Приятно сидеть в гриль-баре лучшего лондонского ресторана среди великих князей в изгнании, хористок и миллионеров из тех, что почище, и сознавать при этом, что обед не стоит тебе ни копейки. Особенно если привык в середине дня утолять голод краюхой хлеба с сыром и пинтой горького. Я солнечно улыбнулся Укриджу, и он улыбнулся мне в ответ поверх белоснежных салфеток и серебра. Укридж угощал меня обедом, и похож был на весёлого старосветского помещика из цветного приложения к рождественскому номеру, когда тот потчует арендаторов за праздничным столом.

- Не забывай про икру, Корка! - уговаривал он.

Я сказал, что не забуду.

- Возьми ещё шпрот!

Я ответил, что не откажусь.

- Когда прибудет бифштекс, ныряй в него с головой!

Я так и сделал. Мне будто снился чудесный сон - Стэнли Физерстонхо (произносится Феншоу) Укридж угощал меня обедом, и намеревался сам заплатить по счёту. Такая возможность выпадает раз в сто лет - глупо себя ограничивать. Только когда мой радушный хозяин выбрал сигару, похожую на детёныша торпеды, оставив без внимания более мелких особей - только тогда я счёл нужным вмешаться.

- Я думаю, тебе известно, что эти стоят полфунта за штуку?

- Полфунта? Пустяк, парниша, сущий пустяк. Если мне понравится, я, пожалуй, закажу несколько коробок.

Я ошеломлённо раскурил свою торпеду. За последние две недели я не раз слышал, что С.Ф. Укридж, любимый футбольный мяч судьбы, таинственно разбогател. При встрече с ним, знакомые автоматически вытаскивали полкроны, но Укридж только отмахивался от денег, весело смеясь. Однако такой вызывающей роскоши я ожидать не мог.

- Ты что, нашёл место? - Я подумал, что его тётка, знаменитая писательница мисс Джулия Укридж, добилась, наконец, своего и принудила Укриджа к работе. Видимо, его новая должность давала чересчур лёгкий доступ к денежной кассе.

Укридж покачал головой. - Нет, старина, - ответил он. - Гораздо лучше. Я наконец-то собрал немного оборотного капитала, и в скором времени превращу его в огромное состояние. Ты хочешь знать, как? Вот об этом, парниша, говорить ещё рано. Я должен осмотреться, узнать, что к чему. Но я тебе одно скажу: конферансье в ист-эндском боксерском клубе я работать не стану - хотя и собирался, совсем недавно. Когда мы с тобой в последний раз виделись?

- Три недели тому назад. Ты у меня ещё стрельнул полкроны.

- Можешь быть спокоен - они вернутся к тебе с тысячной прибылью. Полукроны я сейчас кидаю птичкам в парке, вместо хлебных крошек. Так говоришь, три недели? Ну да, тогда всё и началось. Я познакомился в пивной с одним человечком, и он предложил мне место конферансье и церемониймейстера в Грандиозном Дворце Бокса, в Боттлтон-Ист.

- Зачем?

- Ему, кажется, понравился мой голос. Я в тот раз заспорил о политике с глухим коммунистом, который сидел у другого конца стойки. Этот человечек нас услышал, и говорит, что как раз ищет кого-нибудь с хорошим, зычным голосом. У них неожиданно открылась вакансия, по причине смерти прежнего конферансье от цирроза печени. И если, говорит, мне эта работа по душе - она моя. Естественно, я сразу согласился. Я давно искал какое-нибудь место с большими перспективами.

- А там есть перспективы?

- Радужные. Сам подумай. Конечно, большинство зрителей у них - лоточники и торговцы заливными угрями, но вместе с ними туда ходит интеллигенция ипподрома - тренеры, жокеи, конюхи, эксперты по лошадям... Перед конферансье боксерского клуба они все лебезят и пресмыкаются - рано или поздно кто-нибудь из них шепнёт мне на ухо словечко-другое, и я смогу выиграть по-крупному. Разумеется, я рассыпался в благодарностях, поставил ему выпивку - и где-то после шестого стакана он проговорился, где зарыта собака. Сидим, пьём, веселимся - и вдруг он как бы походя говорит, что ждёт не дождётся увидать меня на ринге, во фраке и с белым галстуком.

Укридж выдержал театральную паузу, глядя на меня в упор сквозь пенсне, которое, как обычно, держалось у него на проволочках от имбирного лимонада, прикрученных к ушам.

- Во фраке, Корка, и с белым галстуком!

- Это тебя так расстроило?

- Расстроило? Да мне точно кулаком вдарили под третью жилетную пуговицу!

- Ты хочешь сказать, у тебя нет вечернего костюма?

- Именно. Когда я ещё жил у тётки, она мне купила фрак, но я его давно уже проел. А он всё говорил, и в конце концов мне стало до тошноты ясно: конферансье и церемониймейстер Боттлтон-Истского Грандиозного Дворца Бокса без grande tenue, как говорят французы, обойтись не может. Понятно, почему - он должен источать шик и элегантность. Лоточники и торговцы угрями хотят в нём видеть существо из иного, высшего мира - а для этого необходим безукоризненный фрак, желательно с крупным солитёром на пластроне.

В общем, такие дела. Согласись, удар сокрушительной силы. Многие бы рухнули и больше не поднялись. Но только не я, Корка. Кто сказал: "Голь на выдумки хитра?"

- Думаю, что Адам Еве, когда обдирал фиговое дерево.

- Так вот, я сказал себе то же самое. Я взял себя в руке, хорошенько подумал, и решил, что не всё потеряно. Галстук, целлулоидный воротничок, целлулоидная манишка и крупный солитёр - солитёры можно найти за три пенса за штуку, если знать места - всё это мне по карману. Единственная трудность - достать сам костюм. - Он помолчал, задумчиво попыхивая сигарой.

Привыкнув обедать куском хлеба с сыром и пинтой пива, мне было очень приятно расположится в зале лучшего лондонского ресторана в окружении великих герцогов в изгнании, хористок и известных миллионеров, при этом зная, что это ничего не будет стоить.

Я улыбался пригласившему меня Акриджу, а он, сидя по другую сторону стола, сияющего белоснежной скатертью и серебром приборов, в ответ улыбался мне. Он напоминал добродушного старого сквайра восемнадцатого века из цветного приложения к рождественскому изданию, дающего ужин для своих арендаторов.

- Не забудь про икру, Корки - потчевал он.

Я отвечал: ни в коем случае.

- Отведай еще снетка.

Я отвечал: непременно.

- А когда принесут бифштекс, приступай к нему не торопясь, склонив голову и расставив локти под правильным углом.

Я именно это и собирался сделать. Если вдруг Стэнли-Фетерстонго Акридж угощает вас в дорогом ресторане обедом, намереваясь его оплатить, то вы не должны ограничивать себя. Нужно, пользуясь случаем, брать от жизни все. И только когда нам предложили сигары и хозяин праздника выбрал из общей массы пару экземпляров размером с небольшую торпеду, я все же решил предупредить об опасности.

- Надеюсь, ты знаешь, что они стоят по десятке за штуку.

- Это мелочь, старина. Если у них приятный и освежающий аромат, я, пожалуй, закажу себе несколько коробок.

Ошеломленный, я затянулся своей торпедой. Последние пару недель до меня доходили слухи, что С-Ф. Акридж, этот побитый жизнью футбольный мяч, вдруг оказался при деньгах. Однако я и представить себе не мог подобной роскоши.

- Нашел работу? - спросил я.

Я знал, что его тетушка, известная романистка мисс Джулия Акридж, постоянно пыталась склонить его к трудоустройству, и похоже пристроила к какому-то делу, дающему доступ к кассе.

Акридж покачал головой.

- Лучше, старик. Мне наконец удалось собрать необходимый капитал и вскоре я сколочу колоссальное состояние. Спросишь, как? Пока, старина, еще рано об этом говорить. Но я скажу тебе одну вещь. Я не собираюсь быть распорядителем в каком-нибудь боксерском притоне в Ист-Энде, хотя именно об этой карьере подумывал еще недавно. Когда мы виделись в последний раз?

- Три недели назад. Ты попросил у меня полкроны.

- Ты получишь в тысячу раз больше. Подобную мелочь я даже не считаю. Три недели назад, говоришь? Вскоре после того я встретил в пабе человека, который предложил мне место ведущего и распорядителя во дворце бокса "Мамонт" в восточном Боттлтоне.

- С какой стати он это сделал?

- Ему понравился мой голос. Я как раз спорил о политике с одним глуховатым коммунистом, сидевшем на другом конце стойки бара. Он сказал, что ищет человека с красивым, зычным голосом. По его словам, у них образовалась вакансия, после того, как мой предшественник отошел в мир иной с циррозом печени, и теперь я могу занять место, когда пожелаю. Конечно, я ухватился за это предложение. Я как раз подыскивал себе перспективное занятие.

- Тебе она показалась перспективным?

- Перспективы были блестящими. Ну, сам подумай. Конечно, в основном хозяева подобных заведений - это торговцы фруктами или заливным из угря, однако в их среде есть немало представителей интеллигенции из мира скачек - тренеры, жокеи, конюшенные, "жучки" и прочие. Все они обхаживают распорядителя, и я ожидал, что это будет лишь вопрос времени, когда мне шепнут на ухо важную информацию и я сорву огромный куш. Короче, я отблагодарил человека, напоил его от души и только после шестого бокала, он проговорился, в чем была хитрость. Как бы невзначай, посреди всеобщей благодати, он сказал, что уже ждет не дождется увидеть меня на ринге во фраке.

Акридж сделал театральную паузу, посмотрев на меня сквозь пенсне, которое, как обычно, было привязано к его ушам оранжевым шнурком.

- Во фраке, Корки!

- Тебя это огорчило?

- Эти слова были как удар под дых.

- Ты хочешь сказать, у тебя не было костюма?

- Именно. За несколько месяцев до того, когда я жил с тетушкой, она купила мне костюм, но позже мне пришлось его продать, чтобы покрыть кое-какие расходы. А человек все подливал масла в огонь, расписывая,что распорядитель во дворце бокса "Мамонт" в восточном Боттлтоне просто не может обойтись без того, что французы называют "гранд тёню". Оно, конечно, понятно, в чем дело. Распорядитель должен производить впечатление, очаровывать. Торговцы фруктами и заливным из угря хотят видеть в нем существо из другого, изысканного мира. Поэтому безупречный вечерний костюм, желательно с бриллиантом на лацкане, просто необходим.

- Такие вот дела. Удар ниже пояса, согласен? Любой был бы сокрушен. Но не я. Корки, кто это сказал: "Хорошего человека не утопишь"?

- Иона, насмехаясь над китом.

- Точно, именно это я и сказал себе. Быстро собравшись, я все обдумал и понял, что не все потеряно. Галстук, целлулоидный воротничок, такая же манишка и бриллиант на лацкан - все это можно раздобыть за три пенса, если знаешь где искать - это мне вполне по карману. Единственной проблемой оставался собственно костюм.

Он сделал паузу, попыхивая сигарой.

ИСТОРИЯ УСПЕХА.

Мне, привыкшему вместо обеда перехватить бутерброд с сыром и запить его пинтой горького пива, было очень приятно посидеть в зале лучшего лондонского ресторана. Вокруг - великие князья в изгнании, хористки, отборные миллионеры, и главное - мне это не будет стоить ни пенни. Сияя, я смотрел на Укриджа, пригласившего меня сюда, а он, в свою очередь, так же лучезарно взирал на меня с другой стороны стола, блистающего серебром на белоснежных салфетках. Он напоминал мне благодушного сквайра конца восемнадцатого века, дающего обед своим арендаторам - прямо со страниц красочного рождественского приложения.

- Не стесняйся, налегай на икру, Корки, - сердечно потчевал он.

Я сказал, что налягу.

- Ешь снетков, сколько хочешь.

Я сказал, что поем.

- И когда принесут филе, можешь не церемониться - носом прямо в блюдо, локти на стол.

Именно это я и собирался делать. Обедать в дорогущем ресторане со Стенли Фэтэрстонхафом Укриджем за его счет, и при этом ограничивать себя - ну уж нет. Бери, пока дают. Только когда принесли сигары и устроитель пиршества, даже не взглянув на остальные сорта, выбрал пару самых шикарных, похожих на эдакие молодцеватые торпеды, я почувствовал, что обязан предупредить.

- Полагаю, ты знаешь, что они стоят что-то около полуфунта за штуку?

- Пустяки, дружище. Если они понравятся мне, если ароматны и освежают, я, может, закажу несколько коробок.

Пораженный, я взял свою торпеду. С. Ф. Укридж, до этого постоянно битый судьбой, последние неделю или две, по слухам, вдруг таинственным образом оказался при деньгах. Люди, которые при встрече с ним по привычке лезли в карман за полукроновой монетой, говорили, что теперь он небрежно отмахивается от них с довольным смешком. Но такого я не ожидал.

- Ты устроился на работу? - спросил я. Я знал, что его тетя, известная романистка, мисс Джулия Укридж, всегда убеждала его начать работать. Может, подумал я, она подыскала ему хорошее местечко, где-нибудь поближе к кассе.

Укридж покачал головой.

- Еще лучше, старик. Мне наконец удалось сколотить небольшой оборотный капиталец, и я вот-вот начну делать огромные деньги. Спрашиваешь, как? Это, дружище, пока слишком рано говорить. Надо сперва осмотреться. Но одно я могу сказать - я не буду распорядителем в боксерском зале в Ист-Энде, хотя до недавнего времени намеревался посвятить себя именно этому. Когда я тебя видел в последний раз?

- Три недели назад. Ты выпросил у меня полкроны.

- Не беспокойся, воздастся сторицей. Теперь полукроны я на чай горстями швыряю. Три недели назад, говоришь? Примерно тогда все и началось. Вскоре после того, как я повстречал в пабе человека, который предложил мне работу распорядителя и ведущего в Большом Боксерском зале в Боттлтон-Ист.

- Что же его подвигло на это?

- Его поразил мой голос. Я как раз спорил о политике с глухим коммунистом у другого конца стойки, а он искал человека с хорошим, зычным голосом. Он сказал, что именно сейчас открылась неожиданная вакансия, благодаря тому, что ранее занимавший эту должность скончался от цирроза печени, и теперь работа ждет меня, если я не откажусь принять предложение. Конечно, я ухватился за это. Я как раз подыскивал что-нибудь перспективное.

- Ты решил, что у этого есть перспектива?

- Блестящая. Подумай сам. Конечно, посетители в заведениях такого рода по большей части - уличные торговцы овощами и рыбой, но среди всего этого попадаются настоящие жемчужные зерна интеллигенции из мира скачек - тренеры, жокеи, конюхи, "жучки" с ипподромов. В общем, кого только нет. Они же все перед распорядителем на задних лапках прыгают! Когда-нибудь до моих ушей обязательно дойдет секретное словечко, просто намек. Это лишь вопрос времени. Вот тогда я сорву куш! Поэтому я от души поблагодарил того человека и поставил ему выпивку, но только после шестой порции он признался, в чем тут может быть загвоздка. Совершенно невзначай, в самый разгар этого взаимного уважения, он сказал, что ждет не дождется увидеть меня на ринге, во фраке.

Укридж сделал театральную паузу, пристально глядя на меня сквозь пенсне, как всегда прицепленное за уши куском проволоки с пробки от имбирного пива.

- Во фраке, Корки, а?

- Тебя это так расстроило?

- Как подливка на жилете.

- Ты хочешь сказать, у тебя не было выходного костюма?

- Вот именно. За несколько месяцев до этого, когда я жил у тетушки, она купила мне костюм, но я его давным-давно продал, чтобы покрыть повседневные расходы. А этот тип все зудит и зудит в том духе, что, мол, для распорядителя в Большом Боксерском никак невозможно без того, что французы называют "гран теню". Да оно и понятно. Распорядитель должен впечатлять, блистать великолепием. Для торговцев овощами и рыбой он - пришелец из какого-то другого, изысканного мира, так что безупречный выходной костюм и, желательно, бриллиантовая булавка, просто необходимы.

Так что такие вот дела. Сокрушительный удар, согласись. Он сразит кого угодно. Но не меня, Корки. Кто это сказал, что "хорошему человеку все нипочем, а плохой поперек горла встанет"?

- Иона, когда издевался над китом.

- Ну, так вот это же и я сказал себе. Я быстро оправился от удара, обдумал мое положение и увидел, что не все еще потеряно. Галстук, целлулоидный воротничок, манишку и бриллиант можно раздобыть за три пенса, если знаешь, где искать и не очень привередничаешь. Остается только обеспечить сам костюм. - Он замолчал, попыхивая сигарой.

Если учесть, что мой обед чаще всего состоит из хлеба с сыром и пинты пива, легко понять, как приятно было мне сидеть в гриль-зале лучшего лондонского ресторана в окружении великих князей, хористок, и деловой элиты и понимать, что мне это не будет стоить ни пенни. Я послал лучезарную улыбку угощавшему меня Акриджу, и через застланный белоснежной скатертью и сервированный сверкающим серебром стол, он просиял мне в ответ. Он напоминал добродушного сквайра из восемнадцатого века, сошедшего со страниц цветного приложения к рождественскому выпуску газеты, который сидит во главе стола в окружении арендаторов.

- Не жалей икру, Корки, - угощал он.

- Не буду, - заверил его я.

- Вдоволь поешь снеток.

- Так и сделаю, - отозвался я.

- А когда попадут бифштекс, займись им как следует, работай вилкой, не отвлекаясь.

Я, собственно, именно так всё и запланировал. Человек, на долю которого выпало счастье отобедать в дорогом ресторане со Стенли Федерстонхо Акриджем, изъявившим желание заплатить за обед, не станет себя сдерживать. Он, естественно, захочет съесть как можно больше, пока обстоятельства позволяют. И только когда принесли сигары и мой благодетель, проигнорировав всякую мелочь, выбрал две, сильно смахивающие на небольшие торпеды, я счёл своим долгом предостеречь его.

- Полагаю, ты в курсе, что одна такая стоит десять шиллингов?

- Чепуха, дружище. Если аромат окажется свежим и бодрящим, то, пожалуй, я закажу пару коробок.

Я в изумлении раскурил торпеду. Пару недель назад я от кого-то слышал, что у С.Ф. Акриджа, этого старого перекати-поле, самым непостижимым образом завелись деньги. Рассказывали, что при встрече он, посмеиваясь, небрежно отмахивался от полкроны, которую ему автоматически протягивали. Но такой роскоши я никак не предвидел.

- У тебя есть работа? - полюбопытствовал я. Я знал, что его тётя, известная писательница мисс Джулия Акридж, постоянно пытается заставить его работать, и мне всегда казалось, она должна пристроить его в какое-нибудь хлебное местечко.

Акридж покачал головой. - Старик, у меня есть что-то получше. Я сумел, наконец, собрать кое-какие деньги и вот-вот сорву огромный куш. Ты спросишь, как? Об этом, дружище, говорить пока рано -боюсь сглазить. Но скажу тебе одно - я не буду церемонимейстером на Ист-Эндском ринге, как ещё совсем недавно собирался. Когда мы виделись в последний раз?

- Недели три назад. Ты занял у меня полкроны.

- Не беспокойся, тебе воздастся сторицей. Да я теперь такие деньги раздаю направо и налево! Три недели назад? Примерно тогда и начинается моя история. Вскоре после того я как раз и встретил в баре одного типа, который предложил мне место ведущего и церемонимейстера в Боттлтон-Истском Мамонтовом дворце бокса.

- А с чего это вдруг он предложил тебе работу?

- По-моему его покорил мой голос - я как раз спорил о политике с одним глухим коммунистом в другом конце бара. Он сказал, что давно ищет человека с хорошим сильным голосом, и вакансия появилась случайно, из-за того, что их последний ведущий скончался от цирроза печени. Если меня всё устраивает, то работа, по его словам, у меня в кармане. Естественно, я тут же согласился - я давно искал перспективную должность.

- Ты думаешь, у этой должности есть перспектива?

- Огромная перспектива! Подумай сам, хотя посетители подобных заведений, в основном, - мелкие торговцы фруктами и рыбой, но там запросто можно встретить и интеллигентов - лошадников: тренеров, жокеев, конюхов, "жучков" и прочих. Все они стремятся угодить церемонимейстеру и, чувствую, рано или поздно, ко мне потечёт секретная информация, благодаря которой я получу кучу денег. Итак, я рассыпался в благодарностях и угостил того парня выпивкой, но раскололся он только после пятой или шестой рюмки. Мимоходом, посреди дружеской попойки, он обронил, что ждёт - не дождётся увидеть меня на ринге, одетым во фрак.

Акридж выдержал драматическую паузу, разглядывая меня сквозь пенсне, как обычно держащееся на ухе с помощью проволочки от пивной бутылки.

- Во фрак, ты понимаешь, Корки?

- И это тебя расстроило?

- Да после этих слов я почувствовал себя просто ничтожеством.

- Ты имеешь в виду, что у тебя не было парадного костюма?

- Ну конечно! Несколько месяцев назад, когда я жил с тётей, она купила мне костюм, но мне давно пришлось его продать. А тот парень без конца повторял, что церемонимейстер в Боттлтон-Истском Мамонтовом дворце бокса просто не может обойтись без того, что французы называют grand tenue. И вполне понятно почему. Церемонимейстер должен поражать, он должен буквально источать шик. Торговцы рыбой и фруктами хотят видеть в нём человека из другого, более изысканного мира. Следовательно, безупречный парадный костюм, желательно с солитёром на манишке абсолютно необходим.

- Вот так всё и произошло. Согласись, потрясение было ужасное. Многие бы смирились и отступили, но только не я. Корки, что за тип сказал: "Способный человек всегда пробьётся"?

- Иона, дразнящий кита.

- Ну, именно это я и сказал себе Я быстро взял себя в руки, тщательно обдумал всю ситуацию, и понял, что ничего ещё не потеряно. Галстук, целлулоидный воротничок, пластрон, солитёр, - всё это можно купить по дешёвке, если знать, куда идти, - были мне по карману. Дело стало только за костюмом.

И он замолчал, попыхивая сигарой.

Я из тех, кому хлеб с сыром и пинта пива обычно заменяют обед, а потому мне было чрезвычайно приятно находиться в зале лучшего лондонского ресторана в окружении оставивших свет высокородных мужей, девушек из варьете и не чуждых человеческим слабостям миллионеров, зная, что это не будет стоить мне ни пенса. Я дружелюбно улыбался Акриджу, угощавшему меня, и видел его ответную улыбку, обращенную ко мне через белоснежный стол, сияющий серебром приборов. Он напоминал мне благодушного сеньора времен восемнадцатого столетия, дающего обед для своих вассалов, во всяком случае, именно так это изображается в цветных приложениях к рождественским журналам.

- Налегай на икру, Корки - радушно предлагал он.

Я не отказывался.

- Попробуй еще снетков.

Я соглашался.

- А когда подадут филе, принимайся за него, засучив рукава, да так, чтобы только локти из тарелки торчали.

Именно так я и намеревался поступить. Тот, кому сказочно повезло разделить трапезу в дорогом ресторане со Стэнли Фезерстоунхогом Акриджем, изъявившим желание оплатить счет, не станет в чем-либо себя ограничивать. Напротив, он склонен получать удовольствие, пока обстоятельства не переменились. И лишь когда принесли сигары, и устроитель пиршества, не обращая внимания на менее внушительные экземпляры, выбрал две, похожие на малокалиберные торпеды, я счел необходимым предостерегающе заметить:

- Я полагаю, ты знаешь, что они стоят около десятки за штуку?

- Чепуха, приятель. Если их букет окажется свеж и приятен, я, наверное, закажу несколько коробок.

Вне себя от удивления, я принялся раскуривать предназначавшуюся мне торпеду. Последние две недели до меня доходили слухи о том, что С.Ф. Акридж, имевший репутацию довольно потрепанной игрушки судьбы, таинственным образом разбогател. Рассказывали, что, когда знакомые заученным жестом протягивали ему при встрече полкроны, он лишь беззаботно отмахивался, сопровождая отказ довольной усмешкой. Однако такого богатства я не предполагал.

- Ты нашел работу? - спросил я.

Я знал, что его тетушка, известная писательница мисс Джулия Акридж, давно пыталась уговорить его поступить на службу, и мне пришло в голову, что она нашла таки своему племяннику теплое местечко.

Акридж покачал головой.

- Гораздо лучше, старина. Мне, наконец, удалось сколотить кое-какой капитал, и я вот-вот стану обладателем немыслимого состояния. Каким образом, спрашиваешь? Об этом, друг мой, говорить еще рано. Надо осмотреться. Но вот, что я тебе скажу: я не стану распорядителем в каком-нибудь ист-ендском боксерском притоне, хоть и подумывал об этом до недавнего времени. Когда мы виделись последний раз?

- Три недели назад. Ты тогда занял у меня полкроны.

- Не переживай, тебе воздастся сторицей. Такие суммы я бросаю голубям в парке. Три недели назад, говоришь? Как раз тогда и началась моя история. Вскоре после этого, я встретил в баре человека, который предложил мне место церемониймейстера в Центральном Дворце Единоборств Боттлтон Ист.

- Но как это получилось?

- Вероятно, на него произвел впечатление мой голос. Я как раз пытался донести свои политические убеждения до одного глухого коммуниста, сидевшего в противоположном углу бара, когда подошел он и сказал, что ищет человека с хорошо поставленным голосом. Мой новый знакомый объяснил мне, что в его заведении неожиданно появилась вакансия, в связи с тем, что предыдущий держатель должности покинул нас по причине цирроза печени, и теперь, если я готов взяться за дело, работа моя. Я, конечно, незамедлительно согласился. Я уже давно подыскивал что-нибудь перспективное.

- Ты, стало быть, видишь в этом перспективу?

- И притом необыкновенную. Подумай сам, несмотря на то, что клиентура подобных заведений состоит в основном из мелких уличных торговцев, там попадаются и достойнейшие представители мира скачек - тренеры, жокеи, конюхи, осведомители и многие другие. Все они так и льнут к церемониймейстеру, и как я полагаю, кто-то из них нет-нет, да и поделится со мной внутренней информацией, что позволит мне сорвать внушительный куш. Итак, я принялся благодарить моего нового знакомого, угостил его выпивкой, но где-то после шестого бокала дело приняло неожиданный для меня оборот. Во время наших дружеских возлияний, он ненароком заговорил о том, что ему не терпится поскорее увидеть меня стоящим на ринге при полном параде.

Акридж сделал театральную паузу, поглядывая на меня сквозь пенсне, как обычно прилаженное к его ушам шнурком песочного цвета.

- При полном параде, Корки!

- И это удручает тебя?

- От этих слов у меня прямо-таки перехватило дыхание.

- Хочешь сказать, что у тебя нет вечернего костюма?

- Конечно. Несколько месяцев тому назад, когда я жил с тетушкой, она купила мне костюм, но я давно продал его, - мне ведь нужно на что-то жить. А он все продолжал тошнотворно разглагольствовать о том, что церемониймейстер Центрального Дворца Единоборств Боттлтон Ист, никак не может обойтись без того, что по-французски называют grande tenue. Оно и понятно - церемониймейстер непременно должен производить впечатление. Он обязан излучать величие. Торговцы яблоками и рыбой хотят видеть в нем представителя другого, более утонченного мира, и безупречный вечерний костюм, желательно с бриллиантовой булавкой на груди, просто необходим.

- Вот так все и вышло. Согласись, ошеломляющий удар. Многие были бы сокрушены таким. Но не я, Корки.

Ты не помнишь, кто сказал: "Настоящего джентльмена не так просто отправить на корм рыбам?"

- Иона, когда дразнил своего кита.

- Именно эти слова мне и вспомнились. Сосредоточившись, я пораскинул мозгами, и понял, что еще не все потеряно. Галстук, бутафорские воротничок с манишкой и бриллиантовая булавка были мне по средствам - если знать места, их можно достать за бесценок. Единственное, чего не хватало - собственно костюма.

Он прервал свой рассказ, затянувшись сигарой.

ИСТОРИЯ УСПЕХА.

Для человека вроде меня, привычного к хлебу с маслом и пинте пива в полдень, очень приятно оказаться в гриль баре лучшего ресторана Лондона в окружении Великих Князей в изгнании, девушек-хористок и азартных миллионеров, понимая со всей очевидностью, что это не будет стоить ни пенни. Я лучезарно улыбнулся Укриджу, чьим гостем являлся, и который, с другой стороны стола со снежно-белыми салфетками и сверкающим серебром, ответил мне такой же улыбкой. Он напомнил мне добродушного старого сквайра восемнадцатого века со страницы цветного приложения Рождественского номера, восседающего во главе стола за обедом для арендаторов.

- Не экономь икру, Корки,- сердечно настаивал он.

Я сказал, что не буду.

- Съешь снетков, сколько захочешь.

Я сказал, что съем.

- А когда подойдет очередь филея, примись за него с опущенной головой и должным образом поставив локти.

Я как раз планировал это сделать. Кто угодно, в такой сказочной ситуации, обедая в дорогом ресторане со Стенли Физерстонхофом Укриджем, высказавшем свое намерение оплатить счет,

не станет себя ограничивать. Его побуждением будет взять свое, пока обстоятельства позволяют. Только, когда принесли сигары, и виновник торжества, игнорируя более мелкие, выбрал две, которые выглядели как наверное выглядят детеныши торпеды, я почувствовал необходимость выразить беспокойство.

- Я полагаю, ты знаешь, что они стоят около десяти шиллингов штука.

- Пустяк, душка. Если я найду их ароматными и освежающими, пожалуй, закажу несколько коробок.

Я уставился на свою торпеду в изумлении. В течение последних одной-двух недель до меня доходили слухи, что С.Ф. Укридж, этот потрепанный баловень судьбы, был загадочным образом при деньгах. Говорили, что при встрече автоматически давали ему пол- кроны, которые он отстранял беззаботным жестом и радостным смехом. Но я не предполагал такого изобилия.

- Вы нашли работу? - спросил я.

Зная, что его тетя, хорошо известная писательница мисс Джулия Укридж, всегда старалась заставить его смириться с мыслью о работе, мне показалось, что она обеспечила ему некий пост, который открывал доступ к заветной кубышке. Укридж пожал плечами.

- Лучше, старик. Я в конце концов чудесным образом унаследовал небольшой

оборотный капитал, и сейчас я на пороге создания колоссального состояния. С чего бы это, спросишь ты? Об этом, душка, еще рано говорить. Я должен следить за собой. Но я тебе скажу одно. Я не стану конферансье в Ист Эндском обществе бокса, что было серьезным шагом в жизни, который я обдумывал до совсем недавнего времени. Когда мы виделись последний раз?

- Три недели назад. ты занял у меня пол- кроны.

- Покойся в уверенности, что тебе воздастся сторицей. Я бросаю такие суммы на ветер. Три недели назад, да? Моя история началась примерно в то время. Вскоре после этого, я встретил в баре человека, который предложил мне пост диктора и конферансье в Мамот Палас в Ботлетон Ист.

- Что его заставило так поступить?

- Кажется, его впечатлил мой голос. Я как раз спорил с одним глухим коммунистом в глубине зала, и он сказал, что ищет человека с хорошим, глубоким голосом. Затем пояснил, что это неожиданная вакансия, учитывая, что предыдущий, занимавший эту должность, скончался от цирроза печени, и добавил, что, если я захочу, то место мое. Конечно я ухватился за такой шанс. Я искал что-нибудь перспективное.

- Ты чувствуешь, что здесь есть перспективы?

- Блестящие перспективы! Подумай хорошенько. Хотя хозяева подобных заведений в большинстве уличные торговцы фруктами, овощами и заливным угрем, с ними тесно связан сплоченный организм интеллигенции мира скачек: тренеры, жокеи, конюшие, вжучкиі и прочие.

Все они прислуживаются перед конферансье и это вопрос времени, когда кто-нибудь из верхушки проговорится, давая мне возможность нажиться во впечатляющих масштабах. Так что я щедро отблагодарил этого человека, поставив ему выпивку, и, только после шестой рюмки, выяснилось в чем крался подвох. Вполне обыденно, в самой середине пирушки, он сказал, что не дождется момента, когда увидит меня, стоящим на ринге в смокинге.

Укрижд сделал драматическую паузу, пристально смотря на меня через пенсне, которое, как всегда, закрепил за ушами позолоченной проволокой.

- В смокинге. А, Корки?

- Тебя это расстраивает?

- Такие слова похожи на жидкую грязь на третьей пуговице жилета.

- Ты имеешь ввиду, что тебе нечего надеть?

- Именно. Несколькими месяцами ранее, когда я жил с моей тетей, она купила мне костюм, но я продал его, чтобы оплатить жизненно-необходимые расходы.

Тем временем, этот человек отвратительно ясно настаивал, что конферансье в Маммот Ботлтон Ист Палас просто не может обойтись без того, что французы называют великосветской выправкой. И это понятно, почему. Конферансье должен производить впечатление. Он просто обязан излучать обаяние. Зеленщикам и торговцам заливным угрем нравится, смотря на него, представлять себя в более утонченным мире, поэтому безупречный вечерний костюм, желательно с бриллиантовой булавкой на манишке, просто незаменим.

- Вот такие дела. Оглушающий удар, согласись. Многие бы отступили, сраженные им. Но не я. Корки. Кто сказал: “вСпособный человек везде прорветсяі?

- Иона, дразня кита.

- Ну, именно это я сказал сам себе. Быстренько собравшись, я все обдумал, и, понял, что не все еще потеряно. Галстук, целлюлоидные воротничок и манишка, а также бриллиантовая булавка- их можно найти дешево, если знать где- были мне по средствам. Единственной проблемой осталось достать сам костюм.

Он замолчал, попыхивая сигарой.

Как человек, привыкший на обед питаться куском хлеба с сыром и пинтой горького пива, я был рад очутиться в гриль баре лучшего ресторана Лондона в компании великих князей в изгнании, хористок и миллионера чистой воды, тем более осознавая, что это не будет стоить мне ни пени. Я лучезарно улыбнулся Укриджу, хозяину пиршества, и через стол, убранный белоснежной скатертью и сверкающим серебром, он послал мне в ответ сияющую улыбку. Укридж напомнил мне гостеприимного землевладельца из осьмнадцатого века в окружении арендаторов, собранных за праздничным столом - сцена, которую можно увидеть в цветном приложении рождественского номера какого-нибудь журнала.

- Нечего жалеть икру, Корки. - настоятельно советовал мой радушный хозяин.

Я пообещал, что жалеть не буду.

- Ешь снетков, сколько влезет.

Я пообещал и это.

- А когда принесут бифштекс, принимайся за него так, чтобы за ушами трещало.

Как раз это я и собирался сделать. Человек не станет ни в чем себя ограничивать, если ему посчастливилось оказаться за ланчом в дорогом ресторане вместе со Стейнли Фезерстоунхоф Укриджем, да еще когда тот объявил о своем намерении платить по счету. Напротив, его естественным желанием будет брать, пока дают. Поэтому я счел нужным предупредить Укриджа только, когда принесли сигары и тот, проигнорировав образцы попроще, остановил свой выбор на парочке экземпляров, с виду похожих на небольшие петарды.

- Я полагаю, ты знаешь, что одна такая сигара стоит десять шиллингов

- Это пустяки, мой друг. Если она окажется освежающим и бодрящим куревом, я, возможно, закажу сразу несколько коробок.

Потрясенный, я затянулся петардообразной сигарой. Конечно, в последнюю неделю, две, до меня доходили слухи, что Стейнли Фезерстоунхоф Укридж, этот потрепанный Судьбой хронический неудачник, таинственным образом разбогател. Некоторые даже рассказывали о полкронах, доставшихся им от укриджских щедрот. При этом счастливые обладатели монет доставали их и небрежно бросали на стол, заходясь в восторженном смехе. Но такого богатства у Укриджа я и предположить не мог.

- Что, появилась работа? - спросил я. Я знал, что его тетя, популярная писательница мисс Джулия Укридж, давно пытается заставить его начать трудовую жизнь. Вполне вероятно, что она подобрала ему теплое местечко.

Укридж помотал головой.

- Кое-что получше, старик. Мне наконец-то удалось собрать неплохой рабочий капитал и скоро я сколочу целое состояние. Ты спросишь, на чем? Об этом пока рано говорить, мой друг. Мне следует быть осторожнее. Но я скажу тебе одну вещь. Я не стану ведущим в боксерском клубе в Ист-Энде - перспектива, которая улыбалась мне еще совсем недавно. Когда мы виделись с тобой в последний раз?

- Три недели назад. Ты тогда еще взял взаймы у меня полкроны.

- Будь покоен, я верну тебе в тысячу раз больше. Мне это - раз плюнуть. Три недели, говоришь. Моя история началась примерно тогда же. Случилось она вскоре после того, как я повстречал в пабе одного человека, предложившего мне должность ведущего в Большом Дворце Бокса, что в Ботлтон Исте.

- С чего это вдруг?

- Его поразил мой голос. Дело в том, что незадолго до этого я схватился в политическом споре с глухим коммунистом, сидевшим за противоположным концом стойки. А этот человек, подошедший ко мне, как раз подыскивал кого-нибудь с сильным, за душу берущим голосом. Он сообщил мне, что вакансия образовалась неожиданно, потому как человек, занимавший эту должность, умер от цирроза печени. Так что работа, добавил незнакомец, будет моей, если я захочу. Разумеется, я ухватился за предложение. Я давно уже присматривал себе занятие, сулящее большое будущее.

- А ты думал, это занятие сулит тебе большое будущее?

- Очень большое и светлое. Подумай сам. Хотя завсегдатаи этого заведения в основном - уличные торговцы рыбой и рыбными изделиями типа заливного из угря, среди посетителей есть и прослойка интеллигенции, представленная тренерами, жокеями, конюхами, информаторами и всяким прочим людом из мира скачек. И все они лебезят перед ведущим. При таком раскладе я предвкушал, что не пройдет и года, как кто-нибудь шепнет мне на ухо ценную информацию, благодаря которой я сорву большой куш на скачках. Так что я рассыпался в благодарностях перед незнакомцем и заказал ему спиртное. И только примерно после шестой рюмки он выложил всю правду. Совершенно случайно в самый разгар дружеского застолья, он признался, что ждет, не дождется увидеть меня на сцене в смокинге.

Укридж многозначительно замолчал, разглядывая меня через пенсне, которое он на свойственный ему манер прицеплял к ушам с помощью проволочки.

- Смокинг, Корки.

- Тебя это огорчило?

- Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба.

- Ты хочешь сказать, что тебе нечего было надеть?

- Именно. Несколько месяцев назад, когда я жил у тети, старушка купила мне костюм, но я его давным-давно продал, чтобы покрыть текущие расходы. А этот человек продолжал говорить, и с каждым его словом все неотвратимее становилась леденящая душу правда - ведущий в Большом Дворце бокса в Ботлтон Исте никак не может обойтись без того, что французы называют "парадное платье". Конечно, этому есть простое объяснение. Ведь ведущий должен производить впечатление. Он должен излучать ауру. Торговцы заливным смотрят на него как на существо из другого, более возвышенного мира. Поэтому безупречный смокинг, желательно с приколотым к рубашке бриллиантом - вещь просто незаменимая. Такие вот дела. Согласись, это было как обухом по голове. Другие от такого удара просто бы рухнули на землю. Только не я. Корки. Кто это сказал "Хороший человек всегда пробьется наверх?"

- Иона, дразня Кита.

- Вот-вот, так и я сказал себе и быстро собрался с мыслями. Взвесив еще раз обстоятельства дела, я понял, что не все потеряно. Галстук, целлюлоидный воротничок, целлюлоидная манишка и бриллиант были мне по средствам - ведь все это можно купить за три пенса, если знать места. Раздобыть настоящий костюм - вот это была задачка.

Укридж замолчал, попыхивая сигарой.

Для человека моего образа жизни, который за обедом привык обходиться хлебом с сыром и пинтой горького пива, было чрезвычайно приятно сидеть в лучшем лондонском ресторане, в зале, где при тебе готовят различные блюда, в окружении Великих Князей в изгнании, девушек из хора и лучших представителей клана миллионеров, и осознавать, что это не будет стоить ему ни гроша. Я лучезарно улыбнулся Юкриджу, пригласившему меня на обед, он в ответ также лучезарно улыбнулся мне через весь стол, на котором лежали белоснежные салфетки и серебряные блестящие приборы. Он напоминал мне настоящего помещика восемнадцатого века, с самодовольным видом сидящего во главе длинного обеденного стола в богато обставленной комнате и свысока взирающего на своих гостей - бедных соседей арендаторов.

"Не стесняйся - налегай на икру, дружище", - сердечно предложил он мне.

Я ответил, что стесняться не собираюсь.

"Наедайся до отвала этим рыбным блюдом".

Я сказал, что так и сделаю.

"А когда принесут сочную часть филея, заройся в него с головой так, чтобы только локти торчали под нужным углом".

Я так и собирался сделать. Человек в такой невероятной ситуации, когда он обедает в дорогом ресторане со Стенли Фезерстоунхоф Юкриджом, объявившим свое намерение отдать долг, работает не жалея сил. Его единственное желание - не упустить своего, пока условия этому благоприятствуют. И только когда принесли сигары, и хозяин банкета, игнорируя более дешевые сорта, выбрал парочку сигар, похожих на молодые торпеды, только тогда я почувствовал необходимость высказать свои опасения.

"Ты знаешь, что такие сигары стоят около 10 баксов штучка?"

"Ерунда, мой друг. Если они прекрасного качества, ароматные и бодрящие, я, возможно, закажу себе несколько коробок".

Я в изумлении раскурил свою "торпеду". В течение последней недели или двух, до меня доходили слухи, что С.Ф.Юкридж, потрепанный судьбой, так сказать, футбольный мяч, таинственным образом оказался при деньгах. Знакомые рассказывали мне, что когда при встрече с ним они привычным жестом протягивали ему полкроны, он с изумленным смешком небрежно отмахивался от этих денег. Но такого богатства я все равно не ожидал.

"Ты что, нашел работу?" спросил я. Я знал, что его тетка, известная писательница Мисс Джулия Юкридж, давно пыталась заставить его работать, и я подумал, что ей, должно быть, удалось найти для него столь доходное место.

Но Юкридж отрицательно покачал головой. "Много лучше, старина. Я, наконец, накопил немного оборотных средств. И вскоре я собираюсь фантастически разбогатеть. Каким образом, спросишь ты? А вот об этом, мой друг, пока рано говорить. Мне еще надо разобраться в ситуации. Но кое-что я тебе все же скажу. Я не буду распорядителем в боксерском притоне в Ист Энде, хотя я раздумывал недавно о том, чтобы избрать такую карьеру. Когда я тебя видел в последний раз?"

"Три недели назад. Ты остановил меня, чтобы попросить полкроны".

"Будь уверен, что я тебе верну в тысячу раз больше. Такие деньги я просто выбрасываю на ветер. Три недели назад, верно? Все именно тогда и началось. Вскоре после этого я встретил человека в пабе, который предложил мне работу распорядителя в клубе кулачных боев Мэммос Пэлэс в районе Боттлетон Ист".

"И что заставило его это сделать?"

"Мне кажется, он был очарован моим голосом. Я был в разгаре политической дискуссии с одним глухим коммунистом, находящимся на другом конце стоики бара, и этот человек сказал, что как раз ищет кого-нибудь с таким прекрасным, убеждающим голосом. Он рассказал мне, что объявилась неожиданная вакансия, так как человек, занимающий эту должность, умер от цирроза печени, и что если мне интересно это предложение, я могу приступить к работе. Конечно, я схватился за эту возможность. Я всегда хотел заниматься перспективным делом".

"Ты почувствовал, что оно перспективное?"

"Очень перспективное. Ну, подумай сам. Несмотря на то, что руководители подобного заведения представляют собой в основном уличных торговцев и продавцов рыбы, все-таки солидную часть составляют сливки, интеллигенция мира, вертящегося вокруг скачек - тренеры, жокеи, конюшенные, люди, добывающие и продающие сведения о лошадях перед скачками и всякие другие. Они все подлизываются к распорядителю, и я подумал, что это лишь вопрос времени, когда я сорву большой куш. Поэтому я щедро поблагодарил человека и угостил его выпивкой, и только после шестой рюмки спиртного, он раскрыл мне, где, собственно, собака зарыта. Довольно небрежно, в разгар нашей любовной пирушки, он сказал, что очень хотел бы меня видеть стоящим на ринге в мой лучшей парадной одежде.

Последовала драматичная пауза, Юкридж смотрел на меня сквозь пенсне, зацепленное за уши, как обычно с помощью медной проволоки.

"Парадная одежда! Ты себе это можешь представить, дружище!"

"Это тебя огорчило?"

"Слова были как комок грязи на третьей пуговице жилета".

"Ты хочешь сказать, у тебя не было парадной одежды?"

"Вот именно. Несколько месяцев назад, когда я жил со своей теткой, она купила мне костюм, но я его давно уже продал, чтобы оплачивать расходы на свое содержание. А этот мужчина продолжал говорить, делая особый акцент (что вызывало у меня неприятные чувства) на том, что распорядитель, работающий в клубе кулачных боев Мэммос Пэлэс в Боттлетон Ист, не может обходиться без того, что французы называют "гранд теню" (парадная форма). В принципе, понятно, почему это именно так. Распорядитель обязан производить впечатление. Он должен очаровывать. Уличные торговцы и продавцы рыбы хотят видеть его человеком из другого, более утонченного, социального круга, и безупречный вечерний костюм, предпочтительно с бриллиантом на манишке, является незаменимым.

"Да, так и было. Как ты понимаешь, это было страшное потрясение. Многие были бы просто раздавлены. Но только не я, дружище. Кто сказал: "Хороший человек остается на высоте в любой ситуации?"

"Иона из Ветхого Завета, в насмешку над китом".

"Ну вот, я себе тоже так сказал. Быстренько взяв себя в руки, я обдумал все хорошенько, и понял, что не все еще потеряно. Галстук, синтетический воротник, синтетическая манишка и бриллиант - все это можно достать за три пенса, если знаешь куда пойти - все это было мне по средствам. Единственно, что оставалось под вопросом - это где достать настоящий костюм". И он замолчал, попыхивая сигарой.

ИСТОРИЯ УСПЕХА

Такие люди, как я, привыкли обедать хлебом и сыром, запивая это блюдо пинтой горького пива. Поэтому мне было очень приятно сидеть в гриль-зале лучшего лондонского ресторана среди великих князей в изгнании, хористок и самых уважаемых миллионеров, сознавая, что это не будет стоить мне ни пенни. Я лучезарно улыбнулся Акриджу, пригласившему меня сюда, и он через стол с белоснежными салфетками и сверкающим столовым серебром послал мне ответную улыбку во весь рот. Он напоминал мне настоящего старого сквайра восемнадцатого века из цветного приложения к рождественскому выпуску какой-нибудь газеты, восседающего во главе стола на обеде, даваемом им для арендаторов.

- Не отказывайся от икры, Корки, - радушно настаивал Акридж.

Я ответил, что не откажусь.

- И ешь,сколько хочешь, снетка.

Я сказал, что обязательно буду есть.

- А когда подадут бифштекс из филея, налетай на него, не стесняйся!

Я и так собирался это сделать. Человек, сказочным образом делящий ленч в дорогом ресторане с таким вот Стэнли ф. Акриджем, который собирается сам платить по счету, не откажет себе ни в чем. Его инстинкт - получить свое, пока обстоятельства не изменились. Только когда были поданы сигары и организатолр празднества, не обращая внимания на более мелкие сорта, выбрал пару штук, напоминающих детенышей торпеды, если бы таковые у нее были, я счел своим долгом сказать слово предупреждения.

- Ты ведь знаешь, что они стоят десять шиллингов штука?

- Пустяки, старина. Если у них окажется свежий, ароматный и бодрящий дым, я , может быть, закажу себе несколько коробок.

Я взял свою торпеду, еще не избавившись от изумления. Неделю или две тому назад до меня дошли слухи, что С.Ф.Акридж, этот потрепанный мячик судьбы, таинственным образом разбогател. Многие рассказывали о том, что встречали его и получали от него по полкроны; при этом они автоматически извлекали монету на свет и, небрежно размахивали ею, посмеиваясь от удовольствия. Но я не предвидел, что увижу такое изобилие.

-Ты, наверное, получил работу ? - спросил я. Мне было известно, что тетка Акриджа, популярная новеллистка Мисс Джулия Акридж, всегда пыталась заставить его поступить на службу. Как я думаю, она забронировала для него какую-то должность, связанную с доступом к денежному ящику.

Акридж покачал головой. - Бери выше, дружище. Мне наконец-то удалось накопить небольшой, но активный капитал, и я вот-вот колоссально разбогатею. Тебя интересует,как? Пока, старик, рано говорить об этом. Мне надо осмотреться. Но я вот что тебе скажу. Я не стану распорядителем в боксерском клубе в Ист-Энде, хотя этому я и хотел посвятить жизнь до недавнего времени. Когда мы виделись в последний раз?

- Три недели назад. Ты занял у меня полкроны.

- Будь уверен, ты получишь в тысячу раз больше. Да я сейчас просто сорю такими деньгами. Три недели тому назад, ты говоришь? Моя история тогда и началась. Как раз вскоре после нашей встечи я познакомился в пабе с одним человеком, который предложил мне должность распорядителя во Дворце кулачных единоборств "Мамонт" в Боттлтон Исте.

-Почему он это сделал?

-По-моему, на него произвел впечатление мой голос. Я в этот момент вел политическую дискуссию с одним глухим коммунистом, который был в другом конце бара. И тот человек сказал, что он ищет кого-нибудь с громким, внушительным голосом. Он сказал мне, что у него неожиданно появилась вакансия: бывший распорядитель приказал долго жить по причине цирроза печени. Работа будет моя, если я захочу. Конечно, я ухватился за нее. Я искал что-нибудь перспективное.

-Ты решил, что у нее есть будущее?

-И притом блестящее. Сам подумай. Хотя патроны заведения, подобного этому,- в большинстве своем уличные торговцы овощами и продавцы заливного угря, среди них есть и довольно солидная группа интеллектуалов ипподрома. Это тренеры, жокеи, конюхи, "жучки" и Бог знает еще кто. Они все виляют хвостом перед распорядителем. Я подумал, что рано или поздно внутренний голос подскажет мне, как можно нагреть на этом руки. Итак, я горячо поблагодарил этого малого, поставил ему выпивку, и только после шести порций он поведал мне самую суть дела. Совсем невзначай в разгаре этой дружеской пирушки он сказал, что очень хотел бы видеть меня на ринге во фраке.

Акридж сделал драматическую паузу, уставившись на меня сквозь пенсне, которое он, по обыкновению, закрепил за ушами проволокой, что придавало ему весьма странный вид.

-Во фраке, Корки.

-Это тебя огорчило?

-Его слова были как гром среди ясного неба.

-Ты хочешь сказать, что у тебя нет вечернего костюма?

-Именно так. Несколько месяцев тому назад, когда я жил с теткой, она купила мне костюм, но я уже давно продал его, чтобы возместить расходы на проживание. А этот малый просто убил меня, он ясно дал понять, что распорядитель во Дворце кулачных единоборств "Мамонт" в Боттлтон Исте не может обойтись без той вещи, которую французы называют "grande tenue" - великолепный костюм. И всем понятно, почему так. Распорядитель должен производить впечатление. Он обязан излучать сияние. Торговцам овощами и заливным угрем хочется видеть в нем существо из другого, более утонченного мира. Поэтому безупречный вечерний костюм, желательно с бриллиантом-солитером на груди, просто необходим. Так то. Оглушительный удар, не правда ли. Он бы сшиб с ног многих на моем месте. Но не меня, Корки. Кто это сказал: "Хорошего человека невозможно сбить с ног"?

-Иона, когда дразнил кита.

-То же самое и я сказал себе. Быстро пошевелив мозгами, я понял, что еще не все потеряно. Галстук, целлулоидный воротник, жесткая манишка и бриллиант-солитер (все это можно достать за три пенса, если знаешь,где) - были мне по средствам. Единственной проблемой было достать сам костюм.- Он помолчал и задымил сигарой.

ИСТОРИЯ УСПЕХА

Такому человеку как я, привыкшему, что его обычный обед состоит из хлеба с сыром и горь-кого пива, было весьма приятно находиться в зале лучшего лондонского ресторана в окру-жении ссыльных великих князей, хористок и миллионеров самого лучшего толка, и при этом понимать, что это времяпрепровождение не будет стоить и пенни. Я улыбнулся Юкриджу, гостем которого я был сегодня за этим столом, покрытым белоснежной скатертью и устав-ленным сияющим серебром, и он улыбнулся мне в ответ. Он напоминал мне радушного зем-левладельца восемнадцатого века с цветного приложения к рождественскому выпуску газе-ты, дающего ужин для своих арендаторов.

- Не жалей икры, Корки, - дружелюбно посоветовал он.

Я сказал, что не буду.

- Ешь снетки досыта.

Я сказал, что так и сделаю.

- А когда принесут бифштекс, не стесняйся, налетай и ешь так, чтобы за ушами пищало.

В общем-то, так я и планировал поступить. Человек, который обедает в дорогом ресторане со Стэнли Физерстоунхотом Юкриджем, оплачивающим счет, словно в каком-то сне, вряд ли станет ограничивать себя. Скорее он постарается извлечь из ситуации все возможное, пока этот сон не закончился. Однако когда принесли сигары, и виновник торжества, оставив без внимания те, что поменьше, выбрал пару, напоминающую размерами небольшие торпеды, я не смог промолчать:

- Ты в курсе, что они стоят по десять шиллингов штука?

- Пустяки, приятель. Если они окажутся ароматными и освежающими, я, пожалуй, закажу несколько коробок.

Я в изумлении уставился на свою сигару. В последнюю неделю или две до меня уже не раз доходили слухи о том, что С.Ф.Юкридж, этот потрепанный жизнью бродяга, чудесным обра-зом оказался при деньгах. Люди, которые встречали его и по привычке протягивали ему пол-кроны, говорили, что он беззаботно отмахивался от денег с довольным смехом. Но такого расточительства я все равно не ожидал.

- Ты что, нашел работу? - мне было известно, что его тетя, известная писательница мисс Джулия Юкридж, всегда пыталась уговорить его пойти на службу, и я подозревал, что она приберегла для него какое-нибудь денежное местечко.

Юкридж покачал головой.

- Лучше, старина. Мне, наконец, удалось накопить небольшой капиталец и пустить его в оборот, так что я в преддверии огромного богатства. Ты спрашиваешь, куда я вложил день-ги? Об этом, приятель, пока что рано говорить. Но я скажу тебе одну вещь: я не собираюсь становиться конферансье на том боксерском ринге в Ист-Энде, хотя еще недавно я думал, что эта работа станет для меня настоящей путевкой в жизнь. Погоди, когда мы с тобой виде-лись в последний раз?

- Три недели назад. Ты занял у меня полкроны.

- Не беспокойся, эти деньги вернутся к тебе тысячекратно. У меня сейчас денег куры не клюют. Три недели назад, говоришь? Как раз тогда все и началось… Это было вскоре после того, как тот человек в пабе предложил мне должность конферансье на арене кулачных боев Мэммот в Боттлтон-Ист.

- С чего это он вдруг?

- На него произвел впечатление мой голос. Мы как раз спорили из-за политики с полуглу-хим коммунистом в другом конце бара, и тот мужчина сказал мне, что как раз ищет человека с хорошим, звучным голосом. У них образовалась неожиданная вакансия, поскольку их по-следний глашатай загнулся от цирроза печени, так что, мол, если я согласен - работа моя. Разумеется, я тут же ухватился за это предложение. Я ведь всегда искал что-то с хорошими перспективами.

- И какие же ты увидел перспективы?

- Очень хорошие. Ну, подумай сам. Хотя завсегдатаи таких заведений большей частью мелкие торгаши и прочие скользкие дельцы, туда так же ходит самый цвет мира скачек - тренеры, жокеи, конюхи и так далее. Все они лебезят перед церемониймейстером, и я навер-няка бы со временем оказался потихоньку посвященным во всю их внутреннюю кухню, что позволило бы мне запросто делать беспроигрышные ставки на скачках. Короче, я с благо-дарностью поставил тому парню выпивку, и он уже выдул кружек шесть, когда внезапно из его слов я понял, что все будет не так просто. Совершенно случайно, между делом, он сказал, что ждет - не дождется увидеть, как я стою посреди ринга в своем смокинге.

Юкридж сделал драматическую паузу, пристально глядя на меня сквозь пенсне, которое он, как обычно, прицепил к ушам проволокой.

- В смокинге! Понимаешь, Корки?

- Это тебя расстроило?

- Эти слова были словно грязь на третьей пуговице жилета. (идиома?)

- Ты хочешь сказать, что у тебя не было парадной одежды?

- Именно. Несколько месяцев назад, когда я еще жил с тетей, она купила мне костюм, но я уже давным-давно продал его. А тот парень выразился предельно ясно: церемониймейстер арены Мэммот в Боттлтон-Ист не может обойтись без того, что французы называют "grande tenue". В общем-то, оно и понятно - конферансье должен производить впечатление. Он дол-жен иметь этакий романтический ореол. Вся эти торгаши должны смотреть на него, как на существо из другого, более воздушного мира, и безукоризненный вечерний костюм, жела-тельно с солитером, просто незаменим.

- Ну, так вот. Страшное потрясение, согласись? У многих парней опустились бы руки перед таким препятствием, но только не у меня. Корки, кто из великих сказал: "Хороший человек добьется своего"?

- Иона, в той заварушке с китом.

- Ну вот, именно так я и сказал сам себе, обдумал ситуацию и понял, что еще не все поте-ряно. Галстук, целлулоидный воротничок и манишка, солитер - все это можно достать за па-ру пенсов, если знать где, так что единственной проблемой было достать сам костюм.

Он замолчал, сосредоточенно пыхтя сигарой.

ИСТОРИЯ УСПЕХА

Для такого человека, как я, привыкшего обедать отнюдь не хлебом и сыром с пинтой горького пива, было очень приятно восседать в гриль-баре лучшего лондонского ресторана в окружении знатных эмигрантов, хористок и самых богатых миллионеров и сознавать, что это не будет мне стоить и пенни. Я с обожанием смотрел на Укриджа, моего благодетеля, а с противоположной стороны стола, сверкающего столовым серебром на белоснежной скатерти, лучезарно глядел на меня он. Он напоминал мне лендлорда восемнадцатого века с картинки в цветном приложении к рождественскому выпуску, председательствующего на обеде для арендаторов.

- Не жалей икры, Корки, - сердечно настаивал он. Я сказал, что не буду.

- Снетки ешь до отвала. - Я сказал, что буду.

- А когда подадут бифштекс, вгрызайся в нёго с головой - локти в стороны, угол прямой. - Я уже это планировал. Человек в таком немыслимой ситуации, как обед в дорогом ресторане со Стенли Физерстоунхогхом Укриджем, объявившем о своём намерении оплатить счёт, не ограничивает себя ни в чём. Его естественный порыв -взять своё пока позволяют обстоятельства. И лишь когда прибыли сигары и инициатор пиршества, игнорируя мелкие сорта, выбрал парочку, похожую на мини-торпеды, я все же не удержался от замечания:

- Полагаю, вам известно, что они стоят десять шиллингов за штуку?

- Пустяки, дружок. Если я найду их вкусными, ароматными и бодрящими, то, возможно, закажу несколько коробок. - В изумлении, я закурил свою торпедку. В течение последней недели-двух до меня доходили слухи, что С.Ф. Укридж - футбольный мяч в ногах фортуны - мистическим образом разбогател. Встречавшие его люди рассказывали, как с небрежным жестом и весёлым смехом он отказывался от автоматически предложенной ему полукроны. Однако я не предполагал, что он богат настолько.

- Вы служите?, - полюбопытствовал я. Мне было известно, что его тётка, популярная романистка мисс Джулия Укридж, всегда пыталась его чем-нибудь занять, и я, было, подумал, что она добилась для него денежной должности.

Укридж покачал головой.

- Лучше, старина. Мне наконец-то удалось накопить немного оборотных средств, и я вот-вот сколочу кругленькую сумму. Каким образом, хотите знать? Об этом, дружище, говорить ещё рано. Я должен оглядеться. Но скажу вам одну вещь. Я не буду церемониймейстером в боксёрском клубе Ист-Энда - занятие, на которое я рассчитывал до недавнего времени. Когда мы виделись в последний раз?

- Три недели назад. Вы заняли у меня полкроны.

- Уверяю, вам воздастся тысячекратно. Такие суммы я скармливаю птицам. Три недели назад, говорите? Моя история начинается примерно тогда же. Это случилось вскоре после того, как в пабе я встретил человека, который предложил мне место ведущего и церемониймейстера в Большом Дворце Бокса в Ботлтон-Исте.

- Что его сподвигнуло?

- Кажется, его потряс мой голос. Как раз перед этим в другом конце бара я спорил о политике с тугим на ухо коммунистом, и он сказал, что ищет человека с красивым и звучным голосом. Он сообщил мне, что есть неожиданная вакансия, освободившаяся в результате смерти от церроза печени недавнего обладателя этого места, и что оно моё, если захочу. Естественно, я за него ухватился. Передо мной замаячило кой-какое будущее.

- Вы учуяли в этом будущее?

- Весьма блестящее. Подумайте сами. Несмотря на то, что завсегдатаи подобного заведения - большей частью уличные торговцы цветами, фруктами и прочей заливной рыбой, среди них толчётся солидная интеллигенция из мира скачек - тренеры, жокеи, конюхи, информанты и кого только нет. Все они заискивают перед церемониймейстером, и дело лишь времени, предвкушал я, когда нашёптанный мне на ушко секрет позволит сорвать впечатляющий куш. Поэтому я поблагодарил того человека от всей души и поставил ему выпивку. Но лишь после шестой порции обнаружилось препятствие. Совершенно мимоходом, в самый разгар этого праздника взаимного уважения, он сообщил, как ему невтерпёж увидеть меня стоящим на ринге в своём супо-рыбинге. (В Англии суп и рыба - традиционное начало торжественных обедов, на которые обязательно надевается смокинг. - прим. пер.) - Укридж театрально замолчал, уставясь на меня сквозь пенсне, которое он по обыкновению прицепил к ушам проволокой имбирно-пивного цвета.

- Супо-рыбинге, представляете, Корки?

- Вас это расстроило?

- Те слова были как удар в точку, что под третьей пуговицей жилета.

- Хотите сказать, у вас не было одеяния для торжеств?

- Именно. Несколькими месяцами ранее моя тётка, с которой я тогда жил, купила мне костюм, но к тому времени я давно его продал, чтобы как-то существовать. А тот человек всё вдалбливал мне до одури, что церемониймейстер Большого Дворца Бокса в Ботлтон-Исте просто не может обойтись без того, что во Франции называют grande tenue. Оно и понятно. Церемониймейстер обязан впечатлять. Он должен излучать магнетизм. Уличные торговцы и лавочники жаждут видеть в нем лицо из другого, более утончённого мира, и безупречный вечерний наряд, желательно с бриллиантовой булавкой на груди, незаменим… Короче, такое дело. Согласитесь, удар ниже пояса. Многих бы это подкосило. Но не меня, Корки. Кто говорил: "нельзя обижать хорошего человека'?

- Иона, когда дразнил кита.

- Вот-вот, именно это сказал себе я. Быстро собравшись с мыслями в поисках выхода, я понял, что не всё потеряно. Галстук, целлулоидный воротничок, целлулоидную манишку и солитер, если знаешь, где, - можно достать за три пенса. Оставался костюм, - он помолчал, попыхивая сигарой.

Мне, как человеку, привыкшему на обед довольствоваться лишь куском хлеба с сыром да пинтой темного пива, было несказанно приятно сидеть в зале лучшего лондонского ресторана, в окружении родовитых эмигрантов, прелестных певиц и богатейших из миллионеров, зная при этом, что обед здесь не будет стоить мне ни гроша. Я широко улыбнулся Укриджу - это он пригласил меня сюда - и тот с противоположного края стола, покрытого белоснежной скатертью и сверкавшего серебром, просиял мне в ответ. Он был похож на добродушного старого помещика из той красочной рождественской песенки века эдак восемнадцатого, сидящего во главе обеденного стола в своем владении.

- Не жалей икры, Корки - весело подзадоривал он меня.

Я заверил его, что не пожалею.

- И селедочки молоденькой отведай.

Обязательно, отвечал я.

- А когда принесут бифштекс, отхвати себе самый здоровый кусок.

Как раз так я и собирался поступить. Уж если ты попал в сказку, где в дорогущем ресторане делишь трапезу со Стенли Фэншоу Укриджем, да еще и за его счет - тут не будешь отказывать себе ни в чем. Поддашься первому порыву: насладиться сполна, пока обстоятельства это позволяют. И лишь когда предложили сигары, и виновник торжества, даже не глядя на дешевые сорта, выбрал пару похожих на новенькие торпеды, я почувствовал, что должен охладить его пыл.

- Полагаю, ты знаешь, что каждая из них стоит около полуфунта.

- Пустяки, дружище! Если мне понравятся их свежесть и аромат, я, пожалуй, закажу себе пару коробок таких сигар.

Ошеломленный, я посасывал свою торпеду. Конечно, за последнюю неделю-две до меня доносились слухи, что С.Ф. Укридж, известный игрок с судьбой, самым загадочным образом разбогател. Знакомые рассказывали, с каким небрежным жестом и веселым смехом он отмахивался от протягиваемой ему по привычке мелочи. Но уж к такой роскоши я никак не был готов.

- Ты никак на работу устроился? - спросил я. Я знал, что его тетушка, известная романистка мисс Джулия Укридж, постоянно упрашивала его взяться за работу, поэтому решил, что она наверняка подыскала ему местечко при казне.

Укридж покачал головой.

- Куда лучше, дружище! Мне наконец удалось скопить немного деньжат. Вложу их в прибыльное дело - и тут же стану сказочно богат. В какое дело, спросишь ты. На этот вопрос пока рано отвечать. Но одно скажу тебе твердо: я не буду распорядителем в боксерском клубе, что в восточном конце города, которым еще недавно хотел стать. Когда мы с тобой в последний раз виделись?

- Три недели назад. Ты занял у меня полкроны.

- Тебе воздастся в тысячу раз, уж будь покоен. Такими деньгами я сейчас кур кормлю. Три недели назад, говоришь... Примерно тогда и начинается моя история, вскоре после того, как один посетитель пивной предложил мне место распорядителя и ведущего в Большом Дворце кулачных боев на востоке Ботлтона.

- Но почему тебе?

- Его, похоже, поразил мой голос. Мгновение назад я спорил с тугим на ухо коммунистом у противоположного конца стойки - так этот чудак сказал, что как раз ищет человека с красивым звучным голосом на освободившееся место. Прежний ведущий, как оказалось, внезапно скончался от цирроза печени. Работа моя, сказал он, стоит мне только пожелать. Я, конечно, сразу ухватился за это предложение. Давно я искал столь перспективную работу.

- Какая же тут перспектива?

- Огромная. Сам подумай. Хотя завсегдатаи подобных заведений в большинстве своем зеленщики и торговцы рыбой, среди них попадаются и аборигены мира скачек: тренеры, жокеи, конюхи, торговцы слухами - всех не перечислишь. Все они так и льнут к распорядителям, и я знал, что не придется долго ждать, как чьи-нибудь дружеские уста нашепчут мне в ухо, как сорвать большой куш. Поэтому я горячо поблагодарил своего собеседника и предложил ему выпить. Лишь после шестой кружки пива стало ясно, в чем вся загвоздка. Во время нашего счастливого праздника он как бы невзначай произнес, что ждет - не дождется увидеть меня на ринге во фраке и белом галстуке.

Укридж выдержал трагическую паузу, глядя на меня через старое пенсне, которое, как всегда, захватывало его уши рыжими дужками.

- Во фраке, Корки!

- Тебя это огорчило?

- Не то слово! Эти слова прозвучали так, будто пуговица с треском оторвалась от туго сидящего жилета.

- В смысле, фрака у тебя не было.

- Вот именно! Несколько месяцев назад, когда я жил у тетушки, она купила мне костюм, но его давно пришлось продать, чтоб добыть деньги на житейские нужды. А этот человек до боли ясно давал понять, что распорядитель в Большом Дворце кулачных боев просто немыслим без того, что у французов зовется "гран теню" - без эдакой парадной формы. С этим, конечно, трудно не согласиться. Распорядитель должен блистать, должен прямо-таки светиться величием. В понимании зеленщиков и торговцев рыбой он будто принадлежит иному, утонченному миру, и без безупречного вечернего платья, желательно с бриллиантовой брошью в петлице воротника, здесь просто не обойтись.

- Вот как обстояли дела, - продолжал Укридж. - Тяжелый удар, согласись. Многих он сразил бы наповал, но только не меня, Корки. Кто там сказал: "Праведный человек не останется на дне"?

- Иона из чрева кита.

- Так вот, то же самое сказал себе я. Быстро собравшись с мыслями и все хорошенько обдумав, я понял, что не все потеряно. Галстук, стоячий воротничок, манишка и брошь - их можно купить за бесценок, если знать где - были мне вполне по карману. Оставалось только найти сам костюм.

Он замолчал и глубоко затянулся.

ИСТОРИЯ УСПЕХА

Как человек, привыкший обходиться в обед хлебом с сыром и кружкой эля, я был очень рад находиться в зале лучшего ресторана Лондона в компании великих герцогов в изгнании, хористок, цвета миллионеров и осознавать, что за все это платить буду не я. Я улыбался Юкриджу, который выступал в роли хозяина и улыбался мне в ответ с другой стороны стола, искрящегося белоснежными салфетками и серебром. Он напоминал мне старого доброго землевладельца XVIII века, который потчует ужином арендаторов, совсем как в цветном приложении Рождественского издания. "Налегайте на икру, Корки," - радушно настаивал он. Я ответил, что так и сделаю.

- Съешьте порцию снетка.

Я ответил, что так и сделаю.

- А когда подадут бифштекс, набрасывайтесь на него, держа голову и локти, как подобает в таких случаях.

Так я и собирался сделать. Человек не ограничивает себя, если, как в сказке разделяет трапезу в дорогом ресторане со Стенли Фэншо Юкриджем, который заявил о своих намерениях оплатить счет. В такой благоприятной ситуации люди безотчетно ловят момент. Лишь когда подали сигары, и хозяин торжества среди прочих выбрал сигары величиной с небольшую торпеду, я все же счел необходимым предостеречь его.

- Полагаю, вы знаете, что они стоят шиллингов по 10?

- Чепуха, друг мой. Если их вкус и аромат придется мне по душе, то я закажу несколько коробок.

Изумленный я потянулся к своей торпеде. Неделю или две назад до меня начали доходить слухи, что обычно гонимый Судьбой С.Ф.Юкридж вдруг чудом оказался при деньгах. Люди говорили, что, когда при встрече с ним по привычке доставали полкроны, он беззаботно смеясь отмахивался от них. Но такого богатства я не ожидал.

Я спросил его: "Вы стали работать?". Я знал, что его тетушка, известная писательница мисс Джулия Юкридж всегда пыталась пристроить его куда-нибудь и видимо нашла ему место, ведущее к богатству. Юкридж отрицательно покачал головой.

- Берите выше, старина. Мне наконец-то удалось накопить оборотные средства, и я вот-вот заработаю колоссальное состояние. Вы спросите: "Как?". Об этом, друг мой, еще слишком рано говорить. Найду как. Вот что я вам скажу. До недавнего времени я подумывал о карьере конферансье в каком-нибудь боксерском клубе Ист-Энда. Когда мы виделись в последний раз?

- Три недели назад. Вы просили у меня полкроны.

- Не сомневайтесь, они вернутся вам сторицей. Для меня это не деньги. Значит, три недели назад? Тогда все и началось. Это случилось вскоре после того, как в пабе я познакомился с человеком, который предложил мне должность конферансье и церемониймейстера Дворца Бокса в Боттлтон Ист.

- С чего бы это?

- Похоже, его поразил мой голос, каким я спорил на политические темы с глухим коммунистом за другим краем стойки. Он сказал, что подыскивает человека с хорошим, зычным голосом, и что должность освободилась неожиданно, в связи с кончиной бывшего работника от цирроза печени, и если я согласен, то эта должность ѕ моя.

- Думаете, должность перспективная?

- Очень перспективная. Судите сами. Хотя завсегдатаи таких заведений по большей части уличные торговцы и продавцы заливных угрей, среди них также встречаются представители интеллигенции из мира скачек - тренеры, жокеи, конюхи, маклеры и всякие другие. Они все боготворят церемониймейстера, и, на мой взгляд, стоит лишь немного подождать пока внутренний голос не шепнет мне на ухо, что пора сорвать солидный куш. Я щедро отблагодарил того человека, платил за выпивку, и только после шестого стакана он признался, где собака зарыта. Невзначай, в разгар дружеского застолья он сказал с каким нетерпением ждет моего появления на ринге в концертном костюме.

Юкридж театрально замолчал, глядя на меня сквозь пенсне, которое он по обыкновению прицепил к ушам проволочкой от пивной пробки.

- В концертном костюме, Корки!

- Это вас расстроило?

- Это прозвучало для меня, как приговор.

- Вы хотите сказать, что у вас нет костюма.

- Вот именно. Несколько месяцев тому, когда я жил у тетушки, она купила мне костюм, но я давным-давно продал его, чтобы покрыть расходы на жизнь.

- Из дальнейшей беседы с тем человеком стало до боли ясно, что церемониймейстер Дворца Бокса в Боттлтон Ист просто немыслим без того, что французы называют "гран теню". Понятно, почему. Церемониймейстер должен производить впечатление. От него должен исходить шарм. Уличные торговцы и продавцы заливных угрей хотят видеть в нем существо из другого, более утонченного мира, и безупречный вечерний костюм, желательно с бриллиантом на груди, просто необходим. Вот так то. Сокрушительный удар, не правда ли? Такой многих пустил бы ко дну. Но только не меня. Кто это сказал: "Хорошие люди непотопляемы?"

- Пророк Иона, обращаясь к киту.

Вот и я себе так сказал. Я быстро взял себя в руки, и хорошо подумав, понял, что не все еще потеряно. Галстук, бумажный воротничок, бумажная манишка и бриллиант на грудь ѕ все это можно добыть за гроши, надо знать только где, это мне было по средствам. Трудность была лишь в том, чтобы достать подходящий костюм. Он замолчал, затягиваясь сигарой.

ИСТОРИЯ УСПЕХА

Мне, привыкшему к обедам, состоящим из хлеба с сыром и пинты пива, было очень приятно сидеть в гриль-зале лучшего ресторана в Лондоне среди изгнанных эрцгерцогов, хористок и, в особенности, рядом с миллионером, осознавая, что мне это не будет стоит ни пенни. Я приветливо улыбнулся Укриджу, хозяину этого банкета, и сидевший напротив меня за столом, покрытом белоснежной скатертью, сервированном серебряными приборами, улыбнулся мне в ответ. Он напоминал мне истинного сквайра конца восемнадцатого века, сидящего во главе праздничного рождественского стола на собрании арендаторов.

- Не экономь икру, Корки, - сказал он мне.

Я сказал, что не буду.

- Ешь досыта.

Я сказал, что буду.

- И когда принесут бифштекс, погрузись-ка в него с головой.

Я так и собирался сделать. Находясь в таком сказочном положении - разделять завтрак в дорогом ресторане со Стэнли Фетерстоунхогом Укриджем, который за все платит, можно себя не ограничивать. Пока условия позволяют, надо все получать. И лишь когда принесли сигары, и он, небрежно отбросив все остальные, выбрал две штуки, размером напоминающие торпеды, я решил предупредить.

- Вы хоть знаете, что они стоят по десять шиллингов за штуку?

- Пустяки, приятель. Если я сочту их прохладными, ароматными и освежающими, то закажу сразу несколько коробок.

Я в замешательстве уставился на свою торпеду. В течение последних двух недель до меня доходили слухи, что постоянно испытывающий судьбу С. Ф. Укридж получил огромные деньги. Говорили, как он беззаботным жестом со смехом отбрасывал полкроны. Но такого богатства я не ожидал.

- У тебя есть работа? - спросил я. Я знал, что его тетя, известный романист мисс Джулия Укридж, всегда пыталась пристроить его к делу, и я решил, что она приберегла для него какую-нибудь должность.

Укридж покачал головой.

- Лучше, старик. Мне наконец удалось накопить немного начального капитала, и я накануне получения громадного состояния. Каким образом, ты спрашиваешь? Об этом, парень, еще рано говорить. Еще нужно ознакомиться с обстановкой. Но кое-что я тебе скажу. Я не собираюсь становиться хозяином боксерских представлений в Ист Энде, как я собирался до этого. Когда мы виделись в последний раз?

- Три недели назад. Ты предложил мне полкроны.

- Обстоятельства подсказали мне, что тебе возместится тысячекратно. Полкроны - это для меня пустяки. Три недели назад, а? Моя история примерно тогда и начинается. Это произошло вскоре после того, как я встретил человека в баре, который предложил мне место ведущего во Дворце кулачных боев Мэммот Пэлис в Боттлтоне в Ист Энде.

- Что заставило его делать это?

- Похоже, на него произвел впечатление мой голос. Я только что вел политический спор с глухим коммунистом в другом конце бара, и он сказал, что ищет человека с хорошо поставленным голосом. Он сказал мне, что внезапно появилась вакансия, из-за того, что прошлый работник заболел циррозом печени, и сказал, что работа моя, если она мне нужна. Конечно, я ухватился за такую возможность. Я искал что-нибудь перспективное.

- Ты почувствовал, что там была перспектива?

- Очень хорошая перспектива. Подумай-ка сам. Посетители подобных учреждений главным образом торговцы да банкиры, не говоря уже о представителях интеллигенции остального мира - тренеры, жокеи, конюшие, рекламщики и другие. Они все заискивают перед ведущим, и вскоре мне будет предложено что-то стоящее, благодаря чему я смогу подняться на высокий уровень - это будет всего лишь вопрос времени. Так что я отблагодарил этого человека и предложил ему выпить. И лишь после шестой рюмки он раскрыл мне самое главное. Весьма небрежно, в середине этого прекрасного банкета, он сказал, что ожидает меня на ринге в моем лучшем костюме.

Укридж делал драматическую паузу, пристально посмотрел на меня через пенсне, которое как всегда было закреплено за ушами.

- Лучшем костюме, Корки.

- Это тебя расстроило?

- Меня как будто холодной водой облили.

- Ты имеешь в виду, что у тебя нет костюма?

- Точно. Несколько месяцев назад, когда я жил с моей тетей, она купила мне костюм, но я давно его продал, чтобы оплатить текущие расходы. А этот человек ясно дал мне понять, что без того, что французы называют grande tenue, ведущему во дворец просто не попасть. Это, конечно, можно понять. Ведущий должен производить впечатление. Он должен очаровывать. Все эти предприниматели смотрят на него, как на существо из другого, диковинного мира, поэтому обязательным условием является изысканный костюм, предпочтительно с бриллиантовыми запонками. Так, что это был ужасный удар, не правда ли? Многих бы это сломило. Но только не меня, Корки. Кто это сказал: "Хорошего человека свалить нельзя"?

- Джона.

- Вот-вот, именно это я себе и сказал. Быстро взяв себя в руки, я понял, что еще не все потеряно. Галстук, бриллиант - все это можно достать за три пенса, если знаешь, куда обратиться - это мне было по средствам. Единственной проблемой было достать костюм.

Он сделал паузу и затянулся.

Человеку, вроде меня, привыкшему на ленч снедать хлеб, сыр и пинту горького пива, невероятно приятно сидеть в лучшем ресторане Лондона в окружении парочки великих князей в изгнании и тройки миллионеров, под сладкие звуки женских голосов и осознавать, что вся эта роскошь не будет стоить тебе ни гроша. Сияя от счастья, я кивнул Укриджу - хозяину застолья, - и он, через весь стол, блистающий хрустальной посудой и серебряными приборами, ответил мне. Укридж напоминал мне какого-нибудь почтенного землевладельца, из старого доброго восемнадцотого века, восседавшего во главе стола на Рождественском обеде для своих арендаторов.

- Не жалей икру, Корки, - с придыханием подсказал он.

Я ничего не имел против.

- И не забывай про снетков.

Опять же я ничего не имел против.

- Когда официант будет проходить мимо, сиди прямо, смотри в свою тарелку и следи, чтобы лоти не оказались на столе.

Я как раз об этом думал. Человек не может себя ни в чем ограничивать, если его пригласил отобедать в шикарном ресторане сам Стэнли Физерстонхо Укридж, - о таком можно только мечтать. Тем более, что все расходы он обязялся взять на себя. Укридж хотел получить от жизни по максимуму - пока обстоятельства благоволили. Когда были поданы сигары, и виновник торжества, забыв обо всем вокруг, выбрал пару, напоминающих торпеды в миниатюре, я посчитал своим долгом его предостеречь.

- Полагаю, ты знаешь, что каждая стоит не меньше десяти шиллингов за штуку?

- Ерунда, дружище. Если их ароматом и крепость мне плнравятся, то я, пожалуй, попрошу завернуть пару коробок с собой.

Я изумленно уставился на предназначавшуюся мне торпедку. В течение последних недели или двух до меня доходили слухи, что у С. Ф. Укриджа, настойчиво испытывавшего судьбу, каким-то чудом завелись деньжата. Встречавшие его говорили, как Укридж весело и беззаботно спускал по полкроны за вечер. Но я не мог и предположить, что он настолько разбогател.

- Ты работаешь? - спросил я. Мне было известно, что его тетушка, популярная писательница, мисс Джулия Укридж всю дорогу пыталась привить ему мысль о необходимости иметь постоянное занятие, и, по-моему, у нее всегда было для него теплое местечко, с которого открывался доступ к кассе.

Укридж потряс головой.

- Бери выше, старик. В конце концов мне удалось скопить небольшой капиталец. Я чувствую, что вот-вот разбогатею. Ты спрашиваешь, каким образом? Ну, об этом еще рано говорить. Необходимо осмотреться. Скажу тебе одно. Церемонимейстером на боксерских турнирах в Истэнде я уже не стану, хотя и мечтал об этом до недавнего времени. А когда мы виделись с тобой в последний раз?

- Три недели назад. Ты взял тогда у меня полкроны.

- Будь уверен, тебе воздастся тысячекратно. Такие деньги я трачу теперь на корм для птичек. Три недели назад, говоришь? Как раз тогда все и началось. Сразу после того, как я повстречал в баре одного человека, и он предложил мне стать комментатором и церемонимейстером в Больщом Дворце Бокса в Боттлтон Ист.

- А почему именно тебе?

- Ну, ему понравился мой голос. Тогда я затеял спор о политике с каким-то глухим, как пень, коммунистом, сидевшем на другом конце барстойки. Для такой работы как раз требовался человек с мощным выразительным голосом. Должность неожиданно оказалась свободной, потому как прежний церемонимейстер был вынужден уйти на покой из-за цирроза печени. Он сказал, что я могу приступать хоть на следующий день. Конечно же, я сразу согласился, ведь я уже давно подыскивал что-нибудь с перспективой.

- Ты считаешь - это перспективно?

- Еще как. Прикинь сам: хоть завсегдатаи таких заведений - какие-нибудь торговцы из рыбного ряда, однако среди них можно встретить элиту мира бегов - объездчиков, жокеев, конюхов, зазывал, да всех не перечислишь. Все они ходят на задних лапах перед церемонимейстером. Я так и жду, - а это, будь уверен, всего лишь вопрос времени - что кто-то шепнет мне на ухо добрый совет, который позволит сорвать большой куш и подняться уже по-настоящему. Я щедро отблагодарил своего благодетеля, заказывал для него выпивку, и тут, стакана после шестого, и выяснилось, где собака зарыта. Он, как бы между прочим, в разгар нашей полюбовной беседы, поведал, что с нетерпением ждет момента, когда увидит меня в деле в полном великолепии.

Укридж остановился, в его глазах, смотревших на меня сквозь пенсне на оранжевом шнурке, читалась драма.

- Как тебе это, Корки, - в полном великолепии?

- Это тебя расстроило?

- Сказал, будто ляпнул мне жирным соусом на дорогой пиджак.

- Ты хочешь сказать, что для полного великолепия тебе не хватает приличного костюма?

- Точно. Несколько месяцев назад, когда я жил у своей тети, она купила мне костюм, правда пришлось его тут же продать, что бы были денги на повседневные расходы. А этот господин все растолковывал мне, что церемонимейстер Большого Дворца Бокса просто не может быть не при полном параде. Ясно, как день, конечно же. Церемонимейстер должен впечатлять. Он должен блистать. Базарные торгаши смотрят на него, как на существо из другого, недоступного им мира,. в безупречном костюме и, желательно, с бриллиантом на лацкане. Это - как отче наш.

- Вот такие дела. Пойми, для меня это было просто потрясение. Любой упал бы замертво от таких известий. Любой, но не я, Корки. Как говорится - талантливый человек талантлив во всем. Так ведь?

- Да. Народная мудрость.

- Сказав это, я взял себя в руки, подумал и решил, что еще не все потеряно. Галстук, целлуоидные воротничек и манишку, бриллиант - все можно достать за гроши, если знаешь где. Дело за костюмом. - Он замолк, попыхивая сигарой.