Миссис Прайс была в здравом рассудке и чем-то очень озабочена. Она не доверяла таким вещам. Эта женщина, подобной некоторым гречанкам или римлянкам, была приучена руководствоваться в своей жизни различными знаками и приметами. Когда Тони опроверг все ее взгляды, пересмотрела свои действия . Поэтому сэр Герберт Бэссингер намекнул мистеру Ветерби, докуметы, которые она предоставила не совсем правильны и что с ней стоит быть осторожным в будущем.

И она, несмотря на все возражения, доводы и просьбы, управляла фирмой в течение двух недель; когда она уже убедилась, что выбрала правильный образ действий, ее путь через Мотт Стрит к "Катепиллар и Джаг" перебежал черный кот.

Что касается черных котов, то здесь мнения общественности резко разделяются. Одно учение считает их предвестниками удачи, а другое - вестниками надвигающегося бедствия. А третье, самое малочисленное, считает их неким предупреждением. Она еще не знала, о чем этот знак предупреждал ее, но точно чувствовала, что была предупреждена.

Поэтому, когда она вошла в комнату, ее лицо одновременно выражало и угрюмость, и осторожность. Она была похожа на Даниэль, осторожно входящую в логово львов.

Мистер Герберт пригласил ее войти. - Да, сэр Герберт, - ответила Даниэль, увидев нервничающего главаря львиной стаи.

Леди Лидия предложила ей присесть, но с такой интонацией и взглядом, полных отвращением, что казалось она предлагает ее чашечку со смертельными наркотиком.

- Спасибо, леди Лидия.

- Познакомьтесь, это мистер Ветерби - поверенный нашей семьи.

Миссис Прайс, сидевшая на самом краю кресла, была наполовину красная и нервно подпрыгивала. Она все сильнее ощущала чувство опасности. Будучи заядлым чтецом семейных романов и подобного чтива, знала все о семейных поверенных. Они не приносили никакого добра. Они похищали людей, изменяли их завещания, присваивали их титулы. Таким она и представила себе мистера Ветерби и, крутясь в своем кресле, жалобно посмотрела на свою хозяйку.

- Можно мне немного портвейна, ваша милость?

- Нет.

- Ну и ладно, - сказала Ма Прайс, презрительно фыркая.

- Видите ли, - вежливо возразил сэр Герберт, это вам не банкет или другое праздненство, на которое мы вас пригласили, миссис Прайс. Поддерживайте атмосферу делового разговора! Вы получите ваш портвейн позже.

- Спасибо вам, сэр Герберт.

- Мистер Ветерби хочет задать вам несколько вопросов.

- Да, сэр Герберт.

- Начинайте, Ветерби, - попросил сэр Герберт.

При этих словах мистер Ветерби, который протирал свои очки, положил их и издал очень резкий и зловещий звук - кашлянул. Это заставило нашу миссис трепетать и дрожать от страха, как желе. Уже ничего не требовалось, чтобы сообщить ей о том, что это было знаком начавшейся атаки.

- Миссис Прайс, - сказал адвокат.

- Да, сэр?

- Когда вы появились, вы выглядели очень озабоченно.

- Чем же именно?

- Мистер Ветерби, - прервал его сэр Герберт, имел ввиду, что вы, кажется, нервничали.

- Я точно не нервничала, сэр Герберт. Но что будет с шофером, посланным за мной на великолепном Роллс-Ройсе?

- Хорошо, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, я обещаю. Так, Ветерби? - Совершенно верно, - согласился адвокат. Только в том случае, если вы скажете всю правду.

- Всю правду, -сказала леди Лидия.

- И ничего кроме правды.

- Ну, тогда помогите мне, -пробормотала миссис Прайс, протянув трясущуюся руку.

Сэр Герберт взглянул на адвоката.

А ее подписи на документах?

- Довольно, - сказал мистер Ветерби.

- Довольно, - сказал сэр Герберт.

- Довольно, - опять сказал мистер Ветерби, делая выводы.

За этими словами последовала значительная пауза. Леди Лидия и два мужчины внимательно смотрели друг на друга. А миссис Прайс вертелася на своем кресле, как черепаха в своем панцире. Все эти три "довольно" летали у нее в голове, приведя ее в протоплазменное состояние.

Второй поток кашля мистера Ветерби привел ее в прежнее состояние. - Так, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Адвокат посмотрел сквозь свои очки.

- Мне заострили внимание на этой поразительной истории, нацеленной на то, чтобы лорд Дроитвич потерял доверие на использование своего титула и сословия.

Из тридцати одного слова этой речи миссис Прайс поняла едва ли семь. И она ответила самым соответствующим ситуации образом: "Да, сэр".

Утверждаете ли вы, что, опекая лорда Дроитвич в младенчстве, вы заменили им своего собственного ребенка, и что настоящим лордом Дроитвич является молодой человек, который сейчас носит имя мистера Прайс?

- Да, сэр.

- Скажите мне, миссис Прайс, у вас когда-либо были галлюцинации?

Миссис Прайс, задумавшись, не расслышала эти слова:

- Да, сэр?

- Следует ли мне сказать, что у вас есть живое воображение?

- Я не знаю, сэр.

- Я думаю, что есть. - сказал адвокат, с каждым моментом все более похожий на удава, гипнотизирующего свою добычу. - И я считаю, что вся ваша история - лишь плод вашего больного воображения.

- И что же это за плод? - осторожно спросила миссис Прайс.

Мистер Веберби опять начал кашлять, издавая зловещие звуки.

- Я хочу задать вам несколько вопросов, - сказал он. Являетесь ли вы любителем чтения? - Да, сэр.

- Были ли вы таковой, скажем, шестнадцать лет назад?

- Да, сэр.

- И какой же тип литературы вы предпочитали?

- Я любила семейные романы.

- А часто ли в те дни вы ходили в театр?

- Если играли хорошую мелодраму, я ходила.

-Довольно! А теперь послушайте меня, миссис Прайс. Могу ли я вам напомнить, что такие истории с подменой одного ребенка на другого, принадлежащего к более высокому рангу, явились основой для сотен семейных романов; а также В. С. Гилберт высмеял подобную ситуацию в стихотворении "Месть ребенка".

- Что же вы пытаетесь понять?

- Я вас расскажу, что я пытаюсь понять. Я утверждаю, что все ваша история - лишь сказка, которую вы придумали под влиянием чтения слишком большого количества семейных романов, мелодрам и, простите, употребления несладкого джина.

-Точно, - сказал сэр Герберт.

- Совершенно верно, - сказала леди Лидия.

Ма Прайс была сильно напряжена и очень боялась. Она совсем не верила облику вещей. Она была женщиной, которая, подобно некоему древнему Греку или Римлянину, была приучена управлять своей жизнью в соответствии со знаками и предзнаменованиями; и когда Тони жег ее заявление в тот полдень в магазине парикмахера, она расценила это действие, как сэр Герберт Бассингер объяснил мистеру Ветерби, в свете прозрачного намека сверху, что в написании того документа она сделала неправильную вещь и лучше быть очень осторожной в будущем.

Веря в это, она продержала твердый протест против всех аргументов и просьб в течение полных двух недель; и затем, также, она убедилась, что работала правильно, по прибытию другого предзнаменования в виде черного кота, который пересек ее дорожку на полпути вниз Мотт Стрит, когда она была на пути Кэтэпиле и Джагу ( Гусенице и Кувшину). И теперь она не знала, где она была.

Мнение публики относительно вопроса о черных котах было резко разделено. Одна школа мысленно расценивает их как предвестников хорошей судьбы, вторая - как признак надвигающегося бедствия. Также есть третья и меньшая группа, которая считает, что они - предупреждение. Именно к этой части ма Прайс и принадлежала. Она еще не знала то, против чего ее предупредили, но она чувствовала, что она была предупреждена.

Ее манера, поэтому, как она вошла в комнату, была составом из уныния и осторожности. Она выглядела, как женщина Дэниел, застенчиво входящая в логово львов.

" Ах, входите, миссис Прайс, " сказал сэр Герберт.

" Да, сэр Герберт, " ответил Дэниел, уставившись нервно на этого главного льва.

" Садитесь, " сказала Леди Лидия, с взглядом ненависти и изменением в голосе, которое намекало, что она предпочла предложить ее посетителю чашечку яда.

" Спасибо, Леди Лиджиер ".

" Это, " сказал, сэр Герберт, " мистер Ветерби, адвокат семьи".

Ма Прайс, которая села на самый край стула с безграничной осторожностью, поднялась на половину, явно взволнованная. Ее чувство надвигающейся гибели усилилось. Жадный читатель Семейства Геральд и подобных публикаций, она знала все о семейных адвокатах. Они всегда, в чем бы то ни было, были хороши. Они разрушали завещания, похищали наследников, и, как известно, убивали баронетов. Она подозревала мистера Ветерби с самого начала: и, извиваясь на своем стуле, жалобно смотрела на свою хозяйку.

" Можно мне каплю портвейна, ваше превосходство? "

" Нет!"

" О, очень хорошо, " сказал ма Прайс, неутешно сопя.

" Вы видите, " сказал сэр Герберт, вежливо, " это - не банкет или фестиваль, на котором мы ждали Вас, госпожа Прайс. Это больше похоже на деловую конференцию. Вы получите свой портвейн позже".

" Спасибо, сэр Герберт".

" Сейчас же, мистер Ветерби желает задать Вам несколько вопросов".

" Да, сэр Герберт, " сказал ма Прайс глухо.

" Начинай, Ветерби, " сказал сэр Герберт.

При этих словах, мистер Ветерби, отполировал свои очки, надел их и произвел на свет одинокий, сухой, резкий, короткий, зловещий кашель. Его скрежетавшая нота заставила тело главного свидетеля дрожать подобно желе. Не требовалось глаз адвоката, глядящих из под очков, чтобы сообщить ей, что это была нота горна, прозвучавшая нападением. Если мистер Ветерби испустил бы громкий охоту-крик, он не мог бы указать более ясно, что слушанью пора начаться.

" Миссис Прайс, " сказал адвокат.

" Да, сэр? "

" Вы выглядите опасающейся".

" Груша, что, сэр? "

" Мистер Ветерби, " интерпретировал сэр Герберт, " имеет в виду, что Вы кажетесь возбужденной".

" Не возбужденная, точно, сэр Герберт. Но что с наличием шофера одетого в форму, посланного за мной и роскоши поездки в Ройлс - Ройсе и окончания плавания ".

" Я вижу. Хорошо, успокойтесь, госпожа Прайс. Вам нечего бояться, обещаю... А, Ветерби? "

" Вполне, " согласился адвокат. " Если она говорит правду ".

" Всю правду, " сказал Леди Лидия.

" И ничего, кроме правды".

" Господи, помоги мне" бормотала ма Прайс автоматически, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт стрельнул глазами на адвоката.

" И она подписывает документ в результате? " спросил он.

" Вполне, " сказал мистер Ветерби.

" Вполне, " сказал сэр Герберт.

" Вполне, " сказал мистер Ветерби снова, окончательно решая это.

За этим обменом замечаниями последовала пауза. Эти два человека и Леди Лидия смотрели друг на друга со смыслом. Что касается ма Прайс, то она сидела внутри стула подобно черепахе в ее раковине. Все эти "Вполне", свистящие в ее голове, уменьшили ее до фотографических размеров.

Ее хладнокровие не было восстановлено другим скрежетавшим кашлем мистера Ветерби.

" Итак, госпожа Прайс".

" Да, сэр? "

Адвокат глядел поверх очков.

" До моего сведения было доведено," сказал он холодным, угрожающим голосом ", что Вы ответственны за поразительную историю, имея тенденцию подвергнуть сомнению существование права Лорда Дроитвича владеть его титлом и состоянием ".

Из этих тридцати одного слова в этой речи, ма Прайс поняла, возможно, семь. Однако, " Да, сэр " казалось, был правильным ответом, который она и сделала.

" Вы утверждаете, что, будучи ответственной за Лорда Дроитвича в его младенчестве, Вы заменили его на вашего собственного ребенка, и что, является ли реальный Лорд Дроитвич молодым человеком, имя которого до сих пор было Сид Прайс? "

" Да, сэр "

" Сообщите мне, госпожа Прайс, действительно ли Вы подвержены галлюцинациям? "

Ма Прайс тосковала без одной из них уже долго.

" Сэр? " Она сказала туманно.

" Могу я сказать, что вы имеете яркое воображение? "

" Я его не имею, сэр "

" Я думаю, что Вы имеете, миссис Прайс, " сказал адвокат, растягивающий каждый момент скорее как джентльменский удав, гипнотизирующий свою добычу. " И я бросил это в Вас... Я бросил это в Вас, миссис Прайс... что эта ваша история - просто и исключительно - от начала до конца - вымысел воображения ".

" Какой вымысел? " спросила ма Прайс сдержанно.

Мистер Ветерби произвел на свет еще один из его кашлей, добавляя, на сей раз, стук в зловещей манере по столу краем своего футляра для очков.

" Я хотел бы задать Вам несколько вопросов, " он сказал. " Действительно ли Вы - большой читатель, миссис Прайс? "

" Да, сэр "

" Действительно ли Вы были большим читателем, как мы сказали, шестнадцать лет назад? "

" Да, сэр "

" Какой литературы? "

" Мне нравилось Семейство Геральд "

" Ах! И часто ли Вы ходили в театр в те дни? "

" Если была хорошая мелодрама, я шла "

" Весьма! Теперь, проявите внимание ко мне, госпоже Прайс. Могу я напомнить Вам, что замена одного ребенка другим было основой больше, чем сотни повестей Семейства Геральда, и - такой род ситуации был в последней мелодраме, которую У. С. Гильберт высмеивал в его поэме, " Месть Ребенка "? "

" Куда Вы клоните? "

" Я скажу Вам, куда я ' клоню. ' Я намекаю Вам, что ваша история - только сказка, являющаяся результатом прочтения слишком многого из Семейства Геральда, от просмотра слишком многих мелодрам, и - могу я сказать? - слишком много выпитого не подслащенного джина? "

" Определенно! " сказал сэр Герберт.

" Точно! " сказала Леди Лидия.

Мамаша Прайс отличалась особой рассудительностью, осторожностью и глубоким недоверием к внешнему виду вещей.

Подобно античному греку или жителю древнего Рима, в своей жизни она руководствовалась знаками и знамениями и когда Тони сжег ее заявление в тот день в парикмахерской , то она отнеслась к этому, как Сэр Герберт Бэссинджер объяснил Г-ну Везерби, как к некому знаку свыше, указывающему на то, что подписывая этот документ она допустила ошибку и в будущем ей следует быть осторожнее.

Памятуя об этом, в течении двух недель Г-жа Прайс воздерживалась от любых ссор и просьб.

Она уже было уверовала в правильность выбранной линии поведения когда черная кошка, олицетворяя собой очередное предзнаменование, перебежала ей дорогу в середине Мот Стрит, в то время как Г-жа Прайс направлялась к конторе Катерпилара и Джага. Данный инцидент поставил ее в затруднительное положение.

Существует несколько полностью противоположных точек зрения на проблему черных котов. Некоторые дюди рассматривают их как предвестников удачи. Другие как знак приближающегося бедствия. Мамаша Прайс же принадлежала к третьей наиболее малочисленной группе людей для которых черные коты являлись неким предупреждением. Она чувствовала что ее от чего то предостерегали, хотя еще не знала от чего именно.

Вот почему входя в офис конторы она являла собой сгусток мрачности и осторожности и выглядела как Даниель и женском обличье, неуверенно вступающий в берлогу со львами.

- А, Миссис Прайс, заходите - приветствовал ее Сэр Герберт.

- Да, сэр Герберт - ответил Даниель беспокойно поглядывая на этого главного льва.

- Присаживайтесь - произнесла Леди Лидия, всем своим видом и тем как она это сказала выражая отвращение, что указывало на то что она предпочла бы предложить посетительнице чашку яду.

- Благодарю Вас Леди Лидгъер

- Это - сказал Сэр Герберт - Г-н Везерби, семейный юрисконсульт.

Мамаша Прйс, сидящая на самом краешке стула с бесконечной осторожностью, наполовину приподнялась и нервно поклонилась. Чувство приближающегося несчастья усилилось в ней. Как страстный читатель "Семейного Геральда" и подобных изданий она знала все о семейный юрисконсультах. От них никогда не стоило ожидать чего то хорошего. Они уничтожали завещания, похищали наследников, и даже были известны случаи убийства ими баронетов. Мамаша Прайс стала подозревать Г-на Везерби с самого начала и, согнувшись в своем кресле, жалобно смотрела на хозяйку.

- Не могли бы вы принести мне немного портвейна Ваша милость?

- Нет!

- Очень хорошо - сказала Мамаша Прайс безутешно вздыхая.

- Видите ли - вежливо начал Сэр Герберт - мы пригласили вас для участия не в каком то развлекательном мероприятии, но скорее в деловой конференции. Вы получите свой портвейн попозже.

- Благодарю вас Сэр Герберт

- А пока что Г-н Везерби хотел бы задать вам несколько вопросов

- Да Сэр Герберт - тихо ответила Мамаша Прайс

- Прошу Вас Везерби - произнес Сэр Герберт

При этих словах, Г-н Везерби, который все это время протирал свои очки надел их и один единственный раз сухо, резко, коротко и зловеще кашлянул. Этот резкий звук заставил главного свидетеля содрогнуться с головы до пят как желе. Уже не нужны были глаза самого адвоката, пронзительно глядящие над стеклами очков, чтобы сказать ей, что охотничий рог извещающий о начале атаки прозвучал. И если бы Г-н Везерби издал громкий боевой клич , он не показал бы лучше то что соответствующие действия вот- вот начнутся.

- Миссис Прайс - произнес юрист

- Да Сэр?

- Вы выглядите встревоженной

- Выгляжу какой Сэр?

- Г-н Везерби имеет в виду что вы кажется нервничаете - подсказал Сэр Герберт

- Нет, не то чтобы нервничаю, Сэр Герберт. Но с учетом того что за мной был послан шофер в униформе и поездка в роскошном Роллс-Ройсе и все такое, у меня просто голова идет кругом.

- Я понимаю. Ну что же, постарайтесь успокоиться Миссис Прайс. Вам нечего бояться если только: Везерби?

- Точно так - подтвердил адвокат - Если только она будет говорить правду.

- Все правду - сказала Леди Лидия.

- И ничего кроме правды.

- И да поможет мне Господь - пробормотала Мамаша Прайс автоматически поднимая дрожащую руку

Сэр Герберт взглянул на юриста.

- И-и... подпишет документ?- произнес тот

- Точно - сказал Г-н Везерби

- Точно - сказал Сэр Герберт

- Точно - повторил Г-н Везерби сжимая его в руке.

Пауза последовала за этим обменом возгласами. Двое мужчин и Леди Лидия посмотрели друг на друга многозначительно. Мамаша Прайс же вжалась в свое кресло как черепаха в панцирь. Все эти "Точно" просвистевшие над ее головой, превратили ее в протоплазматическое состояние.

Хладнокровие не вернулось к ней и после очередного резкого кашля Г-на Везерби.

- Итак Миссис Прайс

- Да Сэр?

Юрист вглядывался в нее поверх своих очков.

- До меня была доведена информация - произнес он холодным, угрожающим голосом - что вы являетесь распространителем удивительной истории, ставящей под сомнение нынешние права Лорда Дройтвича на его титул и имущество.

Из тридцати одного произнесенного слова, Мамаша Прайс поняла возможно лишь семь. Однако "Да сэр" показалось ей правильным ответом, который она и дала.

- Вы утверждаете, что будучи приставленной к Лорду Дройтвичу в его детстве, вы подменили его на своего собственного ребенка, а настоящий Лорд Дройтвич в настоящее время является тем молодым человеком, которого зовут Сид Прайс?

- Да сэр

- Скажите Миссис Прайс у вас бывают галлюцинации?

Этот вопрос Мамаша Прайс пропустила мимо ушей полностью.

- Прошу прощения? -произнесла она пребывая в неком тумане

- Должен ли я сказать у вас бурное воображение?

- Я не знаю Сэр.

- Мне кажется так оно и есть Миссис Прайс - произнес адвокат с каждым мгновением превращаясь в какое то подобие джентельмена-удава гипнотизирующего свою добычу - И я должен сказать Вам .. должен сказать вам миссис Прайс, что вся эта ваша история попросту плод вашего воображения от начала до конца, и ничего более.

- Какой такой "плод воображения"? - спросила Мамаша Прайс защищаясь

Г-н Везерби в очередной раз кашлянул, добавив на этот раз зловещее постукивание по столу кончиком оправы очков.

- Я бы хотел задать вам несколько вопросов - сказал он - Вы много читаете Миссис Прайс?

- Да Сэр.

- А много ли вы читали.., ну например, лет шестнадцать назад?

- Да Сэр.

- А какого типа литературу?

- Мне нравился "Семейный Геральд".

- Ага! А часто ли вы ходили в театр в то время?

- Если показывали хорошую мелодраму, то я ходила.

- Прекрасно! А сейчас послушайте меня Миссис Прайс. Могу я напомнить Вам что подмена одного ребенка на другого, более высокого положения, была основой для сотен историй "Семейного Геральда" и подобная же ситуация легла в основу мелодрам, которые В.С. Гилберт высмеял в своей поздней поэме "Месть Ребенка"?

- К чему вы клоните?

- Я скажу вам к чему я клоню. Я считаю что ваша история есть ничего более чем басня вдохновленная слишком большим количеством "Семейного Геральда", слишком большим количеством мелодрам, и если позволите, слишком большим количеством неразбавленного джина!!

- Верно! - сказал Сэр Герберт.

- Точно! - сказала Леди Лидия.

Матушка Прайс была женщиной чрезвычайно благоразумной и очень сообразительной. Она совершенно не доверяла внешнему виду вещей. Она, подобно античным грекам и римлянам, привыкла подчинять свою жизнь знакам и знамениям; поэтому, когда Тони сжег ее бумаги сегодня днем в парикмахерской, она отнеслась к этому, по словам сэра Герберта Бэссинджера, как к завуалированному намеку свыше на то, что не стоило их подписывать вовсе, а в будущем следует быть более осторожной.

Подчиняясь этой вере, она управляла фирмой в течение двух последних недель, несмотря на все аргументы и мольбы; и затем, уже совершенно уверовав в правильность избранного пути, ей было ниспослано другое знамение в виде черной кошки, перебежавшей ей дорогу на пути к Катерпиллэру и Джагу. И теперь она совершенно не представляла, где находится.

Общественное мнение неоднозначно в своем отношении к черным кошкам. Одни считают их предвестниками удачи, другие же, напротив, что они предвещают неминуемую беду. Есть еще и третья, наименьшая группа людей, считающая их просто предупреждением. Именно к этой группе и принадлежала матушка Прайс. Она еще не представляла, о чем именно ее предупреждают, но уже точно знала, что ее предупредили.

Вот почему, войдя в комнату, она выглядела мрачной и обеспокоенной. Она была похожа на Даниэля в женском облике, робко входящим в клетку со львами.

- О, входите миссис Прайс, - сказал сэр Герберт.

- Да, сэр Рерберт, - ответил "Даниэль", нервно взглянув на главного льва.

- Присядьте, - сказала леди Лидия, окинув гостью ненавидящим взглядом и таким тоном, что невольно приходило на ум, что она с большей радостью предложила бы ей чашку с ядом болеголова.

- Спасибо, леди Лидгер.

- Это мистер Уэзербай, семейный адвокат, представил сэр Герберт.

Матушка Прайс, присевшая на самый краешек стула со всеми возможными предосторожностями, слегка приподнялась в легком волнении. Ее чувство чего-то неизбежного усилилось. Жадный стряпчий Семьи Херальд и соответствующие ему публикации, знает она этих семейных адвокатов- От них хорошего не жди. Они уничтожают завещания, похищают наследников, и говорят, что даже убивают баронетов! Она полагала, что мистер Уэзербай - это только начало, и поэтому, заерзав на стуле, жалобно посмотрела на свою хозяйку.

- Можно мне глоточек портвейна, ваше высочество?

- Нет!

- Что ж, ладно, - безутешно всхлипнула матушка Прайс.

- Видите ли, - сказал сэр Герберт мягко, - это не званый обед и не фестиваль, на который мы вас пригласили, миссис Прайс. Скорее, это деловая встреча. Вы сможете выпить ваш портвейн позже.

- Спасибо, сэр Рерберт.

- Итак, мистер Уэзербай хотел бы задать вам несколько вопросов.

- Да, сэр Рерберт, - ответила матушка Прайс глухо.

- Приступайте, Уэзербай, - сказал сэр Герберт.

После этих слов, мистер Уэзербай, протиравший все это время свои очки, одел их и резко, сухо и зловеще кашлянул. От этого скрежещущего звука холодок прополз между лопатками у главного свидетеля. Ей не нужен был пристальный взгляд адвоката поверх очков, чтобы понять, что скомандовали атаку. Даже если бы мистер Уэзербай протрубил в охотничий рог, то вряд ли стало бы более понятно, что судебное разбирательство вот-вот начнется.

- Миссис Прайс, - начал адвокат.

- Да, сэр.

- Вы выглядите очень взволнованной.

- Что волны, сэр?

- Мистер Уэзербай, - пояснил сэр Герберт, - имел в виду, что вы очень нервничаете.

- Нервничаю? Вовсе нет, сэр Рерберт. А как на счет личного шофера, посланного за мной и ролс-ройса, ну и тому подобный вещей? У меня голова кругом идет.

- Понимаю. Успокойтесь, миссис Прайс. Вам совершенно нечего опасаться, конечно если вы- Э-э-э, Уэзербай?

- Совершенно верно, - согласился адвокат. - Если Вы расскажете правду.

- Всю правду, - добавила леди Лидия.

- И ничего, кроме правды.

- Господи, помоги мне, - всплеснула руками матушка Прайс.

Сэр Герберт пристально взглянул на адвоката.

- И закрепим это на бумаге? - спросил он.

- Верно, - сказал мистер Уэзербай.

- Верно, - согласился сэр Герберт.

- Верно, - повторил мистер Уэзербай, окончательно закрепляя это утверждение.

Тишина повисла в комнате после этих фраз. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно переглянулись. Что же до матушки Прайс, то она как мешок опустилась на краешек стула. Все эти "верно" ввергли ее в состояние протоплазмы.

Из этого состояния ее не вывел даже еще один сухой кашель мистера Уэзербая.

- Итак, миссис Прайс.

- Да, сэр.

Адвокат посмотрел на нее поверх очков.

- Как мне стало известно, - начал он холодно и угрожающе, - Вы знаете занимательную историю, которая ставит под сомнение титул и имущество Лорда Дроитовича.

Из всех семнадцати слов, произнесенных в этой небольшой речи, матушка Прайс поняла от силы четыре. Тем не менее, ответ "Да", казался наиболее подходящим, и она его дала.

- Вы утверждаете, что будучи приставленной приглядывать за Лордом Дроитовичем в детстве, вы подменили ребенка на своего собственного и настоящий Лорд Дроитович - это молодой человек, до сего дня известный под именем Сида Прайса?

- Да, сэр.

- Скажите, миссис Прайс, у вас бывают зрительные галлюцинации?

Матушка Прайс пропустила это мимо ушей.

- Сэр? - спросила она озадаченно.

- Могу ли я сказать, что у Вас бурное воображение?

- Я не знаю, сэр.

- Спасибо, миссис Прайс, - сказал адвокат, с каждым словом все более поглядывая на нее как удав на свою жертву.

- И я утверждаю - Утверждаю, миссис Прайс, что вся эта Ваша история от начала и до конца - плод Вашего воображения.

- Что значит плод? - спросила матушка Прайс настороженно.

Мистер Уэзербай снова закашлял, на этот раз еще и угрожающе постукивая по столу и сопровождая все это все тем же взглядом поверх очков.

- Я бы хотел задать Вам несколько вопросов, - сказал он. - Вы ведь большая любительница чтения, не так ли?

- Да, сэр.

- А Вы так же любили чтение, ну, скажем, шестнадцать лет назад?

- Да, сэр.

- А какого рода литературу Вы предпочитаете?

- Мне нравится "Семейство Геральд".

- О! А Вы часто бывали в театре в те дни?

- Если шла хорошая мелодрама, то конечно.

- Верно! Теперь послушайте меня, миссис Прайс. Позвольте напомнить Вам, что подмена одного ребенка другим встречается практически во всех бульварных романах о Семье Геральд, а позднее была высмеяна в поэме У.С. Гилберта "Месть ребенка".

- На что это Вы намекаете?

- Я отвечу Вам, на что я "намекаю". Я полагаю, что вся ваша история - просто выдумка, под воздействием слишком большого количества мелодрам, Семьи Геральд и, позвольте сказать, неподслащенного джина!

- Вот именно! - сказал сэр Герберт.

- Точно! - сказала леди Лидия.

Мамаша Прайс была необычайно рассудительной и тревожной особой. Она глубоко не доверяла внешнему проявлению вещей. Она была женщиной, которая, как некоторые древние греки или римляне, привыкла управлять своей жизнью в соответствии со знамениями и предзнаменованиями. И когда Тони сжег ее заявление в тот день в лавке цирюльника, она отнеслась к этому действию, как разъяснил сэр Герберт Бэссинджер мистеру Уитерби, как к недвусмысленному знамению свыше, что, подписывая сей документ, она сделала ошибку и будет лучше, если она будет очень осторожна в будущем.

Убежденная в своей вере, она непреклонно сопротивлялась всем доводам и горячим мольбам в течение целых двух недель; а затем, как будто бы для того, чтобы она убедилась, что придерживается правильной линии, произошло еще одно дурное предзнаменование в виде черного кота, который перебежал ей дорогу на полпути вниз по Мотт Стрит, когда она направлялась в "Гусеницу и Кувшин". И теперь она не знала, что к чему.

В части черных котов мнение общества сильно расходится. Одна школа философов относится к ним как к предвестникам удачи, вторая как к предзнаменованию надвигающейся беды. Но есть также третья небольшая группа, которая считает их предостережением. Это была как раз та секта, к которой принадлежала Мамаша Прайс. Она еще не знала, против чего ее предостерегают, но она чувствовала себя предупрежденной.

Посему, ее поведение, когда она вошла в комнату, являло собой смесь уныния и обеспокоенности. Она выглядела как Даниил в женском исполнении робко входящий в пещеру со львами.

"А, входите, миссис Прайс", сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Рерберт", ответил Даниил, нервно взирая на этого вожака львов.

"Присаживайтесь", сказала леди Лидия с видимым нежеланием и таким тоном в голосе, который предполагал, что она скорее уж предпочла бы предложить своей посетительнице чашу ядовитого зелья.

"Благодарю вас, леди Лиджир".

"Это", сказал сэр Герберт, "мистер Уитерби, семейный поверенный".

Мамаша Прайс, которая уселась на самый кончик стула с предельной осторожностью, наполовину приподнялась и взволновано кивнула головой. Ее предчувствие нависшего рока усилилось. Как закоренелый читатель "Фэмэли Геральд" и ему подобных публикаций, она знала все о семейный поверенных. От них не жди ничего хорошего. Они уничтожали завещания, похищали наследников, и известно даже - убивали баронетов. Она подозревала мистера Уитерби с самого начала, и, ерзая на стуле, обречено взирала на хозяйку дома.

"Можно мне капельку портвейна, ваша светлость?"

"Нет!"

"О, ну хорошо", сказала Мамаша Прайс, шмыгнув носом с несчастным видом.

"Видите ли", вкрадчиво сказал сэр Герберт, "это - совсем не пирушка и не празднество, на которое мы вас пригласили, миссис Прайс. Это скорее деловое совещание. Вы можете выпить портвейн позже?".

"Спасибо, сэр Рерберт".

"Между тем, мистер Уитерби желает задать вам несколько вопросов".

"Да, сэр Рерберт", сказала Мамаша Прайс из глубин.

"Приступайте, Уитерби", сказал сэр Герберт.

При этих словам, мистер Уитерби, который занимался протиркой своих очков, надел их и издал единственный, сухой, острый, короткий и зловещий кашель. Его скрипящая нота заставила главную свидетельницу затрястись всем телом как желе. И не нужно было глаз юриста, смотрящих поверх очков, чтобы ей было понятно, что это был звук горна, который дал сигнал об атаке. Если бы мистер Уитерби издал громкий охотничий крик, он не смог бы показать более убедительно, что сейчас начнется судебное разбирательство.

"Миссис Прайс", сказал юрист.

"Да, сэр?"

"Вы выглядите встревожено".

"..глядите что, сэр?"

"Мистер Уитерби", пояснил сэр Герберт, "хочет сказать, что вы выглядите нервной".

"Не совсем нервной, сэр Рерберт. Но после того как за мной послали шофера в униформе, а также после роскошной поездки в роллс-ройсе и всего такого, у меня головокружение".

"Понимаю. Ну, хорошо, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, если только - э-э, Уитерби?".

"Так точно", подтвердил юрист. "Если только вы скажите правду".

"Всю правду", сказала леди Лидия.

"И ничего кроме правды".

"Так, помоги мне, господь", Мамаша Прайс пробормотала машинально, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на юриста.

"И с этой целью она подпишет документ?" сказал он.

"Так точно", сказал мистер Уитерби.

"Так точно", сказал сэр Герберт.

"Так точно", сказал мистер Уитерби снова, ухватившись за дело.

За этим обменом замечаниями последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно посмотрели друг на друга. Что касается Мамаши Прайс, она втянулась в свое кресло как черепаха в панцирь. Все эти "так точно", свистящие над ее головой, ввергли ее в протоплазменное состояние.

Ее хладнокровие также не было восстановлено новым скрипучим кашлем мистера Уитерби.

"А теперь, миссис Прайс".

"Да, сэр?"

Юрист взглянул поверх своих очков.

"До моего сведения было донесено?, сказал он холодным, грозным голосом, "что вы несете ответственность за вопиющую историю, которая имеет свойство ставить под сомнение право настоящего лорда Дройтвича на его титул и состояние".

Из двадцати восьми слов в его речи, Мамаша Прайс поняла от силы семь. Однако, "Да, сэр" показалось ей правильным ответом, и она его произнесла.

"Вы подтверждаете, что, будучи уполномочены присматривать за лордом Дройтвичем в его младенчестве, вы подменили его своим ребенком, и что настоящий лорд Дройтвич - это молодой человек, которого до сих пор звали Сид Прайс?"

"Да, сэр?.

"Скажите мне, миссис Прайс, вы подвержены галлюцинациям?"

Мамаша Прайс из этого ничего не поняла.

"Сэр?" сказала она в замешательстве.

"Я хочу сказать, вы наделены богатым воображением?"

"Нет, сэр".

"А я думаю, что да, миссис Прайс?, сказал юрист, возрастая с каждым моментом как боа-констриктор в обличье джентльмена, гипнотизирующий свою жертву. LЯ довожу до вас .. Я довожу до вас, миссис Прайс - что эта ваша история - просто и исключительно, от начала и до конца, - фикция вашего воображения?.

"Что такое фикция?" осторожно спросила Мамаша Прайс.

Мистер Уитерби издал еще один из своих кашлей, сопровождая его в этот раз зловещим постукиванием по письменному столу кончиком своего футляра для очков.

"Я хотел бы задать вам несколько вопросов?, сказал он. LВы любительница чтения, миссис Прайс?"

"Да, сэр".

"А любили ли вы читать, ну скажем, лет шестнадцать назад?".

"Да, сэр".

"Какого рода литературу?"

"Мне нравился "Фэмэли Геральд".

"А! И вы часто посещали театр в те времена?"

"Если шла хорошая мелодрама, то посещала".

"Так точно! А теперь, слушайте меня, миссис Прайс. Позвольте мне вам напомнить, что замена одного ребенка на другого более высокого звания было основой сотни романов "Фэмэли Геральд", и это настолько избитая тема в мелодраме, что У.С.Гилберт высмеял ее в своей поэме "Месть младенца"

"К чему вы клоните?"

"Я вам скажу, к чему я "клоню". Я говорю вам, что ваша история ничего более чем сказка, проистекшая от слишком усиленного чтения "Фэмели Геральд", слишком много мелодрамы, и, если так можно выразиться - слишком много неразбавленного джина"

"Точно!" сказал сэр Герберт.

"Вот именно!" сказала леди Лидия.

Ма Прайс была сильно напряжена и очень боялась. Она совсем не верила облику вещей. Она была женщиной, которая, подобно некоему древнему Греку или Римлянину, была приучена управлять своей жизнью в соответствии со знаками и предзнаменованиями; и когда Тони жег ее заявление в тот полдень в магазине парикмахера, она расценила это действие, как сэр Герберт Бассингер объяснил мистеру Ветерби, в свете прозрачного намека сверху, что в написании того документа она сделала неправильную вещь и лучше быть очень осторожной в будущем.

Веря в это, она продержала твердый протест против всех аргументов и просьб в течение полных двух недель; и затем, также, она убедилась, что работала правильно, по прибытию другого предзнаменования в виде черного кота, который пересек ее дорожку на полпути вниз Мотт Стрит, когда она была на пути Кэтэпиле и Джагу ( Гусенице и Кувшину). И теперь она не знала, где она была.

Мнение публики относительно вопроса о черных котах было резко разделено. Одна школа мысленно расценивает их как предвестников хорошей судьбы, вторая - как признак надвигающегося бедствия. Также есть третья и меньшая группа, которая считает, что они - предупреждение. Именно к этой части ма Прайс и принадлежала. Она еще не знала то, против чего ее предупредили, но она чувствовала, что она была предупреждена.

Ее манера, поэтому, как она вошла в комнату, была составом из уныния и осторожности. Она выглядела, как женщина Дэниел, застенчиво входящая в логово львов.

" Ах, входите, миссис Прайс, " сказал сэр Герберт.

" Да, сэр Герберт, " ответил Дэниел, уставившись нервно на этого главного льва.

" Садитесь, " сказала Леди Лидия, с взглядом ненависти и изменением в голосе, которое намекало, что она предпочла предложить ее посетителю чашечку яда.

" Спасибо, Леди Лиджиер ".

" Это, " сказал, сэр Герберт, " мистер Ветерби, адвокат семьи".

Ма Прайс, которая села на самый край стула с безграничной осторожностью, поднялась на половину, явно взволнованная. Ее чувство надвигающейся гибели усилилось. Жадный читатель Семейства Геральд и подобных публикаций, она знала все о семейных адвокатах. Они всегда, в чем бы то ни было, были хороши. Они разрушали завещания, похищали наследников, и, как известно, убивали баронетов. Она подозревала мистера Ветерби с самого начала: и, извиваясь на своем стуле, жалобно смотрела на свою хозяйку.

" Можно мне каплю портвейна, ваше превосходство? "

" Нет!"

" О, очень хорошо, " сказал ма Прайс, неутешно сопя.

" Вы видите, " сказал сэр Герберт, вежливо, " это - не банкет или фестиваль, на котором мы ждали Вас, госпожа Прайс. Это больше похоже на деловую конференцию. Вы получите свой портвейн позже".

" Спасибо, сэр Герберт".

" Сейчас же, мистер Ветерби желает задать Вам несколько вопросов".

" Да, сэр Герберт, " сказал ма Прайс глухо.

" Начинай, Ветерби, " сказал сэр Герберт.

При этих словах, мистер Ветерби, отполировал свои очки, надел их и произвел на свет одинокий, сухой, резкий, короткий, зловещий кашель. Его скрежетавшая нота заставила тело главного свидетеля дрожать подобно желе. Не требовалось глаз адвоката, глядящих из под очков, чтобы сообщить ей, что это была нота горна, прозвучавшая нападением. Если мистер Ветерби испустил бы громкий охоту-крик, он не мог бы указать более ясно, что слушанью пора начаться.

" Миссис Прайс, " сказал адвокат.

" Да, сэр? "

" Вы выглядите опасающейся".

" Груша, что, сэр? "

" Мистер Ветерби, " интерпретировал сэр Герберт, " имеет в виду, что Вы кажетесь возбужденной".

" Не возбужденная, точно, сэр Герберт. Но что с наличием шофера одетого в форму, посланного за мной и роскоши поездки в Ройлс - Ройсе и окончания плавания ".

" Я вижу. Хорошо, успокойтесь, госпожа Прайс. Вам нечего бояться, обещаю... А, Ветерби? "

" Вполне, " согласился адвокат. " Если она говорит правду ".

" Всю правду, " сказал Леди Лидия.

" И ничего, кроме правды".

" Господи, помоги мне" бормотала ма Прайс автоматически, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт стрельнул глазами на адвоката.

" И она подписывает документ в результате? " спросил он.

" Вполне, " сказал мистер Ветерби.

" Вполне, " сказал сэр Герберт.

" Вполне, " сказал мистер Ветерби снова, окончательно решая это.

За этим обменом замечаниями последовала пауза. Эти два человека и Леди Лидия смотрели друг на друга со смыслом. Что касается ма Прайс, то она сидела внутри стула подобно черепахе в ее раковине. Все эти "Вполне", свистящие в ее голове, уменьшили ее до фотографических размеров.

Ее хладнокровие не было восстановлено другим скрежетавшим кашлем мистера Ветерби.

" Итак, госпожа Прайс".

" Да, сэр? "

Адвокат глядел поверх очков.

" До моего сведения было доведено," сказал он холодным, угрожающим голосом ", что Вы ответственны за поразительную историю, имея тенденцию подвергнуть сомнению существование права Лорда Дроитвича владеть его титлом и состоянием ".

Из этих тридцати одного слова в этой речи, ма Прайс поняла, возможно, семь. Однако, " Да, сэр " казалось, был правильным ответом, который она и сделала.

" Вы утверждаете, что, будучи ответственной за Лорда Дроитвича в его младенчестве, Вы заменили его на вашего собственного ребенка, и что, является ли реальный Лорд Дроитвич молодым человеком, имя которого до сих пор было Сид Прайс? "

" Да, сэр "

" Сообщите мне, госпожа Прайс, действительно ли Вы подвержены галлюцинациям?

" Ма Прайс тосковала без одной из них уже долго.

" Сэр? " Она сказала туманно.

" Могу я сказать, что вы имеете яркое воображение? "

" Я его не имею, сэр "

" Я думаю, что Вы имеете, миссис Прайс, " сказал адвокат, растягивающий каждый момент скорее как джентльменский удав, гипнотизирующий свою добычу. " И я бросил это в Вас... Я бросил это в Вас, миссис Прайс... что эта ваша история - просто и исключительно - от начала до конца - вымысел воображения ".

" Какой вымысел? " спросила ма Прайс сдержанно.

Мистер Ветерби произвел на свет еще один из его кашлей, добавляя, на сей раз, стук в зловещей манере по столу краем своего футляра для очков.

" Я хотел бы задать Вам несколько вопросов, " он сказал. " Действительно ли Вы - большой читатель, миссис Прайс? "

" Да, сэр "

" Действительно ли Вы были большим читателем, как мы сказали, шестнадцать лет назад? "

" Да, сэр "

" Какой литературы? "

" Мне нравилось Семейство Геральд "

" Ах! И часто ли Вы ходили в театр в те дни? "

" Если была хорошая мелодрама, я шла "

" Весьма! Теперь, проявите внимание ко мне, госпоже Прайс. Могу я напомнить Вам, что замена одного ребенка другим было основой больше, чем сотни повестей Семейства Геральда, и - такой род ситуации был в последней мелодраме, которую У. С. Гильберт высмеивал в его поэме, ' Месть Ребенка '? "

" Куда Вы клоните? "

" Я скажу Вам, куда я ' клоню. ' Я намекаю Вам, что ваша история - только сказка, являющаяся результатом прочтения слишком многого из Семейства Геральда, от просмотра слишком многих мелодрам, и - могу я сказать? - слишком много выпитого не подслащенного джина? "

" Определенно! " сказал сэр Герберт.

" Точно! " сказала Леди Лидия.

Матушка Прайс была чрезвычайно рассудительной и боязливой особой. Она не доверяла внешним проявлениям вещей. Подобно древним грекам и римлянам, она привыкла вести свою жизнь в соответствии со знамениями и суевериями. Когда же Тони сжег ее заявление этим днем в парикмахерской, она расценила это действие, как объяснил сэр Герберт Бэссинджер мистеру Уэтерби, в свете того, что подписывая этот документ она совершила неверный поступок и что впредь ей следует быть осторожней.

Никакие доводы и мольбы не могли поколебать eе веру целых две недели. Потом, когда она убедилась, что действует в нужном направлении, ей явилось знамение в виде черного кота, перебежавшего ее дорогу на полпути от Мотт Стрит в то время, как она направлялась к Катерпиляр и Джаг. И теперь она не знала что ей делать.

По вопросу черных котов общего мнения не было. Одни считали их предвестниками удачи, другие - грядущих несчастий, а третьи - в меньшинстве своем - лишь предостережением. Матушка Прайс принадлежала к последним, правда, она еще не знала о чем ее предостерегали, но чувствовала себя предостереженной.

Поэтому она была подавлена и осмотрительна, войдя в комнату. Она была похожа на Даниила в образе женщины, робко вступающего в логово ко львам.

- А, входите миссис Прайс, - сказал сэр Герберт.

- Спасибо, сэр Рерберт, - отвечал Даниил, нервно поглядывая на главного льва.

- Присаживайтесь, - проговорила леди Лидия с такой интонацией в голосе и ненавистью во взгляде, что предпочла бы предложить своей гостье чашу с ядом.

- Спасибо, леди Лиджиер.

- Это наш семейный поверенный - мистер Уэтерби, - сказал сэр Герберт.

Матушка Прайс, присевшая было с большой предосторожностью на самый краешек стула, вскочила и взволнованно сделала реверанс. Ее ощущение грядущих несчастий усилилось. Она запоем читала Фэмили Геральд и подобные издания и, конечно, все знала о семейных поверенных. Ничего хорошего от них не следовало ожидать: они уничтожали завещания, похищали наследников и были случаи, что умерщвляли и баронетов. С самого начала она подозревала мистера Уэтерби и, ерзая по стулу, жалобно посмотрев на хозяйку, спросила: "Можно мне капельку портвейна, ваша милость?"

- Нет!

- О, замечательно, - сказал матушка Прайс, несчастно вздыхая.

- Понимаете, - вежливо отвечал сэр Герберт, - это не торжество и не праздник, на который мы вас пригласили, миссис Прайс. Больше походит на деловую встречу. Портвейн будет позже.

- Спасибо, сэр Рерберт.

- Мистер Уэтерби желает задать вам несколько вопросов.

- Да, сэр Рерберт, - проговорила матушка Прайс словно из-под земли.

- Приступайте, Уэтерби, - сказал сэр Герберт.

При этих словах, мистер Уэтерби, протерев очки и одев их, издал короткое, сухое покашливание. Этот скрежещущий звук заставил трепетать главную свидетельницу как осиновый лист. Глазам юриста не составило труда дать понять ей, что этот звук символизировал начало атаки - мистер Уэтерби не смог бы точней указать, что они уже вплотную приступают к делу.

- Миссис Прайс, - сказал юрист.

- Сэр?

- Мне кажется вы встревожены.

- Простите?

- Мистер Уэтерби, - растолковал сэр Герберт, - имеет ввиду, что вы нервничаете.

- Вовсе я не нервничаю. Но после того как вы послали за мной шофера в форме и мы прокатились на шикарном Роллс-Ройсе, у меня голова идет кругом.

- Ну, ничего, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться при условии, конечно, :а, мистер Уэтерби?

- Разумеется, - согласился мистер Уэтерби, - при условии, что она будет говорить только правду.

- Всю правду, - добавила леди Лидия.

- И ничего, кроме правды.

- Боже милостивый, помоги мнe, - пробормотала матушка Прайс, непроизвольно поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт метнул взгляд на юриста.

- И пусть эээ: для эффекта она подпишет бумагу ?- спросил он.

- Несомненно, - сказал мистер Уэтерби.

- Несомненно, - сказал сэр Герберт.

- Несомненно, - повторил мистер Уэтерби снова.

После этого обмена мнениями последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно переглянулись. Что касается матушки Прайс, так она вжалась в стул словно черепаха в панцирь. Все эти "несомненно", просвистевшие у нее над головой, низвели ее, можно сказать, в протоплазменное состояние. Надтреснутый кашель мистера Уэтерби снова возмутил ее спокойствие.

- А теперь, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Юрист пристально посмотрел на нее поверх очков.

- Мне стало известно, - сказал он ледяным тоном, - что вы ответственны за удивительную историю, заставляющую усомниться в праве настоящего лорда Дройтвича носить свой титул и владеть имуществом.

Из двадцати двух слов этой речи матушка Прайс едва ли поняла четверть. Однако, ответ "Да, сэр" показался ей наиболее верным и она дала его.

- Вы утверждаете, что заботясь о лорде Дройтвич в младенчестве, вы подменили его своим собственным ребенком, и что настоящий лорд Дройтвич - это молодой человек, известный нам под именем Сид Прайс.

- Да, сэр.

- Скажите, пожалуйста, миссис Прайс, вы подвержены галлюцинациям?

Матушка Прайс не поняла ровным счетом ничего.

- Сэр? - спросила она в замешательстве.

- Могу ли я сказать, что у вас живое воображение?

- Никак нет, сэр.

- А мне кажется, что да, миссис Прайс, - ответил юрист, становясь каждое мгновение все более похожим на удава, гипнотизирующего свою жертву. - И я хочу вам сказать:да, сказать, что вся эта ваша история от начала до конца исключительно плод вашего воображения.

- Какой плод? - осторожно спросила матушка Прайс.

Мистер Уэтерби издал покашливание, на этот раз сопроводив его страшным ударом футляра для очков о стол.

- Я бы хотел задать вам несколько вопросов, - проговорил он, - Вы любите читать, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- А любили ли вы читать, скажем, шестнадцать лет назад?

- Да, сэр.

- И какого вида литературу?

- Я любила Фемили Геральд.

- Ага! А часто ли вы в те дни ходили в театр?

- Если шла хорошая мелодрама, то да.

- О да! А теперь послушайте меня, миссис Прайс. Могу я напомнить вам, что такая подмена одного ребенка более высокородным, стала основой для сотен бульварных романов Фемили Геральд и что эту избитую часть любой мелодрамы высмеивал в своей поэме "Месть младенцев" У.С.Джилберт?

- Что вы имеете в виду?

- Я скажу, что я имею в виду. Я считаю, что вся ваша история ничто иное, как выдумка, выросшая на почве слишком большого количества Фемили Геральд, мелодрам и - осмелюсь сказать - неподслащенного джина.

- Совершенно верно! - ответил сэр Герберт.

- Вот именно! - подтвердила леди Лидия.

Матушка Прайс была благочестива и весьма боязлива. Она с недоверием относилась к внешнему облику вещей. Она была женщиной, которая, подобно древним грекам или римлянам, жила, руководствуясь суевериями и знамениями. И в тот полдень в парикмахерской, когда Тони сжег ее отчет, она увидела (как потом сэр Герберт Бессинджер пояснил мистеру Уэзерби) откровенный знак свыше о том, что при подписании этого документа она совершила ошибку и в будущем ей следует быть внимательнее.

Такая святая уверенность делала ее неприступной для всевозможных аргументов и увещеваний в течение ровно двух недель, а затем, как только она убедилась в том, что движется в правильном направлении, ей вдруг явилось другое предзнаменование в виде черной кошки, перебежавшей перед ней дорогу на Мотт Стрит, на полпути к "Гусенице и кувшину". И тут она растерялась.

В обществе существуют диаметрально противоположные мнения относительно черных кошек. Сторонники одной теории считают кошек предвестниками удачи. Их оппоненты, напротив, - неминуемой бедой. Но есть еще и третье направление, немногочисленные сторонники которого воспринимают кошек как предостережение. Именно к этой группе и принадлежала матушка Прайс. Она еще не ведала, против чего ее предостерегают, но чувствовала, себя предупрежденной.

Поэтому, когда она входила в комнату, в ней смешались уныние и усталость. Она выглядела как женское воплощение Даниила с опаской ступающего в львиное логово.

- О, входите, миссис Прайс! - сказал сэр Герберт.

- Да, сэр Рерберт, - отозвался "Даниил", с беспокойством взирая на этого львиного вожака.

- Присядьте, - предложила леди Лидия. В ее взгляде сквозило отвращение, а интонация свидетельствовала о том, что она с большим удовольствием предложила бы посетительнице чашечку яда.

- Спасибо, леди Лиджи.

- Это, - сказал сэр Герберт, - семейный поверенный мистер Уэзерби.

Матушка Прайс, с невероятной осторожностью присевшая на самый уголок стула, привстала и произвела неловкий реверанс. Ее нехорошее предчувствие крепло. Ненасытный читатель "Фэмили Геральд" и прочих подобных изданий, она знала все о семейных поверенных. Они приносили одно зло. Они уничтожали завещания, похищали наследников и даже прославились убийствами баронетов. Она с самого начала подозревала мистера Уэзерби и, изогнувшись на своем стуле, жалобно посмотрела на хозяйку дома.

- Позвольте капельку портвейна, ваша милость?

- Нет!

- Хорошо, - сказала матушка Прайс, уныло шмыгнув носом.

- Видите ли, миссис Прайс, - мягко сказал сэр Герберт. - Мы пригласили вас не на званый обед или праздник. Это скорее деловая встреча, а портвейн будет после.

- Спасибо, сэр Рерберт.

- Мистер Уэзерби хотел бы задать вам несколько вопросов.

- Да, сэр Рерберт, - отозвалась матушка Прайс.

- Уэзерби! - пригласил сэр Герберт.

При этих словах мистер Уэзерби, полировавший до этого свои очки, надел их на нос и резко, коротко, зловеще кашлянул. Этот скрежет заставил главную свидетельницу затрепыхаться между подлокотниками подобно желе. И, не смотря в таращащиеся поверх очков глаза поверенного, она поняла, что это был сигнал к атаке. Даже издав громкий охотничий клич, мистеру Уэзерби не удалось бы более ясно обозначить начало серьезной процедуры.

- Миссис Прайс! - сказал поверенный.

- Да, сэр.

- Вы тревожно выглядите.

- Как, сэр?

- Мистер Уэзерби, - перевел сэр Герберт, - имеет в виду, что вы, кажется, нервничаете.

- Не то чтобы нервничаю, сэр Рерберт. За мной пр'слали шофера в форме, прикатили сюда на ш'карном Роллс-Ройсе и все остальное: у меня просто г'лова кругом идет.

- Ясно. Ну, постарайтесь успокоиться миссис Прайс. Вам нечего бояться, в случае если : э-э: Уэзерби?

- Точно, - согласился юрист. - В случае если она будет говорить правду.

- Всю правду, - сказала леди Лидия.

- И ничего кроме правды.

- Да п'может мне Г'сподь, - машинально пробормотала миссис Прайс, подняв трясущуюся руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на юриста.

- За-фик-сировать? - спросил он.

- Точно, - сказал мистер Уэзерби.

- Точно, - сказал сэр Герберт.

- Точно, - снова сказал мистер Уэзерби, ставя точку.

- За этим обменом ремарками последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно посмотрели друг на друга. Что касается матушки Прайс, то она забилась в свой стул, как черепаха в панцирь. Все эти "Точно", просвистевшие над ее головой, сжали ее до размеров планктона. И когда мистер Уэзерби снова издал свое скрежещущее покашливание, хладнокровие окончательно покинуло ее.

- Итак, миссис Прайс...

- Да, сэр.

Юрист таращился поверх очков.

- Насколько я проинформирован, - произнес он холодным и зловещим голосом, - именно вам принадлежит авторство этой невероятной истории, которая способна подвергнуть сомнению право Лорда Дройтвича на его титул и поместья.

Из двадцати одного слова этой речи матушка Прайс поняла не более пяти. Однако "Да, сэр" казалось ей уместным ответом, который она и поспешила использовать.

- Вы утверждаете, что, получив опекунство над Лордом Дройтвичем в его младенческие годы, вы подменили его собственным ребенком, и что молодой человек, который до настоящего времени был известен как Сид Прайс - это истинный Лорд Дройтвич?

- Да, сэр.

- Скажите, миссис Прайс, вы не страдаете галлюцинациями?

Здесь миссис Прайс не поняла уже ни единого слова.

- Сэр? - озадаченно переспросила она.

- Можно ли сказать, что у вас чрезмерно развитое воображение?

- Н'знаю, сэр.

- Думаю, что можно, миссис Прайс, - сказал юрист, с каждой секундой раздуваясь, подобно благочинному удаву боа, гипнотизирующему жертву.

- И я полагаю: я полагаю, миссис Прайс, : что эта ваша история, сначала до конца, просто-напросто, - фикция!

- Что такое фикция? - осторожно спросила матушка Прайс.

Мистер Уэзерби снова прокашлялся, на этот раз дополнив сей скрежет зловещим постукиванием о стол футляром от очков.

- Я хотел бы задать вам несколько вопросов, - сказал он. - Много ли вы читаете, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- А много ли вы читали, скажем, в шестнадцать лет?

- Да, сэр.

- Какого рода литературу?

- Я любила "Фэмили Геральд".

- О! А часто ли вы посещали театр в те дни?

- Если шла хорошая мелодрама, то я ее смотрела.

- Точно! А теперь послушайте меня внимательно, миссис Прайс. Могу ли я напомнить вам, что этот сюжет с подменой одного ребенка другим, более значимым, послужил основой для сотни бульварных романов, опубликованных в "Фэмили Геральд", и что эта же избитая мелодрама была высмеяна У.С. Гилбертом в своем стихотворении "Отмщение младенца".

- К чему вы это?

- Я скажу вам к чему. Я навожу вас на мысль о том, что ваша история - не более чем сказка, порожденная избытком "Фэмили Геральд", избытком мелодрам и, если позволите, избытком горького джина!

- Точно! - сказал сэр Герберт.

- Именно! - сказала леди Лидия.

Mиссис Прайс была очень впечатлительна и восприимчива. Она не судила о вещах по их внешнему виду. Этa женщина, подобно какому-нибудь древнему греку или римлянину, жила руководствуясь приметами и знамениями; и, в свете вышеупомянутого, когда Тони в тот полдень в парикмахерской сжег ее заявление, она посчитала, так сэр Герберт Бассингер объяснил мистеру Ветерби, что, подписав этот документ, поступила неверно, и в будущем ей лучше быть поосторожнее.

В течение двух недель, несмотря на все аргументы и просьбы, она настаивала на своем. Она была почти убеждена, что права, когда появилось другое предзнаменование в форме черного кота, который перебежал ей дорогу на улице Мотт. Что ей теперь делать она не знала.

По поводу черных котов общественное мнение резко разделяется. Одни расценивают их как предвестников удачи; другие как предзнаменование приближающегося несчастья. Есть еще одна небольшая группа, которая рассматривает их как предупреждение. К ней принадлежала миссис Прайс. Она еще не знала того, о чем ее предупреждают, но чувствовала, что была предупреждена.

В комнату она вошла уныло и осторожно, напоминая самку, робко входящую в логово львов.

" Входите, миссис Прайс, " сказал Сэр Герберт.

" Да, сэр Герберт, " ответила она, нервно рассматривая этого вышедшего вперед льва.

" Присаживайтесь, " сказала леди Лидия, с ненавистью во взгляде и изменившимся голосом, который подсказывал, что она предпочла бы угостить свою посетительницу бокалом яда.

"Спасибо, леди Лиджир. "

"Это - мистер Ветерби, адвокат семьи,"- сказал сэр Герберт.

Mиссис Прайс , осторожно присевшая на край стула, приподнялась и нервно кивнула головой. Чувство приближающейся гибели усиливалось. Большая поклонница романов и подобных публикаций имела хорошее представление о семейных адвокатах. Они никогда не доводили до добра, изменяя завещания, похищая наследников. Известны даже случаи убийства ими баронетов. Мистера Ветерби она подозревала во всем этом с самого начала. Изогнувшись на стуле, миссис Прайс жалобно посмотрела на свою хозяйку.

" Можно мне немного портвейна, ваша светлость? "

"Нет!"

" Хорошо, " сказала миссис Прайс, печально шмыгнув носом.

" Видите ли, " ласково сказал сэр Герберт, " мы пригласили вас не на банкет и не на торжество, миссис Прайс . Это скорее - деловая встреча. Позже вас угостят портвейном. "

" Спасибо, сэр Рерберт. "

" А сейчас мистер Ветерби задаст вам несколько вопросов. "

" Я слушаю, сэр Герберт, " сказала миссис Прайс.

" Ну, Ветерби , " сказал сэр Герберт.

При этих словах, мистер Ветерби, протиравший свои очки, надел их и издал сухой, резкий, короткий, зловещий кашель. Его неприятный звук заставил главного свидетеля задрожать подобно желе. Не было необходимости во взгляде адвоката поверх его очков для того, что бы она услышала в этом кашле звук горна, возвещающего начало охоты. И даже охотничий клич не помог бы мистеру Ветерби выразится яснее.

" Миссис Прайс, " сказал адвокат.

" Да, сэр? "

" Мне кажется, что вы чем-то напуганы. "

" Что вам кажется, сэр? "

" Мистер Ветерби говорит, что вы волнуетесь,"- пояснил сэр Герберт.

" Совсем не волнуюсь, Сэр Герберт. Возможно от поездки с одетым в форму шофером на роскошном, посланном за мной Ролз-Ройсе у меня закружилась голова. "

" Я понимаю. Хорошо, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, если... да, Ветерби? "

"Да", согласился адвокат. " Если она будет говорить правду. "

" Только правду, " сказала леди Лидия.

" И ничего кроме правды. "

"Да поможет мне бог, " автоматически пробормотала миссис Прайс, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на адвоката и добавил:

" И подпишет документ? "

"Да", сказал мистер Ветерби.

"Да", сказал Сэр Герберт.

"Да", повторил мистер Ветерби, чтобы закончить дело.

За обменом замечаниями последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия смотрели друг на друга многозначительно. Что касается миссис Прайс, она вжалась в стул как черепаха в панцирь. Все эти "да", свистящие вокруг ее головы, перевели ее в аморфное состояние.

Еще один резкий кашель мистера Ветерби не вернул ей хладнокровие.

" Ну, миссис Прайс. "

" Да, сэр? "

Адвокат смотрел поверх своих очков.

" Мне стало известно, " сказал он холодным, угрожающим голосом, " что вы несете ответственность за поразительную историю, которая ставит под сомнение права теперешнего лорда Дроитвича на титул и имение. "

Из тридцати одного слова в этой речи, миссис Прайс поняла может быть семь. Несмотря на это она произнесла: " да, сэр." Этот ответ казался ей правильным.

" Вы утверждаете, что, являясь опекуном лорда Дроитвича в его младенчестве, вы заменили его вашим собственным сыном, и что реальным лордом Дроитвичем является молодой человек, имя которого Сид Прайс? "

" Да, сэр "

" Скажите мне, миссис Прайс, вы склонны к галлюцинациям? "

Mиссис Прайс не поняла вопроса.

"Сэр"? сказала она озадаченно.

" Ну скажем так, у вас живое воображение? "

" Я не знаю, сэр "

" Я думаю, что именно такое, миссис Прайс, " сказал адвокат, с каждой минутой становясь все больше похожим на хорошо воспитанного удава, гипнотизирующего свою добычу. " Я говорю вам ..., я говорю вам, миссис Прайс... что эта ваша история, от начала и до конца, всего лишь плод вашего воображения. "

" Плод чего? " осторожно переспросила миссис Прайс.

Раздался еще один кашель мистера Ветерби, на сей раз дополняемый зловещим постукиванием футляра для очков по краю стола.

" Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов, " сказал он. " Mиссис Прайс, вы много читаете?"

" Да, сэр"

" И шестнадцать лет назад вы много читали?"

" Да, сэр."

" Какую литературу?"

" Я читала "Фэмэли Геральд".

" И вы часто ходили в театр в то время? "

" Да часто. Я любила хорошие мелодрамы. "

" Отлично! Теперь, миссис Прайс, будьте внимательны. Нужно ли вам напомнить, что замена принадлежащего к высшему сословию младенца на другого было основой сотни романов, и что аналогичная мелодраматическая ситуация высмеивается Гилбертом в его поэме "Месть младенца"?"

"Что вы имеете в виду? "

" Я скажу вам, что я имею в виду. Я утверждаю, что история ваша - всего лишь сказка, являющаяся результатом чрезмерного увлечения романами, мелодрамами и, предположу, злоупотребления спиртным."

"Совершенно верно!" сказал сэр Герберт.

"Именно так!" подтвердила леди Лидия.

Ма Прайс была абсолютно трезва и полна предчувствий. Внешнему виду вещей она совершенно не доверяла. Она была из тех женщин, которые, подобно древним грекам или римлянам, привыкли строить свою жизнь в соответствии со знаками и приметами. Когда в тот день в цирюльне Тони сжег ее заявление, она расценила это, согласно объяснению сэра Герберта мистеру Уэзерби, как недвусмысленный намек свыше, означающий, что подписав документ, она поступила дурно, и что в будущем, ей следует быть очень осторожной.

Вооруженная этим убеждением, она целых две недели оставалась глухой ко всем доводам и уговорам, и вот, когда она окончательно убедилась в правильности избранной тактики, ей явилось новой знамение, в образе черной кошки, перешедшей дорогу по середине Мотт стрит, на пути к "Гусенице и Кувшину". И опять она была в полном замешательстве.

Что касается черных кошек, то здесь существуют две совершенно разные точки зрения. Последователи одной из философских школ считают их предвестниками счастья, приверженцы другой - символами надвигающейся беды. Есть еще и третья, малочисленная группа, полагающая, что черные кошки означают предостережение. Именно к этому течению и принадлежала Ма Прайс. Она еще не знала, от чего ее предостерегают, она просто чувствовала предостережение.

Поэтому, входя в комнату, она была подавлена, и вела себя очень осторожно. Она напоминала Даниила, робко входящего в львиное логово.

"А, миссис Прайс, входите", - сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Рерберт", - ответил Даниил, нервно оглядывая первого льва.

"Присаживайтесь", - с ненавистью на лице проговорила леди Лидия тоном, каким обычно предлагают отведать отравы.

"Спасибо, леди Лидиэр".

"Это - мистер Уэзерби, наш семейный адвокат", представил сер Герберт.

Ма Прайс, севшая на самый краешек стула, привстала и взволнованно кивнула. Чувство приближающейся гибели усиливалось. Ей, читавшей "Family Herald" и подобные издания запоем, было известно все о семейных адвокатах. Появление одного из них не сулило ничего хорошего. Они уничтожали завещания, похищали наследников, и даже умерщвляли баронетов. Ма Прайс не доверяла мистеру Уэзерби с самого начала: и, заерзав на стуле, жалобно посмотрела на хозяйку.

"Ваша милость, можно мне глоток портвейна?"

"Нет!"

"Да, ну ладно", протянула Ма Прайс, печально засопев.

"Видите ли, миссис Прайс", мягко начал сэр Герберт, "мы Вас пригласили не на праздник или банкет, а скорее для деловых переговоров. Выпьете свой портвейн чуть позже".

"Спасибо, сэр Рерберт".

"А пока мистер Уэзерби хочет задать Вам несколько вопросов".

"Да, сэр Герберт", глухо проговорила Ма Прайс.

"Итак, Уэзерби", произнес сэр Герберт.

Тут мистер Уэзерби, протиравший очки, надел их, и кашлянул сухо, резко и зловеще. Скрежет его кашля заставлял главных свидетелей дрожать, как желе. Не нужно было даже пронзительного взгляда поверх очков, звук кашля, подобно сигналу охотничьего рога возвестил Ма Прайс о начале атаки. Даже громкий охотничий крик мистера Уэзерби не мог бы яснее возвестить о начале судебного разбирательства.

"Миссис Прайс", позвал мистер Уэзерби.

"Да, сэр?"

"У Вас озабоченный вид".

"Какой вид, сэр?"

"Мистер Уэзерби имеет в виду", пояснил сэр Герберт, что Вы, кажется, нервничаете".

"Не то, чтобы нервничаю, сэр Рерберт. Но этот лакей в форме, которого за мной прислали, и шикарный Роллс-Ройс, - просто голова идет кругом.

"Понятно. Ну, миссис Прайс, успокойтесь. Вам нечего бояться, при условии, что:э-э, ведь так, Уэзерби?"

"Совершенно верно", согласился адвокат. "При условии, что она говорит правду".

"Всю правду", продолжала леди Лидия.

"И ничего кроме правды".

" И да поможет мне Бог", автоматически пробормотала Ма Прайс, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт быстро взглянул на адвоката.

"И э-э-э подпишет соответствующий документ?", сказал он.

"Безусловно", подтвердил мистер Уэзерби.

"Несомненно", согласился сэр Герберт.

"Абсолютно точно", повторил мистер Уэзерби, будто ставя точку.

Последовала пауза. Мужчины и леди Лидия обменялись многозначительными взглядами. Что же касается Ма Прайс, то она вжалась в стул как черепаха в панцирь. Все эти "Безусловно" и "Несомненно", пронесшиеся над ней пулями, привели ее в состояние оцепенения.

Даже дребезжащего кашля мистера Уэзерби оказалось недостаточным для того, чтобы восстановить ей самообладание.

"Итак, миссис Прайс".

"Да, сэр".

Мистер Уэзерби бросил взгляд поверх очков.

"До моего сведения было доведено", произнес он холодным угрожающим голосом, "что именно Вы несете ответственность за распространение совершенно возмутительных слухов, направленных на то, чтобы подвергнуть сомнению право нынешнего лорда Дройтвич на его титул и законное имущество".

Из тридцати одного слова этой тирады, Ма Прайс поняла, в лучшем случае, семь. Самым правильным ответом казался "Да, сэр", - его-то она и выбрала.

"Вы утверждаете, что, осуществляя уход за лордом Дройтвич во время его младенчества, вы подменили его своим собственным ребенком, и что настоящий лорд Дройтвич, - это молодой человек, который до этого момента был известен под именем Сид Прайс".

"Да, сэр".

"Скажите мне, миссис Прайс, Вы страдаете галлюцинациями?"

Н а этот раз Ма Прайс не поняла ни слова.

"Сэр?", спросила она озадаченно.

"Я спрашиваю, обладаете ли Вы бурным воображением?"

"Нет, сэр".

"А мне кажется, обладаете", не согласился адвокат, с каждой минутой становясь все более похожим на благовоспитанного питона, гипнотизирующего жертву. Мне все это представляется так:Все это мне представляется так, миссис Прайс:.Ваша история от начала и до конца-ни что иное, как плод воображения".

"Какой плод?", осторожно спросила Ма Прайс.

Мистер Уэзерби кашлянул еще раз, на этот раз добавив к кашлю зловещее постукивание очечником по столу.

"Мне бы хотелось задать Вам несколько вопросов", заявил мистер Уэзерби. "Вы любите читать, миссис Прайс?"

"Да, сэр".

"А Вы любили читать, лет, скажем, шестнадцать назад?"

"Да, сэр".

"Литературу какого рода Вы читали?"

"Мне нравилась "Family Herald".

"Вот как, а часто ли Вы в то время ходили в театр?".

"Часто, если шла хорошая мелодрама".

"Правильно! А теперь послушайте меня внимательно, миссис Прайс. Позволю себя напомнить, что подмен одного ребенка другим, более высокого сословия, был темой множества статей в Family Herald, и мелодраматические ситуации подобного рода легли в основу сатирической поэмы покойного У.С. Гилберта "Месть Ребенка".

"На что Вы намекаете?"

"Объясню Вам, на что я намекаю. Мы остановимся на следующем: Ваша история - не что иное, как сказка, возникшая вследствие обильного чтения "Family Herald", просмотра мелодрам, и, если позвольте, злоупотребления неразбавленного джина".

"Точно!", воскликнул сэр Герберт.

"Несомненно", согласилась леди Лидия.

Ма Прайс была очень рассудительна и полна тревоги. Она была очень недоверсива к сущности вещей. Она была женщиной, подобно древним римлянам и грекам, кпривыкшая жить согласно знакам и знамениям; и когда Тони подтвердил ее убеждение в тот день, она посчитала действие, как сэр Герберт объяснил мистеру Веферби, исходя из вышесказанного, что подписывая тот документ она сделала что-то не так и лучше поостеречься будущих последствий. В такой убежденности она держалась строго против всех аргументов и просьб две недели; и затем, именно когда она полностью убедилась, что права, появилось еще одно знамение в виде черной кошки, которая пересекла ей дорогу на полпути, когда она направлялась вниз по улице Мотт к Catterpillar и Jug. И тогда она уже не знала где оказалась. Что касается черных кошек, публичное мнение строго разделено. Первые относятся к ним как к предвестнику удачи, вторые - как к знаку неминуемого бедствия. И есть еще третья группа, которая находится в предосторожности. Именно к такой группе и относилась Ма Прайс. Она еще не знала чего опасаться, но уже чувствовала беспокойство. Ее вид, следовательно, когда она входила в комнату был смесью уныния и опасения. Она выглядела как девушка Даниэль, робко входящая в клетку со львами.

"А, заходите, миссис Прайс",- сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Рерберт", - ответила Даниэль, судорожно осматривая этого льва-предводителя.

"Присаживайтесь", - сказала леди Лидия с чувством отвращения и инотацией в голосе, которая показывала, что она бы предпочла предложить гостье яд.

"Спасибо, леди Лиджер".

"Это",- сказал сэр Герберт,- "мистер Верферби, адвокат семьи"

Ма Прайс, которая уселась на самый край стула в большом напряжении, наполовину приподнялась и взволнованно покачалась. Ее предчувствие неминуемого события усилилось. Читатель-любитель Семьи Герард и подобных публикаций, она знала все о семейных адвокатах. Они никогда ни к чему хорошему не приводили. Они переправляли завещания, похищали наследников, и даже убивали баронет. Она подозревала мистера Веферби с самого начала: и, ерзая на своем стуле, жалобно посмотрела на хозяйку.

"Могу я попросить немного портвейна?"

"Нет"

"О, хорошо",- сказала Ма Прайс, печально вздохнув.

"Знаете",- вежливо сказал сэр Герберт,- "это не пир и не фестиваль, на который мы пригласили Вас, миссис Прайс. Это скорее деловая встреча. Вы выпьете портвейна позже."

"Да, сэр Герберт", сказала Ма Прайс, глубоко вздохнув.

"Теперь, Веферби", - сказал сэр Герберт.

С этими словами мистер Веферби, который протирал свои очки, одел их и издал один, сухой, четкий, короткий, дурной звук. Этот раздражающий звук кашля заставил главную свидетельницу передернуться с головы до пят как желе. И не было необходимости видеть глаза адвоката, выглядывающие из-под очков, чтобы проинформировать ее о том, что этот звук был сигналом к атаке. Если бы мистер Веферби издал громкий охотничий клич, он не смог бы лучше выразить, что рассмотрение дела начиналось.

"Миссис Прайс", - сказал адвокат.

"Да, сэр?"

"Вы выглядите полной тревоги"

"Полной чего, сэр?"

"Мистер Веферби", - перефразировал Сэр Герберт, - "имеет в виду, что вы, кажется, нервничаете"

"Я точно не нервничаю, сэр Герберт. Но что касается шофера в униформе, посланного за мной, и роскоши Ролс-Ройса и всего, это вызвало у меня головокружение."

"Понятно. Ну что ж, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, при условии что:да, Веферби?"

"Успокойтесь", - согласился адвокат. "При условии что она говорит правду."

"Всю правду", - сказала леди Лидия.

"И ничего кроме правды."

"Помоги мне Господи", - машинально пробормотала Ма Прайс, поднимая дрожащие руки.

Сэр Герберт посмотрел на адвоката.

"Да"- сказал мистер Веферби.

"Да"- сказал сэр Герберт.

"Да"- повторил мистер Веферби, решив для себя вопрос.

После обмена мнениями последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия посмотрели друг на друга. Что до Ма Прайс, она втиснулась в свое кресло как черепаха в панцирь. Все эти "вопросы", проносящиеся мимо нее, довели ее до протоплазменного (безразличного) состояния. Она не очнулась даже после еще одного звука кашля мистера Веферби.

"Теперь, миссис Прайс"

"Да, сэр"

Адвокат посмотрел через свои очки.

"Было доведено до моего сведения",- он сказал холодным, угрожающим голосом, "что вы являетесь ответственной за поразительную историю, способную отбросить сомнения по поводу настоящих прав Лорда Дройтвича унаследовать свой титул и наследство"

Из 31 слова его выступления, Ма Прайс поняла, вероятно, только 7. Тем неменее "Да, сэр" ей показалось наиболее приемлимым ответом, что она и сказала.

"Вы утверждаете, что став попесителем Лорда Дройтвича в его раннем детстве, вы заменили его своим ребенком, и что настоящий Лорд Дройтвич это тот молодой человек, которого до сих пор называли Сид Прайс?"

"Да, сэр"

"Скажите мне, миссис Прайс, не склонны ли вы к галюцинациям?"

Ма Прайс упустила вопрос.

"Сэр?"- она сказала озадаченно.

"Могу ли я узнать, у вас богатое воображение?"

"Нет, сэр"

"А я думаю да, миссис Прайс",- сказал адвокат

"И я довожу до вашего сведения:до вашего сведения, миссис Прайс:что абсолютно и полностью вся ваша история - от начала до конца - плод вашего воображения."

"Что значит плод воображения?" - спросила Ма Прайс, защищаясь.

Мистер Веферби еще раз откашлился, в этот раз кашель сопровождался стуком в отвратительной манере очечника о стол.

"Я бы хотел задать вам несколько вопросов", - сказал он."Вы очень любите читать?"

"Да, сэр"

"И вы также любили читать 16 лет назад?"

"Да, сэр"

"Какую литературу?"

"Мне нравилась Семья Герард"

"А! И вы часто ходили в театр в те дни?"

"Если там шда хорошая мелодрама, да."

"Хорошо! Теперь следите за мной. Могу ли я вам напомнить, что подобная замена ребенка другим, более высокого ранка, была основой сотен произведений Семьи Герард, и что позднее было представлено в сатирическом виде у В.С.Гильберта в его поэме "Месть детей"

"На что вы намекаете?"

"Я скажу вам, на что я "намекаю". Я говорю вам о том, что ваша история ни что иное как вымысел, который возник от большого количества Семьи Герард и большого количества мелодрам, и, смею ли я сказать, от большого количества неразбавленного джина"

"Абсолютно точно!"- сказал сэр Герберт.

"Верно!"- сказала леди Лидия.

Мамаша Прайс была предельно трезва, но волновалась сильно, причем сложившееся положение вещей успокоению не способствовало. Свой жизненный путь эта женщина, подобно древним грекам и римлянам, прокладывала в основном полагаясь на разного рода знамения, предзнаменования и знаки свыше; и так уж получилось что, в тот вечер, когда Тони сделала свое заявление в парикмахерской, Ма Прайс (именно так сэр Герберт объяснил все произошедшее мистеру Ветерби) расценила его как знамение свыше, предупреждавшее ее в частности о том, что если она подпишет документ то здорово промахнется, а так же о том, что в целом вести себя следует осторожнее.

С этой святой уверенностью в своей правоте она, на протяжении целых двух недель была начисто глуха ко всем спорам и уговорам. Стоило ей только утвердится во мнении, что выбранная тактика поведения является единственно правильной, ей было послано еще одно знамение, на сей раз в обличии черного кота. Кот перебежал ей дорогу где-то по середине Мотт стрит, как раз когда она шла к Кейтерпиллар энд Джаг. А сейчас она и вовсе не могла сообразить где находится.

Общественное мнение в вопросе черных котов не было единым, точнее сказать оно (общество) делилось на три группы. Представители первой группы считали черных котов предвестниками удачи, вторые напротив полагали, что черные коты приносят сплошные лишь беды и несчастья. Третья же, наиболее малочисленная группа, к которой и принадлежала мамаша Прайс, считали, что встреча с черным котом является своего рода предостережением. Ма Прайс еще не знала, чего именно ей следовало остерегаться, но на всякий случай была начеку.

Когда она вошла в комнату, внешний вид ее выражал уныние и в то же время какую-то осторожность. Ма Прайс сильно напоминала Даниила, входящего в клетку с львами, но только в женском обличье.

"Проходите, миссис Прайс" произнес сэр Герберт.

"Ага, сэр Регберт" ответил новоявленный Даниил, нервно поглядывая на вожака стаи.

"Присаживайтесь" с явной неохотой предложила Леди Лидия, интонации голоса которой выдавали стойкое желание напоить гостью сильнодействующим ядом.

"Познакомьтесь" сказал сэр Герберт "это мистер Вотерби, стряпчий нашей семьи"

Мамаша Прайс, нашедшая временное пристанище на самом краешке кресла, приподнялась и начала исступленно кивать головой, чувствуя приближение опасности. Она, заядлая читательница Семейного Геральда и иже с ним знала всю горькую правду о семейных стряпчих, от которых ничего хорошего ждать не приходилось. Люди этой профессии уничтожали завещания, похищали наследников, при случае убивали баронетов и Мистер Ветерби, совершенно очевидно был негодяем из их числа. Изогнувшись в своем кресле, ма Прайс кинула взгляд исполненный жалости на хозяйку дома.

"Можно мне капельку портвейну, ваша светлость?"

"Нет!"

"Ну ладно" обреченно просопела ма Прайс

"Видите ли" мягко сказал сэр Герберт "мы пригласили вас не праздник и не на ярмарочные гуляния, миссис Прайс. Наша встреча скорее носит деловой характер. Портвейном мы угостим вас попозже."

"Благодарствую, сэр Регберт"

"А пока мистер Ветерби задаст вам пару вопросов"

"Да, сэр Рерберт"

"Прошу вас, Ветерби"

Услышав этим слова, Ветерби нацепил на нос очки, которые он с невозмутимым видом протирал, все время пока шла светская беседа и сухо, отрывисто и зловеще кашлянул, как бы давая понять, что заседание можно считать открытым. Этот звук возымел неожиданный эффект, ввергнув свидетельницу в состояние нервного ужаса. Продуди Ветерби в охотничий рожок, он вряд ли сумел бы добиться подобного результата: Ма Прайс трепетала всем телом, даже не замечая выразительного взгляда стряпчего поверх очков. Ей и так было ясно, что охота началась.

"Миссис Прайс" произнес юрист

"Да, сэр"

"Мне кажется вы взволнованы"

"Какие такие волны, сэр?"

"Мистер Ветерби" учтиво пояснил сэр Герберт "говорит, что вы выглядите испуганно"

"Не то что б испугано, сэр : но вот как насчет Роллс-Ройса с разряженным шофером, который вы за мной прислали?? У меня аж вся голова кругом пошла!"

"Понимаю. Успокойтесь, миссис Прайс, вам нечего опасаться, все это оплачено, не так ли, Ветерби?"

"Совершенно верно" согласился стряпчий "оплачено, если она будет говорить правду"

"Только правду" подтвердила Леди Лидия.

"И ничего кроме правды"

"Господи спаси" машинально прошептала себе под нос Ма Прайс, и подняла дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на стряпчего.

"И если она подпишет документ, подтверждающий это?" произнес он.

"Точно" в очередной раз согласился Ветерби.

"Точно" сказал сэр Герберт

"Точно" еще раз сказал Ветерби, подытоживая сказанное.

Последовала пауза. Мужчины и Леди Лидия многозначительно переглянулись, а Ма Прайс вся скукожилась и вжалась в кресло, став похожей на черепаху, пытающуюся спрятаться в панцирь. Все эти "точно", пулями просвистевшие над ее головой, низвели ее в первобытное состояние.

Мистер Ветерби еще раз кашлянул, что отнюдь не добавило ма Прайс присутствия духа.

"Ну что же, миссис Прайс"

"Что, сэр?"

Стряпчий посмотрел поверх очков.

"Мне стало доподлинно известно" угрожающе начал Ветерби "что вы являетесь автором невероятной истории, которая ставит под вопрос права лорда Дроитвича на титул и имущество."

"Да, сэр" выпалила миссис Прайс, хотя из двадцати одного слова, произнесенных стряпчим, поняла от силы семь.

"Вы заявляете, что будучи особой, приближенной к лорду Дроитвичу во младенчестве оного, подменили его на своего собственного сына, и что настоящим лордом Дроитвичем является молодой человек, известный нам как Сид Прайс?"

"Да, сэр"

"Скажите мне, миссис Прайс, вы не страдаете галлюцинациями?"

Вопрос оказался слишком сложным для Ма Прайс.

"Чё вы говорите?"

"Я говорю воображение у вас богатое"

"Нет, что вы!"

"А я все-таки думаю, что да" сказал стряпчий, ставший в этот момент похожим на удава, гипнотизирующего свою жертву. "И я это вам докажу, миссис Прайс, докажу, что вся эта история, от начала и до конца является чистой воды вымыслом, фикцией, продуктом вашего воображения."

"А фикция это что?" осторожно осведомилась ма Прайс.

Вотерби еще раз прокашлялся, угрожающе постукивая очешником по столу в унисон с кашлем.

"Я бы хотел задать вам несколько вопросов. Вы любите читать?"

"Да, сэр"

"Ну а скажем 16 лет назад вы любили читать?"

"Да, сэр"

"Ну а какую литературу вы читаете?"

"Мне нравится Семейный Геральд"

"А в театр вы в те дни часто ходили?"

"Ну уж если там про любовь что было, то не попускала"

"Прекрасно! А теперь позвольте мне сказать, миссис Прайс, что подмена одного ребенка на другого, из более высшего сословия является сюжетом сотен новел серии Семейный Геральд, и столь распространенным сюжетом для постановок, что покойный В.С. Гилберт даже написал пародию на такого рода произведения под названием "Возмездие младенца"

"К чему это вы клоните?"

"Я клоню к тому, что вся это история- не что иное как сказка, которую вы сочинили начитавшись Семейного Геральда, насмотревшись театральных постановок , и выпив слишком много неразбавленного джина"

"Совершенно верно" сказал Сэр Герберт.

"Точно"- сказала Леди Лидия.

Матушка Прайс обладала чрезвычайно трезвым умом и верой в предчувствия. Она совершенно не доверяла очевидным вещам. Она была женщиной, которая, подобно некой древней гречанке или римлянке, привыкла строить свою жизнь в соответствии со знаками и предзнаменованиями. И когда Тони в тот день cжег в парикмахерской ее заявление, она, как сэр Герберт Бэссинджер объяснил мистеру Ветерби, расценила этот поступок в свете прозрачного намека свыше на то, что, подписав этот документ, она допустила ошибку, и на будущее ей лучше поостеречься.

С этой верой она твердо противостояла всем нападкам и мольбам целых две недели. И тогда, когда она уже убедилась, что движется в верном направлении, явилось еще одно предзнаменование в виде черной кошки, которая перебежала ей дорогу на полпути в "Гусеницу и Кувшин" вниз по улице Мот. И теперь она не знала, куда ей податься.

По вопросу черных кошек мнение общественности резко разделяется. Одна школа считает их предвестниками удачи, вторая признаком надвигающегося бедствия. Также имеется третья, меньшая группа, которая видит в них предупреждение. Именно к этой группе и принадлежала матушка Прайс. Правда она еще не знала, от чего ее предупредили, но она чувствовала, что предупреждена.

Поэтому ее вид, при входе в комнату, выказывал смесь подавленности и настороженности. Она выглядела как пророк Даниил в женском облике, робко входящий в логово львов.

- А, входите, миссис Прайс, - сказал сэр Герберт.

- Да, сэр Гербет, - отвечал Даниил, нервно взирая на этого главного льва.

- Садитесь, - сказала леди Лидия, с выражением отвращения и непреклонности в голосе, которое говорило, что она больше предпочитает предложить посетительнице чашку с цикутой.

- Спасибо, леди Лийди.

- Это, - сказал сэр Герберт, - мистер Ветерби, семейный поверенный.

Матушка Прайс, которая с бесконечной осторожностью разместилась на самом краешке стула, привстала и взволнованно сделала реверанс. Ее чувство надвигающейся гибели усугубилось. Жадная читательница "Семейного вестника" и подобных изданий, она знала все про семейных поверенных. От них нельзя было ожидать ничего хорошего. Они уничтожали завещания, похищали наследников, и даже убивали баронетов. Она с самого начала подозревала мистера Ветерби, и, ерзая на стуле, печально смотрела на свою хозяйку.

- Можно мне выпить капельку портвейна, ваша милость?

- Нет!

- Ну ладно, - сказал матушка Прайс, грустно вздыхая.

- Видите ли, - мягко сказал сэр Герберт, - мы пригласили вас не на банкет и не на праздник, миссис Прайс. А скорее на деловое совещание. Вы получите ваш портвейн, но потом.

- Спасибо, сэр Гербет.

- Теперь мистер Ветерби хочет задать вам несколько вопросов.

- Да, сэр Гербет, - глухо сказала Матушка Прайс.

- Приступайте, Ветерби, - сказал сэр Герберт.

При этих словах мистер Ветерби, который до того протирал свои очки, надел их и сухо, отрывисто, зловеще кашлянул. Этот скрипучий звук заставил главную свидетельницу задрожать как желе. Ей не нужно было видеть пронзительный взгляд адвоката сквозь очки, чтобы понять, что это был сигнал к атаке. Если бы мистер Ветерби испустил громкий охотничий клич, он не мог бы яснее известить о начале разбирательства.

- Миссис Прайс, - сказал адвокат.

- Да, сэр?

- Вы, кажется, встревожены?

- Чего кажется, сэр?

- Мистер Ветерби, - пояснил сэр Герберт, - имеет в виду, что вы похоже нервничаете.

- Вовсе я не нервничаю, сэр Гербет. Просто от этого шофера в униформе и шикарного Роллс-Ройса меня закружило.

- Понятно. Ну успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего опасаться, если только ... э-э, Ветерби?

- Именно, - согласился адвокат. - Если только она скажет правду.

- Истинную правду, - сказала леди Лидия.

- И ничего кроме правды.

- Да упаси меня Боже, - автоматически пробормотала Матушка Прайс, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт кинул взгляд на адвоката.

- И э-э подпишет документ в подтверждение того? - сказал он.

- Именно, - сказал мистер Ветерби.

- Именно, - сказал сэр Герберт.

- Именно, - сказал мистер Ветерби еще раз, подводя итог.

За этим обменом замечаниями последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно посмотрели друг на друга. А Матушка Прайс втянулась в свой стул подобно черепахе в ее панцирь. Все эти "именно", летающие вокруг ее головы, довели ее до состояния протоплазмы.

Ее хладнокровие не вернулось и после очередного скрипучего покашливания мистера Ветерби.

- Ну, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Адвокат посмотрел сквозь очки.

- Мне было представлено, - сказал он холодным, угрожающим голосом, - что вы ответственны за поразительную историю, направленную на то, чтобы вызвать сомнение в правах нынешнего лорда Дройтвича на его титул и имение.

Из двадцати пяти слов этой речи, матушка Прайс поняла от силы семь. Однако, ей думалось, что "Да, сэр" будет самым правильным ответом. Так она и сказала.

- Вы утверждаете, что, будучи няней лорда Дройтвича в его младенчестве, вы подменили его на вашего собственного ребенка, и что настоящим лордом Дройтвичем является молодой человек, доныне именуемый Сид Прайс?

- Да, сэр.

- Скажите мне, миссис Прайс, вы подвержены галлюцинациям?

До Матушки Прайс это не дошло.

- Сэр? - сказала она непонимающе.

- Я вас спрашиваю, у вас яркое воображение?

- Я не поняла, сэр.

- Я думаю, что вы поняли, миссис Прайс, - сказал адвокат, с каждым словом становясь все больше похожим на благородного удава-констриктора, гипнотизирующего свою жертву. - И я заявляю вам ... я заявляю вам, миссис Прайс..., что эта история просто и исключительно, от начала и до конца - плод вашего воображения.

- Какой такой плод? - осторожно спросила Матушка Прайс.

Мистер Ветерби опять кашлянул, подкрепляя себя на сей раз зловещим стуком по столу уголком футляра для очков.

- Я хотел бы задать вам несколько вопросов, - сказал он, - Вы много читаете, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- А правда, что вы много читали, так сказать, шестнадцать лет назад?

- Да, сэр.

- Какой вид литературы?

- Мне нравился "Семейный вестник".

- Ага! А часто вы ходили в театр в то время?

- Если шла хорошая мелодрама.

- Отлично! Теперь, будьте внимательны, миссис Прайс. Могу я напомнить вам, что подмена одного младенца другим, более высокого положения, стала основой сотен рассказов "Семейного вестника" и сюжетом такого же числа мелодрам, что и высмеял покойный В.С.Гильберт в своей поэме "Месть младенца"?

- Куда это вы метите?

- Я скажу вам, куда я мечу. Я заявляю вам, что вся эта ваша история - просто сказка, родившаяся от злоупотребления "Семейным вестником", злоупотребления мелодрамой и, я бы сказал, от злоупотребления неразбавленным джином.

- Точно! - сказал сэр Герберт.

- Абсолютно! - сказала леди Лидия.

Ма Прайс была совершенно трезва и очень встревожена. Все вокруг казалось ей подозрительным. Она принадлежала к числу людей, которые, подобно древним Грекам или Римлянам, привыкли строить свою жизнь согласно знакам и знамениям. А после того, как днем в парикмахерской Тони сжег ее заявление, в сем инциденте, как объяснил сэр Герберт Бэссингер мистеру Везерби, она увидела знак провидения, что совершила большую ошибку, подписав тот документ, и впредь должна быть начеку.

Будучи убежденной в этом, целых две недели она оставалась непреклонной и не внимала ни просьбам ни разумным доводам. И вот, когда она уже была уверена в своей правоте, явилось еще одно знамение в образе черной кошки, которая перебежала ей дорогу на улице Мотт Стрит, как раз в то время, когда она направлялась в "Катерпиллар и Джаг". И теперь она была в полной растерянности.

В вопросе о черных кошках мнение человечества резко разделяется. Приверженцы одной философской школы считают черных кошек предвестниками удачи, последователи другой - видят в них знак грядущих несчастий. И есть еще одна, не столь многочисленная группа людей, которая считает их появление предупреждением. Ма Прайс относилась к последним. Она решила, что ее предупредили, хотя пока не знала о чем. Поэтому, когда она вошла в комнату, вид у нее был подавленно настороженный. Она была похожа на Даниила, неуверенно вступающего в львиное логово.

- А, миссис Прайс, входите, - произнес сэр Герберт.

- Да, сэр Рерберт, - ответил Даниил, нервно оглядывая этого львиного вожака.

- Присаживайтесь, - с выражением омерзения на лице процедила леди Лидия тоном, дающим понять, что она с бо?льшим удовольствием предложила бы посетительнице чашечку яда.

- Спасибо, леди Лидгиер".

- Это - мистер Везерби, адвокат семьи", - пояснил сэр Герберт.

Ма Прайс, из чрезмерной осторожности присевшая на самый краешек стула, привстала и нервно кивнула. Ее предчувствие неминуемой беды усилилось. Она, запоем читавшая Фэмили Геральд и другие публикации подобного рода знала все о семейных адвокатах. Они были способны на все. Они уничтожали завещания, похищали наследников, и даже убивали баронетов. С самого начала мистер Везерби вызывал у нее подозрение: ерзая на своем стуле, она жалобно взглянула на хозяйку.

- Нельзя ли мне чуточку портвейна, ваша милость?

- Нет!

- Ну, что ж, ладно, - печально вздохнула Ма Прайс.

- Видите ли, миссис Прайс, - вежливо пояснил сэр Герберт, - мы пригласили вас не на званый ужин и не на праздник. Скорее на деловой разговор. Портвейн вам предложат позже.

- Благодарю вас, сэр Рерберт.

- А пока мистер Везерби хотел бы задать вам несколько вопросов.

- Да, сэр Рерберт, - в отчаянии согласилась Ма Прайс.

- Приступайте, Везерби, - произнес сэр Герберт.

Тут мистер Везерби, закончил протирать свои очки, одел их, и кашлянул один раз - кратко, сухо, резко и зловеще. Этот скрежет поверг главного свидетеля в смятение и трепет. И без его пристального взгляда поверх очков, ей стало ясно, что это был звук горна, возвещающий начало охоты. Даже если бы мистер Везерби издал громкий охотничий клич, он вряд ли мог яснее выразить уже очевидное - сейчас начнется настоящее разбирательство.

- Миссис Прайс, - начал адвокат.

- Да, сэр?

- Вы, похоже, встревожены.

- Похожу на что, сэр?

- Мистер Везерби имел в виду, что вы, кажется, нервничаете, - вмешался сэр Герберт.

- Не то чтобы нервничаю, сэр Рерберт. Просто понимаете, сперва за мной послали шофера в форменной фуражке, потом прокатили в шикарном Ролс-Ройсе, ну и все такое. У меня аж голова закружилась.

- Понимаю. Ну, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, при условии: э-э, Везерби?

- Верно, - согласился адвокат. - При условии, что она скажет правду.

- Всю правду, - добавила леди Лидия.

- И ничего кроме правды.

- И да поможет мне Бог, - по привычке проворчала Ма Прайс, поднимая дрожащую правую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд в сторону адвоката.

- И, э-эм, подпишет соответствующий документ?, - продолжил он

- Верно, - сказал мистер Везерби

- Верно, - согласился сэр Герберт

- Верно, - снова подтвердил мистер Везерби, завершая круг.

Последовала пауза. Оба джентльмена и леди Лидия обменялись многозначительными взглядами. А Ма Прайс сползла вглубь сиденья стула как черепаха в свой панцирь. Эти "верно", просвистевшие над ее головой, уменьшили бедную женщину буквально до микроскопических размеров.

Еще один резкий кашель господина Везерби никак не способствовал восстановлению ее спокойствия.

- Ну, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Адвокат пристально посмотрел поверх очков.

- Мне стало известно, - произнес он холодным угрожающим тоном, "что Вы являетесь автором удивительной истории, которая ставит под сомнение право лорда Дройтвича на обладание титулом и имуществом.

Из двадцати одного слова Ма Прайс поняла не больше семи. Однако ответила "Да, сэр", предполагая, что такая реакция будет верной.

- Вы утверждаете, что присматривая за младенцем лордом Дройтвичем, вы подменили его своим собственным ребенком. И что в действительности лордом Дройтвичем следует признать молодого человека, которого до сего дня звали Сид Прайс?.

- Да, сэр.

- Скажите миссис Прайс, а вы не страдаете галлюцинациями?

Этот вопрос Ма Прайс и вовсе не поняла.

- Сэр?, - произнесла она в замешательстве.

- Можно ли сказать что у вас бурная фантазия?

- Почем мне знать, сэр.

- Думаю, что да, миссис Прайс, - сказал адвокат, который все больше и больше походил на удава в дорогом костюме, гипнотизирующего свою добычу. - И вот что я думаю, миссис Прайс, : эта ваша история от начала и до конца - всего лишь плод вашего воображения.

- А что такое плод воображения? - осторожно поинтересовалась Ма Прайс.

Мистер Везерби снова кашлянул в привычной для него манере, на этот раз сопроводив свой кашель зловещим постукиванием футляром для очков по краю стола.

- Позвольте задать вам несколько вопросов, - сказал он. - Вы любите читать, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- Ну а, скажем, шестнадцать лет назад вы тоже много читали?

- Да, сэр.

- А какого рода литературу вы предпочитали?

- Мне весьма нравился Фэмили Геральд.

- Хм! А часто ли вы бывали в театре в то время?

- Бывала, если шла хорошая мелодрама.

- Понятно! А теперь послушайте меня внимательно, миссис Прайс. Хотел бы вам напомнить, что ситуация с подменой одного младенца другим, более благородного происхождения, лежала в основе сотни историй Фэмили Геральда, и настолько часто возникала в мелодрамах, что В.С. Гилберт высмеял ее в одной из своих последних поэм "Месть младенца"?

- К чему это вы клоните?

- Я скажу вам к чему я "клоню". Я имею в виду то, что ваша история - ни что иное как выдумка, возникшая вследствие чрезмерного увлечения Фэмили Геральдом, мелодрамами, и - позвольте заметить - неразбавленным джином.

- Вот именно! - сказал сэр Герберт.

- Совершенно верно! - согласилась леди Лидия.

Матушка Прайс была непьющей и пугливой женщиной. Она относилась с глубоким подозрением к внешнему облику вещей.

Это была женщина, которой нравятся некоторые древние греки и римляне; женщина, привыкшая управлять своей жизнью в соответствии с приметами и знамениями, и, когда Тони сжег ее заявление в тот день в парикмахерской, она расценила это действие, как Сир Герберт Бэссинжер объяснил мистеру Уэтерби, как прозрачный намек, что подписав этот документ она сделала ошибку и в будущем следует быть более осторожной.

В этой вере она твердо держалась против всех аргументов и просьб в течение полных двух недель. Потом же, как только она убедилась, что действовала правильно, появилось другое знамение в образе черного кота, который пересек ей дорогу на полпути к ул. Мотт, когда она была на пути в Катерпиллер и Джаг. И сейчас она уже не знала, как ей надо было поступить. Что касается черных котов, мнение общественности резко разделяется. Одни относятся к ним как к предвестникам счастья, другие рассматривают как знак грядущего несчастья. И есть еще третья меньшая группа, считающая, что это предупреждение. Матушка Прайс придерживалась именно этой группы. Она еще не знала против чего ее предостерегли, но чувствовала, что это было предупреждение.

Поэтому когда она входила в комнату, ее манеры состояли из смеси подавленности и осторожности. Она выглядела как Даниил в лице женщины, входящий в логово льва.

"Входите, миссис Прайс" - сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Герберт" - ответил Даниил, наблюдая за главным львом нервно.

"Присаживайтесь" - сказала леди Лидия с видом отвращения и с интонацией в голосе, предполагающей, что она бы предпочла предложить посетительнице чашечку яда из болиголова.

"Спасибо, леди Лидия".

" Это - сказал сэр Герберт - мистер Уэтерби, семейный адвокат".

Матушка Прайс, сидевшая на самом краю стула, слегка покраснела и качнулась взволнованно. Чувство приближающейся судьбы стало еще сильнее. Постоянный и ненасытный читатель "Фэмили геральд" и подобных публикаций, она знала все про семейных адвокатов. Они никогда не приносили ничего хорошего. Они уничтожали завещанья, похищали наследников, и, даже были известны случаи, убивали пэров. Она подозревала мистера Уэтерби с самого начала и, ерзая на стуле, жалобно смотрела на хозяйку.

"Могу ли я за вами поухаживать, ваша светлость?"

"Нет"!

"Ну, что ж хорошо" - сказала миссис Прайс, печально вздохнув.

"Видите ли" - вежливо сказал сэр Герберт - " это не званный ужин и не праздник, на который мы просим вас, миссис Прайс. Скорее это деловая встреча. ..."

"Спасибо, сэр Герберт."

"Между тем, мистер Уэтерби хочет задать вам пару вопросов".

"Да, сэр Герберт" - сказала миссис Прайс с чувством.

"Пожалуйста, Уэтерби" - продолжил сэр Герберт.

При этих словах М-р Уэтерби, полировавший свои очки, одел их и издал сухой резкий, короткий и зловещий звук, напоминающий покашливание. Раздражающий слух кашель заставлял главного свидетеля дрожать как желе. Не было необходимости в глазах адвоката, пристально смотрящих через очки, чтобы информировать ее, что это был звук горна, звучащего как сигнал к атаке.

Даже если бы мистер Уэтерби издал громкий охотничий крик, он не смог бы показать более точно, что процесс близок к начинанию.

" Миссис Прайс" - сказал адвокат.

"Да, сэр?"

"Вы кажитесь напуганной".

"Напуганной чем, сэр?"

"Мистер Уэтерби - объяснил сэр Герберт - имеет в виду, что вы нервничаете".

"Не нервная, это точно, сэр Герберт. Но взволнованная из-за того, что одетый форму шофер приехал за мной и роскошь езды в роллс-ройсе и все это...

"Понятно. Хорошо, успокойтесь миссис Прайс. Вам нечего бояться, при условии:э..Уэтерби?

"Вполне" - согласился адвокат. "Если только она расскажет правду".

"Всю правду" - сказала леди Лидия.

"И ничего кроме правды".

" О господи, помоги мне" - пробормотала миссис Прайс, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на адвоката.

"Вполне", - сказал мистер Уэтерби.

"Вполне" - сказал сэр Герберт.

"Вполне", - сказал мистер Уэтерби снова, сжимая документ.

Последовала пауза после обмена мнений. Двое мужчин и леди Лидия смотрели друг на друга многозначительно. А матушка Прайс втиснулась в свой стул как черепаха в панцирь. Все эти "вполне", свистящие мимо ее головы ослабили ее до протоплазменного состояния. Ее невозмутимость была окончательно подавлена еще одним неблагозвучным приступом кашля "от мистера Уэтерби". "Итак, миссис Прайс".

"Да, сэр?"

Адвокат всматривался через очки.

"До моего внимания дошли следующие сведенья" - сказал он холодным грозным голосом - "что вы ответственны за удивительную историю, бросающую тень сомнений на право лорда Дроитвича на свой титул и поместья.

Из тридцати одного слова в его речи, миссис Прайс поняла едва семь. Однако "Да, сэр" показалось ей правильным ответом, и оно произнесла его.

"Вы утверждаете, что будучи по должности ответственной за лорда Дроитвича, во младенчестве вы заменили его собственным ребенком, и что настоящий лорд Дроитвич - это молодой человек, который до сих пор носит имя Сид Прайс?

"Да, сэр."

"Скажите мне, миссис Прайс, вы подвержены галлюцинациям?"

Матушка Прайс пропустила вопрос мимо ушей.

"Сэр?" сказала она, не поняв.

"Я хочу сказать, у вас богатое воображение?"

"Не знаю, сэр".

" Я думаю, у вас богатое воображение, миссис Прайс" - сказал адвокат, становясь с каждым моментом все более похожим на обладающего хорошими манерами питона, гипнотизирующего свою жертву. " И довожу до вашего сведенья, что вся эта история от начала и до конца есть просто фикция вашего воображения."

"Какая фикция?" - спросил матушка Прайс осторожно.

Мистер Уэтерби издал еще одно жуткое покашливанье, дополняя его в то же время резким стуком в угрожающей манере краем своего футляра для очков по столу.

" Я хотел бы задать вам пару вопросов" - сказал он. " Вы много читаете, миссис Прайс?"

"Да, сэр".

"Читали ли вы много, скажем так, шестнадцать лет назад?"

"Да, сэр".

"Какого рода литературу?"

"Мне нравился "Фэмили геральд"".

"Ага! И вы часто ходили в театр в те дни?"

"Если это была хорошая мелодрама - то да".

"Достаточно! Теперь уделите внимание мне, миссис Прайс. Могу ли я вам напомнить, что подмена одного ребенка другим более высокого ранга является основой сотен бульварных романов "Фэмили геральд", и это избитый сюжет мелодрам, который поздний В.С. Гилберт высмеял в своей поэме "Месть ребенка"?

"На что вы намекаете?"

"Я вам скажу на что я намекаю. Я говорю вам о том, что ваша история - это только сказка, являющейся результатом слишком большого количества романов " Фэмили геральд ", слишком большого количества мелодрам и могу, я сказать, слишком большого количества неподслащенного джина.

"Именно!" - сказал сэр Герберт.

"Точно!" - добавила леди Лидия.

Ма Прайс была исключительно предусмотрительна и крайне осторожна, она всегда подходила к делам самым серьезным образом Ма увлекалась Древней Грецией и Римом, и ориентировалась в жизни по знакам свыше. Как объяснил сэр Херберт Бэссинджер мистеру Везебай, когда тем вечером, в парикмахерской Тони сжег ее заявление, она решила, что его поступок - это символ с небес, и, подписав документ, она совершила ошибку, а, следовательно, впредь ей нужно быть гораздо осторожнее. Уверовав в это, она не поддавалась никаким доводам и уговорам целых две недели. И затем, как только она убедилась, что действует правильно, появляется новое знамение в форме черной кошки, которая перебегает ей дорогу в середине Мот-стрит по пути в "Гусеницу и кувшин".

Относительно черных кошек мнение общественности резко разделяется. Одна школа мысли считает их предвестниками удачи, вторая знаком надвигающейся опасности. Существует также и третья, меньшая группа, которая видит в них предостережение.

Именно к этой группе и принадлежала Ма Прайс. Она еще не знала, против чего ее предостерегали, но чувствовала, что предостерегали. Поэтому вид, с которым она входила в комнату, был подавленным и испуганным. Она выглядела как дева Даниель несмело входящая в клетку со львами.

- А, входите, миссис Прайс,- сказал сэр Хэрберт.

- Да сэр Ререберт, - ответила Даниель, испугано глядя на главного хищника.

- Присаживайтесь, - сказала леди Лидия с таким тоном, по которому можно было догадаться, что леди Лидии было бы гораздо приятнее предложить гостье чашку яда.

- Спасибо, леди Лигия

- Это,- сказал мистер Херберт - мистер Везебай, нотариус.

Ма Прайс, которая сидела на самом краю стула, привстала и нервно пошатнулась. Ощущение приближающейся гибели усилилось. Большая любительница дамских романов, про нотариусов она знала все. От них нельзя ожидать ничего хорошего. Они уничтожали завещания, похищали наследников, а некоторые из них даже были замешаны в убийстве баронетов. Ма заерзала на стуле и жалобно посмотрела на леди Лидию - ведь Ма подозревала мистера Везебай с самого начала.

- Можно чуточку вина, уважительная леди?

- Нет!

- А, да-да, - сказала Ма Прайс безутешно вздыхая.

- Видите ли, миссис Прайс - вежливо начал Сэр Хэрберт, - Это не совсем то, что Вы думаете. Скорее это похоже на деловую встречу. Уверяю, что после, Вас обязательно угостят вином.

- Спасибо, сэр Ререберт

- А пока мистер Везебай желал бы задать Вам несколько вопросов.

- Да, сэр Ререберт,- многозначительно, сказала Ма Прайс.

И тут, Мистер Везебай, который все это время протирал очки, разразился ужасным сухим, хриплым кашлем. От столь внушительной тирады, главная свидетельница задрожала как желе. Юрист строго смотрел поверх очков, хотя и без того было понятно, что это был громкий ответ, который прозвучал как вызов. И ничто, даже если бы мистер Везебай испустил громкий охотничий крик, не могло быть лучшим свидетельством того, что рассмотрение дела сейчас начнется.

- Миссис Прайс, - сказал юрист

- Да сэр?

- У вас подозрительный вид.

- Зрительный, что?

- Мистер Везебай,- объяснил сер Херберт, - имеет в виду, что, похоже, вы нервничаете.

- Нет не нервничаю, правда, сэр Рэреберт, но за мной прислали шофера, и такая честь проехать в Рос-ролерсе, и это все, у меня голова идет кругом.

- Да понимаю, успокойтесь миссис Прайс, Вам нечего волноваться, при условии, что.: Не так ли, Везебай?

- Именно так, - подтвердил юрист, - при условии, что она будет говорить только правду.

- Всю правду, - вставила леди Лидия

- И ничего, кроме правды

- Да поможет мне Господь, - машинально пробормотала Ма Прайс, поднимая вверх дрожащую руку. Сэр Хэрберт бросил взгляд на юриста

- И подпишет бумаги соответственного содержания, - сказал он.

- Именно так, - сказал Везебай

- Именно так, - сказал сэр Херберт

- Именно так, - подвел окончательный итог мистер Везебай.

После обмена этими ремарками, воцарилась пауза. Оба джентльмена и леди Лидия многозначительно посмотрели друг на друга. Что касается Ма Прайс, то она изо всех сил вжалась в стул, так как никакого другого укрытия в поле досягаемости не наблюдалось. От всех этих "именно так", витающих над ее головой, она сократилась до состояния протоплазмы. И даже новый резкий кашель мистера Везебай не помог ей вернуть хладнокровие.

- Теперь, миссис Прайс.

- Да сэр.

Юрист посмотрел поверх очков.

- Мне стало известно, о том, что некогда имели место невероятные события, главным действующим лицом, которых являетесь Вы миссис Прайс, и если они действительно имели место, то это бросает тень сомнения на право, того, кто сейчас называется лорд Дройтвич, называться этим титулом.

Из срока одного слова, сказанных мистером Везебай, Ма Прайс поняла от силы семь. Однако она сочла, что "да сэр", вполне подходящий ответ, именно так она и ответила.

- Вы утверждаете, что когда лорд Дройдвич был младенцем, Вы ухаживали за ним и подменили его своим сыном, и что настоящий лорд Дройдвич - это тот молодой человек, которого до сих пор все считали Сидом Прайс.

- -Да, сэр.

- У вас очень живое воображение, миссис Прайс?

По мнению миссис Прайс, вопрос был более, чем странным.

- Сэр? - спросила она озадаченно.

- Вы не страдаете галлюцинациями?

- Галюциционайций у меня нет.

- А я думаю, что есть, миссис Прайс. - Сказал нотариус, раздувающийся с каждой минутой как удав, гипнотизирующий свою жертву.

- И говорю Вам, говорю Вам миссис Прайс, что эта ваша история от начала и до конца - это просто чистой воды фикция, плод воображения.

- Чистой воды, что? - спросила Ма Прайс осторожно.

Мистер Везебай разразился новым кашлем, который был, несомненно, эффектнее, чем все предыдущие потому что, на этот раз, Мистер Везебай еще к тому же и угрожающе стучал очечником по столу.

- Я хотел бы задать вам несколько вопросов, - сказал он. - Вы любите читать, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- Надо полагать, что Вы также любили читать и шестнадцать лет назад?

- Да, сэр.

- И что же вы читали?

- Я любила читать дамские романы.

- А... И Вы часто ходили в театр, в то время...

- Ну, на хорошие мелодрамы я ходила.

- Вот именно! Теперь, послушайте меня, миссис Прайс. Не кажется ли Вам, что все эти истории с подменой детей, составляют основу большинства дамских романов и стольких мелодрам, что покойный сэр Вильям Гилберт, высмеял это в своей поэме "Похищение младенца".

- На что Вы намекаете?

- Я скажу Вам, на что я намкаю. Я намекаю Вам, что ваша история - это выдумка, результат чрезмерного увлечения дамскими романами и мелодрамами и, позвольте сказать, чрезмерного увлечения джином.

- Точно так! - сказал сэр Хэрберт.

- Абсолютно точно! - сказала леди Лидия.

Тетушка Прайс была крайне рассудительна и полна предчувствий. Она отличалась глубоким недоверием к внешней стороне вещей. Это была женщина, которая подобно какому-нибудь древнему греку или римлянину привыкла руководствоваться в своей жизни знамениями и приметами. Поэтому, когда Тони в тот день сжег ее заявление в парикмахерской, она восприняла это, как объяснил Сэр Герберт Бэссингер мистеру Уэтерби, в свете явного знака свыше о том, что, подписав сей документ она совершила ошибку и теперь ей следует быть осторожной в будущем. Целых две недели она была непоколебима в этой вере вопреки всем увещеваниям и мольбам, а затем, как раз когда она сама себе внушила, что действует в нужном направлении, явилось еще одно знамение в образе черной кошки, перебежавшей ей дорогу, когда она шла по улице Мотт к "Гусенице и кувшину". И вот тогда она растерялась. В отношении к черным кошкам общественное мнение четко разделено. Одна философская школа считает их предвестницами удачи, другая же - предвестницами надвигающегося несчастья. Существует также и третья небольшая группа, рассматривающая их в качестве предупреждения. Вот к этой фракции и принадлежала тетушка Прайс. Она еще не знала, о чем ее предупредили, но чувствовала, что о чем-то ее предупредили. Когда она вошла в комнату, то выглядела и настороженно, и подавлено. Она походила на пророка Даниила в женском обличье пробирающегося в логово льва.

- Входите же, миссис Прайс, - сказал Сэр Герберт.

- Вхожу, Сэр Герберт, - ответил Даниил, с беспокойством взирая на этого льва-вожака.

- Присаживайтесь, - сказала леди Лидья, ее неприязненный взгляд и интонация давали понять, что она с большей готовностью предложила бы своей гостье чашечку яду.

- Благодарю Вас, Леди Лыжа.

- Это мистер Уэтерби - семейный адвокат, - сказал Сэр Герберт.

Тетушка Прайс с предельной осторожностью сидевшая на самом краешке стула, приподнялась и горячо запрагала в приветствии. Ее чувство неминуемой опасности усилилось. Будучи ненасытной читательницей "Семейного вестника" и других изданий такого толка она знала все о семейных адвокатах. От них добра не жди. Это они уничтожают завещания, похищают наследников, а случается даже и убивают баронетов. Она изначально заподозрила мистера Уэтерби и, сжавшись на стуле жалобно посматривала на хозяйку.

- Не предложит ли Ваша милость мне глоток портвейна?

- Нет!

- Что ж, очень хорошо, - обиженно просопела тетушка Прайс.

- Видите ли, - вкрадчиво произнес Сэр Герберт, - мы пригласили Вас совсем не на банкет или праздник, миссис Прайс. Скорее, это что-то вроде деловой конференции. Вы выпьете портвейн после.

- Благодарю Вас, Сэр Герберт.

- А пока что, мистер Уэтерби желает задать Вам несколько вопросов.

- Да, Сэр Рерберт, - с пониманием согласилась тетушка Прайс.

- Начинайте, Уэтерби, - сказал Сэр Герберт.

При этих словах мистер Уэтерби, который как раз протирал очки, одел их и кашлянул - сухо, резко, зловеще. От этого режущий ухо звука главная свидетельница всколыхнулась с ног до головы, как кусок желе. И без взгляда адвоката поверх очков сей трубный глас прозвучал для нее вызовом к бою. Даже если бы мистер Уэтерби издал громкий охотничий клич, то и это бы не дало понять яснее то, что официальная часть началась.

- Миссис Прайс, - начал адвокат.

- Да, сэр?

- Вы кажется встревожены.

- Стреножена?

- Мистер Уэтерби, - пояснил сэр Герберт, - хотел сказать, что вы кажетесь взволнованной.

- Не то, чтобы взволнована, сэр Герберт. Но вот из-за того, что за мной прислали шофера в форме и с шиком прокатили на роллс-ройсе у меня голова пошла кругом.

- Понимаю. Успокойтесь миссис Прайс. Вам нечего бояться, если только:м-м, Уэтерби?

- Совсем нечего, - подтведил адвокат. Если только она скажет правду.

- Всю правду, - добавила леди Лидья.

- И ничего кроме правды.

- Господи помоги, прошептала тетушка Прайс машинально поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на адвоката.

И подпишет : м-м соответствующий документ? - сказал он.

- Совсем нечего, - сказал мистер Уэтерби.

- Совсем нечего, - сказал сэр Герберт.

- Совсем нечего, - подводя черту снова сказал мистер Уэтерби.

За этим обменом репликами последовала пауза. Оба мужчины и леди Лидья обменялись многозначительными взглядами. Что касается тетушки Прайс, она вжалась в свой стул, как черепаха в панцирь. Все эти "совсем нечего" просвистевшие над ее головой уменьшили ее до размеров молекулы. Скрежет очередного покашливания мистера Уэтерби не вернул ей самообладания.

- Итак, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Адвокат бросил взгляд поверх очков.

- Мне было сообщено и я принял к сведению, - сказал он беспристрастным, угрожающим тоном, что вы несете ответственность за невероятную историю, которая бросает тень сомнения на право лорда Дройтвичского пользоваться своим титулом, а также распоряжаться своим имением.

Из тридцати одного слова его речи тетушка Прайс поняла отсилы семь. Несмотря на это, ответ "да, сэр" показался ей подходящим, и она им воспользовалась.

- Вы утверждаете, что будучи ответственной за лорда Дройтвичского в его младенчестве подменили его своим ребенком, и что настоящим лордом Дройтвичским является молодой человек, который до настоящего времени именовался Сидом Прайсом.

- Да, сэр.

Скажите, миссис Прайс, вы страдаете галлюцинациями.

Тетушка Прайс не уловила о чем идет речь.

- Сэр? - произнесла она в недоумении.

- Я спрошу по другому: "У вас богатое воображение?"

- Я не знаю.

- Я думаю, что это так, миссис Прайс, - сказал адвокат все больше уподобляясь удаву обходительно гипнотизирующему свою жертву. И я скажу вам, я скажу вам, миссис Прайс, что вся эта ваша история целиком и полностью, от начала и до конца - химера вашего воображения.

- Какая-такая химера? - защищаясь спросила тетушка Прайс.

Мистер Уэтерби кашлянул в своей обычной манере, сопроводив звук кашля на сей раз зловещим скрежетом футляра от очков по столу.

- Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, сказал он. Вы много читаете миссис Прайс?

- Да, сэр.

- Много ли вы читали, скажем, лет шестнадцать назад?

- Да, сэр.

- Какого рода литературу?

- Мне по нраву "Семейный вестник".

- Вот как. А часто ли вы посещали театр в те годы?

- Если была хорошая мелодрама, то да.

- Очень хорошо. Теперь, миссис Прайс, я попрошу вашего внимания. Позвольте напомнить вам, что факт подмены одного ребенка другим ребенком из высшего общества сотни раз ложился в основу сюжетов побасенок "Семейного вестника" и является избитым сюжетом мелодрамы, который был высмеян покойным У.С.Гилбертом в стихотворении "Месть младенца".

- На что вы это намекаете?

- Я скажу вам, на что я намекаю. Я позволю сказать себе, что ваша история - ничто иное, как сказка, появившаяся в результате злоупотребления "Семейным вестником", мелодрамами и, позволю себе заметить, неразбавленным джином.

- Точно! - сказал сэр Герберт.

- Вот именно! - сказала леди Лидья.

Мамаша Прайс, женщина рассудительная и очень осторожная, всегда отличалась недоверчивостью. Живи она во времена древних греков или римлян, она строила бы свою судьбу в соответствии со всевозможными знаками и предзнаменованиями. И, как сэр Герберт Бессинджер рассказал мистеру Ветерби, когда в тот вечер в парикмахерской Тони возмутился ее словами, она восприняла это как указание свыше на то, что подписание известного документа - это большая ошибка, и в будущем ей следует вести себя осторожнее.

В течение двух недель это убеждение не могли поколебать никакие мольбы и уговоры. А затем, именно тогда, когда мамаша Прайс была уверена, что поступает правильно, явилось следующее предзнаменование в образе черной кошки, перебежавшей ей дорогу на Мотт Стрит на полпути в "Гусеницу и кружку". И теперь она пребывала в полной растерянности. Что касается черных кошек, то тут мнения специалистов резко расходятся. Приверженцы одной эзотерической школы считают такую встречу хорошим предзнаменованием; другие, наоборот, видят в черной кошке предвестницу грядущих несчастий. И есть еще одна небольшая группа предсказателей, предлагающая считать это предупреждением. Мамаша Прайс придерживалась как раз последней точки зрения. Она понятия не имела, о чем ее хотят предупредить, но была твердо уверена, что это предупреждение.

Поэтому, входя в комнату, вид она имела мрачный и настороженный, напоминая Даниила, робко вступающего в логово льва.

- А, миссис Прайс, заходите, заходите! - приветствовал ее сэр Герберт.

- Да, сер Рерберт, - ответил Даниил, не сводя настороженных глаз с царя зверей.

- Садитесь, - предложила леди Лидия. Весь вид ее выражал отвращение, а судя по интонации, с которой было сделано приглашение, она с удовольствием предложила бы посетительнице чашечку отвара из мухоморов.

- Спасибочки, ваша милость.

- Это мистер Ветерби, - представил сэр Герберт, - наш семейный адвокат.

Мамаша Прайс, только что с большой осторожностью примостившаяся на краешке кресла, залилась румянцем и нервно кивнула. Предчуствие грядущей гибели охватило ее с новой силой. Будучи постоянной читательницей "Семейного вестника> и других подобных изданий, о семейных адвокатах она знала все. От них хорошего от не жди. Они уничтожали завещания, похищали наследников и даже убивали баронетов. Мистер Ветерби с самого начала показался мамаше Прайс подозрительным. Ерзая в кресле, она бросила на на хозяйку дома горестный взгляд...

- А не угостите ли стаканчиком портвейну, ваша милость?

- Нет!

- О, ну ладно, - печально вздохнула мамаша Прайс.

- Как видите, - вежливо сказал сэр Герберт, - это не банкет и не торжественный прием, миссис Прайс. Скорее, мы пригласили вас на деловые переговоры. Вы получите свой портвейн позже.

- Благодарствую, сэр Рерберт.

- Мистер Ветерби хотел бы задать вам несколько вопросов.

- Да, сэр Рерберт, - растерянно согласилась мамаша Прайс.

- Пожалуйста, Ветерби, - передал инициативу сэр Герберт.

При этих словах мистер Ветерби, протиравший до этого свои очки, водрузил их себе на нос и издал короткое сухое и зловещее покашливание. От этого скрежещущего звука главная свидетельница задрожала с головы до ног будто заливное. И адвокату уже не понадобилось направлять на нее пристальный взгляд поверх очков, чтобы она поняла, что прозвучал сигнал трубы к бою. Даже если бы мистер Ветерби издал громкий воинственный клич, то и это не свидетельствовало бы более явно, что процесс объявляется открытым.

- Миссис Прайс, - произнес адвокат.

- Да, сэр?

- Я вижу, вы ощущаете дискомфорт?

- Дис чего, сэр?

- Мистер Ветерби имел в виду, что вы нервничаете, - перевел сэр Герберт.

- Не так что бы нервничаю, сэр Рерберт. Да только этот водитель в форме, что за мной приехал, и поездка на роллс-ройси и все такое... Прям в голове все перемешалося.

- Понятно. Ну хорошо, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться при условии, что... Э-э-э, Ветерби?..

- Совершенно верно, - поддержал адвокат. - При условии, что вы будете говорить правду.

- Только правду, - вставила леди Лидия.

- И ничего, кроме правды.

- Да поможет мне Бог, - автоматически пробормотала мамаша Прайс, подняв дрожащую руку.

Сэр Герберт метнул быстрый взгляд на адвоката.

- И-за-визируете соответствующий документ? - сказал он.

- Именно, - отозвался адвокат.

- Именно, - повторил сэр Герберт.

- Именно, - окончательно подвел итог мистер Ветерби.

В завершение этого обмена репликами повисла внушительная пауза, во время которой двое мужчин и леди Лидия обменялись многозначительными взглядами. Что до мамаши Прайс, то она вжалась в кресло, как черепаха в свой панцырь. Все эти "именно", просвистевшие у нее над головой, довели ее до состояния протоплазмы.

Очередное хриплое покашливание мистера Ветерби не способствовало восстановлению утерянного душевного равновесия.

- Итак, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Вперив в нее взгляд поверх очков, ледяным угрожающим тоном адвокат произнес:

- До моего сведения дошла информация, что вы несете ответственность за невероятное утверждение, ставящее под сомнение право лорда Дройтвича носить данный титул и владеть соответствующими поместьями.

Из двадцати пяти прозвучавших слов мамаша Прайс поняла не больше шести. Но поскольку "Да, сэр" показалось ей самым подходящим ответом, то именно это она и сказала.

- Вы утверждаете, что в то время, как лорд Дройтвич в младенческом возрасте находился на вашем попечении, вы подменили его на своего собственного сына, и что настоящий лорд Дройтвич - это молодой человек, носящий в настоящее время имя Сид Прайс?

- Да, сэр.

- Скажите, миссис Прайс, не имеете ли вы склонности к галлюцинациям?

С таким же успехом можно было заподозрить в галлюцинациях фонарный столб.

- Сэр? - спросила мамаша Прайс в полном замешательстве.

- Или, скажем, природа одарила вас богатым воображением?

- Ни в коем разе, сэр.

- А я думаю, да, миссис Прайс!

Казалось, что с при этих словах адвокат начал увеличиваться в размерах и с каждой секундой все больше походил на удава, гипнотизирующего свою жертву.

- И я говорю вам... Я говорю вам, миссис Прайс, что вся эта история от начала до конца является чистой воды фикцией!

- А чего это... фикция? - осторожно поинтересовалась мамаша Прайс.

Мистер Ветерби издал еще одно из своих покашливаний, на этот раз усилив эффект зловещим постукиванием футляром от очков по столу.

- Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы любите читать, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- А любили ли вы читать, скажем, лет шестнадцать назад?

- Да, сэр.

- А какого рода литературу вы предпочитали?

- "Семейный вестник", сэр.

- Ага! А часто ли вы посещали театр в те годы?

- Ну, хорошую мелодраму не пропускала, сэр.

- Именно! А теперь слушайте меня внимательно. Разрешите напомнить вам, что подмена рожденного в семье аристократов ребенка другим, менее знатным по происхождению, составляет завязку сотен бульварных романов, которые так любит печатать "Семейный вестник". Это самая избитая ситуация, лежащая в основе дешевых мелодрам, так метко высмеяных сэром У.С. Джилбертом в его известной поэме "Мщение младенца".

- Это вы к чему клоните, сэр?

- Сейчас я объясню вам, куда я "клоню". Я намекаю, что вся ваша история ни что иное, как чудовищная небылица, появившаяся от слишком большого количества "Семейного вестника", мелодрам и - как бы это поделикатнее выразиться - злоупотребления неразбавленным джином.

- Совершенно верно! - воскликнул сэр Герберт.

- Именно! - поддержала леди Лидия.

Мамаша Прайс была абсолютно трезва и очень встревожена. Она не доверяла внешнему виду вещей. Как древние греки и римляне, она привыкла руководствоваться в жизни приметами и знаками; и когда днем в парикмахерской Тони сжег ее заявление, как сэр Герберт Басинджер объяснил мистеру Уетерби, мамаша Прайс восприняла это как знак свыше о том, что она поступила неправильно, подписав этот документ, и в будущем ей бы следовало быть очень осторожной.

Свято веря в это, она в течение двух недель твердо противостояла всем аргументам и требованиям, а затем, как раз в тот момент, когда она убедилась в том, что она на верном пути, ей было другое знамение: черный кот перешел ей дорогу прямо посреди Мотт стрит, когда она направлялась в "Гусеницу и Кувшин". И теперь она не знала, что делать.

В отношении черных котов общественное мнение разделяется. Одна научная школа рассматривает черных котов как предвестников удачи; другая школа - как знак грядущего спокойствия. Но есть и третья немногочисленная группа, которая толкует этот знак как предупреждение. Именно к этой группе и принадлежала мамаша Прайс. Она еще не знала, о чем ее предупреждают, но точно чувствовала, что это было предостережение.

Поэтому, когда мамаша Прайс вошла в комнату, она была само уныние и осторожность. Она была похожа на пророка Даниила в юбке, робко входящего в ров со львами.

- Ааа, заходите, миссис Прайс, - сказал сэр Герберт.

- Да, сэр Херберт,- ответил пророк Даниил, с волнением глядя на вожака львиной стаи.

- Садитесь, - сказала леди Лидия, при этом в ее взгляде читалось отвращение, а голос звучал так, что казалось, она бы с большим удовольствием предложила гостье стакан яда.

- Благодарю, леди Лидия.

- Это, - сказал сэр Герберт, - мистер Уетерби, семейный адвокат.

Мамаша Прайс, с безграничной осторожностью устроившаяся на самом краешке стула, приподнялась и взволновано сделала реверанс. Она чувствовала, что тучи сгущаются. Постоянно читая от корки до корки "Семейный Вестник" и подобные ему издания, мамаша Прайс знала все о семейных адвокатах. У них на уме никогда не было ничего хорошего. Они уничтожали завещания, выкрадывали наследников и даже были замечены в убийстве баронетов. Мамаша Прайс с самого начала подозревала мистера Уетерби, и, ерзая на стуле, она жалобно посмотрела на свою хозяйку.

- Не дадите ли Вы мне капельку портвейна, ваша милость?

- Нет!

- Ну ладно, - сказала мамаша Прайс, печально шмыгая носом.

- Вы понимаете, - вкрадчиво сказал сэр Герберт, - мы Вас пригласили ни на званый обед и ни на праздник, миссис Прайс. Скорее на деловое совещание. Вы получите портвейн позже.

- Спасибо, сэр Херберт.

- А пока мистер Уетерби хочет задать Вам несколько вопросов.

- Да, сэр Херберт, - низким голосом ответила мамаша Прайс.

- Итак, Уетерби, - сказал сэр Герберт.

На этих словах мистер Уетерби, который все это время протирал свои очки, надел их и издал резкое сухое зловещее покашливание. От его дребезжащего звука главный свидетель задрожал как осиновый лист на ветру. Уже и без пронзительного взгляда адвоката поверх очков было ясно, что то был горн, призывающий к атаке. Издай мистер Уетерби в этот момент громкий охотничий клич, он не смог бы лучше возвестить о начале допроса.

- Миссис Прайс, - сказал адвокат.

- Да, сэр?

- Кажется, Вы взволнованы.

- Кажется, что я что, сэр?

- Мистер Уетерби, - объяснил сэр Герберт, - имеет в виду, что Вы нервничаете.

- Еще бы мне не нервничать, сэр Херберт. А как же иначе, когда Вы послали за мной шофера в ливрее на шикарном Роллс - ройсе. У любого от такого голова пойдет кругом.

- Понимаю. Ну, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, при условии что : эээ, Уетерби?

- Точно, - подтвердил адвокат. - При условии, что она говорит правду.

- Только правду, - сказала леди Лидия.

- И ничего кроме правды.

- Да поможет мне Бог, - машинально пробормотала мамаша Прайс, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на адвоката.

- И : подпишет об этом соответствующие бумаги? - сказал он.

- Точно, - сказал мистер Уетерби.

- Точно, - сказал сэр Герберт.

- Точно, - еще раз подтвердил мистер Уетерби, сжимая те самые бумаги.

Тишина последовала за этими замечаниями. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно переглядывались. Что же до мамаши Прайс, она вжалась в стул как черепаха в панцирь. Все эти "точно", свистящие над ее головой, довели ее до состояния одноклеточного организма. Очередное покашливание мистера Уетерби отнюдь не придало ей хладнокровия.

- Итак, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Адвокат рассматривал ее поверх очков.

- Мне сообщили, - сказал он холодным, угрожающим тоном, - что Вы несете ответственность за поразительную историю, которая ставит по сомнение право лорда Дройтуича на его титул и имения.

Из двадцати двух слов его речи мамаша Прайс поняла от силы три. Однако, "да, сэр" казался самым подходящим ответом в данной ситуации; так она и ответила.

- Вы утверждаете, что когда Вам поручили заботиться о лорде Дройтуиче, когда он был ребенком, Вы подменили его на своего собственного сына, и что настоящим лордом Дройтуичем является молодой человек, который до настоящего времени был всем известен под именем Сид Прайс?

- Да, сэр.

- Скажите, миссис Прайс, не бывает ли у Вас галлюцинаций?

Мамаша Прайс не поняла этот вопрос.

- Сэр? - переспросила она озадаченно.

- Иначе говоря, богатое ли у Вас воображение?

- Я не знаю, сэр.

- Думаю, что да, миссис Прайс,- сказал адвокат, с каждой секундой становясь все более похожим на очень воспитанного удава, гипнотизирующего свою жертву. - И я хочу Вам сказать: хочу Вам сказать, миссис Прайс, что эта ваша история с начала и до конца просто-напросто плод Вашего воображения.

- Что такое "плод воображения"? - настороженно спросила мамаша Прайс.

Мистер Уетерби еще раз кашлянул, при этом зловеще постукивая очечником по столу.

- Я бы хотел задать Вам несколько вопросов, - сказал он. - Много ли Вы читаете, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- Много ли Вы читали, скажем, лет шестнадцать назад?

- Да, сэр.

- Какую литературу Вы читаете?

- Мне "Семейный Вестник" нравится.

- Ага! А часто ли Вы тогда ходили в театр?

- Да, если шла хорошая мелодрама.

- Отлично! А теперь послушайте меня, миссис Прайс. Позволю себе напомнить Вам, что подмена одного ребенка другим более благородного происхождения послужила сюжетом сотни новелл в "Семейном Вестнике", также это избитый сюжет мелодрам, который У.С. Гилберт высмеял в своем позднем стихотворении "Месть ребенка".

- На что Вы намекаете?

- Я скажу Вам, на что я "намекаю". Я полагаю, что ваша история - не более чем вымысел, а все из-за того, что Вы чересчур много читаете "Семейный Вестник", смотрите чересчур много мелодрам и, позволите? - употребляете чересчур много неразбавленного джина.

- Именно так, - сказал сэр Герберт.

- Точно, - сказала леди Лидия.

Матушка Прайс была чрезвычайно здравомыслящей и очень мнительной особой. На все она смотрела крайне недоверчиво. Она привыкла, подобно какой-нибудь древней гречанке и римлянке, строить свою жизнь в соответствии с приметами и знамениями. Поэтому когда Тони сжег в парикмахерской ее заявление, то, как сэр Герберт Бессинжер объяснил мистеру Уиферби, она приняла это за явный намек свыше, что, подписав этот документ, она совершила ошибку, и в будущем должна быть очень осторожна.

В этом убеждении она пребывала целых две недели, оставаясь непреклонной, несмотря на все уговоры и угрозы. И тут, как раз в тот момент, когда она уверилась, что поступает правильно, явилось новое знамение в виде черной кошки, перебежавшей ей дорогу на Мотт Стрит, когда она направлялась к Гусенице и Кувшину. И теперь она не знала чему верить.

В вопросе о черных кошках, общественное мнение резко расходится. Одна философская школа считает их предвестниками удачи, вторая - признаком надвигающего несчастья. Существует и третья, самая малочисленная школа, которая рассматривает их как предупреждение. Именно к этой последней группе и принадлежала матушка Прайс. Она еще не знала, о чем ее предупредили, но чувствовала, что предупреждена.

Поэтому, когда она вошла в комнату, вид у нее был мрачный и осторожный. Она была похожа на пророка Даниила в юбке, нерешительно входящего в клетку со львами.

А, миссис Прайс, заходите, - приветствовал ее сэр Герберт. Да, сэр Рерберт, - ответил Даниил, недоверчиво глядя на этого предводителя львов.

Садитесь, - сказала леди Лидия. Отвращение, сквозившее в ее взгляде, и интонация голоса говорили, что она с большим удовольствием предложила бы гостье чашку ядовитого зелья.

Благодарю вас, леди Лиджия.

Это, - сказал сэр Герберт, - мистер Уиферби, адвокат нашей семьи. Матушка Прайс, осторожно присевшая на краешек стула, подскочила как ужаленная. Ее предчувствие надвигающего несчастья усилилось. Страстная поклонница Семейного Вестника и других подобных изданий, она знала все о семейных адвокатах. От них не приходилось ждать ничего хорошего. Они уничтожали завещания, похищали наследников, известны даже случаи, когда они убивали баронетов. Она подозревала мистера Уиферби с самого начала. Ерзая на стуле, она жалобно посмотрела на леди Лидию.

Нельзя ли мне капельку портвейна, ваша светлость?

Нет!

Ну и ладно, - сказала матушка Прайс, опечаленно шмыгнув носом. Видите ли, миссис Прайс, - вежливо сказал сэр Герберт, - мы пригласили вас не на банкет и не на праздник. Это скорее деловое совещание. Ваш портвейн вы получите позже.

Благодарю вас, сэр Рерберт.

А сейчас мистер Уиферби хочет задать вам несколько вопросов. Да, сэр Рерберт, - ответила матушка Прайс, в полном отчаянии. Пожалуйста, Уиферби, - сказал сэр Герберт.

При этих словах, мистер Уиферби, протиравший очки, одел их на нос и один раз сухо, кратко, громко и зловеще кашлянул. При этом резком звуке главная свидетельница затряслась всем телом как желе. И без взгляда адвоката, смотревшего на нее поверх очков, было ясно, что это сигнал к началу атаки. Даже если бы мистер Уиферби издал громкий охотничий клич, едва ли он мог бы показать яснее, что сейчас начнется разбирательство дела. Миссис Прайс, - начал адвокат.

Да, сэр?

Создается впечатление, что вы напуганы.

Создается что, сэр?

Мистер Уиферби, - пояснил сэр Герберт, - имеет в виду, что вы кажется обеспокоены.

Не сказать, чтобы обеспокоена, сэр Рерберт. Но когда за тобой посылают шофера в униформе и потом везут в шикарном роллс-ройсе и все такое, у меня просто голова кругом идет.

Понимаю. Так вот, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, если : э-э, Уиферби?

Именно, - подтвердил адвокат, - если она будет говорить правду. И только правду, - добавила леди Лидия.

И ничего кроме правды.

Да поможет мне бог, - машинально закончила матушка Прайс, поднимая трясущуюся руку.

Сэр Герберт посмотрел на адвоката.

И э-э подпишет соответствующий документ? - сказал он.

Именно, - согласился мистер Уиферби.

Именно, - подтвердил сэр Герберт.

Именно, - подытоживая, повторил мистер Уиферби.

За этим обменом репликами последовала пауза. Мужчины и леди Лидия переглядывались между собой со значительным видом. Тем временем матушка Прайс втиснулась поглубже в стул, как черепаха, прячущаяся в свой панцирь. Все эти "именно", летавшие над ее головой, привели ее в состояние оцепенения.

Очередной резкий кашель мистера Уиферби не добавил ей храбрости. Итак, миссис Прайс.

Да, сэр?

Адвокат глянул на нее поверх очков.

Мне стало известно, - ледяным тоном, с угрозой сказал он, - что вы ответственны за появление невероятной истории, бросающей тень сомнения на право лорда Дройтвича носить свой титул и владеть своим имуществом. Из двадцати четырех слов этой речи, матушка Прайс поняла, возможно, семь. Тем не менее, "Да, сэр" казалось подходящим ответом, и так она и ответила. Вы подтверждаете, что, будучи няней лорда Дройтвича, вы подменили его на своего собственного ребенка, и что настоящий лорд Дройтвич это молодой человек до сих пор известный как Сид Прайс?

Да, сэр.

Скажите мне, миссис Прайс, вы подвержены галлюцинациям?

Последняя фраза была выше понимания матушки Прайс.

Сэр? - недоуменно сказала она.

Скажем так, у вас живое воображение?

Я не знаю, сэр.

Думаю, что да, миссис Прайс, - сказал адвокат, с каждой минутой становясь все больше похожим на удава, гипнотизирующего свою жертву. И я предполагаю ... я предполагаю, миссис Прайс, ... что эта ваша история не более чем - от начала до конца - плод вашего воображения.

Как это плод? - испуганно спросила матушка Прайс.

Мистер Уиферби снова кашлянул, а потом еще более зловеще постучал по столу краем футляра очков.

Я хотел бы задать вам несколько вопросов, - продолжил он. - Вы много читаете, миссис Прайс?

Да, сэр.

Вы много читали, скажем, шестнадцать лет назад?

Да, сэр.

Какие книги?

Я больше люблю Семейный Вестник.

Ага! А часто вы ходили в театр в то время?

Если шла хорошая мелодрама, частенько.

Именно! А теперь, слушайте внимательно, миссис Прайс. Позвольте вам напомнить, что подобный обмен одного ребенка на другого из богатой семьи описан в сотнях рассказов из Семейного Вестника, и является настолько избитой темой в мелодрамах, что покойный У.С. Джилберт высмеял это в своей поэме "Месть младенца"?

К чему это вы клоните?

Я скажу вам к чему я "клоню". Я считаю, что ваша история ничто иное, как фантазия, возникшая от чрезмерного увлечения Семейным Вестником, мелодрамой, и, если позволите, неподслащенным джином.

Совершенно верно! - сказал сэр Герберт.

Вот именно! - сказала леди Лидия.

Матушка Прайс была куда более обычного трезва и очень напугана. Все выглядело крайне подозрительно. Эта особа привыкла, подобно некоторым древним грекам и римлянам, подчинять свою жизнь знамениям и приметам. И когда Тони в тот день в парикмахерской сжег ее заявление, она восприняла это (как сэр Херберт Бассинджер объяснил мистеру Уезерби) в качестве ясного намека свыше, что подписывать означенный документ не следовало и впредь надо быть осторожней. Соответственно, она целых две недели оставалась глуха ко всем доводам и уговорам. И тут, когда она уже было уверилась, что поступает правильно, явилось другое знамение, в виде черной кошки, перебежавшей ей дорогу на Мотт стрит, на полпути в "Гусеницу и кувшин". И теперь она была в затруднении. Вообще, по поводу черных кошек общественное мнение резко разделяется. Представители одной школы считают, что они приносят счастье, другие видят в них предвестников беды. Существует и третья небольшая группа, которая рассматривает их как предостережение. Именно к этой школе принадлежала матушка Прайс. Она чувствовала, что ее предостерегают, хотя и не знала еще, против чего. В комнату она вошла со смесью уныния и настороженности на лице. Так, наверное, выглядел пророк Даниил, входя в логово львов.

- А, это вы, миссис Прайс, входите! - сказал сэр Херберт.

- Да, сэр Эрберт, - ответил Даниил женского пола, робко косясь на этого главного льва.

- Присаживайтесь, - предложила леди Лидия, всем своим видом демонстрируя отвращение. По ее тону было ясно, что она предпочла бы подать гостье чашу с цикутой.*

- Благодарствую, леди Лидди.

- Это мистер Уезерби, наш семейный поверенный, - сказал сэр Херберт. Матушка Прайс, которая с бесконечной осторожностью пристроилась на краешке кресла, приподнялась и взволнованно присела, изобразив подобие реверанса. Ощущение нависшей опасности все усиливалось. Начитавшись Семейного Вестника и подобных изданий, она знала все о семейных поверенных. От них никак нельзя было ждать добра. Они жгли завещания, похищали наследников, а бывало, и убивали баронетов. Она не доверяла мистеру Уезерби с самого начала, и теперь, скорчившись в кресле, смотрела на хозяйку дома с тоскливой безнадежностью.

- Мне бы капельку красненького, ваша милость.

- Нет!

- Ну ладно. - Матушка Прайс безутешно шмыгнула носом.

- Видите ли, - любезно сказал сэр Херберт, - мы пригласили вас не на банкет, миссис Прайс. Это, скорее, деловая встреча. Свой портвейн вы получите позже.

- Благодарствую, сэр Эрберт.

- А пока мистер Уезерби хотел бы задать вам несколько вопросов.

- Да, сэр Эрберт, - выдавила матушка Прайс в полнейшем унынии.

- Итак, Уезерби, - скомандовал сэр Херберт. При этих словах поверенный, который молча полировал очки, надел их и сухо кашлянул. Это был отрывистый, резкий и зловещий звук. От его скрежещущего тона главная свидетельница затряслась с головы до ног как желе. Это был звук трубы, возвещавший атаку, она это поняла бы и без многозначительного взгляда, который законник вперил в нее поверх очков. Даже если бы мистер Уезерби издал оглушительный охотничий клич, он не мог бы дать понять более ясно, что настал момент решительного разбирательства.

- Миссис Прайс, - начал поверенный.

- Да, сэр?

- Ваш вид выражает настороженность.

- Что, сэр?

- Мистер Уезерби имеет в виду, - перевел сэр Херберт, - что вы нервничаете.

- Не так чтобы совсем уж, сэр Эрберт. Просто этот ваш шофер в ливрее, что приехал за мной, и вся эта езда на Роллс-Ройсе, - я и растерялась маленько.

- Вот как. Ну-ну, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться. Конечно, при условии... Так, Уезерби?

- Совершенно верно, - согласился поверенный. - Если она расскажет правду.

- Всю правду, - добавила леди Лидия. - И ничего, кроме правды.

- И да поможет мне Бог, - закончила матушка Прайс машинально, подняв дрожащую руку.

Сэр Херберт бросил взгляд на юриста.

- И если она подпишет соответствующую бумагу?

- Именно так, - подтвердил мистер Уезерби.

- Именно так, - отозвался эхом сэр Херберт.

- Именно так, - повторил мистер Уезерби еще раз, вынося окончательный приговор. За сим последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно смотрели друг на друга. Что же касается матушки Прайс, то она втиснулась в свое кресло как черепаха в панцирь. Все эти "именно так", свистящие над головой, низвели ее до амебообразного состояния. И новое зловещее покашливание мистера Уезерби нисколько не прибавило ей хладнокровия.

- Итак, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Законник устремил взгляд поверх очков.

- Мне стало известно, - сказал он холодным угрожающим тоном, - что вы распространяете фантастическую историю, касающуюся лорда Дройтвича и подвергающую сомнению его право на титул и поместья.

Из двадцати слов, произнесенных им, матушка Прайс поняла не больше пяти. Однако, ответ "да, сэр" показался ей подходящим вариантом. Им она и воспользовалась.

- Вы утверждаете, что выполняя обязанности по присмотру за лордом Дройтвичем в дни его младенчества, вы подменили его своим собственным ребенком, и что истинный лорд Дройтвич - это молодой человек, до сих пор носивший имя Сид Прайс?

- Да, сэр.

- Скажите, миссис Прайс, вы подвержены галлюцинациям?

На этот раз матушка Прайс была сбита с толку совершенно.

- Сэр? - пискнула она в замешательстве.

- Скажем иначе, обладаете ли вы живым воображением?

- Не знаю, сэр.

- Я думаю, обладаете, миссис Прайс, - продолжал поверенный, все более напоминая благовоспитанного удава, гипнотизирующего свою жертву. - И я полагаю... я полагаю, миссис Прайс, что эта ваша история, с начала и до конца - просто плод вашего воображения.

- Какой еще плод? - спросила матушка Прайс с опаской.

Мистер Уезерби кашлянул еще раз, на этот раз еще и постукивая зловеще о стол футляром для очков.

- Я бы хотел задать вам несколько вопросов. Вы любите читать, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- Вы любили читать, ну, скажем, шестнадцать лет назад?

- Да, сэр.

- Что вы читали?

- Все больше Семейный Вестник.

- Вот как! И вы часто посещали театр в то время?

- Ходила, если давали хорошую мелодраму.

- Именно так! А теперь послушайте, миссис Прайс! Я позволю себе напомнить, что подмена ребенка из знатной семьи легла в основу сотни романов из Семейного Вестника. И этот сюжет настолько заезжен в мелодрамах, что покойный мистер Джилберт высмеял его в поэме "Месть младенца".

- К чему это вы ведете?

- Я скажу вам, к чему "веду". Я полагаю, что эта ваша история - не что иное как сказка. И появилась она от избытка Семейного Вестника, от избытка мелодрам и, извините, от избытка неразбавленного джина!

- Совершенно верно! - заметил сэр Херберт.

- Вот именно! - добавила леди Лидия.

* Цикута (англ. Water hemlock) - ядовитое растение. Как известно, Сократ принял смерть, выпив чашу с отваром цикуты (прим. перев.).

Миссис Прайс находилась в ясном уме и мрачном настроении. Она не очень доверяла внешним признакам вещей. Это была женщина, которая, будто древний римлянин или грек, привыкла идти по жизни в соответствии со знаками и приметами. И когда в тот день в парикмахерской Тони сжег ее заявление, она расценила этот поступок (именно так сэр Герберт Бессинджер описал все господину Ветерби) как подсказку свыше о том, что, подписав документ, она поступила неверно и что в будущем ей следует быть очень осторожной.

В этом состоянии она находилась целых две недели, взвешивая все "за" и "против", и когда уверившись, что действует правильно, на пути к магазину "Катерпиллер и Джаг" на улице Мотт ей явилось новое знамение в виде черной кошки, которая перебежала ей дорогу. И теперь она пребывала в неведении, что ей делать.

В отношении черных кошек, общественное мнение резко расходится. Одни мыслители считают их вестниками удачи, другие - грядущего несчастья. Но существует еще одна небольшая группа людей, которая рассматривает черных кошек как предупреждение. Вот к этой кучке и принадлежала миссис Прайс. Она еще не знала, о чем ее предупреждают, но чувствовала, что ее уже предупредили.

Поэтому, войдя в комнату, от нее исходила смесь усталости и депрессии. Она была похожа на Даниэль, которая робко входит в пещеру ко львам.

"А, миссис Прайс, входите", произнес сэр Герберт.

"Хорошо, сэр Герберт", выдавила из себя Даниэль, нервно наблюдая за этим царем зверей.

"Присаживайтесь", - произнесла Леди Лидия, всем своим видом выражая нелюбезность, а голосом подразумевая, что она охотнее предложила бы гостю чашу с зельем.

"Спасибо, Леди Лиджер".

"Это, - представил сэр Герберт, - господин Ветерби, семейный адвокат.

Миссис Прайс, с особой осторожностью сидевшая на самом краешке стула, привстала и возбужденно кивнула. Чувство надвигающейся опасности усилилось у нее еще больше. Будучи ярым поклонником журнала "Семейный вестник" и аналогичных изданий, она имела представление о семейных адвокатах. Они никогда не приносили удачу. Они уничтожали завещания, похищали наследников, и даже, как поговаривали, убивали благородных людей. Миссис Прайс раскусила господина Ветерби с самого начала. Качаясь на стуле, она жалостно посмотрела на свою хозяйку.

"Могу я попросить капельку портвейна, ваша светлость?"

"Нет!"

"Что ж, хорошо", - изрекла госпожа Прайс, шмыгая носом, не переставая.

"Видите ли, - любезно начал сэр Герберт, - мы пригласили Вас не на праздник и не на фестиваль, миссис Прайс. Это что-то вроде деловой встречи. А портвейн вы получите позже".

"Благодарю Вас, сэр Герберт".

"А теперь, господин Ветерби хочет задать вам пару вопросов".

"Хорошо, сэр Герберт", - прошептала миссис Прайс.

"Пожалуйста, Ветерби", - произнес сэр Герберт.

Услышав эти слова, господин Ветерби, который до этого момента был занят протиркой своих очков, одел их, и тут же выдавил из себя односложный, сухой, резкий, короткий и зловещий кашель. Этот скрежещущий звук заставил главную свидетельницу задрожать как желе в кастрюльке. Миссис Прайс не требовалось видеть глаза юриста, который сейчас смотрел из-под очков прямо на нее, чтобы понять, что горн протрубил начало охоты. Если бы даже господин Ветерби издал громкий воинственный клич, он бы ей был уже не нужен для осознания того, что процесс пошел.

"Миссис Прайс", - изрек адвокат.

"Да, сэр?"

"Вы выглядите испуганной".

"Едите что, сэр?"

"Господин Ветерби, - вмешался сэр Герберт, - имеет в виду, что у вас испуганный вид".

"Не то, что испугана, сэр Герберт. Но что означает этот шофер в униформе, который привез меня в шикарном роллс-ройсе и все такое? У меня закружилась голова".

"Ясно. Ну, что ж, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, при условии... не так ли, Ветерби?"

"Совершенно верно, - согласился адвокат. - При условии, что она расскажет правду".

"Только правду", - добавила леди Лидия.

"И ничего, кроме правды".

"Да поможет мне Бог", - пробормотала миссис Прайс автоматически, поднимая вверх дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на адвоката.

"И, э-э, ... подпишет документ?" произнес он.

"Верно", - сказал господин Ветерби.

"Верно", - сказал сэр Герберт.

"Верно" - снова произнес господин Ветерби, подводя итог.

После этого обмена высказываний последовала пауза. Мужчины и леди Лидия переглянулись друг с другом многозначительно. Что же до миссис Прайс, то она вцепилась в свой стул, как черепаха в панцирь. Все эти "верно", кружась у нее в голове, ввели ее в состояние грогги.

Очередной кашель господина Ветерби не придал ее хладнокровия.

"Итак, миссис Прайс".

"Да, сэр?"

Адвокат уставился на нее поверх очков.

"Меня информировали, - продолжал он холодным, злобным голосом, - что вы вовлечены в одну удивительную историю, цель которой - подвергнуть сомнению законное право лорда Дройтвича на свой титул и поместье".

Из всех сказанных слов этого монолога, миссис Прайс, наверное, поняла семь. Однако ответ "да, сэр" выглядел самым очевидным, и она озвучила его.

"Вы утверждаете, что будучи гувернанткой лорда Дройтвича в младенческом возрасте, вы заменили его на своего собственного ребенка, и что настоящий лорд Дройтвич является тем молодым человеком, которого до сих пор звали Сид Прайс?

"Да, сэр".

"Скажите, миссис Прайс, вы подвержены галлюцинациям?"

Из этого вопроса госпожа Прайс не поняла и слова.

"Сэр?", промямлила она, вся в тумане.

"Другими словами, у вас живое воображение?"

"Не знаю, сэр".

"Думаю, что да, миссис Прайс", - адвокат все больше напоминал воспитанного удава, гипнотизирующего свою жертву. "И поверьте мне: Поверьте мне, миссис Прайс : что вся эта ваша история самым простым образом, от начала и до конца - плод вашего воображения".

"Что за плод? - спросила миссис Прайс осторожно.

Господин Ветерби издал еще один кашель, дополняя его на этот раз зловещим постукиванием по столу футляром от очков.

"Я хотел бы задать вам несколько вопросов, - продолжил он. - Вы любите читать, миссис Прайс?"

"Да, сэр".

"Любили ли вы читать, скажем, 16 лет назад?"

"Да, сэр".

"Какие книги?"

"Мне нравился мой Семейный вестник".

"Так! А часто вы ходили в театр в то время?"

"Если давали хорошую мелодраму, то ходила".

"Понятно. А теперь, послушайте меня, миссис Прайс. Могу я напомнить вам о том, что замена высокопоставленного ребенка на другого была сюжетом многих романов из Семейного Вестника? Такие ситуации так часто встречаются в мелодрамах, что покойный В.С.Гилберт даже написал юмористическую поэму "Месть ребенка".

"На что вы намекаете?"

"Я вам сейчас расскажу, на что я 'намекаю'. Довожу до вашего сведения, что вся эта ваша история является не менее, чем сказкой из перечитанного вами до дыр Семейного Вестника, а также огромного количества мелодрам, и, позволю себе сказать, неразбавленного джина.

"Точно!", поддержал сэр Герберт.

"Совершенно!" вторила леди Лидия.

Мамаша Прайс была особой настороженной и полной всяких предчувствий. Она ни на минуту не доверяла видимому порядку вещей. Такие женщины, как некоторые из древних греков или римлян, привыкли строить свою жизнь в соответствии с предзнаменованиями и знаками судьбы; поэтому, когда днем в парикмахерской Тони сожгла ее заявление, она расценила это событие (как сэр Герберт Бассинжер объяснил мистеру Уэзерби) как прозрачнейший намек Свыше на то, что с подписанием этого документа она совершила ошибку, и в будущем ей следует быть очень осторожной.

Веру в это не могли поколебать в ней никакие аргументы и мольбы в течение целых двух недель. Затем, стоило миссис Прайс вновь увериться в том, что она следует по верному пути, как объявилось новое знамение в образе черной кошки, перебежавшей ей дорогу посреди Мотт-стрит, когда она, по обыкновению, следовала в "Гусеницу и Кувшин". Теперь она совершенно запуталась.

По вопросу черных кошек мнения экспертов резко различаются. Одна философская школа относит их к предвестникам доброй удачи, тогда как вторая - к признакам надвигающегося бедствия. Есть еще третья, меньшая группа, которая рассматривает их как предупреждение. Как раз к этой группе относилась мамаша Прайс. Она еще не знала, против чего ее предупреждают, но чувствовала, что предупреждают.

Соответственно, когда она входила в комнату, в настроении ее смешивались дурное предчувствие и подозрительность. Она выглядела как Даниил в женском образе, неуверенно входящий в логово львов.

- А, заходите, миссис Прайс, - произнес сэр Герберт.

- Да, сэр Рерберт, - отвечал Даниил, бросая нервные взгляды на этого предводительствующего льва.

- Присаживайтесь, - предложила леди Лидия с тихой ненавистью в голосе и выражении лица; было ясно, что она с большей радостью предложила бы гостье чашечку мышьяка.

- Благодарю вас, леди Лижия.

- Это, - продолжил сэр Герберт, - мистер Уэзерби, поверенный нашей семьи.

Мамаша Прайс, с предельной осторожностью примостившаяся было на самом краешке кресла, подскочила и нервно присела. Ее предчувствие надвигающейся беды крепло. Будучи заядлой читательницей Семейного Вестника и подобных изданий, она знала все об этих поверенных. Добра от них не жди, это точно. Они отменяли завещания, похищали наследников, и даже, как известно, злодейски убивали баронетов. Мистер Уэзерби был ей подозрителен с самого начала. Завертевшись в кресле, она жалобно посмотрела на хозяйку дома.

- Можно мне капельку портвейна, ваша милость?

- Нет!

- Ох, ладно, - поникла мамаша Прайс, скорбно вздохнув.

- Видите ли, - сказал сэр Герберт мягко, - мы пригласили вас не на банкет и не на званый ужин, миссис Прайс. Скорее, у нас с вами деловое совещание. Позже вы получите свой портвейн.

- Благодарю вас, сэр Рерберт.

- А пока мистер Уэзерби хотел бы задать вам пару вопросов.

- Да, сэр Рерберт, - прочувствованно сказала мамаша Прайс.

- Приступайте, Уэзерби, - кивнул сэр Герберт.

При этих словах мистер Уэзерби, тщательно протиравший свои очки, одел их и издал короткое, сухое, отрывистое, острое, зловещее покашливание. От этого скрежещущего звука главная свидетельница задрожала с головы до пят, словно кусок желе. Не нужно было видеть глаз адвоката, сверливших ее поверх очков, чтобы сказать ей: этот звук звучал сигналом к атаке. Если бы мистер Уэзерби издал оглушительный охотничий клич, он и то не мог бы явственнее сообщить о начале процессуальных разбирательств.

- Миссис Прайс, - начал адвокат.

- Да, сэр?

- Вы выглядите настороженной.

- Глядите как, сэр?

- Мистер Уэзерби, - перевел сэр Герберт, - имел в виду, что вы, видимо, волнуетесь.

- Не то чтобы волнуюсь, сэр Рерберт. Но все это... шофер в униформе, которого за мной прислали, и этот роскошный Роллс-Ройс, и все такое, у меня голова идет кругом.

- Понимаю. Ладно, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, при условии... э-э-э, Уэзерби?

- Именно, - подтвердил адвокат. - При условии, что она расскажет правду.

- Всю правду, - сказала леди Лидия.

- И ничего кроме правды.

- Аминь, спаси меня Господи, - автоматически пробормотала мамаша Прайс, подняв дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил быстрый взгляд на адвоката.

- И вступает в силу с подписанием данного документа? - выпалил он.

- Так точно, - откликнулся мистер Уэзерби.

- Так точно, - откликнулся сэр Герберт.

- Так точно, - сказал мистер Уэзерби вновь, как бы закрепляя диалог.

За обменой репликами последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно глядели друг на друга. Что до мамаши Прайс, то она вжалась в свое кресло, как черепаха в панцирь. Все эти "Так точно", свистевшие как пули над ее головой, довели ее до состояния протоплазмы.

Очередное скрипучее покашливание со стороны мистера Уэзерби не добавило ей присутствия духа.

- Приступим, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Адвокат смерил ее взглядом поверх очков.

- До моего сведения было доведено, - сказал он холодным, угрожающим тоном, - что вы несете ответственность за невероятную историю, потенциально ставящую под сомнение права нынешнего лорда Дройтвича на владение титулом и поместьями.

Из двадцати трех слов в этом монологе мамаша Прайс поняла, наверное, около семи. Кажется, "Да, сэр" было подходящим ответом; его она и дала.

- Вы заявляете, что в период времени, когда лорд Дройтвич в младенчестве находился под вашим присмотром, вы подменили его на своего собственного ребенка, и настоящим лордом Дройтвичем является молодой человек, до сегодняшнего времени известный под именем Сид Прайс?

- Да, сэр.

- Скажите, миссис Прайс, не замечали ли вы за собой когда-либо признаков галлюцинаций?

Смысл этой фразы остался для мамаши Прайс совершенно недоступным.

- Сэр? - переспросила она, сбитая с толку.

- Скажем так, вы обладаете живым воображением?

- Не знаю, сэр.

- Думаю, живым, миссис Прайс, - подтвердил адвокат, становясь с каждой минутой все более похожим на удава, вкрадчиво гипнотизирующего свою жертву. - И я выдвигаю утверждение... утверждение, миссис Прайс... что эта ваша история целиком и полностью - от начала до конца - игра воображения, или попросту фикция.

- Что такое фикция? - насторожилась мамаша Прайс.

Мистер Уэзерби издал еще одно из своих покашливаний, сопроводив его на сей раз зловещим постукиванием футляром от очков по столу.

- Я хотел бы задать вам пару вопросов, - продолжил он. - Вы любите почитать, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- И вы любили почитать - ну, скажем, - шестнадцать лет назад?

- Да, сэр.

- Литературу какого рода вы предпочитаете?

- Я обожаю Семейный Вестник.

- Ага! А часто ли вы посещали театр в то время?

- Если там была хорошая мелодрама, я шла на нее.

- Точно! А теперь послушайте меня внимательно, миссис Прайс. Могу я напомнить вам, что подмена одного младенца, более знатного происхождения, другим, лежит в основе едва ли не сотни романчиков из Семейного Вестника, а уж в мелодрамах является настолько избитым приемом, что даже покойный У. С. Гильберт высмеял его в своем стихотворении "Месть младенца"?

- К чему вы клоните?

- Сейчас я вам скажу, к чему я клоню. Я намекаю на то, что, может быть, вся ваша история - не более чем плод вашей фантазии, каковой есть результат злоупотребления Семейным Вестником, мелодрамами, и - если мне будет дозволено так выразиться - неразбавленным джином?

- Совершенно верно! - воскликнул сэр Герберт.

- Вот именно! - подхватила леди Лидия.

Мамаша Прайс была совершенно трезва и очень озабоченна. Она глубоко не доверяла внешнему виду вещей. Она была женщиной, которая подобно некоторым древним грекам или римлянам, была приучена руководствоваться в своей жизни знаками и предзнаменованиями; и когда Тони в тот полдень в парикмахерской сжег ее заявление, она расценила это действие, как объяснял сэр Герберт Бессинджер мистеру Уитерби, в свете прозрачного намека свыше, что подписывая тот документ она поступила неправильно и должна быть очень осторожной в будущем.

Этого убеждения она придерживалась против всех уговоров и просьб в течение полных двух недель; и затем, как только она вполне уверилась, что проводила правильную линию, прибыло и другое предзнаменование в виде черной кошки, которая пересекла ее путь на середине дороги вниз по Мотт -улице, когда она направлялась к Гусенице и Кувшину. И теперь она не знала, где она была.

В вопросе черных кошек мнения людей резко разделены. Одна школа мысли расценивает их как предвестников будущей удачи; вторая как знак надвигающейся беды. И есть третья и меньшая группа, которая считает их предупреждением. Именно к этой группе и принадлежала мамаша Прайс. Она еще не знала: против чего ее собственно предупреждают, но чувствовала, что уже предупреждена.

Поэтому ее манера поведения, когда она входила в комнату, представляла собой смесь мрачного ожидания и настороженности. Она напоминала женщину Дэниел, застенчиво входящую в логово львов.

"А, входите, миссис Прайс, " сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Рерберт, " отвечала "Дэниел", нервно уставившись на этого главного льва.

"Присаживайтесь," сказала леди Лидия с таким взглядом ненависти и интонациями в голосе, которые говорили, что она предпочла бы предложить посетителю чашечку цикуты.

"Спасибо, леди Лиджия."

"Это мистер Уитерби, " сказал сэр Герберт, "поверенный в делах нашей семьи."

Мамаша Прайс, которая с бесконечными предосторожностями опасно расположилась на самом краешке стула, наполовину приподнялась и взволнованно кивнула. Ее чувство надвигающейся гибели усилилось. Увлеченная, страстная читательница Семейства Гералд и подобных публикаций, она знала все об этих семейных поверенных. Они никогда не были хоть сколько-нибудь хороши. Они разрушали завещания, похищали наследников и, как известно, были способны даже на убийство баронетов. Она подозревала мистера Уитерби с самого начала: и ерзала на своем стуле, жалобно смотревшем на свою хозяйку.

"Могу ли я предложить Вашей милости капельку портвейна?"

"Нет!"

"О, пожалуйста, " сказала миссис Прайс, печально вздыхая.

"Вы видите, " вежливо сказал сэр Герберт, " что это не банкет или праздник, на который мы Вас пригласили, миссис Прайс. Это скорее носит характер деловой конференции. Вы получите свой портвейн позже."

"Спасибо, сэр Рерберт."

"Тем временем, мистер Уитерби желает задать Вам несколько вопросов."

"Да, сэр Рерберт, " глухо ответила мамаша Прайс.

"Пожалуйста, Уитерби, " сказал сэр Герберт.

При этих словах мистер Уитерби, который полировал свои очки, надел их и издал один сухой, резкий, короткий, зловещий кашель. Этот звук пилящего рашпиля заставил главного свидетеля дрожать подобно желе с головы до ног.

Ей не нужно было видеть глаза адвоката, глядевшие из-под очков, чтобы понять, что это был звук горна, провозгласивший нападение. Если бы мистер Уитерби испустил громкий охотничий крик, он не мог бы яснее показать, что надлежит перейти к началу трудов.

"Миссис Прайс, " сказал адвокат.

"Да, сэр?"

"Вы появились взволнованной."

"'Явилась что, сэр?"

"Мистер Уитерби, " перевел сэр Герберт, "имеет в виду, что вы кажетесь возбужденной."

"Не возбужденной, нет, сэр Рерберт, точно. Но от шофера в униформе, которо'о послали за мной, и роскошной поездки в Роллс-ройсе, и вообще от все'о у меня кружится и "плывет" 'олова."

"Я вижу. Хорошо, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего опасаться, если только : а, Уитерби?"

"Конечно, " согласился адвокат, "если только она говорит правду."

"Только полную правду, " сказала леди Лидия.

"И ничего кроме правды."

"Так помо'и мне, 'осподи, " машинально пробормотала мамаша Прайс, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил быстрый взгляд на адвоката.

"Исправленный документ имеет силу?" сказал он.

"Вполне, " сказал мистер Уитерби.

"Вполне, " сказал сэр Герберт.

"Вполне, " повторил мистер Уитерби снова, заключая сказанное.

За этим обменом замечаниями последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно посмотрели друг на друга. Что касается мамаши Прайс, то она вжалась в свой стул подобно черепахе в ее корпус. Все эти "Вполне", свистящие вокруг ее головы, привели ее в протоплазматическое состояние. Ее хладнокровие не было восстановлено и другим резким визгливым кашлем мистера Уитерби.

"Итак, миссис Прайс."

"Да, сэр."

Адвокат глядел из-под своих очков.

"Моему вниманию было представлено, " сказал он холодным, угрожающим тоном, "что Вы ответственны за поразительную историю, имеющую целью поставить под сомнение права настоящего Лорда Дроитвича на титул и имущество."

Из 23-х слов этой речи мамаша Прайс поняла от силы семь. Однако, ответить "Да, сэр" показалось ей правильным, что она и сделала.

"Вы утверждаете, что будучи приставленной к Лорду Дроитвичу в его раннем детстве, Вы заменили его на Вашего собственного младенца, и что реальный Лорд Дроитвич является тем молодым человеком, который до сих пор звался Сид Прайс."

"Да, сэр."

"Скажите мне, миссис Прайс, Вы подтверждены галлюцинациям?"

Мамаша Прайс пропустила это замечание как нечто очень далекое от нее.

"Сэр?" сказала она, окутанная туманом.

"Могу я сказать, что у Вас яркое воображение?"

"Я н-не зн-наю, сэр."

"Я думаю, что Вы им обладаете, миссис Прайс, " сказал адвокат, увеличивая нажим постепенно, подобно воспитанному Удаву, гипнотизирующему свою добычу.

"И я довожу до Вас... Я довожу до Вас, миссис Прайс... что эта Ваша история от начала и до конца просто невероятный вымысел вашего воображения."

"Что вымысел?" сдержанно спросила мамаша Прайс.

Мистер Уитерби произвел еще один из своих кашлей, подкрепляя его в то же время зловещим постукиванием по столу краем футляра для очков.

"Я хотел бы задать Вам несколько вопросов, " сказал он. "Вы действительно заядлый читатель - миссис Прайс?"

"Да, сэр."

"А были ли вы любительницей чтения - скажем, 16 лет назад?"

"Да, сэр."

"Литературы какого плана?"

"Мне нравилась Семья Рералд."

"А! И Вы часто ходили в театр в те дни?"

Цена Мамы была сильно трезвая и очень опасающаяся. Она глубоко mistrusted просмотр вещей. Она была женщина кто, подобно некоторый древняя Греческая или Латинский шрифт, была приученная, чтобы управлять ее ресурсом в соответствии с знаками и предзнаменованиями; и когда Тони жег ее инструкцию в тот полдень в цехе парикмахера, она расценила действие, поскольку Сэр Герберт Бассингер объяснил Г. Ветерби, в индикаторе прозрачного намека сверху, что в подписании того документа она сделала неправильную вещь и имела лучше быть очень осторожной в будущем.

В этой вере она провела твердой против всех объяснений и просьб в течение полных двух недель; и затем, также, как она стала убежденной, что она работала по правым строкам, по прибыл другое предзнаменование в форме черного сенсорного манипулятора "кошка", который пересек ее половину пути пути вниз Mott Прохода, когда она была на ее пути к Гусенице и Кувшину. И теперь она не знала, где она была.

В вопросе черных сенсорных манипуляторов "кошка", мнение относительно общественности резко разделено. Одна школа мысли расценивает их как предвестники хорошего благосостояния; в секунду как знак надвигающегося бедствия. И имеется третья и меньшая группа, которая считает их быть предупреждением. Именно к этой секции Цена Мамы принадлежала. Она еще не знала то, против чего она предупреждалась, но она чувствовала, что она была предупреждена.

Ее способ, поэтому, как, она ввела камеру, был состав мрака и осторожности. Она напоминала охватывающего Дэниела, застенчиво вводящего логово львов.

" Ах, входят, Госпожа Прис, " сказал Сэр Герберт.

" Да, Сэр Рерберт, " отвечал Дэниел, уставився на этого ведущего льва нервно.

" Берите место, " сказала Леди Лидия, с просмотром ненависти и изгиба(точки перегиба) ее голосом, который говорил, что она предпочтет предлагать ее посетителю манжета(чашка) гемлока.

" Спасибо, Леди Лиджиер. "

" Это, " сказало, сэр Герберт, " является Г. Ветерби, солиситором семейства. "

Цена Мамы, кто поместила себя на чрезвычайном крае(ребре) кресла с бесконечным предостережением, половина, повысилась и подстриженный agitatedly. Ее смысл надвигающейся гибели углубился. Жадный считыватель Геральда Семейства и подобных публикаций, она знала все относительно солиситоров семейства. Они были никогда не до любой хороши. Они разрушили завещания, похищенных наследников, и как известно, убивало баронетов. Она подозревала Г. Ветерби от начала: и, извивающийся в ее кресле, смотрел печально на ее хозяйку.

" Мог я ' ave снижение порта(канала), ваш ladyship? "

" Нет! "

" О, очень хорошо, " сказал Цена Мамы, фыркая печально.

" Вы видите, " сказал Сэр Герберт, вежливо, " это - не банкет или фестиваль, на который мы предложили цену Вы, Госпожа Прис. Больше в характере(природе) деловой конференции. Вы должны иметь ваш порт(канал) позже. "

" Спасибо, Сэр Рерберт. "

" Тем временем, Г. Ветерби пожелания спрашивать Вас несколько вопросов. "

" Да, Сэр Рерберт, " сказал Цена Мамы, в глубинах.

" Теперь, Wetherby, " сказал Сэр Герберт.

В этих словах, Г. Ветерби, кто полировал, его очки, надели их и произнесли единственный(отдельный), сухой, крутой, короткий, зловещий кашель. Его примечание опиливания рашпилем заставило главного свидетеля дрожать от стержня, чтобы произойти подобно желе. Не требуется проушины адвоката, глядя по очкам, сообщать ей, что это было горн, обращают внимание, что казался разъеданием. Если Г. Ветерби испустил громкий рыскающий - крик, он мог бы не указать более ясно, что труды надлежащий собирались начинаться.

" Госпожа Прис, " сказал адвокат.

" Да, сэр? "

" Вы кажетесь опасающимися. "

" ' Груша, что, сэр? "

" Г. Ветерби, " интерпретируемый Сэр Герберт, " означает что Вы кажетесь возбужденными. "

" Не возбужденный, точно, Сэр Рерберт. Но что с havin ' шофер одетый в форму, посланный для меня и роскоши ridin ' в Прокручивающим - Royce и всех, меня ' swimmin ead's '.'

" Я вижу. Хорошо, безветрие самостоятельно, Госпожа Прис. Вы ничто, чтобы бояться, обеспеченный ... а, Wetherby? "

" Весьма, " согласился с адвокатом. " Если она сообщает правду. "

" Целая правда, " сказал Леди Лидия.

" И только правда. "

"Так" elp меня. Gawd, " бормотал Цена Мамы автоматически, возводя в степень дрожащую руку.

Сэр Герберт стрелял взгляд на адвоката.

" And-er-signs документ на эффект? " Он сказал.

" Весьма, " сказал Г. Ветерби.

" Весьма, " сказал Сэр Герберт.

" Весьма, " сказал Г. Ветерби снова, закрепляя скобками вещь.

Пауза следовала за этим обменом замечаниями. Эти два людей и Леди Лидия смотрели на друг друга знаменательно. Что касается Цены Мамы, она обрамила в ее кресло подобно робокару в его оболочку. Весь эти "Quites", свистящий относительно ее головки, привел ее к протоплазматическому условию(состоянию).

Ее хладнокровие не было восстановлено другим кашлем опиливания рашпилем от Г. Ветерби.

" Теперь, Госпожа Прис. "

" Да, сэр? "

Адвокат глядел по его очкам.

" Это было принесено к моему вниманию, " он сказал холодным, угрожающим голосом, ", что Вы ответствены за поразительную историю, имея тенденцию отливать сомнение после права существующего Бога Дроитвича провести(держать) его заголовок и имущества. "

Из тридцати одних слов в этой речи, Цена Мамы поняла возможно семь. Однако, " Да, сэр " казалось, был правильным ответом, так что она сделала это.

" Вы утверждаете, что, помещаемый отвечать За Бога Дроитвича в его несовершеннолетии, Вы заменили на него вашего собственного младенца, и что реальный Бог Дроитвич является ли молодого человека, кто до сих пор назвался Syd Ценой? "

" Да, сэр "

" Сообщите мне, Госпоже Прис, действительно ли Вы подчиненны к галлюцинациям? "

Цена Мамы пропустила этот милей.

" Сэр? " Она сказала, окутанный туманом.

" Я буду говорить, иметь Вас яркое воображение? "

" Я dunno, сэр "

" Я думаю, что Вы имеете, Госпожа Прис, " сказал адвокат, возрастая каждый момент скорее джентльменский раздавливающий кишечный жом удава, гипнотизирующий его добычу. " И я помещал это в Вас ..., я помещал это в Вас, Госпожу Прис... Это эта история ваш - просто и исключительно - от начала до конца -a вымысел воображения. "

" Что является вымыслом? " спросила Цена Мамы, сдержанно.

Г. Ветерби произнес другой из его кашлей, дополняя это на сей раз, обстукивая зловещим способом на панели с краем(ребром) его футляра для очков.

" Я хотел бы спросить Вас несколько вопросов, " он сказал. " Действительно ли Вы - большой считыватель, Госпожа Прис? "

" Да, сэр "

" Действительно ли Вы были большие, мы считыватель - будем говорить, шестнадцать лет назад? "

" Да, сэр "

" Какой литературы? "

" Я любил меня Геральд Семейства. "

" Ах! И Вы часто шли в театр в тех днях? "

" Если имелась хорошая мелодрама, я делал. "

" Весьма! Теперь, проявите внимание ко мне, Госпоже Прис. Могу я напоминать Вам, что это изменение(замена) одного младенца для другого большего ранга было основание сотни романов Геральда Семейства, и - такое местоположение запаса(шихты) мелодрамы что последний Вт. S. Гильберт высмеивал это в его поэме, ' Месть Младенца '?'

" В чем Вы попадаете? "

" Я буду сообщать Вам, в чем я ' попадаю. ' Я предлагаю Вам, что ваша история - только сказка, являющаяся результатом слишком много Геральда Семейства, слишком много мелодрамы, я могу говорить? Слишком много неподслащенного ворота? "

" Точно! " сказал Сэр Герберт.

" Точно! " сказала Леди Лидия.

Ма Прайс была трезва как стеклышко и явно предчувствовала что-то недоброе. Все происходящее вызывало у нее глубокое подозрение. Подобно древним грекам или римлянам, эта женщина привыкла жить, сверяясь с приметами и знамениями; и когда в тот день в парикмахерской Тони сжег ее заявление, она расценила это - как объяснил сэр Герберт Бэссинджер мистеру Уэзерби - в качестве недвусмысленного намека свыше на то, что, подписав сей документ, она совершила ошибку и в будущем ей следует поостеречься.

Целых две недели она стойко придерживалась этого убеждения, несмотря на все мольбы и уговоры, и как раз когда она окончательно уверилась в правильности выбранной стези, небеса вдруг явили еще один знак в виде черной кошки, которая перебежала ей дорогу посередине Мотт-Стрит на полпути к "Гусенице и Кувшину". Сердце Ма Прайс екнуло.

В отношении черных кошек мнение общественности резко разделяется. Первая философская школа относит их к числу счастливых примет, вторая же - к предвестникам грядущих бедствий. Существует также третье направление, немногочисленные сторонники которого считают черных кошек предупреждающим знаком. Ма Прайс относилась именно к этой группе. Она пока не знала, чего ей следует опасаться, но понимала, что предостережение сделано.

По этой причине она вошла в комнату со смешанным выражением недоверия и обреченности. Она походила на Даниила в женском обличье, несмело вступающего в пещеру со львами.

- Входите, миссис Прайс, - пригласил сэр Герберт.

- Да, сэр Роберт, - отвечал Даниил в юбке, боязливо поглядывая на вожака этой львиной стаи.

- Присаживайтесь, - произнесла леди Лидия, при этом во взгляде ее читалось отвращение, а тон позволял предположить, что охотнее всего она поднесла бы своей гостье яду.

- Благодарствуйте, леди Лилия.

- Знакомьтесь, - сказал сэр Герберт, - это - мистер Уэзерби, семейный адвокат.

Ма Прайс, с величайшей осторожностью занявшая самый краешек стула, привстала и сделала нервный книксен. Чувство неминуемой беды еще более усилилось. Заядлая читательница "Семейного вестника" и тому подобных журналов, она знала все о семейных адвокатах. Они постоянно затевали что-то скверное - уничтожали завещания, похищали наследников и даже, говорят, убивали баронетов. Мистер Уэзерби не понравился ей с самого начала, и, поерзав на стуле, она жалобно взглянула на хозяйку дома...

- Можно мне капельку винца, Ваша милость?

- Нет!

- Что ж, нет так нет, - Ма Прайс безутешно шмыгнула носом.

- Видите ли, - вежливо начал сэр Герберт, - мы ведь пригласили вас не на праздник, миссис Прайс. Скорее, это что-то вроде деловых переговоров. Вина вам подадут позже.

- Благодарствуйте, сэр Роберт.

- А пока что мистер Уэзерби хотел бы задать вам несколько вопросов.

- Хорошо, сэр Роберт, - согласилась Ма Прайс, в полном отчаянии.

- Давайте, Уэзерби, - сказал сэр Герберт.

При этих словах мистер Уэзерби, протиравший очки, надел их и кашлянул - сухо, резко, коротко и зловеще. От этого скребущего душу звука главная свидетельница затряслась с головы до пят, будто студень. Не глядя на адвоката, она поняла, что труба протрубила атаку. Даже громогласный охотничий клич мистера Уэзерби не смог бы яснее указать на то, что сейчас за нее возьмутся по-настоящему.

- Миссис Прайс, - обратился к ней адвокат.

- Да, сэр?

- Вас, похоже, терзают опасения.

- Чего-чего, сэр?

- Мистер Уэзерби хочет сказать, - перевел сэр Герберт, - что вы волнуетесь.

- Не то чтобы волнуюсь, сэр Роберт, но вы сами-то представьте - прислать за мной шофера, при полном параде, на роллс-ройсе - шик-блеск и все такое - у меня аж голова кругом пошла.

- Понимаю. Успокойтесь, миссис Прайс, вам нечего бояться, при условии что... гм... Уэзерби?

- Именно, - выразил согласие адвокат. - При условии, что она скажет правду.

- Только правду, - добавила леди Лидия.

- И ничего кроме правды.

- Да поможет мне Господь, - машинально пробормотала Ма Прайс, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил быстрый взгляд на адвоката.

- И подпишет... ммм... требуемый документ?

- Именно, - сказал мистер Уэзерби.

- Именно, - сказал сэр Герберт.

- Именно, - повторил мистер Уэзерби, решая исход дела.

За этим обменом репликами последовала пауза. Оба джентльмена и леди Лидия многозначительно посмотрели друг на друга. Ма Прайс вжалась в стул, словно черепаха в панцирь. Все эти "именно", пулями свистевшие вокруг нее, довели ее до состояния протоплазмы.

Еще одно металлическое покашливание со стороны мистера Уэзерби отнюдь не прибавило Ма Прайс самообладания.

- Итак, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Адвокат посмотрел на нее из-под очков.

- До моего сведения дошло, - начал он сурово, - что вы стали инициатором распространения скандальной истории, в результате которой поставлены под вопрос наследственные права теперешнего лорда Дройтвича на титул и владения.

Из двадцати шести слов этой тирады Ма Прайс поняла не больше пяти, однако, на всякий случай, решила ответить "Да, сэр".

- Вы заявляете, что, будучи нянькой при маленьком лорде Дройтвиче, вы подменили его своим собственным сыном и что настоящим лордом Дройтвичем является молодой человек, до сих пор известный под именем Сида Прайса?

- Да, сэр.

- Скажите, миссис Прайс, вы не страдаете галлюцинациями?

Вопрос привел Ма Прайс в полное замешательство.

- Ну хорошо, богатое ли у вас воображение?

- Не знаю, сэр. - А я думаю, что богатое, миссис Прайс, - продолжал адвокат, все больше напоминая воспитанного удава, гипнотизирующего свою жертву. - И вот что я вам скажу, миссис Прайс... я скажу вам... что вся эта ваша история - от начала и до конца - не более чем фикция.

- Что такое фикция? - робко осведомилась Ма Прайс.

Мистер Уэзерби снова кашлянул и вдобавок угрожающе постучал по столу уголком футляра от очков.

- Позвольте задать вам несколько вопросов, - произнес он. - Вы любите читать, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- Увлекались ли вы чтением, ну скажем, лет 16 назад?

- Да, сэр.

- Литературу какого рода вы предпочитали?

- Мне нравился, это, "Семейный вестник".

- Вот как. А часто ли вы ходили в театр в то время?

- На хорошую мелодраму - частенько.

- Именно! А теперь слушайте меня внимательно, миссис Прайс. Разрешите вам напомнить, что ваша тема подмены одного младенца другим, более высокого происхождения, стала сюжетом доброй сотни бульварных романов, публикуемых "Семейным вестником", и легла в основу такого количества дешевых пьес, что покойный В.С. Гилберт даже высмеял ее в своей поэме "Месть малютки"!

- К чему это вы клоните?

- Я объясню вам, к чему я "клоню". Я утверждаю, что ваша история - чистейшей воды небылица, выдуманная вами из-за неумеренного пристрастия к "Семейному вестнику", бульварным пьесам и, позволю себе заметить, к неразбавленному джину!

- Точно! - воскликнул сэр Герберт.

- Совершенно верно! - подтвердила леди Лидия.

Ма Прайс была излишне рассудительна и понятлива. Она совсем не доверяла многим общепризнанным вещам. Это была женщина, которая, подобно древним грекам или римлянам, привыкла жить в соответствии с приметами и знамениями; поэтому, когда сегодня днем в парикмахерской Тони сжег ее заявление, она, как сэр Герберт Бессинджер объяснял мистеру Ветерби, восприняла это действо как знак свыше, в том смысле, что с ее стороны было неверным подписывать этот документ и, что в будущем ей следует быть более внимательной.

Настроенная подобным образом, она решительно противостояла всем аргументам и просьбам целых две недели, и когда, в конце концов, она поверила, что находится на правильном пути, появилось другое знамение, которое в обличье черного кота перебежало ей дорогу на Мотт-стрит на полпути к Катерпиллар и Джаг. И теперь она пребывала в растерянности, не зная, как же ей поступить.

Отношение к черным котам в обществе было очень разным. Представители одного направления считали их предвестниками удачи, другие же - признаком приближающегося несчастья. Существовала также и третья - меньшая группа, которая считала черных котов предостережением. Как раз к этой группе и принадлежала Ма Прайс. Она почувствовала, что предупреждена, хотя еще не знала, о чем именно.

Поэтому, входя в комнату, она выглядела одновременно озабоченной и подавленной. Она была похожа на Даниель, осторожно входящую в клетку со львами.

- О, входите, миссис Прайс, - сказал сэр Герберт.

- Да, сэр Герберт, - ответила Даниель, нервно рассматривая этого львиного вожака.

- Присаживайтесь, - сказала леди Лидия с отвращением и с такой интонацией в голосе, которые давали понять, что она бы предпочла предложить посетительнице чашку яду,

- Спасибо, леди Лидия.

- Это - мистер Ветерби, семейный адвокат, - сказал сэр Герберт.

Ма Прайс, с огромной осторожностью сидящая на самом краешке стула, приподнялась и взволнованно кивнула. Ощущение приближающейся кончины стало еще сильнее. Ненасытный читатель "Семьи Геральд" и прочей подобной литературы, она знала все о семейных адвокатах. От них нельзя было ожидать ничего хорошего. Они ликвидировали завещания, похищали наследников, и даже были известны случаи убийства баронетов. Она сразу заподозрила мистера Ветерби и, повертевшись в кресле, посмотрела печально на хозяйку.

- Можно мне глоток портвейна, Ваша светлость?

- Нет!

- Ну, ладно, - печально шмыгнув носом, сказала Ма Прайс.

- Понимаете ли, миссис Прайс, мы Вас пригласили не на празднество и не на торжество, - вежливо сказал сэр Герберт. Это скорее бизнес-конференция, а Ваш портвейн Вы выпьете позже.

- Спасибо, сэр Рерберт.

- А сейчас мистер Ветерби хочет задать Вам несколько вопросов.

- Хорошо, сэр Рерберт, - сказала Ма Прайс

- Итак, Ветерби, - продолжил сэр Герберт.

C этими словами мистер Ветерби, который протирал свои очки в тот момент, надел их и издал одно сухое, резкое, короткое и зловещее покашливание. Его скрежещущий звук заставил свидетельницу затрепетать с ног до головы как желе. Ей даже не нужно было видеть глаза адвоката, глядящие на нее поверх очков, чтобы понять, что это прозвучал сигнал охотничьего рожка, означавший начало атаки. Если бы мистер Ветерби издал громкий охотничий возглас, он бы не означал настолько же определенно, что пора начинать судебное разбирательство.

- Миссис Прайс, - начал адвокат,

- Да, сэр?

- Вы кажетесь напуганной,

- Что-что, сэр?

- Мистер Ветерби имеет ввиду, что вы нервничаете, - перевел сэр Рерберт

- Не совсем так, сэр Рерберт. Но шофер в униформе, присланный за мной, шикарная поездка в Ролс-Ройсе, и тому подобное: - в голове потемнело.

- Понятно, но успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, при условии: не так ли Ветерби?

- Именно, - кивнул адвокат, - при условии, что она будет говорить правду.

- И только правду, - подтвердила леди Лидия

- И ничего, кроме правды.

- Помоги мне Бог, - пробормотала Ма Прайс автоматически, поднимая дрожащую руку. Сэр Герберт бросил быстрый взгляд в сторону адвоката.

- И в результате подпишет документ? - добавил он.

- Именно так, - согласился мистер Ветерби.

- Именно так, - подтвердила леди Лидия

- Именно так, - повторил, подытоживая, мистер Ветерби.

За этим обменом ремарками последовала пауза. Мужчины и леди Лидия многозначительно посмотрели друг на друга. Что касается Ма Прайс, то она напряглась в своем кресле, как черепаха в панцире. Все эти "именно так", пронесшиеся над ее головой, привели ее в состояние протоплазмы.

Невозмутимость не вернулась к ней и после второго сухого покашливания мистера Ветерби.

- Итак, миссис Прайс.

- Да, сэр?

Адвокат пристально посмотрел поверх своих очков.

- До моего сведения дошел тот факт, что вы имеете отношение к возникновению поразительной истории, имеющей целью усомниться в правах лорда Дройтвича на его титул и имущество.

Из 25 слов его речи Ма Прайс поняла, возможно, только 7. Однако, ее ответ "Да, сэр", cкорее всего, был правильным.

- Вы утверждаете, что когда Вам была доверена ответственность за малолетнего лорда Дройтвича, Вы подменили его Вашим собственным ребенком, и что настоящий лорд Дройтвич - это молодой человек, который до сих пор носил имя Сид Прайс?

- Да, сэр.

- Скажите, Ма Прайс, Вы страдаете галлюцинациями?

Ма Прайс не поняла вопрос.

- Что? - спросила она в замешательстве.

- Можно сказать так, не бывает ли у Вас ярких фантазий?

- Я не знаю, сэр.

- Я думаю, бывают, миссис Прайс, - сказал адвокат, с каждой минутой становясь все более похожим на воспитанного боа-констриктора, гипнотизирующего свою жертву.

И я заявляю Вам... Я заявляю Вам, миссис Прайс..., что эта Ваша история от начала и до конца - всего-навсего есть плод Вашего воображения.

Что за плод?- осторожно спросила Ма Прайс.

Мистер Ветерби кашлянул еще раз, зловеще постукивая по столу уголком футляра для очков.

- Я бы хотел задать Вам несколько вопросов, - сказал он, - Вы много читаете, миссис Прайс?

- Да, сэр.

- А много ли Вы читали, скажем так, 16 лет тому назад?

- Да, сэр.

- Какого рода литературу?

- Я любила "Семью Геральд"

- Ага! И как часто Вы ходили в театр в то время?

- Когда там шла хорошая мелодрама

- Достаточно! А сейчас послушайте меня, миссис Прайс. Позвольте мне напомнить Вам, что подмена детей была описана в сотнях бульварных романов "Семьи Геральд" и это такая заезженная ситуация в мелодрамах, что мистер В.С. Гилберт даже высмеял ее в своей поэме "Месть ребенка".

- Куда вы клоните?

- Я скажу Вам, куда я клоню. Я полагаю, что Ваш рассказ есть не что иное, как история, взятая из многих романов "Семьи Геральд", бесчисленных мелодрам и, если можно так выразиться, из большого количества неразбавленного джина.

- Именно так! - сказал сэр Герберт.

- Точно! - отозвалась леди Лидия

Мамаша Прайс была совершенно трезва и очень озабоченна. Она глубоко не доверяла внешнему виду вещей. Она была женщиной, которая подобно некоторым древним грекам или римлянам, была приучена руководствоваться в своей жизни знаками и предзнаменованиями; и когда Тони в тот полдень в парикмахерской сжег ее заявление, она расценила это действие, как объяснял сэр Герберт Бессинджер мистеру Уитерби, в свете прозрачного намека свыше, что подписывая тот документ она поступила неправильно и должна быть очень осторожной в будущем.

Этого убеждения она придерживалась против всех уговоров и просьб в течение полных двух недель; и затем, как только она вполне уверилась, что проводила правильную линию, прибыло и другое предзнаменование в виде черной кошки, которая пересекла ее путь на середине дороги вниз по Мотт -улице, когда она направлялась к Гусенице и Кувшину. И теперь она не знала, где она была.

В вопросе черных кошек мнения людей резко разделены. Одна школа мысли расценивает их как предвестников будущей удачи; вторая как знак надвигающейся беды. И есть третья и меньшая группа, которая считает их предупреждением. Именно к этой группе и принадлежала мамаша Прайс. Она еще не знала: против чего ее собственно предупреждают, но чувствовала, что уже предупреждена.

Поэтому ее манера поведения, когда она входила в комнату, представляла собой смесь мрачного ожидания и настороженности. Она напоминала женщину Дэниел, застенчиво входящую в логово львов.

"А, входите, миссис Прайс, " сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Рерберт, " отвечала "Дэниел", нервно уставившись на этого главного льва.

"Присаживайтесь," сказала леди Лидия с таким взглядом ненависти и интонациями в голосе, которые говорили, что она предпочла бы предложить посетителю чашечку цикуты.

"Спасибо, леди Лиджия."

"Это мистер Уитерби, " сказал сэр Герберт, "поверенный в делах нашей семьи."

Мамаша Прайс, которая с бесконечными предосторожностями опасно расположилась на самом краешке стула, наполовину приподнялась и взволнованно кивнула. Ее чувство надвигающейся гибели усилилось. Увлеченная, страстная читательница Семейства Гералд и подобных публикаций, она знала все об этих семейных поверенных. Они никогда не были хоть сколько-нибудь хороши. Они разрушали завещания, похищали наследников и, как известно, были способны даже на убийство баронетов. Она подозревала мистера Уитерби с самого начала: и ерзала на своем стуле, жалобно смотревшем на свою хозяйку.

"Могу ли я предложить Вашей милости капельку портвейна?"

"Нет!"

"О, пожалуйста, " сказала миссис Прайс, печально вздыхая.

"Вы видите, " вежливо сказал сэр Герберт, " что это не банкет или праздник, на который мы Вас пригласили, миссис Прайс. Это скорее носит характер деловой конференции. Вы получите свой портвейн позже."

"Спасибо, сэр Рерберт."

"Тем временем, мистер Уитерби желает задать Вам несколько вопросов."

"Да, сэр Рерберт, " глухо ответила мамаша Прайс.

"Пожалуйста, Уитерби, " сказал сэр Герберт.

При этих словах мистер Уитерби, который полировал свои очки, надел их и издал один сухой, резкий, короткий, зловещий кашель. Этот звук пилящего рашпиля заставил главного свидетеля дрожать подобно желе с головы до ног.

Ей не нужно было видеть глаза адвоката, глядевшие из-под очков, чтобы понять, что это был звук горна, провозгласивший нападение. Если бы мистер Уитерби испустил громкий охотничий крик, он не мог бы яснее показать, что надлежит перейти к началу трудов.

"Миссис Прайс, " сказал адвокат.

"Да, сэр?"

"Вы появились взволнованной."

"Явилась что, сэр?"

"Мистер Уитерби, " перевел сэр Герберт, "имеет в виду, что вы кажетесь возбужденной."

"Не возбужденной, нет, сэр Рерберт, точно. Но от шофера в униформе, которо'о послали за мной, и роскошной поездки в Роллс-ройсе, и вообще от все'о у меня кружится и "плывет" 'олова."

"Я вижу. Хорошо, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего опасаться, если только ... а, Уитерби?"

"Конечно, " согласился адвокат, "если только она говорит правду."

"Только полную правду, " сказала леди Лидия.

"И ничего кроме правды."

"Так помо'и мне, 'осподи, " машинально пробормотала мамаша Прайс, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил быстрый взгляд на адвоката.

"Исправленный документ имеет силу?" сказал он.

"Вполне, " сказал мистер Уитерби.

"Вполне, " сказал сэр Герберт.

"Вполне, " повторил мистер Уитерби снова, заключая сказанное.

За этим обменом замечаниями последовала пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно посмотрели друг на друга. Что касается мамаши Прайс, то она вжалась в свой стул подобно черепахе в ее корпус. Все эти "Вполне", свистящие вокруг ее головы, привели ее в протоплазматическое состояние. Ее хладнокровие не было восстановлено и другим резким визгливым кашлем мистера Уитерби.

"Итак, миссис Прайс."

"Да, сэр."

Адвокат глядел из-под своих очков.

"Моему вниманию было представлено, " сказал он холодным, угрожающим тоном, "что Вы ответственны за поразительную историю, имеющую целью поставить под сомнение права настоящего Лорда Дроитвича на титул и имущество."

Из 23-х слов этой речи мамаша Прайс поняла от силы семь. Однако, ответить "Да, сэр" показалось ей правильным, что она и сделала.

"Вы утверждаете, что будучи приставленной к Лорду Дроитвичу в его раннем детстве, Вы заменили его на Вашего собственного младенца, и что реальный Лорд Дроитвич является тем молодым человеком, который до сих пор звался Сид Прайс."

"Да, сэр."

"Скажите мне, миссис Прайс, Вы подтверждены галлюцинациям?"

Мамаша Прайс пропустила это замечание как нечто очень далекое от нее.

"Сэр?" сказала она, окутанная туманом.

"Могу я сказать, что у Вас яркое воображение?"

"Я н-не зн-наю, сэр."

"Я думаю, что Вы им обладаете, миссис Прайс, " сказал адвокат, увеличивая нажим постепенно, подобно воспитанному Удаву, гипнотизирующему свою добычу.

"И я довожу до Вас... Я довожу до Вас, миссис Прайс... что эта Ваша история от начала и до конца просто невероятный вымысел вашего воображения."

"Что вымысел?" сдержанно спросила мамаша Прайс.

Мистер Уитерби произвел еще один из своих кашлей, подкрепляя его в то же время зловещим постукиванием по столу краем футляра для очков.

"Я хотел бы задать Вам несколько вопросов, " сказал он. "Вы действительно заядлый читатель - миссис Прайс?"

"Да, сэр."

"А были ли вы любительницей чтения - скажем, 16 лет назад?"

"Да, сэр."

"Литературы какого плана?"

"Мне нравилась Семья Рералд."

"А! И Вы часто ходили в театр в те дни?"

"Если шла хорошая мелодрама, да."

"Отлично! Теперь будьте внимательны, миссис Прайс. Могу ли я напомнить Вам, что такая замена одного младенца на другого, более высокого положения, являлась основой сотни романов Семьи Гералд, и эта ситуация столь часто использовалась в мелодрамах, что позже В. С. Гилберт высмеивал это в своей поэме... "Месть младенца"?"

"На что Вы намекаете?"

"Я скажу Вам, на что я "намекаю". Я предлагаю вам признать, что вся ваша история - только сказка, небылица, явившаяся результатом того, что было слишком много Семьи Гералд, слишком много мелодрамы, и - могу я сказать? - слишком много неразбавленного джина."

"Точно! " воскликнул сэр Герберт.

"Верно! " сказала леди Лидия.

Мамаша Прайс была в высшей степени трезвым и осторожным человеком. Она испытывала глубокое недоверие ко внешнему впечатлению от вещей. Она была той женщиной, которая, как и древние греки или римляне, имела обыкновение строить свою жизнь соответственно знамениям и посланиям. И когда в тот день Тони сжёг её расписку в парикмахерской, в этом поступке она увидела, как сэр Герберт Бэссингер объяснил мистеру Везерби, ясный знак свыше, что она совершила ошибку, подписав документ, и ей стоит быть осторожнее в будущем.

Уверовав в это, она оставалась глуха ко всем аргументам и уговорам в течение целых двух недель. А потом, как только её убедили в том, что она верно следует предначертанной ей судьбе, возьми и появись ещё одно предзнаменование в образе чёрной кошки, которая перебежала её дорогу на полпути по Мотт Стрит к заведению "Гусеница и кувшин". И теперь она чувствовала себя совершенно потерянной.

Что касается чёрных кошек, то мнения общественности чётко разделяются. Одна школа мысли видит в них предвестников удачи, другая - предзнаменование неминуемой беды. Но есть ещё и третья малочисленная группа, рассматривающая их как предупреждение. Как раз к последней секции и принадлежала мамаша Прайс. Она ещё не знала, о чём её предупреждали, но уже чувствовала, что её всё таки предупредили.

Поэтому её поведение, когда она вошла в комнату, было чем-то между подавленностью и настороженностью. Она походила на Даниэля в женском обличии, робко входящего в клетку со львами.

"А, миссис Прайс, входите", - сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Гербир", - ответил Даниэль, нервно наблюдая за вожаком львов.

"Присаживайтесь",- произнесла леди Лидия деланым голосом, с отвращением во взгляде, из чего можно было предположить, что она бы с большим удовольствием предложила гостье чашечку чая с цикутой.

"Спасибо, ледь Лидья".

"Перед вами"- сказал сэр Герберт,- "мистер Везерби - адвоват нашей семьи".

Мамаша Прайс, сидевшая на самом кончике стула, с предельной осторожностью и волнением приподнялась и неуклюже присела. Предчувствие неумолимой обречённости ещё более укоренилось в её душе. Будучи ненасытным чтецом "Семейных хроник" и подобных изданий, она знала всё о семейных адвокатах. Их появление никогда не предвещало ничего хорошего. Они расторгали завещания, похищали наследников и, насколько было известно, лишали жизни баронетов. Она начала подозревать мистера Везерби с самого начала: и, извиваясь на своём стуле, жалостливо взглянула на свою хозяйку.

"А можно мне капельку портейна, ваша милость?"

"Нет!"

"Ну, просто прекрасно", сказала мамаша Прайс, безутешно фыркнув.

"Видите ли", сказал сэр Герберт с любезностью в голосе, "мы вас пригласили не на фуршет, миссис Прайс, а скорее на деловую встречу. Вы получите свой портвейн позже".

"Спасибо, сэр Гербир".

"А пока мистер Везерби хотел бы задать вам несколько вопросов".

"Да, сэр Гербир", - ответила мамаша Прайс, изнемогая от недоброго предчувствия.

"Прошу вас, Везерби", сказал сэр Герберт.

При этих словах мистер Везерби, до того протиравший свои очки, надел их и издал единственный, сухой, пронзительный, отрывистый и зловещий кашель. Его скрежещущий звук заставил главную свидетельницу задрожать сверху донизу, как пудинг. Не требовалось обладать глазом юриста, смотрящего поверх очков, чтобы дать мамаше Прайс понять, что это был первый горн, предвещающий атаку. Если бы мистер Везерби и издал громкий клич охотника, и то не смог бы он яснее обозначить начало соответствующих разбирательств.

"Миссис Прайс", сказал адвокат.

"Да, сэр?"

"Вы опасливо выглядите".

"Как глядите?"

"Мистер Везерби", пояснил сэр Герберт, "имеет в виду, что вы, кажется, нервничаете".

"Совсем не нервничаю, сэр Гербир. Но от того, что за мной послали шофёра в форме, и от роскошной поездки в роулс-ройсе и всего такого у меня, аж, голова кругом пошла".

"Я вас понимаю. Ну же, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться при условии, что ... э, Везерби?"

"Совершенно верно", согласился адвокат. "При условии, что она будет говорить правду".

"Только правду", добавила леди Лидия.

"И ничего кроме правды".

"И да помоги мне, господи", пробормотала мамаша Прайс по инерции, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт бросил взгляд на адвоката.

"И при условии, что она подпишет соответствующий документ?" сказал он.

"Совершенно верно", сказал мистер Везерби.

"Совершенно верно", сказал сэр Герберт.

"Совершенно верно", сказал мистер Везерби ещё раз, закрепляя сказанное.

За обменом репликами последовала пауза. Оба мужчины и леди Лидия обменялись многозначительными взглядами. Что касается мамаши Прайс, то она втянулась в свой стул, как черепаха в свой панцирь. Все эти "Совершенно верно", со свистом пролетающие мимо её головы, ввергли её в состояние инфузории-туфельки.

Не прибавило ей самообладания и очередное покашливание мистера Везерби.

"И так, миссис Прайс".

"Да, сэр?"

Адвокат бросил взгляд поверх очков.

"До моего сведения был доведён тот факт", сказал он холодным угрожающим голосом. "Что на вас лежит ответственность за поразительную историю, подвергающую сомнению право настоящего лорда Дройтвича обладать своим титулом и привилегиями".

Из двадцати шести слов этой речи мамаша Прайс поняла, может, семь. Однако "Да, сэр" казалось правильным ответом, так она и ответила.

"Вы утверждаете, что лорд Дройтвич, будучи ребёнком вверенным под ваше попечение, был подменен вами на вашего собственного ребёнка и, что настоящим лордом Дройтвичем является молодой человек, до сегодняшнего дня известный под именем Сид Прайс?"

"Да, сэр".

"Скажите, миссис Прайс, вы часто испытываете галлюцинации?"

Мамаша Прайс не поняла и толики сказанного.

"Сэр?", спросила она озадаченно.

"Позвольте сказать, у вас богатое воображение?"

"Не знаю, сэр".

"Я думаю, богатое, миссис Прайс", сказал адвокат, с каждой минутой всё больше походя на благовоспитанного питона, гипнотизирующего свою жертву."И я говорю вам: я говорю вам, миссис Прайс:, что эта ваша история целиком и полностью, от начала и до конца плод вашего воображения, фикция".

"Что такое фикция?" осторожно спросила мамаша Прайс.

Мистер Везерби издал ещё одно из его покашливаний, добавив к нему в этот раз зловещее постукивание уголком своего футляра для очков по столу.

"Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов", сказал он. "Вы большой любитель книг, миссис Прайс?"

"Да, сэр".

"Были ли вы большим любителем книг, скажем, 16 лет назад?"

"Да, сэр".

"Какой жанр литературы вы предпочитаете?"

"Мне нравились "Семейные хроники".

"Ага! И часто ли вы ходили в театр в те дни?"

"Если шла хорошая мелодрама, то ходила".

"Совершенно верно! А теперь, послушайте меня, миссис Прайс. Разрешите напомнить вам, что эта подмена одного ребёнка другим в большинстве случаев является сюжетом сотни бульварных романов "Семейных хроник", и настолько типовой ситуацией мелодрам, по поводу чего покойный Джилберт сатиризировал в своём стихотворении "Месть малютки"!"

"Куда вы клоните?"

"Я скажу вам, "куда я клоню". Я уверяю вас, что ваша история ни что иное, как сказка, навеянная слишком большим количеством "Семейных хроник", слишком большим количеством мелодрам и, позвольте сказать, слишком большим количеством сухого джина".

"Точно!", сказал сэр Герберт.

"Абсолютно!", сказала леди Лидия.

Матушка Прайс была человеком полным мрачных предчувствий и очень настороженным. Внешняя сторона вещей внушала ей глубокое недоверие. Эта женщина, подобно какому-нибудь древнему греку или римлянину привыкла сверять свою жизнь со знаками и приметами. По-этому, как объяснил сэр Герберт Бассинджер мистеру Уэтерби, когда в тот день Тони сжег в парикмахерской ее заявление, она сочла это, предупреждением свыше, относительно того, что она совершила ошибку подписывая этот документ, и в будущем ей следует быть очень осторожной.

Эту слепую веру она твердо противопоставляла всем мольбам и аргументам целых две недели; и вот, едва она убедилась, что действует в правильном направлении, мимо проследовало следующее предзнаменование в образе черного кота, который пересек ей дорогу посреди улицы Мотт, когда она направлялась к Катерпиллару и Джагу. И теперь она пребывала в растерянности.

Относительно черных котов мнение общественности сильно разделилось. Одна школа считает их вестниками удачи; другая - знамением несчастья. Существует еще и третья группа, поменьше, которая рассматривает их как предупреждение. К ней-то как раз и принадлежала матушка Прайс. Она пока не знала, о чем ее снова предупредили, но чувствовала, что предупреждена.

По-этому, поведение ее при входе в комнату являло собой смесь уныния и осторожности. Она была подобна Даниилу в женском обличии, робко входящему в логово львов.

"А, миссис Прайс, входите", - сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Эрберт", - ответил Даниил, нервно следуя за этим передовым львом глазами.

"Присаживайтесь", - сказала леди Лидия с видом отвращения и некоей интонацией в голосе, позволявшей предположить, что она предпочла бы предложить ей чашечку болиголова.

"Спасибо, леди Лиджи".

"Это", - сказал сэр Герберт, - "мистер Уэтерби, семейный адвокат". Матушка Прайс, с величайшей осторожностью восседавшая на самом краешке стула, слегка покраснела и тревожно привскочила. Ее предчувствие неумолимого рока углубилось. Будучи жадным читателем Фэмили Геральд и других изданий такого рода, она знала все о семейных адвокатах. Они никогда не вели ни к чему хорошему. Они расстраивали завещания, похищали наследников и за ними даже были известны убийства баронетов. Она заподозрила мистера Уэтерби с самого начала и потому горестно смотрела на хозяйку дома, ерзая на стуле.

"Можно мне глоток портвейна, ваша милость?"

"Нет!"

"Что же, очень хорошо", - сказала матушка Прайс, горестно засопев.

"Видите ли", - мягко сказал сэр Герберт, - "мы пригласили вас, миссис Прайс не на банкет или празднество. По сути это скорее деловое совещание. Ваш портвейн вы получите позже".

"Спасибо сэр Эрберт".

"Тем временем мистер Уэтерби хочет задать вам несколько вопросов".

"Да, сэр Эрберт", - ответила матушка Прайс из глубин отчаяния.

"Давайте, Уэтерби", - сказал сэр Герберт.

На этой фразе мистер Уэтерби, до того усиленно протиравший очки, надел их и единожды кашлянул. Сухо, жестко, коротко и зловеще. Эти скрежещущие ноты заставили главную свидетельницу мелко задрожать всем телом, подобно студню. У нее не было необходимости видеть вперившийся поверх очков взор законника, чтобы понять: это сигнал горна к атаке. Даже если бы мистер Уэтерби издал громкий охотничий клич, он не смог бы более ясно обозначить приближение начала процесса по делу.

"Миссис Прайс", - сказал адвокат.

"Да, сэр?"

"В вас сквозит недоверие".

"Сквозит что, сэр?"

"Мистеру Уэтерби показалось, что вы нервничаете", - перевел сэр Герберт.

"Вовсе я не нервничаю, сэр Эрберт. Но с че-о вдруг присылать за мной шофера в униформе, и эта роскошь в виде поэ-здки на ролсройсе и все такое, у ме-я голова идет кругом".

"Я понял, но успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться при условии : Э-э, Уэтерби?" "Совершенно верно", - согласился адвокат. "При условии, что она говорит правду".

"Только правду", - сказала леди Лидия.

"И ничего кроме правды".

"Бог да поможет мне", - машинально пробормотала матушка Прайс, воздев трясущуюся руку.

Сэр Герберт метнул взгляд на адвоката.

"Пэ-эдпи-ишем соответствующий документ?" - сказал он.

"Совершенно верно", - сказал сэр Уэтерби.

"Совершенно верно", сказал сэр Герберт.

"Совершенно верно", - снова сказал мистер Уэтерби, завершая дело.

За этим обменом репликами последовала некоторая пауза. Двое мужчин и леди Лидия многозначительно посмотрели друг не друга. Матушка Прайс, низведенная до состояния протоплазмы свистящими вокруг ее головы "совершенно верно", вползла на стул, словно черепаха под панцирь.

Скрежещущий кашель мистера Уэтерби не вернул ей самообладание.

"Итак, миссис Прайс".

"Да, сэр?"

Адвокат вперил взор поверх очков.

"До моего сведения было доведено", - сказал он холодным, угрожающим голосом, - "что на вас лежит ответственность за поразительную историю, бросающую тень недоверия на ныне здравствующего лорда Дротвича в отношении его прав на владение титулом и имуществом".

В этой речи, из тридцати слов матушка Прайс поняла штук семь. Однако она сочла правильным ответить "Да, сэр", что и сделала.

"Вы утверждаете, что, будучи приставлены для опеки к особе лорда Дротвича в его детские годы, вы подменили его своим собственным ребенком, и что истинный лорд Дротвич - это молодой человек до сего дня именовавшийся Сид Прайс?"

"Да, сэр".

"Скажите мне, миссис Прайс, подвержены ли вы галлюцинациям?"

"Сэр?" - сказала она ошарашено.

"Я бы сказал, обладаете ли вы, живым воображением?"

"Я нне-зннаю, сэр".

"Я полагаю, да, миссис Прайс", - сказал адвокат, с каждой минутой приобретая все большее сходство с боа-констриктором в образе джентльмена, гипнотизирующим свою жертву. "И я предлагаю вам : Я предлагаю вам, миссис Прайс : считать эту вашу историю всего лишь - от начала и до конца - плодом воображения".

"Плодом чего?" - с опаской спросила матушка Прайс.

Мистер Уэтерби издал еще один свой кашель, сопроводив его на этот раз зловещим постукиванием по столу краем очкового футляра.

"Я хотел бы задать вам несколько вопросов", - сказал он. - "Вы заядлая читательница, миссис Прайс?"

"Да, сэр".

"Были ли вы заядлой читательницей лет, так скажем, шестнадцать тому назад?"

"Да, сэр".

"Какого сорта литературы?"

"Мне нравился Фэмили Геральд".

"А-ха! А часто ли вы ходили в театр в те дни?"

"Если шла хорошая мелодрама, то да".

"Довольно! Теперь слушайте меня внимательно, миссис Прайс. Позвольте вам напомнить, что история о подмене ребенка знатного происхождения другим легла в основу доброй сотни бульварных романов из Фэмили Геральд, и является ключевым событием в мелодраме, которую высмеял покойный У.С. Гилберт в стихотворении "Месть младенца"?"

"Что вы имеете ввиду?"

"Я скажу вам, что я "имею ввиду". Позвольте заметить вам, что ваша история - не более чем сказка, явившаяся результатом переизбытка Фэмили Геральд, переизбытка мелодрамы и, я бы сказал, переизбытка неразбавленного джина?"

"Совершенно верно!" - сказал сэр Геральд.

"Именно!" - сказала леди Лидия.

Мамаше Прайс были присущи трезвый ум и особо тонкое чутьё. Она напрочь отказывалась верить внешнему положению вещей. Она была из тех людей, которые подобно некоторым грекам и римлянам привыкли руководствоваться в жизни всевозможными знаками и предзнаменованиями; и когда в тот день после обеда Тони сжёг её заявление в парикмахерской, она заметила, как сэр Герберт Бэссингер объяснил мистеру Уэзерби посредством тончайшего намёка, что подписав данный документ, она совершила неверный поступок, и что ей следует быть очень осторожной в будущем.

С этой верой она сохраняла твёрдость против любых аргументов и мольб целых две недели; и как раз когда она уверилась, что выбрала верную линию поведения, явилось ещё одно плохое знамение в виде чёрного кота, который перешёл её путь на полдороге по Мотт-стрит, когда она направлялась в Кэйтепилар и Джаг. И теперь она не знала, что делать дальше. Мнения людей в своём отношении к чёрным котам резко разделились. Приверженцы одного лагеря считают их вестниками удачи; другие - знаком надвигающегося бедствия. И есть ещё немногочисленная третья группа, считающая их предупреждением. Мамашя Прайс относилась как раз к последнему. Она ещё не знала, о чём её предупреждали, но она уже чувствовала, что это было предупреждением.

Поэтому её манеры, когда она вошла в комнату, были полны угрюмия и настороженности. Она выглядела как женщина Даниэль, неуверенно входящая в логовище львов.

"Ах, входите, миссис Прайс," - сказал сэр Герберт.

"Да, сэр Герберт," - ответила Даниэль, нервно всматриваясь во льва-лидера.

"Садитесь," - сказала леди Лидия, с видом неприязни и деловитостью в голосе, которые наводили на мысль, что она с большим удовольствием предпочла бы предложить посетительнице чашу болиголова.

"Спасибо, леди Лиджер."

"Это," - сказал сэр Герберт, - "мистер Уэзерби, семейный стряпчий."

Мамашя Прайс, едва присев на самый краешек стула с безграничной осторожностью, тут же наполовину привскочила. Её предчувствие надвигающегося бедствия усилилось. Прожорливый чтец <Семьи Геральдов> и похожих печатных изданий, она знала всё о семейных стряпчих. Они никогда не сулили ничего хорошего. Они уничтожали завещания, похищали наследников, и даже были известны в качестве убийц баронетов. Она подозревала мистера Уэзерби с самого начала: и, извиваясь на стуле, жалобно смотрела на своего хозяина.

"Можно мне капельку портвейна, ваша милость ?"

"Нет!"

"Ох, очень хорошо," - сказала мамашя Прайс, без сожаления, презрительно фыркнув.

"Видите ли", - сказал сэр Герберт мягко, "это не празднество и не фестиваль, на который мы вас позвали, миссис Прайс.

Скорее в духе деловой конференции. Вы сможете принять портвейн позже."

"Спасибо, сэр Герберт."

"Тем временем, мистер Уэзерби желает задать вам несколько вопросов."

"Да, сэр Герберт," - глубоко ответила мамашя Прайс.

"А теперь вы, мистер Уэзерби," - сказал мистер Герберт.

С этими словами мистер Уэзерби, который всё это время будто бы пытался отполмировать свои очки, положил их и издал одиночный сухой, резкий, короткий, зловещий кашель. Этот скрежещущий звук заставил задрожать небеса как желе. Ей даже не нужен был взгляд уставившихся из-под очков глаз стряпчего для того, чтобы сообщить ей, что это был глас горна, означавшего аттаку.. Если бы даже мистер Уэзерби издал звонкий охотничий клич, он не смог бы более ясно заявить о том, что процедура началась.

"Миссис Прайс," - сказал стряпчий.

"Да, сэр?"

"Вы, кажется, догадываетесь."

" Догадываюсь о чём, сэр?"

"Мистер Уэзерби," - пояснил сэр Герберт, - "имеет в виду, что вы как будто нервничаете."

"Несовсем, если быть точной, сэр Герберт. Вся эта канитель с шофёром, одетым в униформу, присланным за мной и шикарной поездкой на Ролс-Ройсе и прочее, всё это выбило меня из колеи."

"Я понимаю. Ну, успокойтесь, миссис Прайс. Вам нечего бояться, при условии... э..мм, Уезерби? "

"Спокойствие," - уверил стряпчий. "При условии, что она скажет правду."

"Всю правду," - сказала леди Лидия.

"И ничего, кроме правды."

"О, помоги мне, Господи," - пробормотала миссис Прайсавтоматически, поднимая дрожащую руку.

Сэр Герберт взглянул на стряпчего.

"Может, пусть подпишет бумагу для эффектности?" - спросил он.

"Спокойно," - сказал мистер Уэзерби.

"Спокойно," - сказал сэр Герберт.

"Спокойно," - повторил мистер Уэзерби, ставя точку.

После этого обмена репликами последовала пауза. Оба мужчины и леди Лидия смотрели друг на друга со значением. Что же касается миссис Прайс, то она вжалась в кресло как черепаха в свой панцирь. Все эти < спокойно>, жужжа у неё в ушах, вынудили её съёжиться до клеточного состояния.

Её певучесть к ней не вернулась после следующего кашля мистера Уэзерби.

"Итак, миссис Прайс."

"Да, сэр?"

Стряпчий уставился на неё поверх очков.

"До меня были доведены сведения," - сказал он холодным угрожающим, - "что вы ответственны за поразительную историю, целью которой является бросить цель сомнения на на право настоящего лорда Дройтвича иметь титул и состояние." Из всех тридцати одного слова его речи мамаша Прайс поняла возможно семь. Однако "Да, сэр" показались ей верным ответом, что она и сделала.

"Вы уверяете, что будучи няней лорда Дройтвича в его младенчестве, вы заменили его своим собственным ребёнком, и что настоящий лорд Дройтвич - это тот самый молодой человек, которого и поныне зовут Сид Прайс?>

"Да, сэр."

"Скажите мне, миссис Прайс, вы не подвержены галлюцинациям?"

Мамаша Прайс .

"Сэр?" - спросила она, нахмурясь.

"Я хочу сказатьЮ, не обладаете ли вы живым воображением ?"

"Я - нет, сэр."

"А я думаю, что да, миссис Прайс," - сказал стряпчий, с каждой секундой увеличиваясь как удав и гипнотезируя свою жертву.

"И я довожу до вашего сведения ... Я довожу до вашего сведения, миссис Прайс . . . что эта ваша история просто напросто - с самого начала до конца - плод вашего воображения."

"Плод чего?" - спросила миссис Прайс, защищаясь.

Мистер Уэзерби издал ещё один свой кашель, на этот раз поддерживаемый зловещим постукиванием по столу чехлом для очков.

"Я бы хотел задать вам несколько вопросов," - сказал он. "Вы любите читать, миссис Прайс?"

"Да, сэр."

"Любили ли вы читать, скажем, шестнадцать лет назад?"

"Да, сэр."

"Какую литературу вы предпочитали?"

"Мне нравилась Семья Геральдов."

"Ага! И часто л и вы ходили в театр в те дни?"

"Если была хорошая мелодрама, то да."

"Спокойно! Теперь послушайте меня, миссис Прайс. Разрешите напомнить вам что эта вызывающая история с подменой одного титулованного младенца другим была основой многочисленных новелл о семье Геральдов и такого скопища мелодрам, что У. С. Гилберт в своём позднем творчестве написал сатирическую поэму, 'Месть младенца' ?"

"На что вы намекаете?"

"Я скажу вам, на что я намекаю.' Могу ли я предположить, что ваша история является не более чем выдумкой, возникшей из слишком большого количества семьи Геральдов, слишком большого количества мелодрам, и - если можно так сказать - слишком большого количества неподслащенного джина?"

"Верно!" - сказал сэр Герберт.

"Совершенно точно!" - добавила леди Лидия.