностью и в других местах, сэр.

- Не там, куда я следую. У меня серьезные намерения обосноваться в глубинке. В каком-нибудь уединенном местечке Старого Света я найду коттедж и там продолжу свои экзерсисы.

- Коттедж, сэр?

- Коттедж, Дживс. По-возможности увитый жимолостью.

В следующее мгновение меня можно было брать голыми руками. Последовала короткая пауза, и тут Дживс, которого я, фигурально выражаясь, лелеял все эти годы в своем сердце, издал короткое покашливание и с его уст слетели эти неслыханные слова:

- В таком случае, боюсь, я вынужден предупредить о моем увольнении.

Напряженная тишина. Я уставился на дворецкого.

- Дживс, - выдавил я, - представьте мою огорошенность, - расслышал ли я вас правильно? -

- Да, сэр.

- Вы на самом деле предполагаете меня покинуть?

- С большой неохотой, сэр. Но если ЭТО важе стремление играть на этом инструменте в узком пространстве дачного коттеджа..."

Я взорвался.

- Вы говорите – «этот инструмент», Дживс. И говорите это мерзким, слащавым голосом. Правильно ли я понял, что вы невзлюбили эту банджолеле?

- Да, сэр.

- До сего момента вы ее переносили.

- С превеликим трудом, сэр.

- А позвольте сообщить вам, что люди, известные больше вас, переносили кое-что похуже банджолелей. Вы вообще в курсе, что некий Элия Господинофф из Болгарии играл без устали 24 часа подряд на волынке. Рипли отмечает это в своем «Вы не поверите».

- Да неужто, сэр?

- Ну и что же, вы предполагаете, что персональный слуга Господиноффа уволился? Смешно. Они сделаны из еще более прочного материала, чем в Болгарии. Я убежден, что он находился подле молодого мастера от начала и до конца при его попытке побить Европейский рекорд, и не сомневаюсь, что он сновал туда и сюда с примочками со льдом и другими укрепляющими средствами. Будьте болгарином, Дживс.

- Нет, сэр. Мне кажется, я не смогу отступить от своей должности.

- Но, черт побери, вы говорите, что уходите со своей должности.

- Мне следовало бы сказать, что я не могу бросить должность, которую занимаю.

- О!

Я немного позабавился.

- Вы это серьезно, Дживс?

- Да, сэр.

- Вы обдумали это основательно, со всех сторон, взвешивая все за и против?

- Да, сэр.

- И вы тверды в своем намерении?

- Да, сэр. Если вы действительно собираетесь продолжать играть на этом инструменте, у меня не остается другого выбора.

Кровь Вустеров закипела. Обстоятельства последних лет так сблизили их и поместили этого слепца в положение, не иначе, как домашнего Муссолини, - но что остается, если забыть об этом и придерживаться исключительно голых фактов: кто такой Дживс, в конце концов? Дворецкий. Слуга на жаловании. И парень просто не может продолжать присматривать за ним - имею ли я в виду «быть на побегушках»? Я знаю, что оно должно начинаться с «п», согласно толкованию Дживса. Но наступает момент, когда он, Вустер [пер.], должен вспомнить, что его предки отличились в битве при Кресси и он должен проявить твердость. Теперь этот момент настал.

- Тогда уходите, к чертям собачьим!

- Очень хорошо, сэр

Признаюсь, что испытал глубокое удовлетворение от того, как держался во время этого непримиримого столкновения характеров. А ведь были времена, вы же помните, когда внезапное появление в моей гостиной старого Глосссопа заставляло меня удирать со всех ног, как ополоумевшего от страха кролика. С тех пор я прошел через горнило испытаний, которые закалили меня, и вид старины Глоссопа уже не вызывал в моей душе безотчетного ужаса. Преисполнившись гордости, я радостно протренькал следующие пьески (в порядке упоминания): "Свадьба нарисованной куколки", "Пою я под дождем", "Три словечка", "Спокойной ночи, детка", "Те, кого люблю", "Весна-весна, пришла весна", "Ты моя крошка", и начал было "Ту-ту-ту, моя машина". Здесь, однако, зазвонил телефон, и я вынужден был прервать музицирование. Я подошел к аппарату и взял трубку. То, что я услышал, заставило меня помрачнеть и насупиться.

- Что ж, мистер Манлехоффер, - холодно процедил я. - Потрудитесь проинформировать миссис Тинклер-Мольке и иже с ней, что я предпочитаю последний вариант.

Я позвонил.

- Дживс, - произнес я, - на горизонте замаячили мелкие неприятности.

- Сэр?

- Неприятности свили гнездо в Беркли-Мэншнз. Не могу не отметить, что здесь также процветают неготовность к компромиссам и отсутствие добрососедского духа. Я только что беседовал с управляющим - он поставил мне ультиматум. Или я бросаю играть на банджолеле, или убираюсь вон.

- Сэр?

- Кажется, моя игра не нравится почтенной миссис Тинклер-Мольке, что проживает над нами, подполковнику Бастарду, кавалеру ордена "За боевые заслуги", соседу слева, а также сэру Эверарду и леди Бленнерхасет, соседям справа. Что ж, пускай. Плевать я хотел на всяких Тинклер-Мольке, Бастардов и Бленнерхасетов. Я расстаюсь с ними без сожалений.

- Вы намереваетесь съехать, сэр?

Я поднял бровь.

- Дживс, неужели ты мог вообразить, что я отступлюсь?

- Боюсь, сэр, что подобная враждебность встретит вас везде.

- Только не там, куда я направляюсь. Я намереваюсь удалиться в заповедную глушь. Там, где еще чувствуется дыхание старины, я найду коттедж в укромном уголке, и продолжу свои музыкальные опыты.

- Коттедж, сэр?

- Именно, Дживс. Желательно увитый жимолостью.

То, что последовало потом, лишило меня точки опоры. После краткой паузы Дживс, этот змий, пригретый на моей груди, издал кашель, и с губ его слетели следующие немыслимые слова.

- В таком случае, боюсь, мне придется искать новое место, сэр.

Воцарилось гнетущее молчание. Я вытаращился на слугу.

- Дживс, - произнес я, и если бы вы описали мое состояние, как состояние человека, пораженного ударом молнии, то оказались бы недалеки от истины, - я не ослышался?

- Нет, сэр.

- Ты собираешься оставить службу у меня?

- Весьма сожалею об этом, сэр. Однако если вы намереваетесь упражняться в игре на этом инструменте в уединении сельского коттеджа...

- Ты сказал "на этом инструменте", Дживс, причем таким неприязненным, таким кислым тоном... Должен ли я предположить, что ты не одобряешь банджолеле?

- Да, сэр.

- Однако до сих пор ты как-то справлялся с этим чувством.

- С превеликим трудом, сэр.

- Так вот, позволь заметить, что люди не чета тебе выдерживали кое-что и похуже банджолеле. Известно ли тебе, что некий болгарин, Элия Господинофф, однажды играл на волынке целых двадцать четыре часа без передышки. Этот факт упоминается у Рипли в "Не может быть!"

- Сэр?

- И что же, слуга этого Господиноффа сломался? Ха-ха-ха. Эти болгары замешаны из другого теста. Убежден, что слуга с примочками и ледяными компрессами находился при своем юном господине все время, которое потребовалось тому для побития центрально- европейского рекорда. Будь же болгарином, Дживс.

- Увы, сэр, я не могу поступить...

- Черт возьми, Дживс, ты же только что сказал, что как раз и собираешься поступить на новое место?

- Я говорил, что не могу поступиться решением, которое принял, сэр.

- Ах, вот оно что.

Я поразмыслил немного.

- Значит, вот так, Дживс?

- Да, сэр.

- И ты все обдумал, взвесил все за и против, прикинул все выгоды и убытки?

- Да, сэр.

- Стало быть, в отставку?

- Да, сэр. Если вы действительно намерены продолжать игру на этом инструменте. Боюсь, у меня нет выбора.

Кровь Вустеров вскипела. В последние годы кое-кто, похоже, возомнил себя неким диктатором, этаким домашним Муссолини. Однако если взглянуть правде в глаза, кто такой Дживс? Всего-навсего камердинер. Наемный слуга. И перед кем же тут раболепничать? Ну, или раболепствовать, что одно и то же. Уж точно ни перед ним. И никак ни человеку, чьи предки доблестно сражались в битве при Креси, и который осознал, наконец, что пришло время проявить характер.

- Ну и, черт подери, убирайся!

- Превосходно, сэр.

Признаюсь, что я весьма доволен тем, как я вел себя в этом конфликте желаний. Как вы помните, раньше достаточно было старику Глоссопу внезапно появиться в моей гостиной, и я бежал в укрытие как кролик. Но с той поры я прошел сквозь горнило печи и его вид больше не приводил меня в невыразимый ужас. Довольный собой я продолжал играть «Свадьбу расписной куклы», «Пение под дождем», «Три маленьких слова», «Спокойной ночи милая», «Мой парад любви», «Весна настала», «Чья ты малышка», и отрывок из «Я хочу автомобиль с клаксоном Бип-Бип», в указанной последовательности: и когда я подходил к концу последнего номера, зазвонил телефон.

Я подошел к аппарату и стоя слушал. Постепенно мое лицо становилось суровым и неподвижным

«Очень хорошо, мистер Манглхоффер», сказал я холодно. «Вы можете уведомить миссис Тинклер-Маулк и ее союзников, что я выбираю последнее»

Я позвонил в колокольчик

“Дживз”, сказал я, «у нас небольшая неприятность».

“В самом деле, сэр?”

“Мерзкая неприятность гнездится в особняке на Беркли W.1 Я отмечаю также недостаток взаимных уступок, компромиссов и отсутствие соседского духа. Я только что разговаривал по телефону с управляющим этого дома и он выдвинул ультиматум. Он говорит, что я должен отказаться от игры на банджолеле или съехать отсюда”.

"В самом деле, сэр?”

“Похоже, что жалобы подали почтенная миссис Тинкер-Маулк” из квартиры С.6; Подполковник Дж. Дж. Бастард, с орденом «за отличную службу» из квартиры B.5; сэр Эверард и леди Бленнерхассет из B.7. Отлично. Да будет так. Мне все равно. Мы охотно избавимся от этих Тинкер-Маулков, Бастардов и Бленнерхассетов. Я покидаю их без страданий.

Вы предлагаете переехать, сэр?

Я вздернул брови

“Конечно, Дживз, ты же не воображаешь, что я рассматривал другой вариант?

"Но боюсь, что вы встретитесь с подобной враждебностью в любом другом месте, сэр»

“Не там, куда я собираюсь. Я намерен уехать в глубь страны. В глуши, в уединенном уголке я найду загородный дом и там возобновлю свои занятия.

"Загородный дом, сэр?"

«Загородный дом, Дживз. Если удастся, покрытый жимолостью.

В следующий миг вы могли бы сбить меня с ног зубочисткой. После короткой паузы Дживз, которого я, так сказать, годами пригревал на груди, издал нечто похожее на кашель и произнес следующие немыслимые слова:

«В таком случае, боюсь я должен вас предупредить об увольнении.»

Воцарилась напряженная тишина. Я пристально смотрел на слугу.

«Дживз», сказал я, и вы не ошибетесь изобразив меня ошеломленным, «я не ослышался?»

“Нет сэр”

Ты на самом деле намереваешься покинуть меня?

"С большой неохотой, сэр. Но если Вы собираетесь играть на этом инструменте в тесных стенах загородного дома…”

Я выпрямился.

“Ты говоришь “этот инструмент”, Дживз. И ты произносишь это неприятным, кислым тоном. Правильно ли я понял, что тебе не нравится банджолеле ?"

“Да, сэр”

«Но до сих пор ты выдерживал»

«Со значительным затруднением, сэр»

«Ну так позволь мне сказать, что люди, лучшие, чем ты, выдерживали худшее, чем банджолеле. Знаешь ли ты, что некий болгарин, Илья Господинофф, однажды играл на волынке без перерыва 24 часа? Рипли подтверждает это в своей книге «Верю не верю»

"В самом деле, сэр?

“Что ж ты полагаешь, личный слуга Господиноффа жаловался? Смехотворная мысль. Там в Болгарии, они выше этого. Я убежден, что он стоял позади своего молодого хозяина от начала до конца его попытки на Центрально-Европейском отчете. И я не сомневаюсь, что он часто восстанавливал силы хозяина льдом и другими тонизирующими средствами. Будь болгарином, Дживз.”

«Нет, сэр. Боюсь я не могу отказаться от своей позиции.»

«Но, черт возьми, ты сказал, что отказываешься от своей позиции»

«Должно быть я подразумевал, что не могу отказаться от своей точки зрения."

«Ах»

Я размышлял некоторое время

“Ты действительно имеешь это в виду, Дживз?”

“Да сэр”

"Ты все хорошенько обдумал, просчитал, взвесил все за и против?

“Да, сэр”

“И ты твердо решил?”

“Да, сэр. Если вы действительно собираетесь играть на этом инструменте, мне ничего не остается, как уйти.

Кровь Вустера вскипела. Волей обстоятельств последних лет, этот зануда занял положение, которое вы можете характеризовать как домашний Муссолини. Но не учитывая этого и просто придерживаясь голых фактов, в конце концов кто такой Дживз? Камердинер. Оплачиваемый слуга. Человек просто не может продолжать раболепствовать перед своим слугой до скончания веков (я подразумеваю раболепие? Я знаю, что слово начинается на «Р»). Наступает момент, когда необходимо вспомнить, что твои предки чертовски хорошо сражались в битве при Креси и занять твердую позицию. Этот момент настал.

"Ну тогда, черт возьми, уходи!

“Очень хорошо, сэр.”

Признаться, наше столкновение здорово возвысило меня в собственных глазах. Видимо, все эти годы горнило судьбы усердно трудилось надо мной, и теперь даже старикашка Глоссоп – тот самый, чье малейшее присутствие, если помните, когда-то заставляло меня метаться по дому загнанным кроликом - был мне больше не страшен.

Преисполнившись самодовольства, я начал наигрывать «Кукольную свадьбу», «Пою я под дождем», «Три словечка», «Доброй ночи, любимая», «Парад любви», «Весна пришла», «Чей ты, малыш?» и кусочек из «Хочу купить автомобиль, чтобы сигналил «би-би-би» в перечисленном порядке, но не успел закончить последнюю вещицу, как зазвонил телефон.

Я поднял трубку и стал слушать, мрачнея с каждой секундой.

- Отлично, мистер Манглхоффер, - сурово отчеканил я. – Можете известить миссис Тинклер-Мольк и иже с ней, что я выбираю последнее.

Я дернул звонок.

- Дживс, - говорю, - произошла неприятность. –

- Вот как, сэр?

- В квартале Беркли настали смутные времена. Отмечается спад уживчивости и отсутствие духа добрососедства. Только что мне звонил управляющий и предъявил ультиматум – либо выметываться, либо прекратить игру на банджо.

- В самом деле, сэр?

- Оказывается, наши соседи сверху - достопочтенная миссис Тинклер-Мольк, подполковник Дж.Дж. Бастард (кавалер ордена «За выдающиеся заслуги»), лорд Эверард и леди Бленнерхассет, подали на меня жалобу. Ну и пусть их. Сдаюсь. По крайней мере, мы избавимся от этих Тинклер-Мольков, Бастардов и Бленнерхассетов, так что нам же лучше.

- Вы намерены ехать, сэр?

Я вскинул брови.

- Честное слово, Дживс, вы ведь не думаете, что я мог решить иначе?

- Боюсь, вам будут везде оказывать подобный прием, сэр.

- Там, куда я собираюсь, не будут. Я хочу поселиться в провинции. В дремучей и нехоженой глуши сниму какой-нибудь домик и продолжу свои скромные занятья.

- Домик, сэр?

- Домик, Дживс. Лучше всего – увитый зеленью.

И тут случилось такое, отчего я едва устоял на ногах. Помолчав немного, Дживс, которого я, если можно так выразиться, столько лет кормил с руки, чуть кашлянул и произнес невозможное:

- В таком случае, боюсь, мне придется попросить расчета.

Повисла напряженная тишина. Я оторопело таращился на Дживса.

- Дживс, - говорю (слово «ступор» как нельзя лучше характеризовало мое тогдашнее состояние), - я не ослышался?

- Да, сэр.

- Вы правда намерены отказать мне в участии?

- Весьма неохотно, сэр. Но коль скоро вы решили играть на том инструменте в тесных стенах деревенского дома…

Я поднялся.

- Вы сказали «на том инструменте», Дживс, причем недовольным и кислым тоном. Значит ли это, что вы невзлюбили мое банджо?

- Да, сэр.

- Однако, до сих пор вы его терпели.

- С превеликим трудом, сэр.

- Между прочим, некоторым еще и не такое доставалось. Вам известно, что один болгарин, Илья Господинов, как-то играл на волынке целые сутки, без сна и отдыха? Это было у Рипли в разделе «Хотите верьте – хотите нет»

- Неужели, сэр? –

- И что же вы думаете, его камердинер сбежал? Смешно вообразить! Видимо, в Болгарии они совсем другой закваски. Я твердо верю, что он следовал за хозяином с того момента, как тот решил побить Европейский рекорд, и все это время, не сомневаюсь, носился вокруг с прохладительным и всячески его поддерживал. Представьте, что вы болгарин, Дживс.

- Нет, сэр. Боюсь, я буду стоять на своем.

- Черт побери, Дживс, ведь вы только что собирались уходить!

- Мне следовало сказать «не сойду с намеченного курса».

- Аа.

Я призадумался.

- Вы это серьезно, Дживс?

- Да, сэр.

- Вы хорошенько подумали, взвесили все «за» и «против», оценили обе альтернативы?

- Да, сэр.

- Уверены?

- Да, сэр. Если ваше решение насчет инструмента остается в силе, у меня нет другого выхода.

Кровь Вустеров вскипела во мне. Обстоятельства последних лет превратили этого зануду в настоящего, как сказали бы некоторые, надомного диктатора. Однако, отвлечемся на секунду и зададимся простым вопросом: кто такой Дживс, в конце концов? Всего лишь слуга. Работник по найму. А нашему брату никак не годится все время заискивать (я ничего не напутал? Кажется, там была буква «з») перед своим слугой. В один прекрасный миг мы обязаны вспомнить геройства предков в битве при Креси* и сказать свое веское слово. И вот, этот миг настал.

- Ну так идите же, черт побери!

- Слушаюсь, сэр.

* битва при Креси,1346г ; крупная победа английских войск короля Эдуарда III над французской армией во время Столетней войны.

Я с честью выдержал эту борьбу характеров и остался очень доволен собой. Раньше я улепетывал как заяц при одном только появлении старика Глоссопа в моей гостиной. Но испытания закаляют - вид его больше не вселял в меня такой неописуемый ужас. Преисполненный чувства собственного достоинства, я сыграл «Свадьбу нарисованной куклы», «Мы поем под дождем», «Три коротких слова», «Доброй ночи, мое сердечко», «Да здравствует любовь», «Пришла весна», «Чья ты, детка?» и «Люблю я прокатиться с ветерком». Программа уже подходила к концу, когда раздался телефонный звонок.

Пришлось взять трубку. Я слушал, и лицо мое становилось решительным и строгим.

- Прекрасно, мистер Манглхофер, - мой тон был холоден. - Передайте миссис Тинклер-Молк и остальным, что второй вариант меня больше устраивает. Я позвонил.

- Дживс, - сказал я, - возникла небольшая проблема.

- В самом деле, сэр?

- В Беркли Мэншн поселился дух враждебности. Отметим также отсутствие взаимопонимания и чувства локтя среди соседей. Только что управляющий дома по телефону предъявил мне ультиматум – или я прекращаю играть на укулеле, или съезжаю.

- В самом деле, сэр?

- Похоже, это все козни достопочтенной миссис Тинклер-Молк, что живет над нами, лейтенант-полковника Бастарда и сэра Эверарда с леди Бленерхассет из соседних квартир. Прекрасно. Пусть так. Мне все равно. Избавимся от всех этих Тинклер-Молков, этих Бастардов и Бленерхассетов. Я расстаюсь с ними без сожаления.

- Вы намерены переехать, сэр?

Я удивленно вскинул брови.

- Вот именно. Разве есть иной выход?

- Боюсь, сэр, нет такого места, где вам будут рады.

- Только не там, куда я направляюсь. Я удалюсь в сельскую глушь, в каком-нибудь всеми забытом, укромном уголке найду коттедж и там продолжу свои занятия.

- Коттедж, сэр?

- Он самый, Дживс. В идеале - увитый жимолостью.

В следующий момент меня бы сбила с ног и зубочистка. После небольшой заминки Дживс, которого я, можно сказать, пригрел у себя на груди, кашлянул и заявил не что иное, как:

- В таком случае я буду вынужден заявить об уходе.

Наступила напряженная тишина. Я уставился на этого человека.

- Дживз, правильно ли я вас расслышал?

Если читатель думает, что это заявление ошарашило меня, то он на верном пути. - Да, сэр.

- Хотите оставить мое окружение?

- Крайне неохотно, сэр. Но если вы будете играть на этом инструменте где-нибудь поблизости от дома…

Я выпрямился.

- Дживс, вы говорите «этот инструмент» таким недовольным, плаксивым голосом, будто он вам не нравится. Это так?

- Да, сэр.

- Но до сих пор вы прекрасно с ним уживались.

- Мне стоило это больших трудов, сэр.

- Позвольте заметить, что и получше вас люди терпели нечто похуже укулеле. Вы слышали об одном болгарине, Илии Господинове? Однажды он играл на волынке двадцать четыре часа подряд. Так сказано в книжке Рипли «Хотите верьте – хотите нет», а уж он-то точно знает.

- В самом деле, сэр?

- И вы полагаете, его слуга проявил строптивость? Ха! Болгары - стойкий народ. Уверен, он ни на минуту не покидал молодого хозяина, держал наготове холодные примочки и другие подкрепляющие средства, пока тот устанавливал рекорд. Станьте болгарином, Дживс!

- Нет, сэр, не могу. Я не изменю своего решения.

Я поразмышлял немного.

- Вы серьезно?

- Да, сэр.

- Вы хорошо подумали? Взвесили все за и против, учли то и это?

- Да, сэр.

- И это ваше последнее слово?

- Да, сэр. Если вы собираетесь и дальше играть на этом инструменте, я вынужден буду покинуть вас.

Тут кровь Вустеров вскипела. Оказывается, в моем доме завелся Муссолини! Но даже если закрыть на это глаза и рассуждать логически – что такое Дживс? Камердинер. Слуга, нанятый за плату. Невозможно вечно покорствовать – я сказал покорствовать? в общем, что-то там на «п» - слуге. Приходит момент, когда в нас просыпаются предки, чей неукротимый нрав так отлично проявил себя в битве при Креси. И вот теперь такой момент настал. - Тогда, черт возьми, прощайте!

- Слушаюсь, сэр.

Признаюсь, я был рад тому, как повел себя во время этой битвы титанов. Вы должны помнить, было время, когда неожиданного появления старого Глоссопа в моей гостиной было достаточно, чтобы обратить меня, словно кролика, в бегство в поисках убежища. Но с тех пор я прошел через суровые испытания, и его вид больше не наполняет меня невыразимым страхом. С довольно спокойной самоуверенностью я продолжал играть «Венчание накрашенной куклы», «Поющие под дождем», «Три маленьких мира», «Спокойной ночи, дорогая», «Мой парад любви», «Весна здесь», «Чья ты девочка» и часть «Я хочу автомобиль с гудком «ту-ту» в указанном порядке: и я приближался к концу этого последнего пункта, когда зазвонил телефон.

Я подошел к аппарату и, стоя, стал слушать. И, пока я слушал, выражение моего лица станвоилось все тверже и решителнее.

— Очень хорошо, мистер Манглхоффер, — произнес я холодно. — Можете сообщить миссис Тинклер-Маулк и ее компаньоншам, что я выбираю последнюю альтернативу.

Я прикоснулся к звонку.

— Дживс, — сказал я, — случилась небольшая неприятность.

— В самом деле, сэр?

— В особняке на Беркли, Вест-Энд, возникло недоразумение. А еще я заметил недостаток желания идти на компромисы и отсутствие соседского духа. Я только что говорил по телефону с управляющим этого здания, и он выдвинул ультиматум. Он говорит, что я должен либо прекратить играть на банджолеле, либо убираться отсюда.

— В самом деле, сэр?

— Жалобы, по-видимому, поступили от почтенной миссис Тинклер-Маулк, из C.6.; подполковника Дж. Дж. Бастарда, обладателя ордена «За боевые заслуги», из B.5.; и сэра Эверарда и леди Бленнерхэссетт, из B.7. Отлично. Пускай. Мне все равно. Будет только лучше, если мы избавимся от этих Тинклер-Маулков, этих Бастардов и этих Бленнерхэссетов. Я покину их, не моргнув глазом.

— Вы намереваетесь переехать, сэр?

Я поднял вверх брови.

— Разумеется, Дживс, ты же не думаешь, что я когда-либо предполагал какой-то выход?

— Но я боюсь, что вы везде столкнетесь с подобной враждебностью, сэр.

— Не там, куда я еду. Я намереваюсь удалиться в глубинку. В каком-нибудь старом уединенном укромном уголке я найду коттедж и там возобновлю свои исследования.

— Коттедж, сэр?

— Коттедж, Дживс. Если возможно, увитый жимолостью.

В следующий момент вы смогли бы сбить меня с ног одной зубочисткой. Последовала короткая пауза, а потом Дживс, которого я пригревал на своей груди, если можно так сказать, годами, годами и годами, выдал что-то похожее на кашель, и с его губ сорвались эти невероятные слова:

— В таком случае, боюсь, я должен уведомить вас о моем увольнении.

Наступила напряженная тишина. Я уставился на этого человека.

— Дживс, — произнес я, и вы не будете далеки от истины, описывая меня как ошеломленного, — я правильно тебя расслышал?

— Да, сэр.

— Ты действительно собираешься покинуть мое окружение?

— Только с огромной неохотой, сэр. Но если вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО намереваетесь играть на этом инструменте внутри маленького деревенского коттеджа...

Я выпрямился.

— Ты говоришь "этом инструменте", Дживс. И ты говоришь это неприятным кислым голосом. Мне нужно понимать, что тебе не нравится эта банджолеле?

— Да, сэр.

— До этого ты прекрасно ее терпел.

— С невероятными трудностями, сэр.

— И позволь сказать тебе, что лучшие люди терпели намного худшие банджолеле. Тебе известно, что один болгар, Элиа Господинофф, однажды играл на волынке двадцать четыре часа без остановки? Рипли утверждает это в своем "Верьте или нет".

— В самом деле, сэр?

— И ты думаешь, что личный слуга Господиноффа жаловался? Смехотворное предположение. Они сделаны из лучшего теста там, в Болгарии. Я убежден, что он был рядом с хозяином от начала до конца во время его попытки побить центрально-европейский рекорд, и не сомневаюсь, что он часто бегал вокруг с пузырями со льдом и другими тонизирующими средствами. Будь болгаром, Дживс.

— Нет, сэр. Боюсь, я не могу отказаться от своей позиции.

— Но, черт побери, ты и говоришь, что отказываешься от своей позиции.

— Мне нужно было сказать, что я не могу оставить точку зрения, которую выбрал.

— О.

Некоторое время я размышлял.

— Ты это серьезно, Дживс?

— Да, сэр.

— Ты все это внимательно обдумал, взвесив все за и против, колебаясь между тем и этим?

— Да, сэр.

— И ты решился?

— Да, сэр. Если вы на самом деле намереваетесь продолжать играть на этом инструменте, у меня не остается выбора, кроме как уйти.

Кровь Вустеров вскипела. Обстоятельства последних лет сложились так, что этот вредитель стал тем, кого можно описать как домашнего Муссолини; но, забыв про это и просто придерживаясь голых фактов, кто Дживс ТАКОЙ, в конце концов? Лакей. Слуга, получающий жалование. И парень просто не может продолжать подхалимничать — я это серьезно насчет "подхалимничать"? Я знаю, оно начинается с "п" — для его лакея навсегда. Приходит момент, когда он должен вспомнить, что его предки разбили врага в битве при Креси, и проявить твердость. Сейчас настал такой момент.

— Тогда уходи, черт побери!

— Очень хорошо, сэр.

Я каюсь, что я был -- очень доволен оборотом, который для меня приняло само течение этого конфликта воль. Бывало время (вы могли вспомнить), когда неожиданного появления старичка Глоссопа в моей гостиной -- достаточно было, чтоб заставить меня забиться под ковёр, аки кролик. Но -- с тех пор я миновал пещь огненную, и подобное зрелище -- уже не ввергало меня в безымянный ужас. Чтобы повысить ставки тихой уверенности в себе -- я переходил к наигрыванию "Свадьбы яркой куколки", "Пою под дождём", "В трёх словах", "Усни сердечко", "Парада любви", "Пришла весна", "Ты малышка чья?" и начала -- "Я хотел бы автомобиль, и -- склаксоном -- би-би-би", в порядке наименования, и -- оно случилось на подходе, к завершению отсчёта большой паузы -- зазвонил телефон.

Я отложил инструмент, и стал слушать. И, пока я слушал -- моё лицо усыхало и садилось.

-"Очень хорошо, мистер Мэнглхоффер. -- произнёс я прохладно, -- Вы можете передать миссис Тинклер-Мульке и её коллегам, что я предпочитаю последнюю концепцию."

Я тронул колокольчик.

-Дживс, -- произнёс я, -- имеет быть -- знак судьбы.

-Правда, сэр?

-В несчастье, становились на дыбы, той головы ужасной в Беркли-Мэшенс, №1 W. Я отмечу также -- отсутствие желания брать протянутую руку, и падение товарищеского духа. Я только что говорил с управляющим данного здания по телефону, и он предъявил ультиматум. Он говорит -- я должен -- либо послать игру на гавайском банджо, либо -- выметаться.

-Правда, сэр?

-Жалобы, кажется, истекали -- от достопочтенной миссис Тинклер-Мульке, из №6 С, от подполклвника Дж. Дж. Бастарда, Кав.Орд. за Боев. Засл., из №5 В, и от сэра Эверарда и леди Бленнерхэссет, из №7 В. Отлично. Да будет так. Мне безразлично. Мы прекрасно обойдёмся без этих Тинклер-Мульков, этих Бастардов, и этих Бленнерхэссетов. Я покину их без жалости.

-Вы предполагаете двинуть, сэр?

Я приподнял брови.

-Конечно, вы не мните, Джвс, что я рассматривал, когда-либо -- несколько иные шаги?

-Но, боюсь я, вы встретите подобный отпор и ещё -- где-нибудь, сэр.

-Не там, где я буду. У меня появилось намерение удалится в сельскую глушь. В тот старый свет, невинных дней, где обрету коттедж, и в нём играть продолжу.

-Коттедж, сэр?

-Коттедж, Дживс. По возможности, на увитой цветами лужайке.

В следующие мгновения, вы могли бы меня спокойно обрабатывать тесаком. Была краткая пауза, и затем Дживс, кого я полагал в груди своей -- изрёк (после лет, лет и лет особого кашля, продолженного следующими, невозможными в его устах словами):

-В таком случае, я боюсь, я должен буду плодать вам заявление.

Настало молчание. Я вгляделся в моего человека.

-Дживс, -- сказал я, и вы не можете себе даже представить, из этих слов, в каком ошеломлении, -- я расслышал точно?

-Да, сэр.

-Вы, в самом деле, предполагаете покинуть моё окружение?

-Только с величайшей неохотностью, сэр. Но если вашим намерением сделается играть на ДАННОМ инструменте в узком пространстве сельского коттеджа...

Я встряхнулся с трудом.

-Вы произнесли --"данный инструмент" -- Дживс. И произнесли это так неприятно, диким тоном. Надо понимать, вы не любите -- вот это гавайское банджо?

-Да, сэр.

-Для вас всё отлично сложится.

-Со смертельными трудностями, сэр.

-И, позвольте мне -- сказать вам, что люди лучше, чем вы себе можете вообразить -- уступали гавайским банджо. Вам известен некий музыкант Рахманинов -- бивший по струнам, в своей русской усадьбе, двадцать четыре часа напролёт? Об этом есть у Агаты Кристи.

-Правда, сэр?

-Ладно, разве люди Рахманинова -- отбрыкивались? Смехотворная мысль. Они же сделаны из матерьяла крепче, чем русский мороз! Я убеждён -- они висли у него над душой, от старта до финиша, пока -- гений музыки -- бил все рекорды Старого Света, и -- (я не сомневаюсь) часто -- прибавлял скорости, с кубиками льда и прочими подкрепляющими. Будьте русским крестьянином, Дживс.

-Нет, сэр. Я боюсь, что что я не мог бы отречься от своих позиций.

-Но, чтоб его, вы же признали -- что вам -- МОЖНО было бы отречься от своих позиций?

-Я имел сказать, что я не мог бы отринуть высказанного мнения.

-А.

Я напрягся.

-Вы имели в виду оно, Дживс?

-Да, сэр.

-Вы высказались -- вполне просчитано, взвесив ПРО и КОНТРА, сравнив то и это?

-Да, сэр.

-И вы -- так и решили?

-Да, сэр. Если ваш замысел -- и в самом деле, продолжать игру на данном инструменте, я -- отбуду без дополнений.

Жарко вскипела кровь Вустеров. По стечению обстоятельств последних лет, какой-то несчастный -- поместился на пост, который можно было бы описать вам -- как Комнатный Муссолини: но, оставляя это и возвращаясь душой, просто, к холодному факту -- ЧТО есть Дживс по сути? Камердинер. Наёмный работник. И парень просто не может так... -- я хочу сказать... Знаю я -- с какой буквы начинается это его камердинерство... Наступает момент, когда придётся предков в битве при Креси прихвативших, и -- до упора. Этот момент сейчас случится.

-Тогда -- валяйте, чтоб вас!

-Очень хорошо, сэр.

Чего скрывать - я пребывал в восторге от того, как проявил себя в этом столкновении несгибаемых воль. Было время - вы, конечно, помните - когда, только завидев в своей гостиной старину Глоссопа, я, словно кролик, начинал метаться в поисках укрытия. Однако с тех пор я закалился, и присутствие Глоссопа больше не повергало меня в священный ужас. Исполненный умиротворения я спел "Свадьбу румяной куколки", "Поющих под дождем", "Три коротких слова", "Спокойной ночи, милашка", "Воспоминания о любви", "Пришла весна", "Чья ты, крошка?" и уже приступил к песне под названием "Я хочу автомобиль, что гудит ту-ту", когда зазвонил телефон.

Я подошел к издающему трели инструменту и снял трубку. Трубка вещала голосом Мэнглхоффера. С каждой минутой мое лицо становилось все более замкнутым и суровым.

- Именно так, мистер Мэнглхоффер, - ледяным тоном сказал я. - Можете передать миссис Тинклер-Маулк и ее коллегам, что я выбрал последний вариант.

Я позвонил в колокольчик.

- Дживс, - поведал я, - грядут неприятности.

- В самом деле, сэр?

- Тучи сгущаются в аппартаментах западного Беркли. К тому же я не заметил и намека на добрососедский дух и готовность пойти на компромисс. Мне только что звонил владелец этого дома и выдвинул ультиматум. Он велел прекратить бренчание на банджолеле или выметаться.

- В самом деле, сэр?

- Так мол и так, поступили жалобы от достопочтенной миссис Тинклер-Маулк из номера С-6, орденоносного подполковника Дж. Дж. Бастарда, оккупировавшего Б-5, а также сэра Эверарда и Леди Бленнерхассет из Б-7. Что ж. Так тому и быть. Мне все равно. Нам даже лучше будет без всех этих Тинклер-Маулков, Бастардов и Бленнерхассетов. Я покину их без сожаления.

- Вы собираетесь переехать, сэр?

Я поднял брови.

- Не думал же ты, что я изберу другой путь?

- Боюсь, на новом месте вы встретите такую же враждебность, сэр.

- Только не там, куда я собираюсь. Я решил удалиться от городской суеты. В каком-нибудь укромном уголке я найду коттедж и продолжу свои занятия.

- Коттедж, сэр?

- Коттедж, Дживс. Если получится - увитый жимолостью.

Через мгновение, вы смогли бы сбить меня с ног зубочисткой. Возникла короткая пауза, после чего Дживс, которого я принял в свой дом и пестовал, так сказать, в течение долгих-долгих лет, откашлялся, и с его губ сорвались немыслимые слова:

- В таком случае, боюсь, я должен сделать предупреждение.

Повисло напряженное молчание. Я воззрился на своего камердинера.

- Дживс, - пробормотал я, и если вы назвали бы меня ошеломенным, то были бы правы на все сто, - я не ослышался?

- Нет, сэр.

- Ты действительно собираешься меня покинуть?

- С величайшей неохотой, сэр. И если вы серьезно настроены играть на этом инструменте в стенах сельского коттеджа…

Я гордо расправил плечи.

- На "этом инструменте"?! Твои слова полны неприязни. Дживс, тебе что, не нравится мое банджолеле?

- Увы, сэр.

- До сих пор ты прекрасно его переносил.

- Я прилагал все душевные усилия, сэр.

- Позволь напомнить, что некоторые слуги, получше, чем ты, переносили инструменты похуже, чем банджолеле. Ты в курсе, что некий болгарин - Элайя Господинофф - однажды играл на волынке сутки напролет, причем без малейшего перерыва? Рипли засвидетельствовал сей факт в своем «Хотите - верьте, хотите - нет».

- В самом деле, сэр?

- Неужели ты думаешь, личный камердинер Господиноффа протестовал? Смехотворная мысль! Болгары совсем из другого теста. Я убежден: слуга оставался рядом со своим юным господином от начала и до конца его попытки установить центральноевропейский рекорд, и я не сомневаюсь, что преданный камердинер носился вокруг с кубиками льда и другими приводящими в чувство штучками. Следуй примеру болгар, Дживс.

- Увы, сэр. Боюсь, я не могу сдать свои позиции.

- Но, черт возьми, ты же только что заявил, что собираешься сдать свои позиции.

- Я не точно выразился, сэр. Я не могу отказаться от своих взглядов.

- А-аа. Я погрузился в раздумья.

- Так ты это имел ввиду, Дживс?

- Именно, сэр.

- То есть ты тщательно все обдумал, взвесил все «за» и «против», сопоставил то и это?

- Именно, сэр.

- И решение твое – окончательно?

- Именно, сэр. Если вы непоколебимы в своем желании продолжить играть на этом инструменте, у меня просто не остается выбора.

Во мне взыграла кровь Вустеров. Благодаря событиям последних лет этот зануда стал настоящим домашним тираном, но если отвлечься от рокового стечения обстоятельств и обратиться к сухим фактам – да кто он такой, в конце концов? Камердинер. Наемная прислуга. Никто не может пресмыкаться вечно – я сказал пресмыкаться? Знаю, это слово начинается с «п» - перед собственным слугой. Рано или поздно каждый англичанин вспоминает, что его предки чертовски красиво победили в битве при Креси, и принимает волевое решение. Такой момент настал.

- Ну так и уходи, черт бы тебя побрал!

- Как скажете, сэр.

Признаюсь, мне понравилось как я держал себя в этом столкновении характеров.Помните, было время, когда от одного вида старикашки Глоссопа в моей гостиной я бы заметался как кролик, удирающий в нору. Но с тех пор я побывал в таких переделках, что вид его уже не наполнял меня больше неведомым ужасом. Испытывая чувство глубокого удовлетворения я продолжал играть: «Свадьба раскрашеной куклы», «Распевая под дождем», «Три коротких слова», «Спокойной ночи, милая», «Парад моей любви», «Пришла весна», «Чья ты, малышка?», и отрывок из «Хочу машину, что гудит Би-Би» - именно в этом порядке. И как раз, когда я дошел почти до конца последней песенки, зазвонил телефон.

Я подошел к аппарату. Я слушал, и лицо мое менялось, становясь волевым и суровым.

- Хорошо, мистер Мэнглхоффер, - холодно проговорил я,- Вы можете сообщить миссис Тинклер-Моулк и её сообщникам, что я выбираю второй вариант.

Я позвонил в звонок.

- Дживс, - сказал я, - у нас небольшие неприятности.

- Слушаю сэр.

- Склока разгорается в Беркли Мэншн. Я замечаю несклонность к компромиссам и отсутствие добрососедских отношений. Я только что разговаривал по телефону с управляющим домом и он объявил мне ультиматум. Он сказал, что я должен либо заткнуть своё банджолеле или выехать.

- Неужели, сэр?

- Жалобы, видите ли, поступили от высокородной миссис Тинклер-Мулк из квартиры В-6, от подполковника Дж. Дж. Бастэрда, кавалера воинского ордена, из Б-5, а также от сэра Эверарда и леди Бленнерхассерт из Б-7. Ну что ж, пусть так и будет .Плевать .Мы избавимся от всех этих Тиниклер- Мулкесов, Бастардов и Бленнерассетов. Я расстанусь с ними без боли .

- Вы предлагаете переехать , сэр ?

Я поднял в изумлении брови .

- Дживс , ну не можешь ведь ты всерьёз представить , что я выберу другой ход ?

- Боюсь , что Вы встретите такое же враждебное отношение и в других местах, сэр.

- Но не там, куда я отправляюсь. Я намерен удалиться в сельскую глубинку. В каком-нибудь старомодном уединённом уголке я найду домик и там возобновлю мои занятия.

- Домик, сэр?

- Домик. Если получится, увитый цветущей жимолостью.

Минуту спустя я был совершенно ошеломлён.Годами я, как говорится, пестовал и пригревал его на своей груди, а теперь Дживс издал что-то вроде кашля и произнёс совершенно невероятные слова:

- Боюсь, в таком случае, я вынужден взять расчёт.

Повисла напряженная тишина. Я уставился на него.

- Дживс, - сказал я потрясённый, - правильно ли я расслышал?

- Да, сэр.

- Ты помышляешь покинуть моё окружение?

- С величайшим нежеланием, сэр. Но если Вы действительно намереваетесь заточить нас в тесном сельском домике и играть на этом инструменте, то...

Я вскинулся в негодовании.

- Дживс, слова «на этом инструменте» ты произносишь таким неприятным, жиденьким голоском. Должен ли я так понимать, что ты испытываешь неприязнь к банджолеле?

- Да, сэр.

- До сих пор ты выдерживал.

- С большим трудом, сэр.

- Скажу тебе, что люди почище тебя выносили кое-что и похуже гавайского банджо. Знаешь ли ты о некоем Илие Господинофф из Болгарии? Он однажды играл на волынке двадцать четыре часа без перерыва. Это описано у Рипли в «Невероятных Событиях».

- В самом деле, сэр?

- Не думаешь ли ты что слуга Господиноффа противился? Смехотворная мысль. Они там, в Болгарии, покрепче сделаны. Убеждён, что от начала и до конца он был верным помощником своему молодому хозяину, когда тот пошёл на рекорд Центральной Европы. Он сплотился со своим хозяином и поддерживал его грелками со льдом и другими укрепляющими средствами. Будь болгарином, Дживс.

- Нет, сэр. Боюсь, что не могу отступить от своей позиции.

- Чёрт побери, ты сказал, что уходишь со своей позиции.

- Точнее сказать, я не могу отступить от позиции, которую я занял в этом вопросе.

- Вот как.

Я немного поразмышлял.

- Дживс, ты это серьёзно?

- Да, сэр.

- Обдуманный ли это шаг? Взвесил ли ты все за и против?

- Да,сэр.

- Ты твёрдо решил?

- Да, сэр. Если Вы собираетесь продолжать играть на этом инструменте, то меня не остаётся иного выбора.

Кровь Вустеров вскипела в моих жилах.Обстоятельства последних лет сложились так, что бразды правления, так сказать, оказались у этого сокрушителя надежд. Но если забыть о его роли домашнего диктатора, и трезво взглянуть на холодные факты, то кто такой Дживс, в конце концов?Камердинер. Наёмный слуга. Нельзя постоянно поддаваться камердинеру. Или не поддаваться, а какое-то похожее слово и тоже начинается на «под»? Наступает время, когда необходимо вспомнить о мужестве предков в битве при Креси и твёрдо настоять на своём.

- Ну и проваливай!

- Хорошо, сэр.